Почему не стоит посещать хутуны

Пекинцы поговаривают, что «Не зайдешь в пекинские переулки, не узнаешь Пекина, не побывав в пекинских переулках, напрасно был в Пекине». У Цириллы были особые отношения с Пекином и его переулками, но все же она решила посетить хутуны, в которых можно было увидеть весь Китай таким, какой он есть на самом деле, но основной целью, конечно же, стала покупка детской одежды для Тая и Тео, которые стремительно росли, так что англичанка не успевала ничего покупать.

Девушка забрала близнецов из родового гнезда, соскучившись по сынишкам, и со времени их последней встречи оба выросли на два сантиметра. А где же еще покупать одежду на три месяца, как не в Китае? Англичанка - на одном плече огромная сумка с детскими вещами, что она забрала из Франции, в правой – Тай, в левой – Тео, - шла по переулкам Пекина, обдумывая, что приобрести сначала, а что потом. Мальчики капризничали после перелета, но им грех было жаловаться – проспали в самолете, как два сурка, даже и не заметили, что пропустили, зато Цирилла не сомкнула глаз, боясь хоть на немного ослабить бдительный контроль за двумя ураганчиками. Ладно Тай, он обычно тихий – просто сразу в нос дает, так а Тео сначала ор поднимет, а потом только ударит.

На улицах было много народу, на нее оглядывались, на ступеньках дома на той стороне сидел пожилой китаец и ел лапшу. Впереди нее шла группа ряженых, правда Цирилла не понимала, чего они вырядились, поэтому просто смотрела им в спины. Зато Тео, кажется, люди очень даже заинтересовали – даже ныть перестал, чем моментально воспользовался Тай и треснул зазевавшегося брата по руке, путаясь под ногами у Цири.

- Тай, пожалуйста, перестань, - попросила англичанка сына, потому что едва нечаянно не пнула его.

- Тео, не смей! – крикнула Цирилла вдогонку сыну, когда тот, вырвавшись из руки, бодро побежал в сторону ярко разодетых людей. Бежать с Таем в руке было неудобно, поэтому Цири рискнула.

-Милый, жди тут и никуда не уходи, хорошо? – спросила она второго близнеца, дождалась утвердительного обещания и уже только после этого рванула за рыжиком, намереваясь догнать его еще на подходах к толпе людей. И успела, подхватив на руки как раз тогда, когда он едва не растянулся на земле, споткнувшись обо что-то. Крепко прижав к себе и не слушая запротестовавшего было мальчишку, Цирилла вернулась к месту, где оставила Тая.

Тая не было. Цири отлично помнила, что рядом стоял прицепленный к столбу велосипед, а на стене было наклеено яркое объявление. Столб был, велосипед был, плакат тоже был, даже китаец на улице напротив был. А ребенка не было. Цирилла почувствовала, как в душу закрадывается едкий холодок.

- Тай! – позвала она, повысив голос, так и не дождавшись ответа сына, зато удостоившись заинтересованным взглядом от китайца на той стороне улицы. – Простите, вы не видели, куда побежал мальчик, точная копия вот этого, только с черными волосами?

Китаец, что странно, ответил отрицательно и убрался обратно в дом. Цирилла начала нервничать.

- Тай! – снова позвала она, оглядывая улицу и заглядывая в каждую открытую дверь. Было удивительно, что обычно послушный Тай куда-то убежал. Это было скорее свойственно подвижному Тео, интересующемуся всем на свете. Но Тео, слава всем богам, сейчас был крепко зажат в ее руках, поэтому деться никуда не мог. Его это, естественно, очень огорчало и он снова начал хныкать и требовать, чтобы его пустили. – Тай!

Сынишка не отзывался, Цирилла пробежалась по всей улице от начала до конца, облазив все открытые магазинчики и спрашивая у каждого встречного. Когда ей вежливо и в третий раз ответили «Нет, не видели», англичанка, еще раз горестно мяукнув «Тай!», замолчала, пытаясь собраться с мыслями.

