Китайское утро английской аристократии.

- Ключей у тебя, я так понимаю, нет, - сказал Кот, когда они поднялись на нужный этаж. – Лю тайтай обычно крепко спит?

Глаза слипались, и начинали ныть виски. И совершенно не хотелось звонить сейчас Чжэнь и просить ключи у неё. Гунмао дернул за ручку двери и понял, что главная по связям её все же закрыла. Доброе утро не спавшему городу. Кот достал из кармана связку ключей, среди которых была отмычка, и весьма профессионально открыл хитрый дверной замок, который по идее должен был надежно защищать от воров. На самом деле единственной надежной защитой этой квартиры была её принадлежность лунтао.

- Добро пожаловать домой, - Гунмао галантно распахнул дверь перед девушкой, затем зашел в квартиру следом.

Пока здесь было тихо, Лю тайтай отдыхала после ударного вечера. Кот прислонил Цириллу спиной к стене, поцеловал её в губы, затем поправил на её плече платье, закрывая показавшийся след от укуса. Несмотря на усталость и похмелье, отпускать её совершенно не хотелось. Перед смертью не надышишься, и глупо сейчас пытаться поймать ещё какие-то мгновения рядом с ней. Новый день, новое утро. И все же… Гунмао подхватил Цириллу на руки и улыбнулся. Он отнес девушку в спальню, где на широкой кровати уже спала Шири, причем в одежде. Главная по связям умела организовывать любые встречи так, чтобы продумать все до мелочей, тут разве что записки ему не было оставлено с пожеланием доброго утра. Гунмао осторожно положил Цири на кровать, затем коротко поцеловал её в губы.

- Спасибо за эту ночь, кошка, - прошептал он на ухо девушке. Ещё на мгновение задержав на ней взгляд, он вышел из спальни и закрыл за собой дверь.

Несмотря на то, что ехать было не далеко, Цирилла все же умудрилась задремать, прислонившись головой к плечу мужчины и обняв его. Растормошить ее было не трудно, но вот настроение было враз испорчено вынужденным пробуждением. Впрочем, ей хватало ума помалкивать и наслаждаться последними минутками вместе. Скоро приедет Ян, они вернутся в Линь Ян Шо, и жизнь снова будет тихой и размеренной, скучной, обыденной и совершенно невыносимой.

Цирилла недовольно хмурилась - она бы с удовольствием провела еще немножко времени с Котом, пусть даже и потом на ней вряд ли будет хотя бы одно живое место. Укусы и следы от пальцев, сейчас похожие на красные полоски, болели, в голове плыл мутный туман, как над болотом, хотелось спать. Англичанка не сопротивлялась уже ничему, просто подчиняясь и обнимая в ответ, на мгновение прижимаясь к груди, как будто пытаясь украсть хоть маленькую робкую частичку тепла, и молчала. Лишь только когда за ним закрылась дверь, Цири уткнулась головой в подушку, и прошептала приглушенное "Прощай".

Невыносимо хотелось спать, но сначала нужно было позаботиться о том, чтобы никто утром не увидел следы, которые могут красноречивее всех слов рассказать, чем она занималась всю ночь. Цири осторожно слезла с кровати, споткнувшись о туфли Шири и чуть не убившись, на ощупь нашла сумку, даже свою и даже с первого раза, и принялась там копаться, ища пижаму. С длинными рукавами и обязательно брюками. По закону подлости пижама, естественно, лежала в самом низу. Грей перевернула всю сумку вверх дном, шурша пакетами, но нашла искомое и еще минуты две искала перед и зад у брюк, но, наконец-то, спустя долгие мучения, смогла переодеться.

Обратно по пути к кровати Цири вновь загремела туфлями, вроде бы даже своими, рухнула, подняв невообразимый шум, и на четвереньках споро проделала весь оставшийся путь, боясь только одного - разбудить Шири. Лишь только голова коснулась подушки, Грей не пришлось даже делать вид, что она спит - она моментально уснула.

Шири полночи крутилась, полночи – вертелась. Было жутко плохо, кровать норовила взлететь и упасть, сбросив бренное тело начинающей алкоголички. Девушка не помнила, как вообще оказалась в постели, да и не особо напрягалась по этому поводу. Главное – она лежит. И спит. Почти.

