На честном слове

Дурной, конечно. Неужели только что заметила? С ней хорошо. Спокойно. Даже сейчас она ласковая и нежная, в то время как он незнамо что рассказывает её о своей жизни. Несмотря на то, что Цирилла, как выяснилось, обладала какими-то необычными способностями, Гунмао все равно был уверен, что она слабее него. У неё, на её счастье, не было той школы жизни, что проходит всякий, кому довелось выживать по законам изнанки Поднебесной.

- Спасибо, - он проводил мутным взглядом пепел, упавший на диван, затем затушил сигарету и лег на спину, положив голову на колени девушки. – Дурной я, я не спорю, - Кот чуть улыбнулся. – Но зато я знаю, чего я хочу. Вот когда-нибудь в Пекине наступит мир и порядок. По понятиям, что там по закону – мне без разницы. Будем решать всякие мелкие вопросы, чтобы не было совсем скучно, но, в целом, я буду знать, что в любой момент могу уехать из города, даже одновременно с лунтао. Смогу тебе когда-нибудь что-нибудь обещать. Например, что через неделю куда-нибудь сходим, или что сегодня вернусь домой пораньше. А Ху будет править городом так долго, как сам захочет, и ему на смену когда-нибудь придет Син. По нему уже видно, что из него растет лунтао, - сказал Гунмао, глядя в потолок.

Отношение бойцов триады к сыну Ху было особым. Особенно тех, кто помнил ещё лихие времена работы на Цзин Вана и был лично знаком с Ю Линь. Эту тему обычно не обсуждали, но у каждого было свое особое мнение и свои причины служить будущему лунтао.

Цирилла села поудобнее, когда Кот умостился у нее на коленях. Одна рука легла на грудь мужчины, другая зарылась в волосы, тихонько перебирая и словно убаюкивая. Девушка убрала волосы назад со лба Гунмао и аккуратно провела пальцем по царапине на скуле, стараясь не бередить ранку. Бывают такие кошки, которых отталкиваешь от себя - а они все равно к тебе лезут, трутся и мурлычут, показывая, что вот, какой я хороший, ну посмотри же, погладь, ведь тебе же это понравится, а стоит только их взять к себе на руки или обнять - как они тут же высвобождаются и уходят, как будто удовлетворившись тем, что получили желаемое. Цирилла чувствовала, что они с Мао - оба как этот самый кот. Стараются сохранять свою свободу, но с каждым разом получается все хуже и хуже, потому что чувствовать чьи-то объятия в стократ приятнее, чем быть одному. Цирилла не знала, чем и когда все это закончится - может быть завтра, а может быть уже и никогда.

- Конечно, Мао, так все и будет, - глядя мимо лица Кота и ласково улыбаясь, проговорила англичанка, автоматически перебирая его волосы. Почему от его слов так щемит внутри, и хочется в это так сильно верить? Ты ведь не мальчик - тебе не двадцать пять и даже не тридцать, а тридцать восемь. Ты собираешься жить вечно, бегать, как савразка, горбатиться ради какого-то эфемерного порядка, которого никогда так и не будет? Конечно, мир. Дружба, жвачка и вечное равноправие.

Сначала подумала, что Син - это врач, но, вспоминая нынешнего лунтао и сравнивая его с апатичным лекарем, понимала, что речь идет о каком-то другом претенденте на царские лавры. Неужели кто-то добровольно соглашается на эту должность, зная, что это ведь навсегда, от этого уже не открестишься? Неужели дело только во власти и деньгах? Или есть что-то еще, чего она никак не может понять, потому что цвет волос не тот, да и росла по-другому. Они наверное никогда не смогут понять друг друга, потому что слишком разные, и думают по разному, но даже это не уменьшает той нежности, которую она готова ему дарить.

Гонит, конечно, но все равно приятно, что она рядом и слушает. Бывает так, что тебе без разницы, что скажет собеседник, лишь бы слушал, потому что накипело и хочется, чтобы слова были произнесены вслух. Стало легче. Нельзя сказать, что Кот стал трезвее, даже сейчас больше расслабился, но противная тяжесть этого дня потихоньку ослабляла свою хватку.

- Здесь власть давно не переходила так, как положено. После смерти Цзин Вана должен был править Ху, а его подстрелили и какое-то время считали мертвым, начался бардак. Никто не считал, сколько народу тогда полегло, особенно в тот день, когда сложилась новая триада. Я тогда первый раз столкнулся с магией, было страшно. Это даже не в кошку превращаться, - он усмехнулся. – А расскажи мне лучше о себе, а? Что-нибудь хорошее, о своем мире, а не об этом.

