Пока нет новостей

Кот взял на охране ключи от квартиры, оставленные Бизоном. Он не стал отпускать водителя, потому что планировал скоро возвращаться к поискам.

- Если будут новости, я буду звонить на домашний телефон, так что отвечай на звонки. Спросят меня – скажи, чтобы звонили на мобильный, - Гунмао открыл дверь квартиры и заглянул внутрь. – Если что-то понадобится, набери сто. Это – номер охраны. Их можно послать в магазин, в аптеку или куда фантазия подскажет.

О произошедшей накануне попойке говорил лишь не до конца выветрившийся запах перегара. В остальном здесь был порядок. Присматриваться к мелочам типа пятен на ковре было некогда, но бойцы всегда дисциплинированно выполняли выданные им поручения.

- Думаю, Тео стоит спать уложить, - предположил Кот. – Да и сама отдохни. Вы ели что-нибудь?

Гунмао открыл окно в комнате, чтобы квартира могла быстрее проветриться, затем достал телефон и посмотрел на время. На самом деле, хотел убедиться, что новых звонков и сообщений не было. Он был уверен, что Жэнь сообщит, как только появится хоть какая-то информация, а вот звонить и докладывать об отсутствии новостей парень явно боялся. Для себя Гунмао решил, что если ребенок не найдется до завтрашнего утра, за хутуны будет отвечать другой человек. В такой работе нельзя прощать разгильдяйство, особенно то, что приводит к серьезным последствиям.

Тео уснул в машине, и Цирилла теперь несла его на руках, крепко прижимая к себе. В нос ударил запах последствий удавшегося вечера, и девушка почувствовала укол совести, поняв, что буквально вытащила Кота из постели после тяжелого трудового дня, который, если судить по примешивающемуся запаху женских духов, причем двух видов, был действительно тяжелым.

- Да, ели...давно было. Я позже позвоню на охрану, когда он проснется, - Цири уложила Тео на кровать и укрыла одеялом. Ребенок что-то проговорил во сне, путая два языка, и затих, раскинувшись на кровати, как маленький хозяин. Англичанка убрала каштановые волосики с глаз сына, чтобы они не мешали ему спать, и на мгновение прижалась к его щечке губами. Ей всего на один миг показалось, что все как раньше, как и было до этого, только наваждение разрушил голос Кота из большой комнаты. Грей вернулась в комнату, чувствуя себя столетней разваливающейся старухой.

- Прости, что вот так сорвала тебя с места, - проговорила Цири, робко касаясь рукой щеки Гунмао и ласково проводя по ней кончиками пальцев. - Мне больше не к кому обратиться...

Просто все началось с той поездки в Лондон, а потом с вынужденной остановки в Пекине. Далее события развивались стремительно, набирая обороты. Она опять в Пекине, с тем же мужчиной, с которой ее связывает всего пара ночей и две недели нежной заботы, основанной на привязанности, которую затем англичанка просто оборвала и выкинула. Только теперь все тяжелее становится объяснять себе, что она опять потом уедет и попытается забыть. Случайности не бывают случайны, но теперь ей нужно думать не о себе, и не о Мао, а о своем сыне. Цири была благодарна, что Гунмао откликнулся, не медля ни минуты, ей хотелось думать, что это не просто услуга за услугу, а нечто большее, но она не позволяла себе этих мыслей.

- Ты и просто мне звони, хорошо? Даже если не будет новостей, - попросила Цири, внутренне содрогаясь от своих же слов.

- Все в порядке, кошка, - Гунмао чуть улыбнулся, посмотрев в глаза девушки. – Ты молодец, что быстро позвонила. Так шансы его быстро найти намного выше.

