С доставкой на дом

По дороге домой провалиться в сон мешала только горячая боль в ноге и плече, при этом Гунмао вел себя непривычно тихо, только время от времен морщился, когда приходилось двигаться. До квартиры он добирался при помощи двоих сорок девятых, потому что на костылях из-за раненого плеча было ходить не слишком удобно. Жутко непривычно во всей этой ситуации присутствие Цириллы, при которой хотелось если и не казаться героем, то хотя бы лишний раз не ныть.

Какое-то время ещё продолжалась суматоха: девушке давали самые разные советы, сорок девятые сновали по квартире, потом куда-то убегали, возвращались с какими-то пакетами, Ху вел себя так, будто является хозяином не только во всем Пекине, но и в этой отдельно взятой квартире, даже узнал код сейфа, чтобы убрать в него оружие. С каждой минутой все сильнее хотелось, чтобы все разошлись и перестали галдеть, потому что квартира все больше напоминала эпицентр одного из главных пекинских рынков. Гунмао лежал на диване, курил и наблюдал за всем этим мельтешением вокруг себя, подозревая, что Цирилла может просто сбежать, отказавшись от своих слов.

Но не прошло и часа, как лунтао наконец-то всех разогнал, после чего уехал сам, пожелав леди Грей железных нервов, а Коту – скорейшего выздоровления. Гунмао привстал на диване и постарался найти взглядом Цириллу, которая должна была находиться где-то рядом.

- Спасибо, кошка, что согласилась, - он снова лег на спину, потому что шевелиться было больно. – Зачем тебе это?

Цирилла вовсю хозяйничала в квартире, охотно поверив лунтао в том, что она здесь за главную. Когда она села читать инструкции от Эскулапа, Кот внимательно посмотрел на девушку, скромно присевшую на край дивана. Молодая, красивая, глупая. Она ему нравилась, и её сегодняшняя выходка лишь подтверждала догадку Гунмао, что он ей нравится ничуть не меньше. Она здесь на несколько дней, потом исчезнет, оставшись лишь воспоминанием, не больше и не меньше. Но все равно нравилась. Этой кошачьей грацией, тонкими чертами лица, хрупкой фигурой, золотыми волосами, рассыпавшимися по спине пушистыми локонами. Странным светом, который был в её взглядах и поступках, какой бывает лишь у тех, кто не растратил собственную совесть, живя по правилам обратной стороны Пекина. В том мире, к которому привык Гунмао, таких, как она, не могло быть.

- Тебя не будут искать? – он сел на диване, придерживая правой рукой левое плечо, чтобы оно не так саднило от движений. Лежать на месте было невыносимо, с каждой минутой такое положение бесило все сильнее. – Странная ты, - Гунмао чуть усмехнулся, с любопытством разглядывая девушку. – Ты меня даже толком не знаешь, а влезла в такие дела, от которых любая нормальная девушка бежала бы, как от огня.

Он попытался сесть ровнее, но голова резко закружилась, из-за чего пришлось вцепиться рукой в спинку дивана и зажмуриться, чтобы попросту не упасть. Кот поморщился, пытаясь быстрее прийти в себя, потому что сильно не хотелось лишний раз показывать слабость при девушке. Для себя он решил, что всем своим видом будет показывать, что с ним все в порядке, но, раз ей так хочется, может с ним возиться. А пока эта роль получалась не очень хорошо.

Цири мельком глянула на копошащегося мужчину, но не подала виду и продолжила все с возрастающим и явно наигранным интересом изучать листок.

- Не будут. Ты еще не знаешь, настолько я странная, - усмехнулась Цири. - Скажем так - мне надоела тихая спокойная жизнь. Захотелось поиграть с огнем.

Мир еще не придумал такого мужчины, который бы спокойно мог относиться к своей вынужденной и временной физической слабости, даже если знает, что потом он сможет вернуться в норму. Некоторым могла нравиться забота, некоторые ее отвергали, потому что...да потому что просто глупые мужики, а некоторые вот так, как Кот - делали вид, что им все равно, не отвергая и не принимая, но старательно пытались казаться сильнее, чем есть.

