Кадровые вопросы

Цирилла чувствовала себя девицей на выданье и впервые в жизни стеснялась чужих взглядов. Учитывая, что большинство окружающих считало ее едва ли двадцатилетней девчонкой, не зная реальный возраст, то, наверное, тут было чему смущаться. Не каждый день выходишь замуж. А тут еще и обсуждают это так, как будто заключают какую-то особо выгодную сделку. И, конечно, особенно удивил ее выкрик парнишки. Девушка подняла на него удивленный взгляд, не понимая, чем вызвано подобное поведение и особенно такой к ней негатив. Она вроде бы пока еще никому ничего плохого не сделала. А то, что женитьбу все присутствующие считают едва ли не каторгой - так она тут ни при чем.

Цири задержала взгляд на мальчике, еще точно не зная, кто сейчас краснеет больше - он или она. Она от понимания того, что послужило причиной для агрессии будущего лунтао, а он - от понимания того, что выдал себя. Нет, вот только этого ей еще и не хватало - чтобы краснеть в присутствии двенадцатилетнего мальчишки, которого еще только начинает касаться переходный возраст. Да и вообще - она тут замуж выходит, и что ей теперь - чувствовать себя виноватой за то, что нравится пацану? Короче, чувство было не из самых приятных - самодовольство, чувство собственного достоинства, гордыня и иже с ними куда-то сгинули - стало неуютно, как будто действительно чувствовала сея виноватой. Одно дело, когда ты вполне очевидно приглянулась парню двадцати лет, и когда - двенадцати. Как себя вести-то теперь?

Англичанка даже как-то очень поспешно схватила стакан с виски, перевела взгляд на лунтао и неуверенно улыбнулась. Торопливо сделала из него глоток, едва дождавшись, когда Кот замолчит, а потом поставила почти полный стакан обратно на столик. Она автоматически и как-то рассеянно заметила, что Мао также не стал допивать виски, как она и просила днем ранее. Рука Гунмао на бедре обжигала почище открытого огня, а девушка жалась к любимому еще сильнее, как замерзшая кошка, ну, чтобы защитил, что ли. Вопрос - от кого?

В душе Сина бушевало пламя. В какой-то момент он понял, что очень надеется на то, что ему удастся зацепить Гунмао. А что потом? Об этом мальчик не задумывался. Просто хотел сейчас вывести из себя мужчину и все. Так же не возникали вопросы – для чего и зачем. А потом заговорил отец, явно сводя все на шутку. Парнишка еще немного посверлил взглядом Кота, и лишь потом усилием воли опустил глаза на свою чашку. Он уже знал все нюансы этой посудины, настолько внимательно и долго сегодня ее разглядывал. Сина чуть потряхивало, адреналин продолжал бурлить в крови, отчего хотелось слезть со стула и… И что-нибудь сделать!

И только здесь включились логика и здравый смысл. Нельзя нарываться на Гунмао. Нельзя показывать свое отношение к нему и его поступкам. Нельзя кричать при отце, выставляя его и себя идиотами. Нужно терпеть и молчать. А потом, когда ему откроются все детали сегодняшней ситуации, сделать выводы. Но это сложно! Как же это сложно, когда хочется чего-то другого. И непонятно – чего, но очень хочется. Что-то кому-то доказать прямо сейчас, подкрепляя собственные слабые доводы крепкими кулаками. Заорать, чтобы услышали. Высказаться остро, язвительно, сильно, как умеет отец. И нельзя, нельзя, нельзя.

Син понял, что его щеки горят. Огонь словно заливал его с головой, обжигая тело. И уже больно сидеть, и противно всех слушать, и раздражает непонимание и какое-то скрытое высокомерие. И неприятно, что остальные поняли его промах и пытаются его скрыть. И еще противнее было бы, если бы не скрыли, а высмеяли. И все сидят и улыбаются, отвешивая глупые ничего не значащие шутки. Мальчишка не выдержал, понимая, что сейчас взорвется.

- Извините, мне нужно… - Сорвался с места, едва не опрокинув стул, и вырвался из кабинета. И только в туалете, возле раковины, когда почувствовал холодную воду на своем лице, пришел в себя и мрачно посмотрел в глаза своему отражению. Слабак.

Тигр был единственным, кто выпил виски до дна. Кот второй день выглядел контуженным, но как-то неправильно в отношении леди Грей говорить ему об этом во время разговора о свадьбе. Если он будет меньше пить и станет более осторожным, ему это только на пользу.