Ей страшно, и она ищет не только объективной помощи, но и простой поддержки. Гордая самостоятельная кошка, которая гуляет сама по себе, оказавшись в тупике, пришла за помощью к нему. В какой-то мере это льстило самолюбию. А ещё было просто по-человечески жалко Цириллу. Хотелось клясться ей в том, что ребенок найдется, чтобы только она не боялась, но Кот слишком хорошо знал обратную сторону Пекина, чтобы не давать подобных обещаний. Просто он и его люди должны сделать все возможное и невозможное, перевернуть город с ног на голову и найти Тая.

Гунмао обнял девушку за плечи, прижимая её к себе. Она и сама ещё ребенок, незнамо как оказывающийся в тех делах, которые не должны касаться правильных европеек. Её хотелось спрятать от того мира, который был привычным Коту, не хотелось, чтобы она даже просто знала то, что известно ему, а сейчас Цирилла оказалась слишком сильно втянута в жизнь изнанки Поднебесной, причем так, что даже Гунмао не был уверен, что сможет быстро решить проблему. Он хотел верить, что похитителям хватит ума отпустить ребенка, и не хотел даже думать о том, что они могут попытаться избавиться от него другими способами.

- Хорошо, я буду звонить. И ты звони, даже если просто станет страшно, - он коснулся губами лба девушки и погладил её по спине. – И не стесняйся просить о помощи меня или ребят, договорились?

Цирилла молча прижалась к Мао, обняла его, чтобы спрятаться, укрыться, положила голову на плечо, замерла, едва дыша, закрыла глаза, чтобы просто все вокруг перестало существовать - а были только он и она вместе. Так становится спокойней, когда не видишь проблемы - начинает казаться, что ее попросту нет.

- Спасибо за то, что делаешь для меня, - благодарить никогда не бывает рано, даже если пока нет никаких новостей, и от этого становится только еще хуже. Цири попыталась улыбнуться, но улыбка вышла вымученной и жалкой, через силу. Не то у нее состояние, чтобы улыбаться сейчас. Хочется обежать весь свет, только чтобы найти сына. Вынуть душу из каждого, кто может знать хоть что-то, лишь бы он был сейчас рядом. Чтобы был в безопасности. - Договорились.

Почему же так страшно, если человек, который делает для тебя все, что в его силах, рядом, он реален, он держит тебя так крепко, как только может? Почему же тогда не унимается противная дрожь и липкий страх в сердце не проходит? Хотела попросить его остаться, потому что одной невыносимо и не куда спрятаться, несмотря на то, что все знакомое, выученное наизусть, такое кажущееся родным и уютным. Потому что тогда она будет сторожить телефон и в каждом звуке, доносящемся с улицы, ей будет казаться, что в квартире сейчас разнесется громкая трель телефонного звонка. Но в тоже время понимала, что не может его уговаривать не уезжать, потому что это неправильно, или не должно быть так. Цирилла окончательно запуталась в своих чувствах, знала только, что верит ему безоговорочно. А вот почему - не могла ответить и сама, как будто просто чувствовала.

- Тебе обязательно ехать? - и все же спросила, и голос больше напоминал голос маленького напуганного ребенка, чем голос взрослой самостоятельной женщины. - С тобой...лучше...

Страх Цириллы был настолько заметен, что казался физическим липким ощущением, висящим в воздухе вокруг. Гунмао много раз видел чужой страх, он умел бояться и сам – когда по тебе регулярно стреляют, как-то сложно все время прикидываться статуей бодхисатвы, но нечто подобное он чувствовал, пожалуй, впервые – чужой страх, до которого так сильно есть дело. Хотелось бежать и что-то делать, чтобы как-то срочно исправить ситуацию, но разум подсказывал, от присутствия Гунмао в хутунах изменится немногое. Кот крепче прижал к себе Цириллу.

- Я могу немного побыть с тобой, если ты хочешь, - сказал он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно.

