Хоть стой, хоть падай.

Тео даже как-то слегка разочарованно глянул на Кота - такой взрослый, а с катаной не умеет. Какой же ты после этого мужчина? Но потом подумал и решил, что можно сделать ему скидку - стрелять же может, значит, не совсем дураком вырос.

- Угу, - кивнул мальчишка, поглаживая игрушку. - Со всеми, кто ко мне приставать будет. И кто маму обижать будет, - и сурово так посмотрел на Гунмао, мол, понятно тебе - маму не обижай. А то то что ты с ней спишь - не дает тебе право ее обнимать. И приставать к ней. А то ноги отпилю!

- И с Дином, если он опять командовать начнет. С Кассием не буду, он большой. С Лин нельзя, потому что мама говорит, что она девочка. А если она меня первая ударит, можно ее тоже ударить? - доверчиво поинтересовался ребенок у своего старшего товарища. Глупый он, конечно, этот дядя Мао, да ничего не поделаешь с этим уже - все взрослые такие. Беда с этими взрослыми. Еще Тео хотелось много чего спросить у дяди Мао, а то сидит какой-то грустный и скучный, только что и делает, что вопросы свои задает. Лучше бы рассказал что-нибудь. Вот все за этих взрослых самому надо делать - и спрашивать, и отвечать. Поэтому Тео повозился поудобнее, устраиваясь и готовясь продолжить мужской разговор.

- А давай играть, как будто ты бандит, а я по-ли-цей-ский? - старательно и по слогам выговорил Тео, примериваясь к дяде Мао. Надо его развеселить. - У тебя же есть пистолет? Ты будешь стрелять, а вот так катаной... - и треснул игрушкой по ноге Гунмао. По больной ноге. Не хотел, конечно, но уж так получилось, ну, для наглядности, чтобы ему понятно было. А то вдруг не поймет, как нормальные люди играют?

- Это правильно, твою маму нужно защищать, - охотно согласился Гунмао, принявшись слушать рассказ о приятелях Тео. – Если Лин девочка – её нельзя обижать. Даже если ударит, ты же сильнее неё. Посмотри на неё строго-строго и скажи, что не будешь отвечать, потому что не дерешься с девочками.

Кажется, это было правильным ответом. Представления о морали и правильном поведении за годы работы на триаду довольно сильно меняются, впрочем, Гунмао и сейчас редко воевал с женщинами. Мысль продолжить Коту не дали – Тео предложил удивительную по своей оригинальности игру, очень четко обозначив в неё роль четыреста двадцать шестого, так, что Гунмао даже искренне усмехнулся, но ровно до того момента, как ребенок звезданул деревянной катаной по больной ноге, так и не успевшей пройти со вчерашнего дня.

- Цх…, - оборвав слово на середине, Гунмао пару мгновений подбирал цензурный синоним, - вот черт, - Лун тайтай, учившая его китайскому в начальной школе, могла бы сейчас гордиться. – Тео, ты очень хорошо общаешься с катаной. Будешь отличным полицейским. Но у меня эта нога болит, - сказал Кот, морщась. – Бандита ты победил, пойдем лучше завтрак готовить.

Из всех зол нужно выбирать наименьшее. Спать тут все равно не дадут, ещё чего доброго зашибут катаной, так что можно вставать и вспоминать, какими делами нормальные люди занимаются по утрам. Вряд ли в домах, где есть дети, принято лежать в кровати до последнего, а потом на ходу умываться и одеваться, параллельно выкуривая три-четыре сигареты.

Мао учил мальчика жизни, и Цириле хотелось умиляться на своих беседующих мужчин, потому что когда ей еще представится такая возможность - увидеть Кота с ребенком на коленях. Хорошо, пусть не увидеть, но почувствовать, благо что Тео активно возился и тем самым обозначал свое местонахождение на этом конкретном диване. Это было отличное решение Тео - одно из лучших - посчитать Гунмао бандитом. Цирилла даже принялась думать, а не обмолвилась ли она сама нечаянно при Тео как-нибудь, но память твердо говорила, что нет - не обмолвилась. Значит можно только поаплодировать фантазии и догадливости проницательного ребенка.