Син выбежал из-за стола, и лунтао проводил его несколько удивленным взглядом. Не похоже, чтобы он с утра плохо себя чувствовал, так что причина такого поведения могла быть в чем угодно. Только не с фу шан шу обсуждать дела наследника триады, тем более в присутствии дамы.

- Ну, раз ты все равно сегодня толком не пьешь, - лунтао кивнул на почти полный стакан, - можешь ехать отдыхать. У меня пока к тебе нет вопросов. Завтра приезжай на похороны, а там неделю можешь отдыхать. Леди Грей, если что, Вы знаете, что собутыльников можете разгонять, ссылаясь на меня, - добавил Ху с легкой усмешкой.

Что-то подсказывало лунтао, что на этот раз Кот и сам не захочет собирать у себя на квартире сабантуи. Он давно уже не был таким уставшим, как сейчас после вчерашней битвы в ожидании предстоящей свадьбы. Ху слышал, что прошлой ночью Гунмао бродил по дому, а сегодня они ездили к Живодеру, потом куда-то ещё, не заезжая домой. Кот неисправим, желая произвести впечатление на даму он и в менее живом состоянии будет делать вид, что все в порядке, но сейчас ему, по-хорошему, нужно несколько дней отлежаться. В идеале трезвым.

- Ты к ребятам пойдешь? – спросил Тигр.

Сам догадался. Гунмао лишь скептически фыркнул на слова о собутыльниках, но для себя решил, что эту неделю лучше проведет с Цириллой, чем с братьями, потому что поводов спиться у них предостаточно, а ему на такие пьянки банально не хватит здоровья. Син куда-то выбежал из кабинета, и Кот посмотрел на босса, чтобы по его реакции понять, нужно ли с этим что-то делать. Не нужно.

- Я домой поеду, - сказал Гунмао. – К братьям просто подойду на пару слов. Эскулап пить не советует, а мне нужно быстрее вернуться в форму.

Лучше так, чем сказать, что пить не хочется. А то вдруг лунтао после новости о свадьбе и того, как он не выпил виски залпом, решит, что вместо Кота в пекинскую триаду подослали его двойника? Сейчас даже с братьями говорить не хотелось, просто нужно с ними увидеться, потому что после вчерашнего так будет правильно. Гунмао думал уже только о том, как бы добраться до дома и заснуть, потому что за этот день успел устать так, будто не спал неделю.

- Чжэнь я позвоню, объясню задание, - Кот убрал сигареты и зажигалку в карман пиджака. – Пойдем, - сказал он Цирилле, вставая из-за стола. – Спасибо, босс. До встречи завтра.

Они вышли из кабинета, оказавшись в общем зале, где собралась уже толпа народу. Бойцы шумно приветствовали Гунмао, все, разумеется, звали к ним присоединиться, многие с интересом разглядывали подругу командира, но никто не задерживал на ней взгляд дольше вежливого. Со всех сторон стали раздаваться вопросы о его новом назначении.

- Да, я теперь фу шан шу, можете меня бояться, - объявил Гунмао.

Рядом тут же нарисовался подвыпивший Бизон, который попытался дружески похлопать Кота по плечу, за что выслушал пару емких фраз на отборном путунхуа, в которых идиоматично объяснялась его неправота в данной ситуации. Бугай запоздало вспомнил про рану и извинился. Гунмао, на ходу объясняя бойцам, что сегодня не будет оставаться на основную часть банкета, стал пробираться к выходу из Ванцзы, обнимая Цириллу за плечи. Отбиваться от толпы желающих с тобой выпить довольно сложно, но тут его спасло появление на сцене клуба танцовщиц, на которых братьям было интереснее смотреть, чем на командира. Стоит отдать должное Коту, он в сторону девиц смотрел секунды три, максимум четыре, после чего все же вышел из клуба, где их с Цириллой уже дожидалась машина.

Син стоял, оперевшись двумя руками на раковину, и буравил взглядом свое отражение. Действительно. Безвольный слабак, который не умеет держать себя в руках и позорит своего отца. И главное, перед кем? Тут лицо мальчика стало даже не красным, а бардовым, настолько ярко проступил румянец. Он глухо зарычал, глядя бешеными глазами куда-то в стену. Опозорился. Он, будущий руководитель. Будущий лунтао. Перед собственным человеком и его… И новая волна жара прокатилась от пяток до макушки. Парнишка не понимал, что происходит и почему он так себя ведет. Ведь бесится и отбрасывает даже от внутреннего взора образ этой… Да он даже имя ее выговорить не может! Даже про себя не может выговорить!

