Пекин. Встреча на площади Тяньаньмэнь.

Чем больше Гунмао слышал об этом монастыре, тем больше его интересовало, что они там такого курят, потому что пока все, что он узнавал о Линь Ян Шо, было удивительно странным и противоречивым. А то европейцам негде учить английский, как только на Тибете, где не всякие яки выживают при отсутствии элементарных благ цивилизации. Или учить английский, вместо него обретая Просветление? Или учить английскому яков и тибетцев, типа миссия доброй воли? Пока для Кота это означало лишь то, что он не хотел слушать новые странности об этом месте.

- Как тебе сказать, - Гунмао чуть нахмурился. – Город у нас, как ты видела, маленький, посмотреть нечего, один мавзолей в чистом поле и тот уже надоел как туристам, так и местным жителям. Тут же не Тибет все-таки. То ли дело Тибетское плато – такие горы, сякие горы, между ними горные пустыни, и даже тибетские деревни, поражающие изящной архитектурой, разнообразной, что в глазах пестрит: прямо ступа из пяти ступеней, слева ступа из пяти ступеней, а если пройти чуть подальше, не поверишь, чортен в виде ступы из пяти ступеней! Так что я рад, что встретил тебя сегодня и хоть немного скрашу тебе этот вечер в нашей скучной столице. Ты вообще часто рисуешь?

Он потушил сигарету, догоревшую до фильтра, и отпил ещё глоток кофе, позволявшего быстро проснуться. Хозяин этого заведения был скользким типом, но для специальных гостей всегда подавал прекрасный кофе, ради которого ему время от времени прощали пару дней задержки ежемесячной дани. Первое время прикидывался лаоваем, но довольно быстро понял, как неспокойно бывает честным предпринимателям в Пекине. Зато теперь как сыр в масле катался и с готовностью угощал превосходным кофе братьев и их спутниц забывал о надписи при входе о том, что курить запрещено.

Цирилла ничего не ответила, только холодно сверкнула глазами, откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу. Ей показалось, что ее только что приняли за дуру. Причем, вопреки своему истинному цвету волос, она даже нашла причину, почему ее так окрестили. Ее просили рассказать - она рассказала. Ее просили ответить - она ответила. Да, может быть она и не знает всех красот Пекина, что дневного, что ночного, но, во всяком случае, она не тыкает этим в нос. Цири хотелось обидеться. В тоже время здравый смысл, который иногда посещал голову англичанки, подсказывал, что вот этого делать ну никак нельзя. Сразу же противная память напоминала - раз от тебя ушел мужчина, значит ты что-то делаешь не так. Наверняка частые обиды входили в список тех вещей, что она делала не так. Надоела.

Цирилла глубоко вдохнула, чтобы вернуть себе самообладание. Стала часто замечать за собой, что нервничает гораздо больше, чем обычно. Что ловит себя на мысли, что постоянно делает что-то не так. Может быть поэтому уехала так надолго, чтобы опять не сделать что-то "не так". Боялась оступиться в очередной раз. И в то же время заставляла себя думать, что нравиться Гунмао - это не то же самое, что нравиться мужчине, с которым ты живешь...жила. Нужно думать о том, что у него в мыслях не было намерения ее обидеть. Просто это Гунмао - и тут уже ничего не поделаешь. Создавалось ощущение, что знаешь его очень давно, с ним легко и свободно, только вот собственное сознание вытворяло кульбиты, пытаясь обидеться на ровном месте. Хотелось уже, чтобы кто-то обнял, что ли.

- Когда выпадает свободная минутка. Что-то вроде твоих сигарет. Только места и времени занимает больше, - Цири попыталась убрать весь холод из слов, и ей это почти удалось. Даже получилось затолкать воспоминания обратно на дальнюю полку. - Покажешь мне Пекин? Если это, конечно, вписывается в твой день.

Девушке показалось, что он заглядывает ей в самую душу и сейчас оттуда буквально клещами выудит нужный ему ответ. Конечно это было глупостью, Цирилла чувствовала, что ментальный щит все также крепок, и что до него не дотрагивался в попытке сломать или обойти. И все же англичанка инстинктивно напрягалась, стараясь незаметно сжаться в комок, как кошка, ожидающая наказания. Хотелось еще зажмуриться и втянуть голову в плечи, но Цирилла только испуганно, не контролируя себя, смотрела в глаза Коту. Ей почему-то думалось, что он сейчас прямо спросит - тебя что, бросил мужик? И что тогда прикажете ответить? Правду? Или опять наврать? Но, слава небесам, обошлось. Цирилла расслабилась, вновь понимая, что нервы уже ни к черту и уняла бьющееся как ненормальное сердце. Ей всегда плохо удавалось прятать свои эмоции.

- Обидятся, - заверила она с робкой улыбкой. Панды, пожалуй, были единственными животными, которые вызывали у англичанки такой же живой интерес, как и кошки. Забавные комки меха - на них ведь можно смотреть бесконечно. - Я не смогу пережить, если на меня обидится хоть какая-нибудь панда. А мы можем сначала посмотреть на них, а потом поехать в парк?

Было странно, что Кот запомнил весь тот пьяный бред, что она наговорила. Сама-то она помнила все до последней мелочи, никогда не жаловалась на память, но вот чтобы Мао... Цири не знала, как к этому относиться - то ли радоваться этому, то ли звонить тревогу, потому что тогда она не думала и была отмазка, на которую можно было повесить все грехи. Сейчас же мозг пребывал в покое и здравии, соответственно, думать мог. Поэтому опять повесить отмазку не получится. К тому же она уже сомневалась, что все закончится всего лишь прогулкой по парку. Но старалась об этом не думать. Как обычно до того момента, пока не станет поздно.