На берегу пруда

- Ничего, жить буду, - Гунмао улыбнулся, обнимая девушку за талию.

Он заглянул в её хитрые зеленые глаза, не став ничего говорить о том, почему она решила сбежать от него, да ещё и спрятавшись на дереве. Она повела себя, как подросток, но было очень приятно видеть всю эту непосредственность в её поведении. Особенно после тех взглядов, которые были незадолго до её побега. Сейчас она жила, и пусть для этого ей нужно лазать по деревьям, падая с них, и делать другие глупости. Лишь бы никогда больше не было той страшной пустоты, когда нет даже слез. Сейчас Кот чувствовал, что опасность миновала, и больше не нужно внимательно смотреть за тем, где дома лежат ножи, насколько прочное в окне стекло и что можно успеть сделать за то время, пока его не будет дома. Он боялся, что Цирилла заметит слишком явную опеку, но замечал за собой мысли, граничившие с паранойей, а порой и просто боялся возвращаться домой после того, как уезжал на несколько часов, потому что не знал, что там его ждет. Гунмао провел рукой по волосам девушки, затем коснулся её губ в коротком поцелуе.

- Для чего-то же я должен быть рядом с тобой, - сказал он, вновь ловя взгляд Цириллы. – Но больше не прячься от меня на деревьях, хорошо? – добавил Кот с легкой усмешкой.

- Ты можешь быть со мной и просто так, - ответила Цири, ластясь и сама подставляясь под его руку. Счастье скоротечно, тем более с одним из тех, кто практически каждый день смотрит в глаза смерти. Цирилла знала, что соглашается быть с человеком, безопасность и жизнь которого ничто и никто не может гарантировать. Неизвестно, что будет через два дня, через неделю, месяц. Нельзя ничего загадывать и планировать, подчиняясь внезапному порыву и тем обстоятельствам, которые есть в данный момент. Но именно это учит ценить каждое мгновение рядом с тем, кого ценишь и любишь больше своей жизни, учит наслаждаться секундами его улыбки, мягким блеском его ореховых глаз, ласковым прикосновениям, что сейчас принадлежат только тебе одной. Цирилла уже проклинала себя за то, что не так давно хотела добровольно от всего этого отказаться. Глупая, глупая кошка...Что же тогда на нее нашло? Лишь бы только больше никогда к этому вновь не возвращаться.

- Хорошо, - с улыбкой согласилась Цири. Саму как-то больше не тянуло. - А где можно прятаться? Под одеялом можно? А то в Пекине мало деревьев.

Ей хотелось просто наслаждаться обществом Кота, единственного - теперь единственного - мужчины в своей жизни. Хотелось обнимать его, нежно проводя ладошками по груди, прижиматься щекой к его колючему подбородку, и целовать - сладко целовать в ответ, справедливо полагая, что это преступление - надолго оставлять его губы без должного внимания. В животе словно мурашки поселились, и сейчас Цирилла любила Мао до дрожи, до счастливых слез на глазах.

- Любимый... - тихо прошептала Цири, словно пробуя это слово на вкус.

Гунмао будто бы всерьез задумался над вопросом девушки насчет того, где прятаться при отсутствии деревьев в его пекинской квартире. Почти проблема, на самом деле.

- Под одеялом можно, - уверенно согласился он. – Даже под кроватью, и, так уж и быть, в шкафу.

Затем он улыбнулся, любуясь Цириллой в тот момент, когда она искренне назвала его любимым. В это время у неё менялся взгляд, становившийся чуть более ярким, будто в глазах мелькали теплые искорки, а выражение лица становилось одновременно смущенным и нежным. Гунмао часто увлекался женщинами, испытывая к ним самые разные эмоции: любопытство, азарт, восхищение, можно было сказать, что все, кто отметился в его памяти за его жизнь, чем-то его привлекали и по-своему цепляли. Но, пожалуй, только Цирилла казалась такой родной и домашней, что её хотелось просто опекать, чтобы она просто все время была рядом.

Наверное, этим любовь отличается от влюбленности, ведь прежде Гунмао бежал от проблем своих пассий, как от открытого Огня, и лишь в редких случаях немного помогал, без каких-либо попыток возобновить отношения. Женщины были для него приятным отдыхом, Цирилла – одним из важнейших смыслов в жизни.

- Кошка моя, - Гунмао улыбнулся, касаясь лбом лба девушки, затем поцеловал её в губы, крепче прижимая к себе. – Люблю тебя.

Цирилле до безумия нравилось, когда он называл ее кошкой. Еще больше ей нравилось, когда он называл ее "моя кошка". В этом было что-то намного больше личное и близкое, чем самые крепкие мужские объятия. Это говорило ей о многом даже больше, чем "я люблю тебя". Он кот, который никогда никого не подпускает близко, гуляет сам по себе, уходит и приходит, когда захочет и выбирает только те руки, которые ему больше нравятся. И быть его кошкой - это найти узкую тропинку прямо в его сердце.

Цирилла скромно потупила глаза, чувствуя, как щеки заливает легкий румянец. Только сейчас она смогла осознать, насколько прочно заняла место рядом с Гунмао, и насколько он дорог ей самой. Она не видела этого половину месяца назад, когда эгоистично погрузилась в свои проблемы, не видя и не желая искать выходы из сложившейся проблемы. Она просто принимала его заботу и помощь, как что-то само собой разумеющееся, вытягивала силы и пробовала на прочность нервы, не замечая, насколько ему было тяжело и плохо все это видеть. И сейчас его признания - это не пустые слова, которые он мог раньше говорить каждой второй девушке, чтобы добиться от нее желаемого. Забавно, но чтобы добиться этого же самого от Цириллы, ему не пришлось прилагать особых усилий.

- И ты будешь меня искать? Под одеялом? - с робкой улыбкой спросила Цири, касаясь кончиками пальцев лица Мао и проводя имя по подбородку. - Пойдем домой? Я думаю, что сегодня больше не полезу обозревать окрестности. Руки что-то болят, - пожаловалась Цири, показывая Коту ободранные ладони.