Это бесило сильнее всего. Син считал себя очень сильным, начитанным и опытным. Особенно в сравнении со своими одноклассниками. Но сейчас он ничего не понимал. И хотелось по привычке расспросить отца, но в тоже время откуда-то вылезало чувство стыда. А вдруг тот не поймет и начнет ругаться? Да лучше б ругался, лишь бы не смеялся! Нет, нельзя говорить. Парнишка опять ополоснул лицо, обильно смачивая пряди, нависающие надо лбом. Мотнул головой, разбрызгивая капли вокруг себя. Немного влаги попало и на рубашку, которая тут же намокла на груди, воротнике и плечах. Син шумно выдохнул. Надо взять себя в руки и успокоиться. Вернуться в кабинет, сесть на свое место и с каменным лицом поздравить Кота. И почему это так трудно? Ведь помощник отца ничем его не обидел, да и не мог бы, даже если бы хотел. А все пошло к черту. Тщательно придуманный им план поведения просто рухнул. Как же не хотелось выходить отсюда. Лучше спрятаться в кабинку и сидеть там до тех пор, пока его не найдут.

- Слабак! Сосунок. – Прошипел сам себе Син, продолжая глядеть на свое отражение. Потом он сжал зубы, так, что на пухлых щеках заходили желваки, и вышел из туалета. В кабинете сидел лишь отец. Син хмуро посмотрел на мужчину и нарочито небрежно спросил. И даже голос почти не дрогнул. – Гунмао и леди … Цир…Грей уже ушли? Быстро что-то.

Неужели Кот дожил до того возраста, когда начал понимать, что для быстрого восстановления после ран нужно спать, а не пить? Ху порой переставал узнавать Гунмао, который удивительно изменился с того времени, как стал жить с леди Грей.

- До завтра. До свидания, леди Грей, - лунтао кивнул уходившей парочке и налил себе ещё виски, но пить пока не стал.

Сина не было уже довольно долго, но искать его сейчас было бы неправильно. Можно подождать ещё минут десять, или хотя бы время, нужное на сигарету. Ху не было все равно, напротив, он как раз не хотел показывать излишнюю опеку, когда Син старался быть самостоятельным. Он ещё ребенок, пусть и должен даже сейчас знать больше, чем его сверстники. И он старается с этим справляться.

Дверь кабинета открылась, и в кабинет зашел мокрый и растрепанный Син. Но он пытался делать вид, что все в порядке, и даже сразу задал вопрос.

- Да, они домой поехали, - ответил лунтао. – Кот ранен, ему отлеживаться надо, а не с братьями пить. С тобой все в порядке? – Ху внимательно посмотрел на сына, надеясь, что сейчас тот ответит честно. Здесь не было лишних ушей, даже официантки не мельтешили поблизости.

Есть тонкая грань между слабостью и необходимостью. Син мог храбриться перед Гунмао и другими братьями, тем более мог перед подругой Кота, а вот сейчас был шанс, что он скажет честно.

Син сделал вид, что пропустил мимо ушей почти все объяснение отца. Он знал, что если хочет стать хорошим лунтао, надо заботиться о своих людях. Знать о их ранах и проблемах, и вовремя принимать решения об отдыхе. Но сейчас мальчишке хотелось сделать назло. Кому и зачем, он не думал. Просто показать всему миру, что Кот ему совершенно не интересен. А вместе с ним и ... его невеста. Парнишка смахнул капли воды, что стекли ему на шею с волос, и только после этого посмотрел на отца.

Это был долгий взгляд. Сперва в нем читался вызов. Син был готов спорить до хрипоты, что-то доказывая отцу. Только вот не знал, по какому поводу следовало начать орать. Но как же хотелось. Аж кулаки чесались. Потом в глубине глаз родился и разгорелся огонек бешенства. Он облажался сейчас, опозорился, как мальчишка! Наверняка выставил собственного отца глупцом, а себя маленьким сосунком, которому не дела решать, а на горшке сидеть. И вновь с губ готовы были сорваться злые слова. И губы шевелились, вот только самих слов не было. Мальчик силился придумать их, начать наскакивать на мужчину и язвить, но слов не было! И голова отказывалась помогать, сознание не складывало воедино картинку и не давало подсказку. Что-то темное и горячее жгло изнутри и рвалось на волю. Но потом Син судорожно всхлипнул и начал остывать. Взгляд его стал более осознанным и менее злым. Потом изменилось и выражение лица. Мальчик растерянно посмотрел на отца и спросил.

