За Солнцем

- В основном да, здесь все разговаривают на путунхуа. Внизу в деревне разговаривают на тибетском, большинство жителей также знают и китайский язык. Но можно услышать и английскую речь, - Цирилла, не прибегая к магии, налила в чашку ароматного чая и, не сделав даже глотка, обняла ладонями теплую глину. Старый ритуал, которому она, кажется, никогда и ни за что не изменит. Пусть мир кардинально меняется, а она все также будет сначала греть ладони о чайные чашки, и только потом наслаждаться вкусом напитка.

Англичанка замолчала, мало участвуя в разговоре и уделив некоторое внимание своему чаю. Ей казалось, что Кхамали чем-то может быть опечалена или расстроена, но предпочитала не лезть в чужие жизни. Она готова помочь, если ее попросят, но сама первая никогда не полезет навязываться и интересоваться о проблемах. К тому же у Ульяны очень хорошо получалось обо всем рассказывать, так что Цири могла полностью сосредоточиться на своей чашке и на той крохотной выщербинке в глине, которую она нащупала указательным пальцем.

Про пикник блондинка слышала впервые, хотя с каким-то запоздалым сожалением и поняла, что ее уже трудно отнести к категории молодежи данного монастыря. От одной мысли о том, что она прожила в Китае целых десять лет, становилось как-то слегка не по себе. В двадцать ты всегда думаешь, что тридцать лет - это очень и очень далеко, буквально впереди на несколько жизней, а потом понимаешь, что третья круглая дата, в общем-то, уже минула.

- Помогите мне, - взмолилась Кхамали, - все мои проблемы от того, что я не в ладах с собой. Сердце жаждет одного, разум отказывается это принимать, тело хочет свободы. Я должна быть одним целым, если хочу чего-то добиться и развиваться. Мне очень этого хочется, останься я в таборе - эта была бы кочевая жизнь и вечные соревнования с такими же как я. За любовь, за доверие, за первое место в представлениях. Мне кажется, что я родилась для чего-то другого. Я всегда средняя, у меня всё получалось, как и у многих. Единственное, в чём я никогда никому не уступала, это в гаданиях, и в упрямстве, - тут её лицо просветлело.
Цыганка попросила показать, где находиться её комната, а по пути изливала душу, чтобы мастера ей помогли.
- Мне бы очень хотелось начать заниматься врачеванием, бабушка пророчила большие умения в этом. Хотелось бы оправдать. И травы. Я пыталась сама научиться собирать травы, делать отвары, но мне нужен наставник в этом деле, а то вдруг окажется, что я кому-то не то предложу, и он будет долго меня потом вспоминать, - она захохотала так, что птицы вспорхнули с деревьев. - Извините, надобно мне умереть свой смех.

- Мастер Цирилла, Ульяна - вы очень красивые, наши парни за вами бы очень долго ходили и пытались завоевать ваши сердца, - цыганка не могла не улыбаться, не смотря на погоду, на наступающую осень.

Уля бы и дальше болтала без умолку, пока мастер наслаждалась своим чаем, нашла благодатные уши, но этот почти крик о помощи обезоружил блондинку. Девушка растеряно посмотрела на сифу Грей.
«Почти все приходящие так или иначе ищут помощи, знаний, объяснений, новой жизни… И монастырь дает это все, люди, мастера, природа – все способствует тому, чтоб нашлись ответы, которые ты ищешь» - думала Подольская, пока их троица шла к жилым корпусам.
-Я тоже занимаюсь врачеванием и начала изучать травы, - вставила свои пять копеек блондинка, - может сифу Грей поведет нас на сбор лечебных трав. Ты осмотрись, определись что тебе нравится, чем хочется заниматься. Тут никто не торопит…
Уле нравилось наблюдать за новенькой, походка цыганки была плавной, она как будто танцевала, горделивая осанка, мягкий голос.
«Я бы сказала, что она мечется между ветром и огнем, интересно, какая стихия в ней все-таки возобладает», - размышляла блондинка. – «А может и сразу обе… Но какая сильнее?»
Высказывание про парней, которые бы добивались ее сердца, а также сердца Цириллы Грей, немного смутило Подольскую. Она представила табор, черноволосые мужчины и горящими глазами пели бы им песни, дарили цветы..
«Так, что-то меня занесло…» - оборвала свои фантазии Ульяна.