Она одна в чужой стране, которая так до сих пор и не стала родной, хотя живет в ней вот уже четыре года, она навсегда останется для китайцев лаовайкой, потому что у нее светлые волосы и европейская внешность, несмотря на то, что она с легкостью разговаривает на путунхуа, и она не может найти сына, потому что она абсолютно не ориентируется в незнакомых ей городах, не чувствует его запаха из-за запахов сырой рыбы, пряностей, дешевой парфюмерии, помоев, жарящихся лепешек, табака и запаха нищеты. Ей некуда идти и она не знает, к кому обратиться в этом районе, чтобы попросить помощи. И ей страшно. Страшно за сына. Даже больше, чем за себя. Нет, гораздо больше, чем за себя. Даже не так - сейчас Цирилла могла думать только о том, как ей страшно за Тая.

- Мама, а где Тай? - как некстати поинтересовался рыжик, восседая на ее руках и пытаясь извернуться так, чтобы его все же отпустили на землю.

- Сейчас найдем его, заяц, он наверное играет с нами просто, - медленно, но верно подступала паника. Девушка еще раз нервно оглянулась.

Надо, наверное, обратиться в полицию. Цирилла, все еще держа на руках Тео, полезла в сумку, чтобы найти там записную книжку. Перекопала полсумки, едва не вывалив все на землю, наконец нашла. Залистала, ища нужный номер, чуть не порвала трясущимися руками, да еще удерживая сына на руках. Так и не удержала – уронила, а книжка, словно издеваясь, открылась на последней странице. Цирилла замерла на мгновение, разглядывая имя на визитке. «Гунмао».

В последнее время жизнь в Пекине шла своим чередом. Новые конкуренты не объявлялись, раны почти не беспокоили, разве что пил Гунмао в последнее время больше, чем прежде. Порой лунтао язвительно замечал, что пора сдавать четыреста двадцать шестого Эскулапу, авось тот снова придумает что полезное. При этом Кот даже для себя не мог понять причину этого состояния, когда вроде бы все есть, и при этом ничего не хочется. Будто мир постепенно стал линять и выцветать, и то, что прежде доставляло радость, сейчас все меньше имело значение. Среди тех же женщин Гунмао в последнее время не встречал тех, кто бы зацепил по-настоящему, чтобы сколько-нибудь серьезно задержаться в памяти. Пару раз он ловил себя на мысли, что хотел бы случайно увидеть Цириллу, которую для себя называл не иначе как кошкой, но эти мысли казались ему настолько глупыми, что он от них просто отмахивался.

Новый день был тяжелым с самого утра – вчерашний загул в Ванцзы плавно перетек в сборище у Гунмао дома, закончившись лишь сильно под утро. Проснувшись, Кот обнаружил себя в собственной постели в компании двух девушек, которых совершенно не помнил. Если бы голова болела чуть меньше, он лег бы спать дальше, благо день был выходным, а сейчас было совершенно непонятно, чего хочется сильнее. Гунмао задумчиво посмотрел на потолок, будто там могли быть какие-то инструкции на этот счет, затем встал с кровати, пытаясь не будить случайных знакомых. Мир вокруг состоял из шумевших вертолетов, одновременно мутило и хотелось холодной воды.

Кот набросил халат и вышел из спальни, обнаружив в соседней комнате условно живую остальную часть пившей вчера компании. Перешагнув через растянувшегося на полу Бизона, Гунмао нашел на столике сигареты и закурил. Он практически не помнил окончание вчерашнего вечера, но даже по самым скромным подсчетам выпито было очень много. Тигр уехал на четыре дня на Тайвань договариваться о поставках, поэтому Кот, с одной стороны, оставался за старшего, с другой, никто не мешал ему морально разлагаться.

Зазвонил телефон. Гунмао не сразу его нашел среди разбросанной по квартире одежды, потому довольно долго не отвечал. Номер был незнакомым, но пекинским.

- Слушаю, - ответил Кот, стараясь, чтобы его голос как можно меньше выдавал его состояние.