Цири недовольно нахмурилась, когда Гунмао попытался сесть, а в следующую минуту ей пришлось попросту придержать его за талию, чтобы он немного восстановился. Тонкие руки проскользнули по бокам, чтобы сомкнуться за его спиной. Цирилла всегда считала себя добрым человеком, пусть не всегда получалось это демонстрировать именно так, как хотелось, но ее сердце просто разрывалось, когда они видела чужие страдания. Она всегда готова была, не жалея себя, помочь тем, кто в этом нуждался. И в тоже время она боялась показать жалость, вынуждая себя прикрывать это всего лишь дружелюбием. В жалости нет ничего постыдного, и кто считает, что жалость унижает человека, принимались англичанкой за недалеких людей. Только вот чаще всего жалость принимается в штыки.

- Я верю, что ты сильный, - тихо проговорила она. - Но ты потерял очень много крови, тебе нельзя много двигаться. Попробуй просто наслаждаться тем, что за тобой кто-то ухаживает. Сейчас все нормально? - поинтересовалась она, чуть отстранившись. - Я принесу подушки, чтобы тебе было удобно сидеть.

Кот открыл глаза и посмотрел на Цириллу так, будто увидел её впервые. Она что-то говорила, из этого он понял только то, что она боялась его обидеть. Её прикосновения были нежными и осторожными, она просто хотела помочь. Она была искренней в своей наивности, забавной в этих попытках не показать жалости, невероятно милой в желании помочь. Гунмао внимательно посмотрел в изумрудно-зеленые глаза девушки и улыбнулся, хоть и хотел, чтобы эта улыбка была больше похожа на усмешку. Он провел рукой по щеке Цириллы, затем лег обратно на диван, стараясь не морщиться от боли в ноге.

- Все в порядке, - сказал Кот. – Буду наслаждаться тем, что заботишься обо мне именно ты.

… А не какой-нибудь живодер Эскулап, но этого Гунмао вслух, разумеется, не сказал. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить время хотя бы такого спокойствия на загоны по поводу собственной слабости. Оттого, что он сейчас будет пытаться прикидываться здоровым, раны быстрее не заживут. Значит, это все можно назвать отпуском, расслабиться и наслаждаться тем, что юное наивное существо взялось о тебе заботиться. Этот отдых омрачался лишь уже успевшей надоесть горячей болью от ран, но кто сказал, что на свете бывает все и забесплатно?

Зазвонил телефон. Он теперь будет звонить постоянно, потому что в пекинской триаде много бойцов, каждый из которых сочтет своим долгом узнать о здоровье командира, а потом они протопчут народную тропу к его квартире. Кот дотянулся до мобильного, лежавшего на столе, и ответил на звонок.

- Здарова, брат. Нормально, эта не отвалилась, третья не отросла. Да, как-то так. Не, брат, мне тут босс охрану назначил, - Кот многозначительно посмотрел на Цириллу, - а наш штатный живодер пить запретил. Я согласен, что это бесчеловечно, но ты ж его знаешь. Говорят недели две. Ладно, давай. Спасибо, - он сбросил звонок и положил телефон на диван возле себя. – Вот видишь, я буду хорошо себя вести, - Гунмао улыбнулся девушке.

Девушка сходила в спальню и приволокла оттуда подушку, которую аккуратно запихала под голову Коту. Так хотя бы не будет бередить свои героические раны, если вздумает вновь усесться. Возникла еще идея с одеялом, но англичанка подумала, что сразу переборщит уже в первый день заботы и "правило трех дней" у нее не сработает - он сам позвонит Чжу и взмолится, чтобы его забрали в тихую поликлинику-могилу, дабы там его не трогали вообще.