Сомнительное удовольствие от сна разрушило чье-то присутствие. Громкое и занудное. Англичанка замычала, пытаясь зарыться вглубь кровати, лишь бы ее не трогали какие-то стуки, шорохи и другие звуки, происхождение которых не хотелось даже определять. Голова гудела, словно ее всю ночь использовали в качестве колокола для какой-то сатанинской службы. Ноги-руки затекли и болели. Одежда мешала дышать и вообще жить. А еще хотелось пить и умереть. Шири разлепила глаза и поморгала, старательно соображая, кто она вообще такая и что такое место как она делает в такой девушке как здесь. Что-то в этой мысли было не правильным, но угадывать и менять слова местами очень не хотелось. Девушка опять замычала и попыталась повернуться, шлепая руками по кровати. Что искала – не известно даже ей самой. Возможно, определяла место собственной дислокации в боязни грохнуться на пол.

Пальцы нащупали что-то теплое. Шири еще немного пошлепала по этому неизвестному ей телу и повернула таки голову. Обдумала увиденное. Перед ней лежала Цирилла, а собственная ладонь брюнетки старательно щупала той нос и щеки. Девушка отдернула руку и повернула голову в другую сторону. В глазах мелькнул интерес к жизни, когда пьяница заметила водичку. С оханьем и вздохами подползла к краю кровати и протянула руку в сторону стакана. А дальше немощное тело перевесило, и Шири всеми костями грохнулась об пол, зацепив при этом пальцами вожделенную воду и уронив на себя стакан.

- … … …, туда его! … … два раза! … … … и собаку… … … … мать! – Выдала аристократка, сраженная стаканом, который разбился, предварительно поздоровавшись с ее головой и устроив ей маленький прохладный душ. Подняться сил не было, голова загудела с новой силой, ведь в процессе оскорблений, которыми девушка поливала неизвестно кого, она еще и повысила голос. И сейчас с кряхтением лезла обратно на кровать, жаловаться на жизнь любимой подруге.

И вот знаете, тут наступил пипец. Нет, конечно, Цирила конкретно не заметила, когда он именно наступил - наверное тогда, когда чьи-то руки начали конкретно так лапать по лицу - ведь в тот момент она спала. Но пипец оказался парнем, как говорится, не промах, и поэтому был очень настырным. Такой, к сожалению, короткий сон облегчения не принес - скорее даже наоборот - одни огорчения. А сон и сам по себе был дурной, так еще и такое неприятное пробуждение.

- Ннуу тты...жвотное... - пробормотала Цири сквозь сон, упорно цепляясь за него лапками и натягивая подушку на голову, стараясь спрятаться подальше, - ...с грязными лапами на постель. Кыш...

Побурчав еще немного что-то не очень вразумительное, но, несомненно, столь же пафосное, что и ругательства ненаглядной подруги, перепутанной с какой-то тварью божьей, англичанка, в простонародье известная как пьянь европейская, затихла, распластавшись на кровати, словно лягушка, попавшая под дорожный каток, раскинув руки и ноги и упрятав голову под подушку. Сон был дурной, тяжелый, а после вынужденного подъема сделался еще хуже, чем можно было ожидать. В голову нагрянули вертолеты - противно жужжащие, грохочущие и просто очень громкие. Голова от этого неприятно пухла и постоянно грозила завалиться куда-то назад, несмотря на то, что Цирилла носом буквально продавила матрас - не иначе как от страха, что голова отвалится, и радостно помахивая ушами, улетит в сиреневые дали, где просто в принципе неизвестны такие словосочетания, как "похмелье", "головная боль" и "ой, как плохо то".

Впрочем, о последнем она не думала, наверное, больше подозревала, упорно борясь с подступающим гудением в ушах и уговаривая сон вернуться. Хоть какой сон - лишь бы провалиться в спасительную черноту, ибо свет, падающий из окна на голову, казалось, прожигал глаза даже через подушку. А еще кто-то тут упрямо барахтался на кровати, отвлекая от такого важного занятия, как "болеть после пьянки", и откровенно раздражал. Вот животные такие...животные, все назло делают - даже умереть спокойно не дают.

