Апокалипсис сегодня

Цирилла так и не поняла, зачем вернулась в монастырь. Ничего не изменилось. Кроме одного - Кота не было рядом. Больше она не сможет причинить ему боль. И все же, тут было хорошо. Тихо, спокойно, уютно, по-домашнему. Тут не было Пекина с его улицами и изнанками, законами, ужасами, смертями. Тут все было далекое, но такое привычное, едва ли не каждый камень, не каждое дерево. И больше всего - этот старый привычный обрыв, где так приятно сидеть на краю, свесив ноги вниз и чувствовать, как ветер оглаживает тебя ладонью по коленям, треплет волосы, ласкает щеки, высушивая молчаливые слезы.

Боль не прошла, не кончилась. Тоска не испарилась. Стало не легче. Ничуть. Все также хотелось уйти и исчезнуть, просто раствориться в этом мире. Все также хотелось расплакаться, как ребенку, который не умеет по другому выражать свои эмоции. Хотелось обвинить кого-нибудь еще, кроме себя, свалить на кого-то вину за произошедшее, за содеянное. Только лишь бы не жалели - Цирилла ненавидела, когда ее жалеют. Когда тебя начинают жалеть - это значит, что ты сломлен. И окружающие это видят. Девушка чувствовала себя сломленной, но не желала показывать это. Лучше просто уйти.

Цирилла поднялась на ноги, чувствуя, как исхудавшее тело колеблется под сильным напором ветра. Нужно стоять на краю и просто ждать, когда очередной порыв ударит в спину - тогда не надо даже делать шаг в пропасть - все произойдет само. Внизу плыл густой, как сливки, туман. Там скорее всего была река. Что ж, тем лучше. Ей теперь никто не сможет помешать.

Когда из Пекина вернулась Цирилла, Шири ее не узнала. Словно кончилось беззаботное время, и наступили тяжелые, мрачные дни. Подруга осунулась, похудела и стала какой-то совсем дикой. А у самой англичанки было слишком много проблем дома, чтобы сразу взять быка за рога и поговорить с Грей. Та, в свою очередь, на контакт не шла. Ходила мрачная и молчаливая, чем пугала Шири. В общем, пришлось освобождать свой день для того, чтобы отловить уже ветреную блондинку и вправить ей мозги. Можно было только догадываться, чего напридумывал уже себе маг воды, коим и являлась Цири. Единственное, в чем была уверена Шири, так это в том, что все настроение подруги было связано с Котом. Что уж у них произошло неизвестно, но уже за одно выражение лица Грей хотелось убить пекинского бандита.

Девушка шагала по монастырю, выискивая подругу. Цирилла как-то очень технично скрылась с глаз долой, и это очень не нравилось. После нескольких кругов по всем дорожкам, Шири свернула за ворота. И очень удивилась, не найдя Грей возле озера. Как только в душе случалась смута, именно водоемы приносили успокоение. Еще через полчаса поисков брюнетка появилась возле обрыва и замерла, наблюдая за тоненькой одинокой фигуркой, что стояла на краю.

- Цири, привет. А я тебя искала. Ты что тут забыла? – Шири нацепила на лицо приветливую улыбку и очень медленно двинулась вперед. Неужели все настолько плохо, что Грей начала так дурить? Сейчас главное заговорить ее, отвести от бездны. – Поболтать вот с тобой хотела.

Цирилла терпеливо ожидала, пока любой, даже самый слабый порыв ветра сбросит ее вниз - покорно, равнодушно, уже готовая ко всему, что может случиться. Почему же так долго приходится ждать? Правая нога на несколько сантиметров подвинулась ближе к краю - и впервые в жизни Цири испугалась высоты под собой. Нога вернулась в прежнее положение. Лучше она будет стоять и ждать так, чем еще раз предпримет попытку самоубийства. Слишком тяжело, но вот существовать дальше тоже не хочется. Голос отвлек ее от размышлений, и англичанка в бессилии сжала кулаки, сетуя, что ее прервали.