Цири фыркнула. Она вообще-то не цербер, но иногда кусается.

- Еще бы ты не будешь, - со сладкой улыбкой подтвердила Грей, душа которой буквально пела от того, что сейчас она может вытворять с ним все, что захочет. Ну или почти все. Как мало женщине нужно для счастья - один простреленный мужчина, не способный спорить, квартира в полном владении, полный холодильник - и вот пожалуйста, она готова петь песни и чувствует себя на высоте. - Но если твои браться, сколько их там у тебя, кстати?, придут тебя навещать - я их все равно не пущу.

Иногда с ней лучше не спорить. Первой начинает страдать посуда. Как бы ни было жалко Цирилле портить сервизы, под руки почему-то попадались именно они.

- Ты вообще что-нибудь сегодня ел? Или тебя глюкозой накачали? - спросила Цири, складывая листок с указаниями пополам, чтобы оставить его затем на кухне. Получалось, что сейчас пока никаких таблеток давать не надо, только обезболивающее перед сном, чтобы Кот не ворочался всю ночь, а самое веселое начнется завтра с "завтрака космонавта" - десятка круглых таблеток самых разных цветов и размеров.

Лежать на подушке было удобнее, чем без неё, но Цирилла быстро напомнила, что тут не совсем каникулы. Причем Гунмао охотно верил, что она разгонит ребят, стоит им тут показаться, потому что она все ещё не очень понимает, с кем имеет дело, зато у неё есть поддержка самого лунтао и фанатичное желание следовать инструкциям Сина.

- У меня много братьев, - ответил Кот. – Все наши – братья друг другу, - он чуть улыбнулся.

Родных братьев и сестер у Гунмао никогда не было, поэтому обращение «брат», принятое в триаде, имело для него только один смысл – свой, которому можно доверять. Ху был «большой брат», потому что старше по рангу, для сорок девятых «большим братом» был и сам Кот.

- Не знаю, чем меня накачали, - признался Гунмао. – Но от еды не откажусь. Если не хочешь готовить – там внизу на охране ребята сидят, можно им позвонить и попросить сбегать до ближайшей закусочной, чтобы купили что-нибудь готовое.

Пока кошка всем своим видом давала понять, что будет все делать строго по инструкции. Это напоминало какую-то занятную игру, потому что Эскулап, судя по всему. Расписал все в малейших подробностях, а босс предупредил Цириллу обо всех способах нарушения больничного режима, до которых он может догадаться.

- Ага, в холодильнике еды на месяц, а я буду готовое заказывать? - возмутилась Цири такому предложению. Англичанка умела готовить, любила это делать, и, надо сказать, у нее отлично это получалось. Во всяком случае, еще никто не жаловался на ее стряпню. Или просто боялись. Хотя нет, Шири бы сказала, и не уплетала бы ее булочки по одной за каждую щеку. - Ладно, отдыхай.

Цири погладила Гунмао по голове, совсем как ребенка, растрепав волосы, и с хохотом ласточкой нырнула на кухню, дабы спастись от возможного недовольного взгляда Кота. Решила пока не устраивать пир на весь мир, хотя средства и возможности позволяли, а ограничиться чем-то быстрым - например, рисом и креветками. За что и взялась, мурлыкая себе под нос какую-то песенку на родном языке и изредка пританцовывая в такт. Цирилла долго пялилась на кухонную плиту, держа в руках пачку с креветками, прежде чем вспомнила, что это и как зажигается сие волшебное шайтан-устройство. Отвыкла от подобной роскоши за время жизни в монастыре, а пока моталась по миру, наслаждаясь отдыхом, полностью отказалась от готовки и позволила туроператорам предложить ей трехразовое питание. Зато теперь приходилось вспоминать все навыки обращения с кухонными приборами, чтобы не сжечь себе руки и не отрезать ножом половину всех пальцев.