Цирилла почти успела уснуть. Почти. Ее бесцеремонно выдернули из-под спасительно подушки, и Цири, надув щеки и выпятив губы, что по идее должно было означать высшую степень неудовольствия, прогудела что-то очень малопонятное. Странные животные пошли...Мало того, что косят под ее лучшую подругу, немножко правда с бодуна, так еще и имеют дурную привычку хвататься за руки. На памяти Цириллы ни одно животное не имело такого плохого воспитания - за руки хватать. Тем более так больно и сильно.

Грей дернулась, как ошпаренная, зашипела, словно клубок грызущихся кошек, треснулась головой о тумбочку и окончательно проснулась. Затрясла в воздухе рукой, едва не задев сунувшуюся было Шири по носу, и спешно принялась прятать выглянувшее из ворота пижамной рубашки голое плечо, на котором уже проявлялся ярко-розовый след от укуса.

- Не трогай, - автоматически прошипела Цири подруге. Схватила прям за больное место, хорошо еще за бедра не хватала - и на том спасибо. Но схватила больно - лапки то вон какие цепкие. Тяжелые. - ...пожалуйста, - рассеянно добавила, понимая, что ответила уж очень грубо и попыталась смягчить сказанное.

Сон пропал. Вообще. Тело болело, голова тоже. И до Цириллы начало вот так внезапно доходить, что она спалилась. По жесткому, потому что ну никак не ожидала, что с утра пораньше ее будут тискать и активно лапать. Оставалось надеяться, что Шири ничего не заметила, и вообще, показалось ей, нет там ничего. Зайчик. Солнечный.

- Ты нет, ты хорошая. Я проснулась, проснулась, ага... - пробубнила англичанка, старательно хлопая сонными глазами и делая вид, что ничего не произошло. Потянула на себя одеяло, резво в него замоталась, как в кокон. - Я еще только посплю немного, хорошо?

И она проснулась. Правда порыдать у себя на груди Цирилла почему-то не дала, рявкнув так, что Шири чуть обратно на пол не свалилась. Девушка жалобно заскулила, пытаясь хотя бы начать думать тем горшком, который сейчас был у нее на плечах. Это, правда, не помешало ей как следует разглядеть подругу, вид которой был уже очень странным. Сначала брюнетка списала все на собственное косоглазие, граничащее с китайские. Потом на то, что перед глазами периодически плавали разноцветные круги, и Цирилла вообще представлялась как жительница Неверленда. Фея, не меньше. Которая сидит на радуге. Обдолбанная, короче. Шири еще раз вопросительно икнула и нахмурилась.

- Это у тебя что? – Девушка покачнулась, но цапнула блондинку за воротник рубашки. Потянула на себя, открывая прикрытое было Цириллой плечико. Еще подвинулась, чуть ли не носом клюя в светлую кожу подруги. Что-то было не так. Шири послюнявила палец и потерла темное пятно. Не смывалось. Поскребла ногтем. Не отскребывалось. Потом ошарашено подняла глаза на лицо подруги и еще раз икнула.

- Это. Даааа. Не спаааать! – Англичанка потеребила подругу, все еще не понимая, что происходит. Ей тоже плохо, но хотелось не спать, а так… Лечь и умереть, тихонько поскуливая. Но не спать же! А эта зеленоглазка дрыхнуть хотела, причем искренне. И синяк на плече. Точно, синяк! Шири чуть не прослезилась от счастья, вспомнив нужное слово. Дальше голова отказывалась работать, и концы с концами не сводились. Циря еще и руки вырывала, и вообще как-то всерьез злилась на нее. А она что? Она ничего, всего-то ухватилась за блондинку. Англичанка ткнула пальцем в блондинку и прошипела.

- Цирилла Ой Грей! Оооой. Ты что, подралась? А с кем? Со мной? – На всякий случай девушка повела плечами. Нет, тело ныло, гудело, стонало и просило о смерти, но вот никаких лишних побитостей на себе Шири не чувствовала. Следовательно не с ней. Брюнетка поморщилась от стольких слов, которые приходилось сейчас говорить. Точнее – мямлить. – Мать, что случилось? Я тебя что, во сне бить чтоль уже начала? А ну, покажь остальное. Че смотришь? Снимай рубашку, чего я там у тебя не видела то…

Цирилла запаниковала. Шири как-то уж очень быстро начала соображать для человека, у которого вчера был запой с нескольких бокалов виски. Грей попыталась отползти, но Шири проявила изумительную прыть и чуть не задушила воротником.