- О чем? - недружелюбно поинтересовалась англичанка, не считая важным здороваться и автоматически одергивая рукав на левой руке, чтобы прикрыть длинный розовый выпуклый шрам от пореза. Царапины на лице быстро зажили, не оставив после себя следов, а вот это поражение теперь еще долго будет "радовать" глаз, напоминая об неудачной попытке. Поэтому нужно довести дело до конца. Девушка мельком глянула на пропасть, делая шаг назад. Если она хочет, чтобы все прошло удачно, надо, чтобы от нее отвязались. Поэтому нужно успокоить Шири и сказать, что все нормально. Как будто это кого-то убедит.

Англичанка и сама понимала, что сейчас она ведет себя ненормально - ей равнодушно все, что происходит вокруг, ей не хочется ничего делать, только тенью бродить по монастырю, не хочется никого видеть и с кем-то разговаривать, а только думать-думать-думать о своем горе и поминутно вспоминать его. Но, стоило только кому-то подойти к ней ближе, чем на несколько метров, у нее сразу начинался яркий приступ если не чистого бешенства, то неприязни точно. И поделать с этим она ничего не могла. Вот только что и приходилось прятаться, да проводить дни в одиночестве.

- Все нормально! - буквально прорычала Цирилла, желая только одного, чтобы ее оставили в покое. Чтобы исчезли все они, или лучше чтобы исчезла она, чтобы ее больше никогда не нашли. Почему во всем монастыре нет места, где можно просто спрятаться, и тебя обязательно выволокут на свет, чтобы вдоволь поиздеваться над тобой? Да, Цири сейчас казалось, что Шири попросту издевается - как, вот как они все решат, если все уже давно решилось, ничего не вернешь назад, все, что было - то прошло, и зачем ты лезешь со всей помощью?

Шири говорила с ней как с душевнобольной, приветливо, но ненатурально улыбалась, показывала, что не причинит вреда - ладони показывала - шла медленно, как приближаясь к дикому неразумному зверю, боясь напугать. И Цирилла сейчас действительно чувствовала себя пугливым раненым зверем, который впервые в жизни видит человека и справедливо опасается его. Она отступала назад от Шири, не желая, чтобы она приближалась - становилось почти физически больно пускать кого-то близко.

- Не надо меня жалеть! - яростно выкрикнула Цири - будто кошка предупреждающе лапой с растопыренными когтями махнула - маленькая, напуганная, но опасная, готовая до последнего стоять на четырех лапах. Упоминание Лин - этого маленького светловолосого ангела, а, главное, живого и радующего родителей - заставило Цириллу гневно взглянуть на Шири, отчего зеленые глаза щурились и темнели от злости. Издевается. Пришла, чтобы поиздеваться, и теперь получает от этого удовольствие. Цирилла выставила вперед левую руку в защитном жесте не замечая, что рукав задирается и показывает край страшного шрама, готовясь атаковать, если Шири подойдет еще ближе.

Злится, бросается. Дикая кошка. Как же их звероформы отражали всю суть их характеров. Сейчас нельзя было подходить, нельзя было делать резких движений. Потому что последует либо атака, либо попытка спрятаться. А позади Цириллы-обрыв. Шири в мгновение остановилась, с тревогой глядя на подругу. Она не воспринимала сейчас тон, с которым бросалась на нее блондинка. Только твердила про себя, что что-то случилось и в Цири говорят эмоции. Больные, сильные эмоции, которые поглотили под собой настоящего человека.

- Милая моя, успокойся. Я не жалею тебя, я всего лишь хочу помочь. Правда, хочу. Просто подойди ко мне, ладно? - Страшно смотреть на Грей. Такого в своей жизни Шири еще не видела. Она усилием воли отогнала слезы, прекрасно понимая, как среагирует на них кошка. А та психовала, готовилась не то нападать, не то отражать какую-то атаку. Но брюнетка не собиралась драться! Пришлось повыше поднять руки, показывая, что они пусты. Шири понимала, что сейчас Цириллой верховодят лишь инстинкты, и ничего более. Раненый зверь. А потом взгляд остановился на руке подруги. Девушка с усилием перевела взгляд в глаза Грей и спокойным тоном задала вопрос, ответ на который уже знала. Догадалась, сложив все крупинки.