Гунмао посмотрел вверх, пытаясь в плавающих картинках потолка и стен различить лицо Цириллы. Он ничего толком о ней не знал, да как-то и не спрашивал раньше. А сейчас стало интересно, насколько разными могут быть части одного мира. Она же правильная, чистая, светлая, не такая, как те, кого он привык видеть вокруг себя. Он даже не интересовался у неё тем, кто был отцом близнецов, ограничившись признанием Тео. Но ведь это странно, что европейская аристократка вдруг оказывается на Тибете, а потом живет в пекинским уголовником, при этом никто её не ищет, ни на какие рауты её не взывают, а ведет она себя как кошка, что привыкла гулять сама по себе, а сейчас решилась какое-то время пожить здесь с ним.

Хорошее о своем мире. Цирилла задумалась. Она много раз представляла себе этот момент, готовила слова, чтобы рассказать ему все так, как оно есть на самом деле, чтобы получилось красиво и понятно, а теперь...сидела и думала, что ничего хорошего рассказать не может.

- У меня всегда было все, что я только могла бы захотеть. Да и магия рано проявилась - года в три наверное, от родителей передалась. Как раз после того, как они погибли в автокатастрофе. Я их не помню почти даже, особенно отца. В одиннадцать лет меня отдали в школу, где учились такие как я, а потом в другую школу, и еще в одну. Я никогда на месте не сидела, может быть поэтому и выросла такая самостоятельная. Знаешь, в Лондоне мне больше всего туманы нравились - такие прохладные, густые-густые, красивые. Кошкой я впервые стала в пятнадцать лет, а спустя два года поступила в Академию, там с Шири познакомилась. Мы ведь с ней учились на боевом факультете, так что считается, что я могу постоять за себя. Я закончить не успела, как дядя меня уже готовился выдать замуж за какого-то лордика местного - ему все хотелось породниться с какой-нибудь аристократией, а я взяла и сбежала на Тибет, чтобы только подальше от всего этого быть. В монастыре тихо. Мне там нравится, потому что спокойно. Там время как будто вообще не движется. И графиней не сразу стала - в прошлом году дед наследство мне оставил. А потом я случайно оказалась в Пекине...

Цирилла усмехнулась, не продолжая далее. Помнит, наверное, как все начиналось, а вспоминать и приятно, и стыдно, напилась, после перелета повело мозги, не смогла себя проконтролировать. Только вот не жалеет об этом - кто же знал, что теперь все так обернется.

- Хочу когда-нибудь вернуться в Лондон, чтобы не так - бегом-бегом, по делам, чтобы с дядей не встречаться, а просто на туманы посмотреть, по набережной пройти. - Цирилла провела кончиками пальцев по щеке Гунмао. - Я бы и тебе все показала.

Гунмао слушал странный рассказ девушки, понимая, что ему сложно все это представить. Она всю жизнь училась, потом удрала от свадьбы. Кошка, которая гуляет сама по себе. Услышав о боевом факультете, он фыркнул, понимая, что это признание совершенно не убеждает его в том, что Цирилла способна постоять за себя. Она говорила о другом мире, какой был в европейских фильмах, а не в пекинской реальности. Лондон, вроде, в Англии, а аристократка она французская… Сам черт не разберет. Росла без родителей, и это важнее чем возможность иметь все, что захочется. Кот почувствовал, что ничего особо светлого и радостного в этом рассказе не было, раз уж из всего, что было на её родине, ей хотелось увидеть только туманы.

- Когда-нибудь покажешь, если меня пустят в Англию с уголовной судимостью, - улыбнулся Гунмао. – Здесь тебе лучше, чем на родине?

Он редко выезжал из Китая, в основном для того, чтобы сопровождать Ху в его поездках на Филиппины и в другие страны, с которыми шли переговоры о поставках. Гунмао привык к Пекину и никогда не думал отсюда уезжать надолго, он почти всю жизнь прожил в Северной Столице, где дел хватит на несколько жизней. Поэтому ему было сложно понять, каково это: уехать из родной страны на Тибет, потом оказаться в Пекине. Может, ей было проще лезть во все эти авантюры вместе с подружкой, которой довелось связаться с паяцем. Вряд ли тоже от хорошей жизни. Пора европейской аристократии задуматься, почему юных графинь тянет на матерых китайских уголовников. В этом было что-то забавное.

Сейчас Кот был не в том состоянии, чтобы думать об особенностях визового законодательства. В крайнем случае, Чжэнь что-нибудь придумает, потому что ловили его давно и по мелочам.