Звук удара сложно было перепутать с чем-то еще, и именно этот момент Цирилла избрала для того, чтобы показать, как она проснулась. Потому что именно сейчас Тео начинал баловаться и нужно было его успокоить, особенно учитывая, что дополнительной ноги у Гунмао, к сожалению, нет, поэтому нужно ценить то, что осталось. Цири показательно потянулась, делая вид, что так сладко спала, а потом открыла глаза, постаравшись удивиться, что оба - и Мао и Тео тут.

- Доброе утро, - промурлыкала англичанка, садясь в импровизированной постели и целуя Кота в щеку. А потом щелкнула Тео по носу. - Привет, заяц, чего буянишь? Брат твой спит еще?

Главное создать видимость того, что она спала, и смотреть на Гунмао открыто и доброжелательно - он не должен догадаться, что она все слышала. И особенно он не должен был знать про уход Тана. Теперь сделать вид, что ничего не было, пусть оставит все при себе, все равно эти отношения ведут в тупик...Как бы ей не хотелось большего, как бы не чувствовала, что снова привязывается - так не бывает. Чудес не бывает.

Кошка проснулась и первым делом нарвалась на праведный гнев Тео. И Гунмао сейчас понял ревность ребенка, несмотря на то, что внимание Цириллы ему льстило. И непонятно, как нужно реагировать в этой ситуации, потому что не хотелось соперничать за внимание девушки с её же детьми.

- Доброе утро, - Кот потрепал Цириллу по волосам и улыбнулся, затем подмигнул Тео. – Не обижайся на маму, просто с катаной у тебя грозный вид.

Так себе оправдание, но отмалчиваться было бы тем более неправильно. Гунмао встал с дивана, взял со стола пепельницу и сигареты и отошел к окну. Он открыл форточку и только после этого закурил, с интересом наблюдая за Цириллой и её сыном. Возникали ненужные вопросы о том, что будет дальше. Это уже не были отношения на одну-две ночи. Это была какая-никакая ответственность, причиной которой послужила даже не симпатия к девушке, а очень неудобные вопросы её сына.

Гунмао отвернулся к окну и стал разглядывать хорошо знакомый ему городской пейзаж. Все ещё может быть таким, как прежде. Цирилла скоро уедет на Тибет, и неизвестно, доведется ли им встретиться вновь, он останется со своей привычной не сказать чтобы спокойной жизнью. Скажем, как была позавчера. К черту, печень позавчера вспоминать не хотела. Или вот три дня назад. Неделя, две недели, месяц… Они пролетели в памяти, как оторванные листки календаря, не оставив ни одного приятного пятна, на котором хотелось бы остановиться. Кот стряхнул пепел и вновь обернулся на Цириллу.

Цири не ожидала что простой поцелуй в щеку вызовет со стороны Тео такой бурный протест, поэтому она даже сначала удивилась. Впрочем, ситуацию срочно нужно было спасать.

- И тебя, конечно же! - поспешила исправиться Цири, показывая, что она вся такая из себя послушная и спорить тут не собирается. И громко чмокнула сына в нос, чтобы тот больше не устраивал наезды на мирных жителей. А потом сгребла сынишку в охапку и принялась щекотать его, балуясь с мальчиком под его заливистый хохот, что, впрочем, не помешало ей получить пару раз катаной по голове, после чего англичанка решила прекратить опасную возню и отпустила ребенка на волю. - Давай, буди Тая, скоро завтракать будем.