Пожалуйста, возьми трубку, Мао. Пожалуйста. Умоляю тебя, будь рядом, прошу... Цири мысленно заклинала трубку, чтобы та, наконец, перестала выдавать равнодушные гудки и сменилась его голосом. Её трясло крупной дрожью, так что она едва не откусила половину трубки, ту, в который обычно говорят, слушая очередной неприятно отдающий эхом гудок. Пожалуйста...пожалуйста, возьми. Не игнорируй, прошу тебя. Сердце едва не ухнуло вниз, когда гудки оборвались, послышался шум, а потом ей ответили.

Она узнала его голос - его было сложно не узнать. Даже в одном таком коротком слове угадала знакомые интонации. Сердце не трепетало, не подпрыгивало, как у малолетней девчушки, которой в первый раз позвонил нравящийся ей мальчик. Ей не четырнадцать, да и ситуация не подходящая. Просто это был единственный человек, к кому она могла обратиться. И она странно ему доверяла, даже после того, как узнала всю правду. Цири недолго молчала в трубку, прежде чем наконец ответила, ощущая, как голос ее сейчас начнет вытворять кульбиты:

- Мао…это Цирилла. Могу я попросить тебя о помощи?

Нельзя навязываться людям – тогда они не будут от тебя уставать. Цирилла усвоила это еще в детстве, а потом, когда поняла, что вторая ее сущность – кошка, порой гуляющая сама по себе, навязываться кому бы то ни было стало особенно тяжело. Для нее легче было отвернуться и уйти, чем продолжать смотреть в глаза с немым укором, ожидая хоть какого-нибудь ответа. Поэтому Цирилла тогда так легко отпустила Гунмао, уехала, не давая обещаний ни ему, ни самой себе. Было приятно. Спасибо. Большего не требуется. Если он скажет, что занят – он ей ничем не обязан. Просто он - едва ли не единственная надежда на то, чтобы найти Тая в огромном городе, и вряд ли полиция так хорошо знает хутуны, как ребята Гунмао.

Тяжесть наступившего утра предполагала, что позвони хоть сам лунтао, Кот первым делом стал бы придумывать повод отложить все дела на день или хотя бы на несколько часов. Но он услышал голос, который меньше всего ожидал услышать. Взгляд Гунмао мгновенно протрезвел, несмотря на то, что общее состояние было по-прежнему мутным.

- Кошка? – он проводил взглядом пепел, упавший с сигареты на ковер. – Конечно. Что случилось?

По голосу Цириллы он понял, что звонит она не из-за того, что внезапно соскучилась. И почувствовал, что она бы не стала звонить, если бы ситуация не была близкой к тупиковой. Слишком уж она гордая и самостоятельная, значит, нужно морально готовиться к тому, что нужно подрываться что-то срочно делать. И ей Гунмао не мог отказать, не столько из-за того, что чувствовал себя должным. Даже сейчас он был рад услышать её голос, и сил это отрицать у него просто сейчас не было.

В дверях спальни показалась одна из девиц, наспех накинувшая его рубашку, но Кот жестом велел ей молчать. Он окинул взглядом квартиру и поморщился. Бойцы начинали вяло просыпаться, но все молчали, чувствуя, что Гунмао не обрадуется фоновому шуму во время этого разговора. Кот вышел из комнаты на кухню и достал из холодильника бутылку воды.

- У меня сын про…- голос внезапно задрожал, англичанка скомкала конец предложения, судорожно сглотнула, чтобы восстановить речь, после чего смогла продолжить, - …пропал.

Главное держать себя в руках. Ты сильная, ты преодолеешь это, все будет хорошо. Впервые в жизни Цирилла почувствовала, как у нее подкашиваются ноги от страха, и кружится голова. Пришлось облокотиться на стенку, чтобы не упасть, и прижать к себе притихшего Тео. Цири говорила очень тихо, чтобы женщина за прилавком не смогла бы ее расслышать, да сейчас она вряд ли бы смогла говорить громко – мир словно сужался до размеров чернильной точки, неприятно давил сверху.