Он усадил девушку на диван, и сел рядом, обняв её за плечи. Было страшно её отпустить. Было больно от её заразительного страха, было противно чувствовать её дрожь, понимая, что здесь и сейчас уже ничего не можешь сделать, и все зависит от удачи, а не от тебя. На одной чаше весов была надежда на то, что сейчас зазвонит телефон и Жэнь скажет, что ребенка нашли живым и невредимым. На другой были знания и опыт четыреста двадцать шестого номера пекинской триады, которые жестоко, как приговор, перечисляли все вероятные исходы этой истории, от которых хотелось отмахнуться, как от чудовищных галлюцинаций. Гунмао закурил, чтобы не так остро чувствовать собственные нервы.

- Ребята делают все возможное, чтобы найти Тая. Они опытные, знают эти хутуны очень хорошо, да и местные от них ничего не будут скрывать, - все это Кот говорил, чтобы убедить не только Цириллу, но и себя. – Жэнь из шкуры вылезет сегодня или завтра утром потеряет работу, этот район он должен контролировать. Все выезды из города под контролем, на самолете или по железной дороге его без документов не увезут. Он сможет, если что, свое имя назвать?

Цирилла доверчиво прильнула к мужчине, не отпуская его и как будто пытаясь раствориться в нем, чтобы его уверенность передалась и ей, хоть немножко, хотя бы самую малость, чтобы унять невыносимую дрожь. И с каждым его движением – таким родным, таким понимающим и таким нежным – с каждым прикосновением, с каждой фразой бессмысленного и теплого утешения, с каждым словечком, которые он шептал ей в ухо - становилось чуточку легче. Потому что неважно, что скажет, главное, чтобы не уходил и говорил, пока она не почувствует, что готова остаться одна, что у нее хватит сил пережить этот день. Девушке казалось, что она просто использует Мао в своих целях, за его счет пытается выкарабкаться из этих бездонных пропастей под названиями "тоска", "уныние", "горечь" и главной из них с именем "страх ", и она чувствовала стыд за такое свое поведение - как будто враз отняли все силы, ведь всегда была такой сильной, а сейчас просто не может ничего сделать, и ничего не делает, просто жалуется и боится. Было невыносимо видеть себя такой, расклеившейся, развалившейся на части, разбитой на кусочки.

- Прости меня за то, что такая...что видишь такой...неправильной, такой...полумертвой, испуганной.

Цирилла слишком хорошо знала своих сыновей. Насколько Тай был угрюмым и необщительным, настолько Тео нравилось болтать без умолку и соваться в любое событие, происходящее вокруг. И она была уверена, что старший не заплачет, не убежит, он не побоится ударить или дать сдачи, но будет молчать, надув губы, и из-под сшибленных на переносице, как некогда у Тана, смотреть волком на тех, кто его похитил. Тай порой казался намного взрослее, чем он есть на самом деле. Он охотно болтал с Тео и с ней, чуть более дружелюбно относился с Яну, когда она оставляла близнецов у Шири, но всех остальных держал на расстоянии. Цирилла выпрямилась, чтобы посмотреть на Мао. - Может, но будет ли? Он вообще мало разговаривает и скорее всего будет молчать и хмуриться. Если при нем упомянуть Тео, то от него можно будет добиться хоть каких слов.

- Тебе не за что извиняться, - Гунмао чуть заметно нахмурился. – Он твой сын, и ты за него боишься. И то, что я вижу твой страх, не имеет никакого значения. У тебя может быть сколько угодно мужчин, у меня может быть сколько угодно женщин, а мать у него одна, - он посмотрел на Цириллу так, как смотрят на детей, когда объясняют им прописные истины.

Кот замолчал. Стряхнул пепел, снова затянулся горьким дымом, отгоняя давние мысли, до которых сейчас не должно быть дела. Глупая кошка, ребенок, потерявшийся в собственном страхе. Если думает, что оттолкнет его этой понятной слабостью, тем более глупая. Гунмао просто не хотел слышать этих извинений, которые относились к тем его представлениям о женщинах, из-за которых табу на привязанности было особенно строгим.