- Что это? - И показала пальцем на шрам. Шири вдруг поняла, что сердце начинает биться чуть сильнее, чем бы того ей хотелось. И что Как-то странно подрагивают руки. Потому что ее белобрысая егоза-подружка вдруг оказалась темной, страшной и совершенно чужой. И нет, такой ее Шири все равно любила. И потому прошипела, вкладывая в голос всю накопившуюся злобу. - Ты чего удумала, а? Что! Ты! Творишь! Дура!

- Не подходи! Не лезь в мою жизнь! - отрезала Цири с такой истинно человеческой злостью, что становилось страшно, насколько темным может стать сердце женщины, в одночасье потерявшей все, что она любила и желала - мужчину, ребенка, свое счастье. Из глаз брызнули соленые едкие слезы обиды и боли - все они просто издеваются, потому что нет ничего интереснее, чем потыкать пальцем в полумертвого от горя человека, вынуждая того вяло шевелиться и пытаться отползти от мучителей, что вызывает лишь ядовитые смешки и комментарии.

Отступать дальше назад было уже некуда - Цири знала, что позади обрыв, и если она сделает еще шаг - то просто свалится вниз. Странно, но разве не этого она хотела несколько минут назад? Почему же тогда сейчас бросает в дрожь от этого осознания, что от верной смерти ее отделяется всего пара небольших шагов? Но сокращать дистанцию Цири не собиралась, лишь наклоняя голову вниз, словно готовясь уже броситься вперед в опасном броске. Оставьте все ее в покое, зачем вам это надо, почему вы все так обеспокоены.Почему нельзя просто сделать вид, то ничего не происходит - так не больно, просто обидно - но зачем пытаться что-то узнать и выведать.

- Не смей меня упрекать! ЭТО. МОЯ. ЖИЗНЬ! - еще раз повторила англичанка, чувствуя, что не может больше контролировать себя - голова взрывалась, наполненная энергией Аджны, сейчас насыщенно-синей, темной, почти иссиня-черной. Становилось страшно от самой себя - это не она, она ведь такая, она ведь не способа на такое, но сейчас Цирилла не чувствовала ничего, кроме всепоглощающей ненависти к этому миру, который посмел отнять у нее все самое дорогое, что она с таким трудом приобрела. А теперь приходит Шири и начинает ее воспитывать, делая вид, что знает ее, что знает эту жизнь, а у самой всегда рядом Ян, ей легче, всегда есть к кому обратиться за помощью. А у Цири никого нет, она должна быть сильной, потому что большие девочки не плачут.

Шири уже долго не было, насколько понял Ян, она пошла искать Цириллу. Последнее, что волновало Лю в этой ситуации – почему леди Грей вернулась в монастырь в глубокой печали. Насколько ему было известно, у неё что-то все же было с Гунмао, так что это она удачно нашла, с кем связаться. Запил, загулял, рассказал что лишнего – мало ли, что мог устроить четыреста двадцать шестой? А вот Шири дома не было уже долго, и это не нравилось.

Девушек не оказалось на территории монастыря и у озера, закралась мысль, как бы они снова не срулили в деревню экспериментировать с местным алкоголем. В целом, Ян не был против того, что Шири расслаблялась с подругами, но предпочитал знать, где её искать и встречать, если вернуться она решит среди ночи и на бреющем полете.

У озера девушек тоже не было, зато они обнаружились на обрыве. Ян почувствовал всплески ментальной энергии, но подходить не стал. Мао ли, что они так бурно там обсуждают. Ветер доносил лишь обрывки фраз, из которых невозможно было уловить суть разговора, и Лю считал, что не мужское это дело разбирать женские ссоры. То, что Цирилла стояла на краю пропасти, его почему-то не пугало. Быть может, они так бурно обсуждают что-то, что там увидели. Пока Ян не стал подходить ближе, но на всякий случай постарался внимательнее присмотреться к Шири и Цири.