- Ты можешь приехать? Я…, - Цирилле вдруг стало не хватать воздуха. Горло давили рыдания. Только не здесь – она не имеет право быть слабой. Рядом Тео, он чувствует, что что-то не так, начинает беспокоиться, потому что они с братом неразлучны, они никогда не расставались, и у них связь намного крепче, чем ментальная. Сейчас он его не чувствует, а потому ему кажется, что от него словно оторвали что-то важное, его необходимую ему половину. Тео начал хныкать и искать брата, англичанка ободряюще сжала ему ладонью плечо, чтобы он не нервничал больше, чем нервничает она сама. Цири замолчала, приложив ладонь ко рту, чтобы ненароком не всхлипнуть в трубку.

- Простите, как называется этот район и улица? - спросила девушка у продавщицы, хмуро на нее косящуюся, но комментариев не отпускающую, так как цена, которую заплатила Цири, позволила бы безбедно жить еще примерно месяца три-четыре. Цири продиктовала адрес Коту, повторяя его за женщиной.

- Приедешь? - от собственного жалобного голоса Цирилле захотелось утопиться.

Кот с жадностью выпил несколько глотков воды и чуть не поперхнулся, когда Цирила начала говорить. У женщин бывают дети, да. Он не подозревал, что они есть конкретно у этой женщины, но это не повод впадать в шоковое состояние, когда голос на том конце линии срывался на рыдания.

- Приеду. Минут через двадцать, - сказал Гунмао, прикидывая, сколько времени нужно чтобы собраться и добраться до хутунов, в которые незнамо как занесло Цириллу. – Кошка, ты только не волнуйся, найдем.

Думать было трудно и больно. Детей похищали сплошь и рядом, а по возрасту девушки можно было догадаться, что ребенок маленький. Только этого всего говорить пока не нужно. Нужно ехать и разбираться на месте, причем немедленно. Гунмао выбросил сигарету в окно, вернулся в комнату, споткнувшись все о того же Бизона, зашел в спальню, не обращая ни на кого внимания, достал из шкафа одежду.

- Жди меня, никуда не уезжай. Если что – я перезвоню на этот номер. Я сейчас отключусь, позвоню ребятам. Жди.

Кот положил трубку и быстро оделся. Девица, тенью мелькавшая рядом, что-то капризно проворчала на тему «одна из твоих женщин».

- Нет, милая моя, это ты – одна из моих женщин, - сказал Гунмао, пристально посмотрев на внезапную подругу. – А кошка – это кошка. Внимание всем, - рявкнул он на просыпавшуюся группу товарищей. – У вас полтора часа, чтобы навести тут идеальный шмон и испариться. Я уезжаю.

Он достал из сейфа пистолеты и убрал их в кобуру, затем накинул сверху пиджак и буквально выбежал из квартиры, на ходу набирая номер одного из бойцов, который сегодня следил за патрулями в хутунах.

Водитель гнал так быстро, как мог, но по дороге все равно наслушался от босса нелестных эпитетов. Машина остановилась напротив какого-то магазина. Гунмао велел сорок девятому ждать, а сам зашел в этот магазин, взглядом ища Цириллу и моля всех неизвестных ему богов, чтобы она никуда не ушла за это время.

Ты только не волнуйся, найдем. Сейчас Цирилла находилась в таком состоянии, что могла бы поверить кому угодно, лишь бы ей обещали вернуть сына, но слова Мао подействовали не только ободряюще, но и успокаивающе - найдем. Если он сказал, что найдет - значит найдет. Цирилла пообещала, что будет ждать на месте и положила трубку. Опустилась на корточки, чтобы крепче обнять любимого рыжика - боялась отпустить хотя бы на секунду, представляла его едва ли не призраком - отпустишь и исчезнет, просто растворится в воздухе.

- Все будет хорошо, милый, - пообещала она сынишке, вытирая с его глазок набежавшие слезки - ему почти физически больно, ведь тоже самое сейчас ощущала и Цири - вязкую пустоту в сердце, в том месте, которое всегда занимал Тай, и в груди так холодно и больно, как будто что-то держит и не отпускает, и хочется изойтись на красноречивые слезы, чтобы все поняли, как ей плохо. Только вот она убедила Тео в том, что все будет хорошо, а кто убедит в этом ее? - Мы обязательно найдем Тая, он просто с нами играет. Сейчас мама позвонила дяде Мао, и он тоже с нами будет искать.