- Пап, что это, а? - Глаза забегали. Парнишка силился сообразить, что с ним не так. Понять, как сейчас поступить. Приготовить ответ на незаданный пока вопрос отца. И не мог связно составить даже одну фразу. - Пап, ну чего они...она...не, они. Кот! Я что-то не пойму ничего...

Лунтао кивнул на стул, предлагая Сину сесть перед разговором. Он был рад, что сын все же начал говорить, пусть и не мог толком объяснить, чем его так зацепила женитьба Гунмао. Ху мог лишь догадываться, что дело тут вовсе не в Коте, но такие догадки лучше пока отложить.

- Я думаю, они это вчера решили. Гунмао уже довольно долго живет с леди Грей, и, если бы петух жареный не клюнул, о свадьбе бы не задумался, - сказал лунтао. – Тебе не нравится, что он женится?

Взгляд Ху оставался столь же внимательным. Он пытался понять причину замешательства Сина, с которым что-то произошло ещё до того, как Гунмао объявил о свадьбе. Либо это было связано лично с Котом, либо с его подругой, но не дело это, если парень будет дичиться своего фу шан шу. Ху хотел, чтобы Син сейчас говорил, а не заставлял себя делать вид, что все в порядке, иначе неизвестно, как он среагирует в следующий раз. При этом лунтао видел, что его сын сейчас сам толком не понимает, что на него нашло, и готов с этим разбираться.

Даже странно. Тигр много лет изучал людей, работавших на триаду, некоторые из которых были немногим старше Сина, он понимал причины их поступков и мог предугадывать их реакции, а собственного сына без его подсказок понять сейчас не мог. Но зато хотел ему именно помочь, а не найти способ им манипулировать.

- Да не в этом дело! - Громче, чем того требовало уважение к отцу, выплюнул Син и тут же замолк. А в чем тогда дело? Ну понятно же, что его фраза требует продолжения, причем логичного. А он сам не знал причину. Мальчик сел было на стул, однако уже через полминуты сорвался с него, чуть не опрокинув, и зашагал к стене. Потоптался возле нее, каким-то загнанным взглядом осматривая пол, дверной косяк, а следом и потолок. Пару раз вздохнул и даже открывал рот, чтобы заговорить. И опять понимал, что внутри у него много неизвестно чего, но вот нет ни единого слова. И парнишка как немой мычал и замолкал. Он шагнул к отцу, трогая себя за рубашку на груди. Как-то пронзительно посмотрел тому в глаза и заскулил, стуча себя кулаком в грудь.

- Пап, почему больно, а? - Прохрипел, а не сказал. А внутри все замирало. Как-то все очень внезапно, все в один день. В один чертов долгий день. И все не правильно, и какое-то скользящее состояние, когда желаешь страшных вещей и боишься, что твое желание исполнится. Син опять рванул к стене и опять развернулся лицом к отцу. А как страшно признаваться. И ведь ни в чем не виноват, но оттого еще страшнее. Не так страшно потерять винтовку матери, как казалось сейчас.

- Пап, ну зачем они?! - И опять оборванный вопрос. И опять губы стремятся выплеснуть огонь, накопившийся в груди и тщательно подавляемый. И опять лишь каким-то неимоверным усилием мальчик тормозил этот поток. Даже не фраз и не слов, а каких-то звуков. Син глубоко вздохнул и резко заявил. - Ничего мне не нравится. И зачем мне это было рассказывать? Вот чего он добьется? Зачем она ему? А он ей зачем? Она же красивая! У нее такие глаза. Испуганные. А он. Да ну их!

И очередной рейс до стены с упором в дверной косяк. Щеки горели и было стыдно. Не понятно из-за чего, но стыдно. И трудно поднять глаза на отца. Проще поднять на плечи мир.

И Син стал говорить. Ху закурил и стал внимательно слушать сына, глядя за тем, как он мечется по кабинету. Слушал он серьезно, без тени усмешки, потому что для парня проблема была реальной и серьезной, просто ситуацию он видел с высоты своих двенадцати лет и начинающегося переходного возраста, так что о соперничестве с Котом не могло быть и речи.