Цирилла лениво проследила, как Тео скрывается в спальне, откуда уже доносился его звонкий голос и недовольный бубнеж Тая, после чего, удостоверившись, что мальчишки застряли там надолго, подошла к Коту, вдыхая запах его сигарет. Ей не хотелось чтобы все опять заканчивалось, потому что...да просто не хотелось. Разве нужны логика и оправдания, разве нужно придумывать названия каким-то чувствам, которые она испытывает, неужели так необходимо их классифицировать, чтобы просто остаться рядом? Почему люди все так усложняют, почему им нужно придумывать проблемы или какие-то вопросы, чтобы ломать над ними голову? Хотелось, чтобы все было просто. Жалко, что так просто никогда ничего не бывает. Цирилла не верила в сказки, романтику и прочую ерунду, но где-то в глубине души ждала этого маленького чуда, как когда-то в детстве ждала подарков от Санты под елкой и впадала в восторг, обнаружив утром заветный сверток.

- Надеюсь он не сильно тебе надоедал? - спросила Цири, обнимая Гунмао и прижимаясь щекой к его спине. Почему-то так приятно...неожиданно и странно.

- Он мне такой допрос устроил, что офицеру Киму и не снилось, - усмехнулся Гунмао.

Он обернулся к Цирилле и провел пальцами по её щеке. Хорошая она. И с ней хорошо, из-за чего вопросов становится особенно много. Чувствовалось, что она боится, как укушенный змеей боится веревки. А для того, чтобы сейчас что-то обещать, нужно принять решения, очень сложные, практические немыслимые. Это даже сложнее, чем, как вчера, надеяться на удачу.

В определенных кругах слово «ответственность» так часто находится в одном предложении со словом «уголовная», что оно кажется страшным само по себе. Если подумать, получится, что он, взрослый и уважаемый человек, которого слушаются все боевики Пекина, не может честно говорить с женщиной и маленьким мальчишкой, потому что не в состоянии принять решения. Гунмао задумался, глядя на лицо Цириллы. Да, она ему нравилась. Если бы эти отношения ни к чему не обязывали, он бы с радостью их поддерживал в том виде, в котором они были. А сейчас было много сомнений и вопросов, ответов на которые он боялся, как подросток.

- Ему интересно, почему не папа спит с мамой, - вполне серьезно сказал Гунмао, глядя в глаза девушки. – Знаешь, меня не касается, кто был у тебя до меня и почему у тебя не сложилось с их отцом, но ответь мне только на один вопрос: ты хочешь быть со мной?

И так непривычно быстро заколотилось сердце, будто Коту было восемнадцать, а не тридцать восемь. Вопрос-то был простым и пока, в принципе, ни к чему не обязывал, но это был первый шаг в сторону той пропасти, которой Гунмао казались стабильные отношения.

Желудок ухнул вниз, увлекая за собой еще и сердце за компанию. Цири ошарашенно подняла глаза на Кота, который ни с того ни с сего вдруг вздумал делать ей такие предложения. И думалось: неужели он, видя ее перед собой, сонную, с растрепанными волосами, в футболке на три размера больше - так же стесняется и дрожит, как она сама – значит недаром они здесь. Неужели действительно хочет видеть ее рядом с собой, не просто как внезапную девушку, а как нечто больше - впустить в сердце, спрятать в уголок, чтобы никому не отдавать? И почему от нежности сдавливает горло, а в животе на месте пустоты вдруг спятившие бабочки устраивают весенние танцы, рвутся наверх, и почему хочется зарываться лицом в волосы, никогда больше не отпускать и держать, держать, держать...Почему так странно понимать, что тебе не хватает кого-то, кого ты почти не знаешь, но так ждешь? И почему от его прикосновений тело плавится, как воск под пламенем, и хочется большего?

С чего все это началось, а, главное, когда, и стоит ли искать во всем этом смысл? Не растает ли это также, как сладкий сон в утренние часы, сможет ли он выдержать ее постоянное присутствие не просто два часа в сутки, а целый день, и не только ее, но и двух детей, которые даже не его дети, чужие, чужого мужчины, которого он не знает и никогда не узнает. А что он вообще знает о ней? А она о нем? Все эти вопросы требовали ответов, которых сейчас не было. Цирилла опустила взгляд вниз, закусила губу, уже зная свой ответ, но почему-то все еще сомневаясь в правильности решения. Только вот сердце решило все за нее.