- Там, наверное, справка от Кима понадобится, а меня пару раз ловили, - признался Гунмао. – Но что-нибудь придумаем, чтобы ты могла показать мне эти туманы, - добавил он, улыбнувшись. – А тайно перебираться через границу Англии – это вплавь, да?

Кот не был силен в географии, но он что-то слышал о том, что Англия – это остров где-то в Европе. Если не путал с Францией. Есть такие знания, которые не нужны для выживания в ночном Пекине, следовательно, запоминаются неточно и не надолго. А уж спьяну только мировую географию вспоминать. Сейчас была такая приятная расслабленность, при которой можешь говорить, можешь не говорить, а можешь просто в любой момент заснуть, сквозь сон чувствуя, что рядом находится твоя женщина, которая только что сказала, что ей лучше с тобой, приползшим домой по стеночке вдрызг пьяным, чем дома в поместье. Наверное, это нужно было считать очень серьезным комплиментом.

Утром может появиться неприятное сожаление из-за того, что сейчас наговорил много лишнего, но до утра ещё есть время, хоть сгустившиеся за окном сумерки и подступавшая тишина говорили о близости рассвета. Ночь наступает тогда, когда ложишься спать, до этого даже четыре часа ночи – вечер. Новый день наступает в тот момент, когда просыпаешься. А календарь – это условность.

- Да, вплавь, - негромко усмехнувшись, ответила англичанка, чувствуя, что говорит всякие глупости, только чтобы не возвращаться к тяжелой правде, которая никому не нужна. - Ничего, Кима мы уговорим, главное мне с ним с глазу на глаз потрепаться.

Уж не совсем же она никчемная магичка, уж уговорить-то какого там мужчину сможет. И что-то разум ей подсказывал, что простой милой внешностью прелестной куколки тут не обойдешься. Придется уговаривать несколько иным путем - ничего, где наша не пропадала. Все же это были просто глупости, которые она говорила пьяному мужчине, своему мужчине, чтобы только ему было хорошо. Самый оптимальный вариант - рассказал и забыл, потому что иногда утром бывает еще хуже от того, что кто-то вызывает тебя на откровенный разговор, и ты ведешься, как впервые напившийся подросток. Только Цирилла бы могла пообещать, что все, что она услышала, останется навсегда при ней, что бы не произошло.

- Поздно уже, ты устал, - проговорила англичанка, поглаживая Кота по груди. Пришел поздно, так еще и не сразу спать лег. Завтра будет в разбитом состоянии лежать на диване, изображая из себя великомученика, поэтому нельзя отнимать у него еще хоть немного времени на отдых. С утра помучается - хватит с него на сегодня. - Извини, Мао, но сегодня ты будешь спать один.

Своеобразное наказание, но еще и забота не только о нем, а еще и о себе. Утренние миазмы перенести может не каждая кошка, а Цири всегда была чувствительна к запахам. Открытое окно все равно не поможет - проверено, и не раз. Цири выкарабкалась из-под Кота, сходила на кухню и вернулась с графином, полным воды, который поставила на столик - чтобы утром умирать было чуточку легче, чем в адовых муках.

Кот хотел было возмутиться несправедливо тяжелому наказанию, но лишь промычал что-то невнятное вслед уходящей на кухню Цирилле. Когда она принесла воду, он уже спал крепким пьяным сном, в котором вместо внятных образов были лишь невнятные вертолеты, при этом было лень пошевелиться, чтобы лечь удобнее. Он не мог заметить, включен и в комнате свет и что происходит вокруг, потому что в таком состоянии спал нечутко.

Проснется он только к обеду, даже если близнецы попытаются разбудить его раньше, а на следующий день даже суровый Ху не будет просить его куда-то ехать. Разговор с Цириллой Гунмао с большой долей вероятности вспомнит, но в общих чертах и не сразу. Чем старше становишься, тем мене услужлива память с бодуна, а предыдущий день, если не считать его окончания, хотелось просто забыть, хоть и нельзя. Многие вопросы будут решать младшие по рангу, дело Кота – воевать, а не убирать следы войн. Завтра Гунмао будет болеть, а остальные - работать.

И все же хорошо, что живешь со своей женщиной, которая догадалась поставить на столик возле дивана графин воды, который в какой-то момент станет центром реальности и самой вожделенной мечтой пекинского пьяницы, в то время как та, что догадалась эту воду оставить – милостивой Белой Тарой, спасительницей людей. Даже если утром она будет ворчать или ругаться – не важно, сама призналась, что ей приятнее жить в Пекине с бандитом, чем быть графиней в Европе.