- Красивая, - лунтао согласно кивнул. – Она пытается спасать его заблудшую душу, а он рад, что она с ним возится. Син, нет ничего плохого в том, что она тебе понравилась. Плохо будет, если из-за этого ты не сможешь относиться к Гунмао как к надежному фу шан шу, а не как к человеку, который женится на леди Грей – серьезно сказал Тигр. – Ты вот что пойми.

Он стряхнул пепел и задумчиво посмотрел на стакан с виски, который пить пока не хотелось. Они могли разговаривать сколь угодно долго, пока бойцы в соседнем зале бурно отдыхали, особо не думая о неотложных делах.

- На свете существует много красивых женщин. С грустными глазами, с выразительными губами, с изящными руками, с завораживающим голосом и чарующей улыбкой, - могло показаться, что в голосе Ху скользнул оттенок грусти. – Ради них часто хочется делать глупости, но я хочу, чтобы ты запомнил: никогда не доверяй женщинам больше, чем братьям. Я сейчас говорю не лично о леди Грей, у меня нет причин ей не доверять, иначе она бы не присутствовала при этом разговоре, просто не теряй голову.

В триаде сейчас была только одна женщина – Чжэнь, которая умудрилась подняться с самого дна. Все, кто работал на Мао, в свое время плохо кончили. Ху считал, что ни один мужчина не может быть столь изощрен и коварен в мотивах предательства. И он понимал женщин хуже, чем мужчин, потому доверял им в разы меньше.

Голос отца, вопреки собственным мыслям, странным образом успокаивал. Син продолжал ходить, но уже бездумно, а не под влиянием дикой дозы адреналина, что бурлил в его крови. Мужчина говорил правильные вещи и, что главное, не смеялся и даже не улыбался. Неужели мальчик не так глуп, как казалось ему самому? Отец даже соглашается с ним, однако ставит неимоверно сложные задачи. Парнишка, судорожно пытаясь найти хоть какой-нибудь ответ, заметался взглядом по стенам и полу. Какой-то тупик. Ничего не шло в голову, только метались обрывки мыслей, взметающие в душе то ярость, то боль, то еще какое-то странное мягкое чувство. И относилось оно явно не в фу шан шу.

- Пап, ну вот что со мной, а? – Син угрюмо посмотрел на отца и пошел к стулу. Хватит уже носиться и желать что-то непонятное и далекое. Хотеть то, чему он не мог пока найти название. Парнишка сложил руки на коленях и исподлобья глянул на мужчину, постепенно успокаиваясь. Ответов все равно не было. Более того, мальчик никак не мог сосредоточиться на том, что сегодня происходило. Для этого нужно было расслабиться и попробовать проанализировать ситуацию. Он так часто делал, когда возвращался вместе с отцом с совещаний. Раздражение на глупости вкупе с затаенным бешенством на то, что порой на него смотрели, как на ребенка, медленно отступали, и Сину удавалось разрешить внутренние противоречия самому. Сейчас же он чуть ли не в первые в жизни высказался настолько грубо и несдержанно при отце.

Что, что такого? Его и раньше не замечали. Или слушали, но не слышали. Или снисходительно смотрели. Были и те, кто относился серьезно. Кот, к примеру. Не выказывал неуважения или высокомерия. Но почему раньше ярость уходила куда-то вниз, словно просачиваясь в землю, а сейчас полыхает внутри? Почему хочется совершить глупость и переть и переть вперед? А ведь отец продолжает говорить. Син прислушался, резко глянул, не совсем понимая.

- Пап, я никому не доверяю. Кроме тебя. И не собираюсь. – Неожиданно спокойным голосом заявил мальчик. Глядя на кровь, оружие и женщин вокруг себя, Син уже понял, что жизнь здесь не считается ценностью. Точнее, ее ценят, но лишь до определенного момента. И ему не хотелось выяснять, до какого момента будет ценно его тельце, если он доверит его кому-то еще. При этом отношение к женщинам у мальчика было хуже, чем к мужчинам. Чжэнь он не воспринимал, как женщину, а остальные были… Какие-то… дешевые. Что с ними можно делать, он не понимал, но брезгливо морщился, когда к нему подходили подружки боевиков или какие-нибудь танцовщицы. Син опустил голову и вздохнул. – Просто она не как эти все… А Гунмао с ними раньше тусил. А сейчас поменялся вдруг. Пап, он хороший боец, он твой фу шан шу по праву. Я это все понимаю. И ему доверяю больше, чем ей… Ну, насколько могу, доверяю. Просто. Почему так больно на нее смотреть?

