Черные тени на белой луне, она улыбается мне

Прорицательница с некоторым скептицизмом взглянула на веселую парочку, после чего тяжело вздохнула и махнула рукой, мол, как знаете, отпустив кокон, в результате чего он просто-напросто распался. Эти двое определенно темнили, тут даже не надо было обладать очень чуткой интуицией, но Руж решила, что они с сами могут тут все выяснить, но позже, когда оба придут в себя и их осмотрит кто-то из лекарей.

- Сами, так сами – мое дело предложить, - пожала плечами англичанка, но сама с места не двинулась раньше, чем Оливия и Двер. Ее задача – доставить этих двоих в лазарет, потому как она была практически уверена, что оставь их тут, то всенепременно произойдет повторное падение, что, сами понимаете, не то, чтобы неблаготворно, что очень плохо скажется на состоянии обоих. Возможно, в этот раз шеи-таки даже свернут. Вообще, было как-то странно спокойно, в отличие от того, что она чувствовала ночью. Значит, она пришла по адресу, да.

Вообще, Руж, несмотря на то, что уже не первый год, далеко не первый, живет в Линь Ян Шо и общается со своими бывшими учениками на равных, все равно иногда вздрагивала от того, что к ней обращаются не только по имени, но и на ты. Она сама настаивала на том, чтобы между ними было меньше формальностей, но профессиональная привычка, выработанная годами… от такого сложно избавляться.

- Я искренне надеюсь, что вы вот так вот случайно с обрывов падать перестанете. И не случайно тоже. А кому надо или не надо в лазарет - решать дежурному лекарю.

Нет, вы только посмотрите на него. Оливия взглянула на Пэйна с такой яростью в глазах, что от воспламенения его спас только её хороший контроль способностей. Если бы уровень владения огнем был таким же, как год назад, то к ранам оборотня прибавились бы еще и ожоги.
Лив любила себя. Была практически однолюбкой, потому что за все шестнадцать лет жизни смогла пронести любовь безграничную любовь только к одному человеку - к самой себе. Это уже здесь, в Линь Ян Шо, что-то начало меняться. Пожалуй, любила она себя слишком сильно, ненавидела боль и даже обыкновенный порез выливался в целую проблему, потому что она себя очень сильно жалела. Еще она не привыкла делать что-то для людей, любила быть сама по себе и считала, что если она чем-то все-таки помогла, то счастливец должен быть благодарен по граб жизни. А тут... Девушка снова прикусила щеку с внутренней стороны, до такой степени, что почувствовала во рту металлический вкус крови. Злость накатывала на сознание волнами и не известно, как он держалась. Урод. Придурок. Да как он смеет? Она из-за него упала, он её скинул, из-за него у неё перед глазами всё двоится, он сломал ей нос, из-за него она так вымотана, потому что грела его, пыталась вылечить. Как дура. Да, точно, как дура. Она уже жалела, что не бросила его там внизу, подыхать. Нужно было уйти подальше от него и греться спокойно. Скотина такая! Это ей не обязательно в лазарет, да?! А тебе, бедненький, обязательно, да?! Да у неё ожоги! На голове! Выжжены волосы! Всё тело в ссадинах и синяках! Перед глазами двоиться! Ох, как же она его возненавидела. Как будто не было этой ночи, проведенной там, внизу. Не было примирения, не было секунд, когда они, прижавшись друг к другу, пытались согреться. Всё осталось там внизу, навсегда, а теперь, когда они поднялись наверх, вернулась ненависть и злость. Она посмотрела ему в глаза, желая передать свою ненависть, но в голове резиновыми мячиками запрыгали мысли, чужие. Они были рассеянные, испуганные, так резко они выделялись в её наполненном злостью сознании. Ты хочешь, что я нашла твой камень, да? Тебе камень дороже той, кто о тебе заботилась?!
- Иди %№:, Пэйн, - рявкнула она, потому что не могла больше сдерживаться. Даже забыла о Руж, которая стояла рядом и том, что материться при мастерах не хорошо. - Я найду твой амулет, а затем сброшу со скалы. Буду сожалеть лишь о том, что ты не подавился им, - резко развернулась спиной к мужчине и закрыла глаза, потому что всё кружилось перед ними то ли от ярости, то ли... Не понятно.
- Извините, - после недолгой паузы, обратилась она к сифу Адлер. В голосе по прежнему звучали разъяренные нотки. Как только она смогла открыть глаза, уже шарила ими по земле. То, что было еще довольно темно не беспокоило, потому что кошки отлично видят в темноте. Кроме того, территория, где мог находиться камень не было слишком большой.