Заплакала. Неужели проняло? Только вот легче не становилось. Шири видела, как Цирилла готовится к атаке. Только вот к какой? Неужели перекинется? Но это глупо, глупо! Девушка поморщилась от боли, которая разъедала самое нутро. Противная боль, когда ты не можешь помочь. И ладно бы, если б был обычный, чужой человек. Но своему то, своему!!!! Почему боги не дают возможности помочь всего лишь раз, всего одному, но близкому? Почему разрешают спасти чужака, а своего пытаются отобрать? Шири злилась на весь мир. В первую очередь на подругу, которая творит черти что. Во вторую – на боль в груди, которая не собирается покидать ее тело. В третью – на Кысю, который допустил все это. Бешенство нарастало, а еще девушка заметила, как сгущается синяя энергия Грей. Хрен ей, не дождется! Это Шири учила Цириллу, а не наоборот. У нее больше опыта, и ели подруга еще хоть что-то соображает - не станет испытывать судьбу.

- Оставить? Посмотри на себя! Эгоистка! Черт с тобой, если бы у тебя не было детей! Дура ты, Цирилла Грей, дура! Пожалей мальчишек, раз наплевала на всех остальных! Им нужна мать, отца они итак не видели! – Шири уже и сама кричала, а злые слезы также, как и у блондинки, текли по щекам. Она сжала кулаки, собирая и свою энергию, готовясь к возможной атаке. Девушка собирала всю энергию, которую только имела в запасе. И продолжала орать на блондинку, а слезы застилали глаза. - Остановись Цирилла! Прекрати жить прошлым, тебя здесь, в настоящем, ждут дети! Черт, да я тебе сама мозги промою, если ты настолько глупа, что не можешь посмотреть вокруг!!! Тебя любят, а ты всех бросаешь! Хватит дурить, или я тебе клянусь, я выполню свою угрозу.

- Ну прости, что меня некому было научить жить! Ты-то вон какая умная, и все-то у тебя хорошо, и муж есть есть, и дети, и все-то тебя вокруг любят, а я да, дура, потому что не знаю, каково это - когда есть к кому за помощью обратиться, и все самой всегда надо делать, - из последних сил сдерживаясь, ответила девушка, поочередно то сжимая то разжимая кулаки. А потом Цирилла почувствовала себя так, будто ее ударили под дых - резко, внезапно и очень точно.

Ее упрекают в том, что Тан исчез. Ее делают виноватой в том, что он ушел. Что он выбрал свободную жизнь вместо семьи, которая его любит. Ее обвиняют в том, что он бросил ее сыновей. Цирилла зверела, уже не думая о том, что собирается делать - эмоции, темные, грязные, масляные, как смола, собирались, разрывая душу. Самые паршивые человеческие эмоции - зависть, злость, ярость, ненависть, обида, боль - все это сворачивалось одним клубком, мешая дышать.

- Давай! Ну же, чего ждешь тогда! - и, не дожидаясь, пока Шири и вправду выполнит свою угрозу, зажала правую ладонь в кулак, хватая телекинетической энергией первый попавшийся камень. Мао всегда нападал первым - Цирилла это хорошо запомнила. И сейчас, сама того не понимая, напала на лучшую подругу, на человека, который всегда был рядом, только вот нынче он оказался по другую сторону баррикад. Слезы ярости застилали глаза, и англичанка, доверяя своему чутью, своим ощущениям, чем взгляду, метнула камень прямо в Шири, готовясь защищаться - она чувствовала, как темной грозовой тучей собирается энергия в области чакры, видела это не хуже, чем Шири. Только вот облегчения собственные действия не приносили. Да, Шири была опытнее, она знала больше, но сейчас уступать, когда и так все потеряла - казалось неправильным. Она будет стоять до последнего, отвоевывая право жить так, как она хочет. И никакие упреки не убедят ее в обратном.

Так вот в чем дело! Шири резко сузила змеиные глаза и зашипела. Ну дура ведь, дура! Куда мозги только подевала! Девушка костерила Цириллу, приглядываясь к ее энергии. Мужика ей не хватает! Семьи, значит, такой нет, как у брюнетки.