Син говорил прямо и честно. Он перестал метаться и все же сел за стол, став задавать те вопросы, что его сейчас беспокоили. За те годы, что Ху был в триаде, а это была практически вся его жизнь, он успел воспитать в себе махровый цинизм, при котором такие проблемы лично у него сейчас не возникали. Но Сину двенадцать лет, и он все это воспринимает намного серьезнее. Лунтао добродушно улыбнулся сыну, внимательно глядя в его глаза.

- Понравилась она тебе, - объяснил он. – Это нормально. На свете много женщин, но тебе сейчас кажется, что она особенная, что таких, как она, не бывает. И поверь мне, Син, такой особенной может показаться любая, хоть официантка из Ванцзы, хоть европейская графиня. А потом, чем больше ты делаешь для такой женщины, тем сильнее к ней привязываешься. Если не делать ничего, скоро появится другая, третья, даже если сейчас кажется, что свет клином сошелся именно на этой.

Если когда-нибудь получится так, что Син влюбится и будет счастлив в своей любви, это будет поводом ему завидовать, но пока таких влюбленностей может быть сколь угодно много, и ему не нужно терять голову, потому что речь идет о невесте фу шан шу. Чем меньше отношения женщина имеет к делам триады, тем безопаснее её любить, потому что тем меньше шансов, что она внезапно решит работать на кого-то другого.

Ху не верил женщинам, ни прежде, ни тем более сейчас. И, пожалуй, поэтому оказался с Тенью, которая была из тех, кто заслуживает доверия в наименьшей степени. Син был похож на неё, порой от каких-то его жестов, слов или взглядов становилось не по себе, но он не был ей. Тигр знал, что завтра, в день похорон бойцов, навестит ещё две могилы: брата и жены. Она выбрала тот путь, при котором у него не оставалось другого выбора, и он винил её не за то, что она пыталась его убить, а лишь за то, что не оставила ему выбора.

Взгляд лунтао был немного мрачным, при этом он не стал говорить о Ю Лини, потому что эта тема у них с Сином была негласно под запретом.

Пока говорил отец, Син смотрел ему в глаза. И искал малейшие намеки на язвительность или смех. И не находил их. Складывалось впечатление, что мужчина и сейчас воспринимал данный разговор как ее одну возможность серьезно поговорить. Только раньше диалоги касались лишь триады и рабочих моментов, а сейчас перешли на новый уровень. Мальчик немного недоверчиво слушал истины, часть из которых он уже понимал, с частью не был согласен, а еще часть воспринимал как данность.

- Пап, не так. – Парнишка поморщился. Ну, вот что он сейчас лезет? Отцу все равно виднее. – Она-то особенная. Но не для меня. Понимаешь? Она особенная для этого места, для Кота, для ситуации. Ну, согласись, нет здесь таких. Красивых и уверенных. Пап, ну я же вижу, кто тут…ошивается.

Странная ситуация. Сину было не слишком удобно все это рассказывать человеку, который знал намного больше. Но мальчик был благодарен отцу уже за то, что тот не отмахнулся. И не стал поднимать щекотливую тему на людях. И не послал сына подальше. А что – молодые бойцы, которые были ненамного старше наследника триады, всему учились именно здесь. Сами, под смех старших товарищей. Ну, это те, кто поглупее был, под смех учились. Умные хватали все на лету и старались не высовываться. Парнишка не совсем еще понимал, как и что происходило в комнатах Ванцзы, однако в интернет у него был открытый доступ, и до всех нужных сайтов он давно добрался. Уважения от подобного знания у Сина к женщинам не прибавилось. Чего ожидать от тех, кто каждый день меняет мужчин? Парнишка хмыкнул. Все вокруг такие, все, кроме леди Грей. Но даже та не была чем-то особенным. Сложно объяснить свою точку зрения на предмет, в котором ты не специалист. Более того, ты не специалист даже в теории. Син почесал макушку и хмуро зыркнул на отца.

- Что с того, что нравится? Что я, дурак, не понимаю, что она с Котом? – Мальчик гордо выпрямился, как только сказал эти слова. Он наследник триады. У него самый лучший отец, который обучит его всему. А больше ему ничего не нужно. Особенно чужого. Да и конкретного ничего он не хотел. Как только ответ пришел сам, парнишка вымолвил. – Таких, как она, красивых, много. Ведь так? Так зачем на ней останавливаться… Просто рядом с ней…Неудобно, пап…