- Ты прости, что я тебя сейчас жизни учу, когда тебе не до того, - Кот грустно улыбнулся, - но я не хочу, чтобы ты ради кого бы то ни было извинялась за такие вещи. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы твой сын нашелся. Потому что я перед тобой в долгу, потому что ты мне нравишься, и я просто очень хочу тебе помочь.

Телефон молчал, значит, новостей не было. Гунмао решил, что перезвонит сам минут через десять, если Жэнь боится докладывать о том, что поиски пока ни к чему не привели. К вечеру часть ребят нужно будет сменить. Сложно придумать, что ещё можно сделать. Только прочесывать весь город, караулить все дороги и ждать новостей. Ждать и догонять – два самых неблагодарных занятия на свете. И даже обещать ничего нельзя, потому что никаких зацепок.

- Спасибо, - сколько раз за сегодня она сказала это простое слово, но, пожалуй, еще ни разу до этого оно не было наполнено такой нечеловеческой нежностью и благодарностью. Потому что Кот не из тех людей, которые начинают учить жизни и говорят о том, что правильно, а что нет. И от этого только приятнее, что он ругает именно ее за эту глупость, за то что пытается как обычно прятаться - а ведь все в себе не удержишь, обязательно что-то, да вырвется наружу. Она была уверена, что он нечасто признается женщинам в том, что ему действительно кто-то нравится - это звучало как-то даже по-детски, и осознание того, что он сказал это ей - вселяло не просто спокойствие и уверенность, оно наполняло тихой робкой радостью, которая столь неуместна в это время. Цирилла ничего не стала говорить в ответ, хотя сама могла с уверенностью сказать, что ей также небезразличен Мао, но он должен понимать, что если она рядом, если она обратилась за помощью именно к нему, если она сейчас прижимается к его плечу щекой и пытается улыбнуться в ответ - то делает она это не просто так, оттого, что ей нужна его помощь. Возможно раньше бы Цири и сыграла бы на чувствах, но сейчас...сейчас все было каким-то настоящим, чистым, истинным, когда внезапно понимаешь - говорит не то, что ты хочешь слышать, а то, что чувствует сам. - Мне очень важно все, что ты мне говоришь.

Для нее было пыткой показывать кому-то свой страх, и она старалась никому его не показывать, как кошка, которая сначала выпускает когти и шипит, а потом уже начинает бояться. Только сейчас это ушло на задний план, потому что поняла, насколько естественным может быть страх, когда ты показываешь его кому-то, кто тебе близок и дорог. Только такие люди могут помочь перенести его, не требуя ничего взамен. Дрожь унялась, англичанка почувствовала себя значительно лучше, но страх никуда не ушел, просто спрятался в темный уголок, как будто сам напуганный этой внезапной поддержкой. Гунмао оказался сильнее ее страха. Девушка почти готова была отпустить его, но только теперь к нежеланию отпускать добавилось что-то еще, чему пока не хотелось давать название.

Желание чувствовать себя сильным мужчиной рядом со слабой женщиной естественно. Как и желание решать проблемы человека, который тебе важен. Непривычно кого-то подпускать к себе так близко, немного не по себе от понимания, что все твои усилия могут пропасть даром, что можешь подвести её, когда ей не к кому больше обратиться за помощью. Из-за этого хочется что-то немедленно сделать, хотя бы позвонить и узнать новости. Чтобы просто не сидеть без дела. Гунмао затушил сигарету. Он погладил девушку по голове, затем набрал номер Жэня.

- Я как часто просил отзваниваться? – голос Кота прозвучал без агрессии, но с той жесткостью, за которой могут последовать любые серьезные решения. – Ты знаешь, куда можешь засунуть сои извинения. Что слышно? Плохо ищете. Меня не волнует, что вы уже сделали, если от этого нет результата. Девяносто девять процентов – это ноль. У тебя время до утра. Ты уже дважды облажался сегодня, этого мало? Если не хватает людей – скажи. Каждый дом вверх дном переверните, сквозь землю он провалиться не мог. Хорошо усиль оцепление. Через полчаса жду новостей.