- А тебя не любят?! ТЕБЯ НЕ ЛЮБЯТ?! У тебя сыновья, которым ты нужна!!! У тебя друзья, которые всегда за тебя! Как ты смеешь вообще говорить, что никому не нужна?! Помощи захотела? Сейчас я тебе ее устрою! - Но Шири не успела, Грей ударила первой. Мир резко сузился, ушли все краски и звуки. Только летел, как в замедленной съемке, камень. Ударила! Она ее ударила!!!! Девушка практически не глядя плеснула синей энергией, даже не перехватывая, а отводя камень в сторону. Зарычала, собираясь с силами и сосредотачиваясь. Но вот затих и рык, осталось лишь шипение. И на выдохе девушка словно дохнула вперед синей волной ледяного ужаса, которым могла не только пробить, но и полностью поглотить чужое сознание.

Она смеет обвинять других!!! Волна поднималась, становилась все мощнее и темнее. Она смеет сдаваться!!! Слезы текли двумя дорожками, но Шири двигала вперед свою волну. Она вздумала дурить!!! Неслышимый гул, то волна почти почернела и поперла вперед, сметая все на своем пути. Встань сейчас человек - и все, погиб бы на месте, даже не поняв, какой каток прошел по его мозгам. Она бросила детей, оставила их сиротками! Шири закричала, раздвигая в стороны руки, чтобы не только накрыть эгоистку, а полностью продавить ее, раздавить защиту, завладеть разумом. Хочет помощи? Получай, Цирилла Грей! По полной получай! Не хочешь понять - заставим! Девушка даже не стремилась просочиться незаметно. Ее энергия не напоминала сейчас спокойную реку или тихое озеро, с которым обычно ее сравнивали. На разум блондинки шло цунами, разрастаясь с каждым мигом и темнея, темнея, темнея.

Бывает так, что ты злишься, собираешься, гонишь впереди себя свою злость, питаешься ею, а потом, когда все начинается - тихий ужас, молчаливый конец - как будто весь мир замирает вокруг, и ждет - непонятно чего. Чего-то опасного, страшного, чего-то, чего мир еще никогда не видел. Грей выставила перед собой руки, соединенные предплечьями вместе, чтобы сформировать защитный щит - глаза бездумно мазнули по уродливому шраму на всю жизнь - а энергия текла к рукам, уплотняясь в том месте, куда должна была бить Шири, чтобы не дать ей пробить защиту.

Сшиблось так, что загрохотало в ушах. Цирилла бы не удивилась, если узнала, что в округе в радиусе пяти километров все живое корчится от неизвестной боли в голове. Огромная мощь давила к земле, но Шири очень сильно ошибалась, считая, что Цири просто так сдастся, испугавшись этой силы. Девушка перенесла ад, и ей удалось выкарабкаться из него со значительными потерями - в здоровье и психике - но теперь Цирилла не боялась. Она знала и собственные силы, едва не убив ими Гунмао, и она будет сопротивляться, чтобы никогда ни перед кем не стоять на коленях! Слышишь, Шири? Я знаю, ты слышишь - никогда. и ни перед кем. не опущусь на колени.

Эмоции давали ей силы - впервые она полагалась не на спокойствие, а на то, как ярко сейчас она представляет мир вокруг - остро, как будто лезвием бритвы сняли весь верхний запыленный слой. И Цирилла, согнувшаяся было под силой брюнетки, медленно выпрямлялась, сопротивляясь, давая ей отпор, отказываясь вот так просто сдаваться она не будет. Шири давила цунами - а Цирилла отвечала ей ледяной скалой, выросшим айсбергом, внезапной холодной яростью наваливаясь, подпитываясь, наполняясь. И Цирилла сделала первый шаг навстречу брюнетке, разворачивая ладони наружу, чтобы чувствовать, знать и ощущать. И пришлось давить в ответ, отводя от себя угрозу, давить, сделав еще один шаг, сокращая дистанцию, на что не решалась раньше.