- Это...это.. - полузадушенно промямлила англичанка, пытаясь найти хоть какое-нибудь оправдание. Оставалось только одно - врать, и побольше, раз брюнетка не помнит, что было ночью. Цирилла вырвалась из захвата, чуть не упав спиной назад на кровать, и вдохнула побольше воздуха, чтобы врать самозабвенно и уверенно. Главное не сбиваться, а то это...запалят.

- Это ты еще ничего и не помнишь? - обвинила, да. - Пошли мы значит гулять, а там воры, тьфу, то есть, коты уличные. Ну мы с Гунмао спина к спине, как в боевиках, и давай раз-раз-два, всем накостыляли, так мы их всех победили, а они аж хвосты поджали! Ну и мне досталось тоже, вон там укус есть. Вернулась я домой, на радостях тебе начала кричать "Он не гей", а ты че-то обозлилась как-то, бросилась с кулаками, я даже не поняла, че кинулась то. А я ж не могу тебе сдачи-то дать, ты же это...мать! Ну я и...это..самое...ничего не стала делать. А ты потом успокоилась и все, спать легла. Ну и я тоже...легла спать. Ты еще ночью меня локтем пихнула.

Язык заплетался, но врала Цирилла очень уверенно, сочиняя на ходу, и не важно, что смысла в ее вранье было не очень много и выглядело это не очень последовательно. Главное ведь что? Главное, напор и наглость. И Цири даже сейчас не спорила, медленно, очень медленно, надеясь, что Шири устанет ждать и махнет рукой на все, снимала рубашку, старательно путаясь в рукавах, воротниках и прочих частях.

- Поэтому-то ты ничего не чувствуешь, - во, звучит прямо как сценарий блокбастера. Красиво.

Шири кивала болванчиком, чувствуя, что если еще немного послушает этот шедевр в стиле у-ся из уст подруги, то голова точно отвалится. На губах ее заиграла хищная улыбка, а глаза сузились. И, кстати говоря, так даже удобнее стало. По крайней мере, не так светло было. А то казалось, что солнечный свет поникает в самые глубины ее безвременно почившего мозга. Девушка подругу то отпустила, но теперь обводила ее внимательным, но все еще косым взглядом, ища последствия драки.

- П…шь! То есть врешь! – Изрекла брюнетка, чинно садясь на кровати и складывая ручки на груди. И строго так зыркнула на подругу, раздумывая, с какой такой фразы начать опровергать слова Грей. И придумала. Промолчала до того момента, пока подруженька не закончила мини стриптиз. Нашла взглядом еще парочку не то укусов, не то синяков. Подползла поближе и хватанула за это место зубами, правда, не сжимая их, а всего лишь касаясь ими кожи. Отползла назад и укоризненно зашептала.

- Ну ты и завралась. Это ж не мои укусы то! А ты говоришь – один раз тебя цапнули, остальное я. – Шири обвинительно ткнула перстом в сторону коварной подруги. – Накостыляли вы значит, да? Двоем. А от меня ты и отбиться не могла? И это есть твоя ко мне любовь? Черти где носилась, а я виноватая?

Шири постаралась и даже выдавила из глаз слезинку. Так, наверное, крокодилы плачут. Разозлиться то она успела, зрачки вытянулись, так что прозрачная одинокая капелька странновато смотрелась на поистине змеином глазу. А потом умерший и воняющий было мозг вдруг очухался и выдал еще одну гениальную мысль. Точнее вывод. Вот прям так. Выдал и опять умер.

- Как не гей? – Шири заорала громко и резко, неожиданно даже для себя. И тут же зажмурилась и со стоном схватилась за загудевшую голову. Промычалась и тихо-тихо добавила. – А ну колись, откуда знаешь, кошка мартовская.