Парень боялся, уже зная, какие варианты возможны на следующее утро в том случае, если задание четыреста двадцать шестого не будет выполнено.

- Жэнь уверен, что Тай ещё в хутунах, - сказал Гунмао, сбросив звонок. - Там были какие-то народные гуляния, движение было перекрыто. На машине его вывезти не могли, а потом уже ребята шум подняли, так что эти двое должны были затаиться. Я все-таки поеду к ним, ещё Бизона с ребятами позову. Если хочешь – вызову кого-нибудь сюда, чтобы ты одна не сидела.

Цирилла могла бы подумать, что Кот жесток, слушая, как он разговаривает с подчиненными, если бы не понимала, что это все он делает ради нее. Сейчас это жестокость была оправдана, и Цири только слушала разговор, пытаясь разобрать, что отвечает ему в трубке Жэнь. Она могла бы попросить Кота быть чуть мягче, если бы дело не касалось ее сына. Сейчас англичанка готова была сама шипеть в трубку, лишь бы Тая нашли. Только от нее сейчас ничего не зависело, как бы она на хотела что-то делать, подрываться и куда-то бежать. Ей осталось только положиться на Мао и просто верить и ждать. Хоть чего-нибудь.

- Нет, не нужно, я в порядке, - если это называется порядок, то ее представления о мире коренным образом поменялись за несколько минут. Каждому из его людей она не верила даже вполовину так, как верила Гунмао, как бы они не были готовы броситься за него под пули. Или за нее по его приказанию. Да и кого он вызовет? Пэйли, чтобы потом Кот смог собственноручно оторвать ему голову за то, что тот провел слишком много времени рядом с Цириллой? Девушка не считала Кота особо ревнивым, он просто давал всем понять, что эта кошка принадлежит только ему. Зато себя она считала достаточно привлекательной, чтобы другие мужчины могли потерять голову. В прямом и переносном смысле. - Если мне что-то будет нужно, я позвоню на охрану, на телефонные звонки буду честно отвечать, если спросят тебя - то пусть звонят на сотовый. Просто возвращайся ко мне. И звони, ладно?

Его голос обладает одним изумительным качеством - ему начинаешь верить, в не зависимости от того, что он говорит. Кот может быть очень убедительным, и для этого ему не нужно повышать голос или менять какие-то интонации, ему просто достаточно сказать. Цирилла считала себя волевым человеком, способным настоять на своем, не обращая внимания ни на какие уговоры - Мао же не приходилось даже уговаривать. Девушка еще на мгновение прижалась к мужчине чуть крепче, а потом поцеловала его в уголок рта.

Гунмао потрепал девушку по волосам, затем мельком поцеловал её в губы и встал с дивана. Пусть от его присутствия на поисках зависит не так многое, сидеть без дела слишком сложно.

- Хорошо. Не забудь поесть, - он чуть улыбнулся, посмотрев на Цириллу. – Звони сама, когда захочешь.

Он набрал номер Бизона, который по его подсчетам ещё не проспался, но сейчас это волновало Кота в последнюю очередь. Сам он уже почти перестал чувствовать похмелье, от которого неплохо лечит адреналин в крови. Бугай долго не брал трубку, затем послышался его условно живой голос.

- Доброе утро. Собирай всех ребят, и подтягивайтесь в хутуны. Нет, полчаса. Не беси меня, прекрати ныть, - резко сказал Гунмао. – Возьми на всякий случай, хотя придется скорее бегать. Все, я тебя не слышу, - он сбросил звонок.

Кот убрал в карман пиджака телефон, сигареты и зажигалку, затем вышел в прихожую и на всякий случай взял трость, которая стояла у стены. Рана практически не беспокоила, но это в том случае, когда не приходилось долго ходить, а тут никто не знает, сколько придется ходить по трущобам в поисках Тая.

- Я буду звонить, но постарайся отдохнуть, - сказал Гунмао перед тем, как выйти из квартиры.