Пока кипела вода, англичанка нарезала салат из случайно обнаруженных ею в холодильнике овощей, покидала его в глубокую миску и полила соусом. Вскоре по квартире поплыл изумительный запах морепродуктов, от которых сама Цирилла была просто без ума - уж если умудрялась трескать сырую рыбу. Осталось подождать, пока все это доварится, выложить на тарелки и подать к столу вместе с палочками. Томясь в ожидании, англичанка прислонилась к дверному косяку и улыбнулась Коту.

Кухня в квартире Гунмао существовала исключительно для того, «чтоб было». Сам он практически не готовил, те, кто здесь бывал – тем более. Всегда было проще купить что-то готовое или почти готовое, но сейчас было даже любопытно, что будет готовить Цирилла. Если не есть целый день, даже не переживаешь, насколько опытный кулинар будет пытаться что-то изобразить, к тому же Гунмао, как любой нормальный китаец, мог съесть что угодно. Но с кухни доносились приятные запахи. Кот закурил, слушая, как девушка что-то напевает, готовя ужин. Он не понимал английский, просто было приятно слышать её веселый голос. Сейчас Цирилла вела себя так, будто была хозяйкой в его доме, и это смотрелось довольно мило. Гунмао обернулся, заметив, что девушка встала в дверном проеме и смотрит на него. Он улыбнулся ей в ответ.

Она нянчилась с ним, как с ребенком, но при этом сама казалась забавным подростком, такой правильной отличницей, которая хочет все сделать так, как надо. Эта её юношеская беззаботность очень сильно отличалась от того, что Гунмао привык видеть вокруг себя, в мире, где легкомыслие наказуемо. Эскулап помогал, потому что получал за это хорошие деньги, Ху помогал потому, что сильно зависел от четыреста двадцать шестого, которого слушались все боевики триады, сорок девятые были готовы в любой момент выполнить любое поручение, потому что, выбрав такую работу, должны были слушаться, как солдаты в армии. Если в этом всем и возникали какие-то человеческие эмоции типа уважения или дружеской привязанности, они были вторичны. У Цириллы же не было никаких причин с ним возиться, кроме то ли привязанности, то ли сострадания, то ли и того, и другого, приправленных представлениями о том, как правильно себя вести. И оставалось понять, хорошо это или плохо.

Цири скрылась на кухне, чтобы не проворонить с таким трудом приготовленный ужин. Они и так позволила себе чуть дольше смотреть на Мао, и чувствовала, как у нее начинают гореть щеки. Придется списать все это на усталость, хотя она на самом деле не было ни капли этого ощущения. Впервые в жизни Цирилла скрывала свою нежную привязанность - ей просто приходилось это делать, для собственного же блага. Это было непривычно - вот так прятаться, как подростку с сигаретой, чтобы не быть застуканным с поличным. В тоже время англичанка понимала, что это состояние вызвано только эмоциональным срывом, что ей пришлось перенести, месяцем добровольного одиночества, и желанием вновь стать кому-то нужной, стать любимой и единственной. К сожалению, в такие минуты мозг начинает спать, а потому сердце видит первого подходящего кандидата и привязывается к нему, ища спасение.

Цирилла переложила рис в широкую тарелку, выложила креветки, к счастью, уже очищенные и залитые сливочным соусом, на еще одну. Похлопала ящикам, ища столовые приборы, нашла палочки. Просто нужно хорошо сделать свое дело и исчезнуть, не переводя все это во что-то большее. Пусть это будет просто пока нежность, главное, чтобы она не превратилась в зависимость. Один раз обожглась, но все равно летит на огонь, как доверчивый глупый мотылек.

- Силь ву пле, ужин готов, - с улыбкой произнесла англичанка, появляясь в главной комнате с двумя большими тарелками, на ободках которой между поставила миску с салатом. Осторожно сгрузив все это на кофейный столик перед диваном, англичанка вернулась за отдельными тарелками и палочками и поставила на плиту чайник. - Это, конечно, не дотягивает до ресторана, но, надеюсь, тебе понравится.