- Да, - и, соглашаясь, девушка поняла самую очевидную вещь в этом нестабильном мире, стремящемуся к мнимому порядку - вещь, которую, пожалуй, уже ничем не изменишь - ты, Цирилла Грей, дура. Но ты понимаешь, что тебе нужен этот мужчина, потому что уже не можешь представить себе, как обойдешься без него. Ты всего лишь глупая наивная кошка, и именно этого кота бы хотела всегда видеть рядом.

Наверное, именно этот ответ он боялся услышать. Потому что теперь нужно принимать решения дальше, в таких ситуациях уже не отступают. Гунмао затушил сигарету, затем обнял девушку за талию, продолжая всматриваться в её лицо, хоть она и прятала взгляд.

- Хорошо, – он улыбнулся. На мгновение опустил глаза, затем вновь с интересом посмотрел на Цириллу. – Значит, теперь ты со мной.

Как сложно бывает подобрать слова в простой человеческой ситуации, это не с патрулями объясняться. А все потому, что очень страшно лишний раз дать обещание, в котором не уверен, потому что Гунмао за базар привык отвечать и слов на ветер не бросал. Всю жизнь он гулял сам по себе, сейчас нужно было резко это изменить. А он даже смутно себе представлял, что и как. Знал только, что не хочет и не может отпустить от себя эту женщину, чтобы снова врать себе, что ничего страшного не произошло.

- Я от тебя не уйду, отвечаю, - уверенно сказал Гунмао. – Просто запомни, что меня не нужно сравнивать с их отцом, я поступаю только так, как поступаю я сам. Я все равно останусь четыреста двадцать шестым номером пекинской триады, будешь со мной – насмотришься лиха. Не знаю, чем это может быть хорошо для тебя, но я хочу, чтобы ты была со мной. Не хочу, чтобы ты снова уехала.

Он поцеловал Цириллу в губы, затем просто прижал её к себе и потрепал по волосам, пытаясь сам понять, что сейчас наговорил.

Это было похоже на свод непреложных законов, которые обязательно нужно было соблюдать. Не то, чтобы Цири сразу же потянуло нарушить хотя бы один из пунктов - просто это было довольно странно. Девушка с удивленным лицом выслушала все, что скажет Гунмао, и с не меньшим удивлением поняла, что он просто не знает, как строить такие вот стабильные отношения, долгие и крепкие, а не просто мгновенный перепихон на одну ночь, когда ничего не нужно планировать и все идет своим чередом. Поэтому вот так и выходит, вкривь и вкось.

- Не обещай мне ничего. Я просто хочу быть с тобой рядом, и мне этого достаточно, - попросила Цирилла, которой не нужны были все эти обещания и клятвы. Она понимала, что вот эти отношения шиты белыми нитками и готовы расползтись по разные стороны в каждую минуту, она понимала, что многое не понято и не доведено до ума, чтобы вот так скоропалительно принимать решения. Наверное, она слишком поспешно сделала выводы. Она прекрасно понимала, что так не бывает - история Шири и Яна - золотой принцессы и разбойника с большой дороги - не может иметь повторения, и в тот же момент она стояла сейчас рядом с Мао, обнимала его и, кажется, верила в эти все чудеса, которые обычно случаются с кем-то другим. Еще она понимала, что ей все равно придется вернуться в монастырь, хочет он того или нет. У нее есть обязательства, от них просто так не отмахнешься. И самое острое, что буквально разрывало ее на части - осознание того, что она не сможет просто так смотреть, как он утром уходит на работу, и целый день ждать и мучиться, гадая, как он, жив ли, и вернется ли домой сам, или может придется опять бежать в клинику, чтобы увидеть заботливо склеенного по частям, собранного, как конструктор, Гунмао в бинтах и без сознания. Все это требовало разговоров, но время серьезных разговоров еще не пришло, и Цири молила небеса, чтобы оно так и не приходило.

- Если ты хочешь, я не уеду. Я не хочу, чтобы ты ломал себя, - Цири чуть отстранилась, чтобы посмотреть в глаза Коту. - Не обязательно менять все так...категорично. - Надо сказать, что столь кардинальные перемены пугали даже ее.