Оборотень попытался улыбнуться мастеру Адлер, но вместо этого получился только болезненный вздох: как жестоко все-таки жить со сломанным ребром, почему Лив его не жалеет? Оказавшись на твердой земле на коленях, он еще не решался вставать, щупая под собой опору: брр, полеты – это не его, определенно. А Хамфри отчего-то опять разошлась не на шутку, и если честно, Двер вовсе не догонял, почему. Они ведь уже поделили все, вроде: там, внизу. Или нет?
- Не надо, Оливия. – он искренне жалел, что позволил себе эту мысленную просьбу ей в глаза. – Не надо, я сам найду.
Скептический взгляд Руж: она явно больше хотела отвести их в лазарет, чем тратить время на поиски непонятно чего, - и Пэйн передернул плечами. Раньше женщина была гораздо сговорчивее, хотя и сейчас – единственная не заноза в заднице среди всех ему знакомых.
- Мне нужно его найти, он боль заглушает. – пояснил оборотень, уже пытаясь вспомнить, куда швырнул побрякушку перед дракой. Если Хамфри обнаружит камушек первой, у нее может хватить мозгов сделать то, что грозилась. Он бы ее придушил за такое.
- Лив, я тебя прошу. Я не трогаю твои личные вещи, его не так просто достать, не надо.
Он держался за голову, поднимаясь с колен и борясь с тошнотой. Вот ведь правда зря тратил силы, но что поделаешь: дурная голова, она и в Африке дурная. Слабость не позволяла волку даже пытаться ругаться, в единый момент он стал паинькой, зайчиком, и только Хамфри, похоже, этого не замечала. Кусок балбесины.

Хммм, кажется, эти двое времени даром терять не умеют. Даже когда, казалось бы, все хорошо, они продолжают едва ли не перегрызать друг другу глотки. Конечно, это довольно громкое заявление, но Оливия своим оскорблением дала очень хорошо понять, что сложись ситуация немного иначе и не присутствуй при этом она, Руж, то несчастному Пэйну не поздоровилось бы. О да, женщина в ярости – это действительно страшно. Но прорицательница тактично сделала вид, что не слышала оскорбления, лишь негромко кашлянула, напомнив о том, что они не одни и не стоит так выражаться. Хотя бы до тех пор, пока они не окажутся наедине. Но перепалка продолжалась и речь шла о каком-то кулоне. Прорицательнице потребовалось несколько секунд, чтобы в сознании всплыла картинка произошедшего, где можно было не только увидеть кулон, но и понять в какой стороне он находится. Оказалось, что довольно близко, поэтому женщина сделала несколько шагов в сторону, где обычно никто не ходил и было довольно много камней. Если бы кто-то видел ее глаза, кто-то, кто знает ее довольно хорошо, то непременно бы понял, что сейчас она ориентируется исключительно на прорицания, которые сейчас едва ли не вырисовывают ей дорогу к потерянной вещице. Амулет лежал за небольшим камнем, поэтому даже при свете дня его вряд ли бы было легко найти.

- Держи, - Руж протянула находку ее хозяину, после чего скрестила руки на груди. – Мне все же кажется, что вам обоим необходимо в лазарет прямо сейчас, иначе Двер отключится прямо тут. Оливия, а у тебя голова не болит случайно? Головокружение? Тошнота? – Хотелось даже поинтересоваться про солененькое, но прорицательница сдержала такой милый порыв, решив, что это будет немного лишним. Да и не в тему.