У Цири аж глаза на лоб вылезли, когда подруженька вздумала еще и укусить ее. Вроде бы сначала замахнулась, чтобы оттолкнуть, но потом передумала, подозревая, что ей же потом достанется в два раза больше. Поэтому только терпеливо вынесла изуверства брюнетки и торопливо натянула на голову остатки пижамы.

- Ниче не вру, - трусливо пискнула Грей, сама суя голову в петлю, ибо по ее тону даже тупой бы понял, что боится и точно врет, причем как сивый мерин. И так и эдак - ну никак не получалось придумать еще что-то, поэтому Цири напряженно думала и молчала. Было похоже, что сейчас у нее из ушей, пунцовых от стыда, просто пойдет пар. Спьяну больше ничего не думалось, но спасаться как-то было надо. Ибо боязно. Вот вроде и двадцать четыре года, а подругу боится, как мамку родную. Цирилла правда не знала, как именно нужно бояться мамку, но почему-то подозревала, что именно так ее и боятся - втягивая голову в плечи и щурясь, как нашкодившая кошка.

И тут Шири ее напугала чуть ли не до смерти, заорав так, что голова отозвалась резкой болью. Грей дернулась в очередной раз и мешком рухнула с кровати, потеряв под собой опору. Но не растерялась. Вот похвалить ее за это - поползла задом на собственном же заду куда-то, лишь бы подальше от разъяренной подруженьки. Добрая она, якобы, заботливая, ага.

- А чего сразу кошка-то? - тоже завопила Цирилла, обиженная, прям ну донельзя. Оскорбили! Обозвали! Караул! Убивают...а нет, пока еще не убивают, но скоро уже начнут. - Чего кошка? Это и так понятно, что не гей. Геи же женщин не любят, а этот очень даже любит.

И зажала рот рукой, дабы поймать выскочившие слова. Глаза испуганно округлились, Цири забилась в угол и сжалась в комок, мол, кинусь, вот ей-богу кинусь!

Говорите, что выступление кошек в цирке – уникальность, доступная не каждому? Что эти гордые зверьки плохо поддаются дрессировке, и с ними нужно общаться мягко? Шири на это все было наплевать. Перед ней Цирилла разве что на голове не стояла, пытаясь оправдаться. И если первый возглас насчет Гунмао девушка еще могла бы списать на бред, пьянство и общую блондинистость подруги, то вот сейчас все сильнее сжимала челюсти от странного коктейля чувств.

Во-первых, клокотала злость. Даже ярость. Причем на собственную подругу, которая вот так, не пойми с кем, не пойми где, не пойми чем занималась. Но эти чувства Шири быстренько заткнула воспоминаниями о том, как сама развлекалась в горах с Яном. Тоже, знаете ли, не аристократ. Никаким местом не граф де Ла Фер. Так что, сама хороша. Значит напрашивался вывод, что хорошую и домашнюю Цириллу попросту обманули.

Во-вторых, бесило само наличие на этом свете Кыси. Шири сжимала кулачки и постанывала от желания убить этого бандита и убиться самой. Голова раскалывалась и с этим нужно было что-то делать. Сволочь! Англичанка, будучи магом Воды, прекрасно помнила состав головорезов, что похищали ее. И рожу Гунмао запомнила отлично. Он не был таким, каков был Ян при первой их встрече в горах. Ее любимый мягче и нежнее, заботливее и ласковее. А этот зверь… Шири рыкнула и опять зашипела от боли. Замычала и поползла с кровати, странно бешеным взглядом глядя на Цириллу.

- Я пить. Убью. Вот точно убью. Скотина… - Девушка взяла себя в руки и чуть смягчилась. Похоже, бандит посмел не только как-то там доказать, что не гей, но еще и избил бедную Грей. Шири опять зарычала, глядя на побои блондинки. Так как мозг умер еще несколько минут назад, озарять девушку было некому. То есть понимания того, как именно он доказал, что не гей, у нее не случилось. Брюнетка охнула, встала на ноги, чуть покачалась и прошлепала к подруге. Чмокнула ту в макушку, потрепала по волосам и торжественно поклялась. – Вот я сейчас таблетку выпью, и разберемся. Я тебя в обиду не дам. Я же затибее всех. Ох…

И английская пьяница побрела на кухню, обводя мутным взглядом квартиру и держась по большей части за стеночки.