Цирилла расставила на столе приборы, пододвинув все это чуть ближе к Коту, чтобы ему не пришлось тянуться, и села на диван, благо что места было еще на троих. Правда она не очень соображала, как он будет есть, потому что левой рукой он не мог двигать сейчас вообще. Правой может, но тогда как держать тарелку? Девушка позволила себе наложить ему на тарелку всего и побольше, подозревая, что кормить его придется ей.

- Ложечку за дядюшку Чжу? - шутливо поинтересовалась она, беря свободной рукой палочки.

Когда девушка принесла ужин, Гунмао затушил сигарету и переставил пепельницу с дивана на пол. Цирилла от души наготовила еды, будто хотела накормить роту солдат. Все это выглядело аппетитно, пахло ещё лучше, так что ужин заранее превзошел ожидания Гунмао. С того момента, как они были в Фаншане, прошло чуть больше суток, но казалось, что целая вечность. Кот привстал на диване, подложив подушку себе под спину. Двигаться было больно, он помнил, что решил смириться с заботой девушки, но всему должен быть разумный предел.

- Спасибо, - он улыбнулся, принимая из рук Цириллы миску с едой. – Я ещё не настолько стар и немощен, чтобы тебе пришлось кормить меня с рук, - Кот поставил миску на диван возле себя и взял палочки из рук девушки. – Ты бы сама тоже поела. Или хочешь сначала проверить на мне? – спросил он усмехнувшись.

Есть было не очень удобно, но удавалось даже ничего не просыпать на диван и на себя, а волчий голод был лучшей мотивацией как можно быстрее приспособиться к такому положению вещей. Ужин был вкусным, хоть и немного отличался от привычной для Гунмао еды отсутствием большого количества острых специй.

- Не думал, что ты так хорошо готовишь, - признался Кот. – Рисуешь, готовишь, на Тибете в монастыре кого-то чему-то учишь. Я смотрю, мне повезло с сиделкой, - он посмотрел на девушку с хитрой улыбкой.

Интересно, как надолго ей хватит терпения с ним возиться, если даже Эскулап явно благодарил всех богов, начиная с Нефритового Императора, что Гунмао будет отлеживаться не в клинике, а дома. С другой стороны, Кот сам не знал, как относиться к тому, что она будет его выхаживать. Ни к чему не обязывающие отношения длительностью один-два дня – это одно, а позволить интересной женщине две недели видеть твою слабость – другое. И здесь не очень понятно, где находится та граница личного пространства, за которую никого не хотелось пускать, даже если у него самые лучшие намерения.

- Вот видишь, нет там яда, - с улыбкой заверила Цирилла, когда Кот все же попробовал еду и не забился в конвульсиях от удушья, съев что-то совсем неудобоваримое. Англичанка вслед за Гунмао начала есть, уделяя особое внимание креветкам, что получились действительно вкусными. Грей видела, что мужчине есть неудобно, но деликатно делала вид, что ее это крайне мало волнует и она ничего не замечает, потому что есть границы, переходя через которые ты рискуешь нажить себе не сколько неприятности, сколько неприятные воспоминания. И не только себе.

- У меня вообще очень много талантов, - с сытой ленивой улыбкой довольной кошки, развалившейся на диване в самом шикарном месте дома, произнесла англичанка. - А для раненого ты чересчур разговорчив. Хотя мне больше нравится когда ты улыбаешься, чем хмуришься.