А в ответ поднялась защита, по силе не уступающая силам Шири. Та скривилась, обнажая зубы и опять зашипела. Уроки не прошли зря, Грей быстро набрала силу. Но - не умение! И девушка перераспределяла энергию практически мгновенно, обрушивая на ледяную ментальную защиту лучшей подруги всю мощь цунами, которое в мгновение ока становилось такими же бесконечно ледяными иглами. А Цирилла шла вперед, подпитываясь совершенно из непонятных источников. Только в бою всегда проигрывали эмоции, и Шири старалась уподобиться собственной атаке, подавляя в себе всю ярость. Ей надо пробить блондинку, донести до ее разума всю ту Истину, с которой жила сама.

Не на колени, дура! Встань лицом к солнцу, а не к тьме! Злишься, Цирилла Грей? Получай. Острые, как бритва, иглы ментальной энергии пронзали ледяную глыбу, которой прикрывалась подруга. Шири била и била, продолжая еле слышно шипеть. И пошла в новую атаку, расходуя остатки сил. Она понимала, что если проиграет сейчас, то Цирилла, ее любимая подруга, уже никогда не вернется. Не станет прежней. И надо бороться до конца.

Шири выгнулась дугой и дернула вверх подбородком, когда наплевав на осторожность, начала выталкивать золотистую энергию эфира на ментальный план. ЕЙ. НАДО. ПОБЕДИТЬ. ЛЮБОЙ. ЦЕНОЙ! Тогда Блондинка станет прежней, тогда поймет, что нужна. Остановится цепочка безумств, не будет больше изуродованных рук, брошенных детей и прогулок над бездной. Девушка шипела и перекачивала энергию, без остановки, без сомнений. Золотистые нити окрашивались в синий цвет боли и ярости. И вслед за тонкими иглами, которые должны были порвать защиту, опять шел девятый вал. Последний, самый мощный. Убийственный. И Шири, прокусив губу, полностью высушенная, заулыбалась окровавленным ртом и посмотрела на подругу. Я! ТЕБЯ!ЛЮБЛЮ! ДУРА МОЯ...

Цирилла скрипнула зубами, чувствуя, как у нее начинают дрожать колени от испытываемой на себе ментальной тяжести. Шири противоречила сама себе, то тыкая в щит иголками, от которых почти физически больно и холодно, а затем обрушивала новую силу сверху, вынуждая сначала останавливаться, потому что идти было тяжело. Как же Цирилле сейчас хотелось идти вперед, а сил не хватало! Как ей хотелось дойти до брюнетки, чтобы показать - она не сломалась, она просто устала бороться. От усилия вздувались мышцы, сопротивляясь из последних сил, но ни шагу назад - никогда ни шагу назад. Лучше стоять на месте, чем идти назад, возвращаясь к тому, что было. Паршивое прошлое не вернешь.

Иглы кололи, Цирилла собирала остатки энергии, уже перегорев, уже не зная, откуда брать запасы, выпивая собственную жизненную силу, а Шири все давила и давила, двужильная, мало того, подключаясь к эфиру, тайны использования которого сама блондинка так и не смогла понять. И опять эти иглы, кололись, жалили, прорывали, и уже чувствуются прорехи в защите, которые не успевают зарастать, потому что неоткуда брать новые силы, но Цири держалась. Из последних сил, последних капель энергии, на одном чистом упрямстве, которого было хоть отбавляй, только на одном нем, покачиваясь, стояла, терпела, уже не отправляя в ответную атаку, а просто ждала чего-то, боясь сдаться и сломаться.

Последний ментальный удар как будто вбил в голову гвоздь, от этого крика, эхом разнесшегося по пустой глупой голове, пала защита, Цирилла все же сломалась, припадая на одно колено и упираясь вспотевшими ладонями в землю. Она не сломалась, не сломалась, не сломалась - как мантру повторяла, стоя на своем до последнего, и лишь непонятно каким чудом - видимо, закаленная своими страданиями и той болью, что вытерпела - удерживаясь в сознании, хотя чувствовала себя пустой, как будто внутри вообще ничего не было. В голове звенело. Вокруг было тихо.