Говорить сыну всякую ерунду, чтобы отвлечь его, обещать золотые горы, если он будет себя хорошо вести, когда она познакомит его с Мао, если он будет хорошим, то Тай обязательно найдется. Не столь логично, сколько действенно, потому что Тео начал думать о другом - что именно купит ему мама за хорошее поведение, и как он это покажет Лин и Дину, потому что у них такой штуки, конечно же, не будет.

Цирилла подняла глаза как раз в тот момент, чтобы встретиться взглядом с глазами Кота. Мальчик рассматривал в это время витрину, тыкая пальцами в стекло, чтобы требовательно заявить, что "я хочу вот это, а еще вон то", поэтому не отвлекался на все, что происходило вокруг. В одно мгновение она оказалась возле мужчины и едва не сбила его с ног, спрятавшись лицом на груди.

- Найди его, пожалуйста, я все сделаю, только найди. Мне страшно, Мао...

Дождалась. Дальше думать было ещё больнее, потому что какой-то ребенок тусовался рядом, но, как подсказывали остатки все ещё не пропитой логики, не тот. Гунмао прижал к себе Цириллу и стал гладить её по спине, чтобы хоть немного успокоить. Нужно было разбираться в произошедшем, как бы трудно и больно ни было думать, мужик он или где. Кто-то из здесь присутствующих должен пытаться мыслить здраво.

- Не бойся. Постарайся успокоиться и скажи, где и как он пропал. И как он выглядит, - Кот старался говорить простыми короткими фразами в надежде, что так его поймут. Пекин – большой город, и детей в нем много.

В магазин зашел высокий худощавый парень, который почтительно поклонился Гунмао, затем вопросительно посмотрел на девушку. Четыреста двадцать шестой коротко ему кивнул.

- Смотри, вот это – Жэнь. Он и ещё много ребят сейчас пойдут искать твоего сына, но мне нужно им объяснить, кого и где искать. Когда он пропал? – Гунмао внимательно посмотрел в глаза девушки.

На улице уже маячило несколько человек довольно сомнительного вида, многие из них были очень похожи на классических представителей триады – бритоголовые, с татуировками на плечах, которые они не скрывали. Это был патруль, который по-своему следил за порядком на пекинских улицах. Кот многих из них не знал лично, общался только с их руководителями, такими, как Жэнь.

Цирилла непонимающе уставилась на Кота, мол, чего же ты стоишь, беги уже, ищи, или я клянусь, выцарапаю тебе глаза, но потом наконец поняла, чего от нее хотят. От страха голова перестала работать настолько, что англичанка чувствовала себя практически тупым овощем. Пришлось заставить себя глубоко вдохнуть, чтобы немного успокоиться, тем более он же рядом. Он просто рядом, он сильный, он мужчина, он сдержит свое слово.

- Милый, иди сюда, - позвала англичанка сына, который все еще увлеченно исследовал витрину, сетуя на то, что не может добраться до желаемого. Мальчик отмахнулся от матери, но потом все же подошел с крайне насупленным видом, когда Цирилла строго посмотрела на него. Девушка взяла рыжика на руки. - Это Тео. Тай выглядит полной копией, такой же хмурый, только волосы черные. Он одет в черный джинсовый комбинезон и синюю футболку. Разговаривает мало, почти никогда не улыбается.

Цири подвела Кота к окну, чтобы показать, где именно она потеряла ребенка. Вид был как-раз на то место, даже велосипед все еще стоял. Голос англичанки немного дрожал, но глаза были сухие - не могла показать своей слабости при Гунмао и его подчиненном. Сильная, просто сбитая с толку немного.

- Примерно час назад тут проходила группа ярко наряженных людей. Тео вырвался из руки и побежал за ними, я рискнула оставить Тая возле того велосипеда. Напротив на ступеньках сидел пожилой китаец. Когда я вернулась обратно, Тая уже не было, а китаец сказал, что ничего не видел и ушел обратно в здание. Я звала сына - не отзывается, - Цирилла провела ладонью по лицу, то ли чтобы так успокоиться, то ли чтобы найти силы говорить дальше, удерживая на одной обидевшегося младшего близнеца. Вновь начало трясти от возможной мысли о том, что может случиться с маленьким ребенком, которому еще и трех лет нет. - Мао, он не мог просто убежать сам, такого никогда не было.