Это было утро перекраивания картины мира, по крайней мере, для Гунмао. Он знал тысячу и один способ соблазнить женщину, но не знал ни одного, чтобы объяснить себе, что вот сейчас это уже серьезно и по-другому. При этом понятно, что мужик здесь – он, следовательно, ему и показывать свою уверенность в словах и решениях, говорить что-то правильное и, если уж чувствовать себя дебилом, не показывать этого хотя бы внешне. В общем, Просветление казалось близким, как никогда.

- Ты мне нужна, - Гунмао чуть усмехнулся, глядя на девушку. – Хорошо, я не буду тебе ничего обещать. Я и не могу тебе давать далеко идущих обещаний, потому что не знаю, как моя жизнь сложится даже завтра. И есть некоторые вещи, которые мне нужно будет тебе объяснить, потому что ты окажешься втянутой в тот мир, которому принадлежу я. Не сейчас.

Достаточно признать, что Цирилла – его женщина, и многое изменится в отношениях внутри триады. Он не сможет уйти со своей должности, наоборот, он будет ещё сильнее привязан к службе лунтао, и будет иметь ещё меньше прав на ошибки. Ответственность, лежавшая за решением связать себя сколько-нибудь серьезными отношениями, выходила за рамки простых обещаний, которые мужчина может давать женщине. Она была намного больше понимания, что у Цирилы есть ещё двое детей, с которыми нужно будет объясняться, почему дядя Мао спит с мамой. Эти-то вещи, обычные для нормальных людей, другие как-то решали, и для этого не обязательно быть семи пядей во лбу. А вот как правильно поступить, зная, что в любой день тебя убьют или посадят – это уже сложная проблема. И невозможно просто отпустить женщину, с которой очень хочется быть. Назовем это эгоизмом и малодушием, от этого ничего не изменится.

- Не уезжай. А там жизнь покажет.

Не сейчас. Да, не сейчас. Лучше никогда. Цирилла не хотела знать ничего сверх того, что уже знала. Она знала, возможно, немного, но этого ей хватало для того, чтобы делать какие-то свои выводы: это опасно, это незаконно, и, кроме того, это может обернуться чем-то необратимым - с того света обычно не возвращаются. Цири не хотела об этом думать, но мысли были навязчивые, и их пришлось отгонять силой и пинками. Потом, подумает об этом потом.

- Не уеду, - ответила англичанка, обдумывая его слова и еще больше задумываясь над тем, что скажет ему она сама - ты понимаешь, Мао, я тут немного умею читать чужие мысли. Ну и водой понемножку тут, ну и будущее иногда вижу, да и стулья могу заставить летать. Ничего страшного ведь, правда? Цири никогда не приходилось прятать свои способности, и игнорировать их наличие после стольких лет ежедневного использования будет трудно. Ее будет тянуть превращаться, будет ненормально сильно тянуть к воде, она будет просыпаться среди ночи от снов, повторяющихся с завидным постоянством - и это не может не остаться незамеченным. До поры до времени, когда ее заскоки не станут выглядеть подозрительно. Но это опять же будет потом, не сейчас, поэтому их разговору нужно было логичное завершение, которое бы яснее слов дало понять. что на сегодня с них обоих хватит. Решения приняты - с ними осталось только свыкнуться.

- Как думаешь, у нас есть еще много времени? - промурлыкала девушка, целуя Кота в шею и одной рукой забираясь под рубашку его пижамы, вполне обозначая свои желания на ближайшие полчаса-час. Цири мельком обернулась на дверь ванной, проверяя, нет ли там какой внезапности вроде Тео или Тая, которые уже забыли про них и вполне довольны тем, что снова вдвоем, как единое целое, понимая друг друга без слов, и могут устроить какую каверзу. Детей не было, из спальни доносилась какая-то тихая возня, по которой можно было определить, что близнецы заигрались и забыли про весь мир и завтрак в том числе, а поэтому время можно было провести с пользой.