Зеленые глаза насмешливо блеснули, глядя прямо в глаза Мао, но девушка не стала продолжать, замолчав и со смирением, достойного невинного агнца, отправила последнюю креветку в рот. Цири собрала опустевшие тарелки и вышла на кухню, где уже закипал чайник. Девушка привычно насыпала в заварной чайник чая, залила кипятком, тут же слила и заварила по второму разу. Чайные традиции в Монастыре соблюдались по особому тщательно, поэтому абсолютно неудивительно, что через четыре года жизни в Поднебесной англичанка окитаилась окончательно и не то, чтобы чай заваривала по-правильному - она уже и на ложки-то смотрела с удивлением, а вилки вызывали жгучее желание воткнуть ими в столешницу и взять нормальные палочки. Горячие чашки с чаем жгли руки, но Цирилла почти не чувствовала жара, и протянула одну Коту. От чашки поднимался ароматный пар, похожий на сигаретный дым.

- Осторожно, горячий, - предупредила она, хотя необходимости в этом не было. Цирилла уселась обратно на диван, подобрав под себя ноги и обняла ладонями чашку, по старой привычке, прежде чем сделать глоток. - А ты умеешь стрелять по..как это...по-македонски?

Гунмао взял чашку с обжигающе-горячим чаем и поставил её на край журнального столика, потому что одной рукой её было сложно держать.

- Спасибо, - он улыбнулся Цирилле, затем закурил, дожидаясь, пока чай остынет.

Девушка очень уютно сидела на диване, и её вопрос резко контрастировал со всей остальной дружелюбной обстановкой этого вечера. Гунмао быстро сообразил, какой разговор мог послужить причиной этому вопросу. Цирилла не производила впечатления человека, знающего тонкости работы с огнестрельным оружием, потому термин наверняка случайно услышала в клинике. Тем забавнее будет обсуждать с ней эту, несомненно, интересную тему.

Кот был неплохим стрелком, из той старой школы, которая была при Цзин Ване, и слабо освоена нынешней молодежью. Но сейчас нет и тех войн на улицах, что были прежде, когда Высочество боролся за власть с Кимом. Не сказать, что времена были сильно славными, но адреналина в них хватало всем с лихвой. Это сейчас Гунмао был начальником службы безопасности практически легальной конторы, тогда даже видимость законности соблюдалась намного меньше.

- Умею. А ты даже знаешь, что такое «стрелять по-македонски»? – Кот удивленно поднял бровь, глядя на девушку.

При этом он не мог скрыть легкой ухмылки, связанной с тем, какой именно ответ ожидал сейчас услышать.

- Не знаю, - призналась англичанка. - Наверное это просто круто. Чжу обмолвился в "могиле", а я запомнила. Хватит смеяться, а то укушу!

Цирилла поставила чашку на стол, чтобы не пролить чай и претворить угрозу в жизнь. Пришлось аккуратно, по-кошачьи, переступать мягкими лапками между разложенными тут и там конечностями Кота, чтобы не задеть больные руки-ноги, но диван был большим, а Цирилла - довольно маленькой, поэтому она без приключений добралась до самого лица мужчины и, нагло скопировав его ухмылку, улыбнулась ему, сделав вид, что сейчас укусит его в плечо.

Но потом задумалась и кусать не стала. Слишком живо это напоминало тот самый вечер, о котором лучше сейчас не вспоминать. Становится не больно и не тоскливо, просто как-то неуютно, от понимания того, что это все было ошибкой, приятной, сладкой, но все же ошибкой, потому что по всем правилам этого не должно было произойти. Цирилла не жалела, что познакомилась с Котом - но все же где-то глубоко колола совесть - может быть именно поэтому ушел Тан? Как-то узнал, догадался, да мало ли что, и решил, что ему не нужна женщина, которая не способна контролировать себя настолько, что поддается минутному соблазну. Конечно же, Цири винила себя, хотя уже и смирилась с произошедшем. Не в ее правилах было долго загоняться - нужно приспосабливаться и жить дальше.

- Расскажи лучше, как это? - попросила она, усаживаясь рядом и складывая ладошки на коленях с видом кошки, которой очень-очень, ну прямо ОЧЕНЬ интересно, что такое творится за дверью, в комнате, куда ее не пускают. И вот ей вроде туда не надо, в эту комнату, но туда ведь не пускают!