Гунмао посмотрел на ребят, чтобы убедиться, что они внимательно слушают все, что говорит Цирилла. Радовало только то, что ребенок пропал недавно, он точно в Пекине. Все остальное скорее настораживало.

- Жэнь, прочешите здесь все. Каждые полчаса звонишь мне и говоришь, есть ли новости, - сказал Кот. Он обнял девушку за талию, чтобы она никуда не побежала, пока он разбирается с заданиями. – Обзвони всех, скажи, кого ищем.

Было очень похоже, что парня похитили. Лучше даже не думать, для чего он мог понадобиться, этот рынок даже с точки зрения триады был подпольным. Гунмао набрал чей-то номер.

- Брат, следите за всеми дорогами из города. Если кто-то попытается вывезти ребенка лет трех, останови и звони. Мальчик, на вид года три, зовут Тай. На вид ханец. Пропал час назад в хутунах. Если заметите кого из этой падали, пусть передадут своим, что я лично перебью всех. Меня не колышит, - Кот положил трубку, затем вышел из магазина вместе с Цириллой и Тео, с которых не сводил глаз.

Он подошел к тому дому, на который указала девушка, постучал в дверь. Открыл старик, чуть удивленно посмотревший на все сборище, затем задержавший взгляд на европейке. Гунмао достал пистолет, снял его с предохранителя и, молча, направил на свидетеля.

- Я не знаю их, - старик поднял руки. – Девица какая-то в красной ветровке, рядом ещё парень был, лет по семнадцать, ушли пешком в сторону квартала художников.

- Сразу бы так, - Кот убрал пистолет, и местный житель поспешно спрятался за дверью. – Цири, ты давно в Пекине? Не замечала, чтобы кто-то за вами следил? – он обернулся на девушку.

У Цириллы перехватило дыхание, когда она увидела взведенный пистолет и палец Гунмао, уверенно держащий курок. Захотелось зажмуриться, закрыть руками уши, убежать, спрятаться, чтобы ничего этого не видеть. Почему это происходит именно с ней, за что все это? Кому она сделала плохо, чтобы так все обернулось? Девушка поспешно отвернулась вместе с сыном, чтобы тот не увидел оружие.

- Нет, мы прилетели сегодня утром, и я сразу взяла такси. Мы прошли от начала этой улицы до сюда, а потом... Мне и в голову не пришло, что кто-то может за нами следить. Я не видела никого похожих на тех, кого описал старик. Зачем он им, он ведь всего лишь мальчик, он не сделал ничего плохого. Ему всего три года, Мао, он ведь просто ребенок...

Цирилле захотелось лично найти этих подонков, чтобы медленно, по минутам, убивать их, превращая в абулическое существо, не способное думать и что либо самостоятельно делать. Убить медленно, чтобы мучились, чтобы умоляли, чтобы плакали и каялись, чтобы обещали завязать, а потом она бы лично утопила бы их каждого, извратив легкие водой, замерзающей изнутри, покрывающей толстой коркой льда каждую альвеолу, чтобы они умерли от удушья, от неспособности сделать вдох, корчась в мучениях и судорогах. Ярость в глазах, дикий огонь, рвущееся наружу алчное жестокое существо заставляли Цириллу метаться, словно разъяренной львице, вокруг Мао.

- Убью их. Пусть возьмут живыми, хочу в глаза им посмотреть, - прорычала англичанка, так крепко прижимая к себе сына, как будто в нем находила новые силы, чтобы рвать и метать. Тео молчал, в кои-то веки, просто обнял маму за шею, словно чувствовал, как ей плохо, и чувствовал, как плохо ему самому, потому что мама говорила странные вещи, и Тео боялся. Цири с силой наглаживала младшего по голове, успокаивая его и одновременно пытаясь успокоиться сама.