Безумству храбрых?

Кто-то из людей Ли, выделенных им для того, чтобы он отвез их домой, бросился заводить машину, когда они вышли из дома лунтао. Англичанка села рядом с Котом на заднее сиденье и только тогда вспомнила, что забыла ключи от квартиры, попросту захлопнув дверь. Сотовый зачем-то взяла, сунув в карман джинс, а вот ключи забыла, торопясь следом за мэймэй. Ну, не столь важно. На охране все равно есть дубликат, а мальчишки в такую рань еще дома. Правда, будить их не хочется. Ну и у Мао должны быть ключи.

- Хорошо, что ты рядом, - с наслаждением утыкаясь носом в плечо мужу, тихонько пробормотала Цирилла, когда машина уже ехала по ночному (ночному ли? или уже утреннему?) Пекину по направлению к дому. Дома теперь будет муж, будут близнецы, и она - в кругу своих любимых мужчин. Девушка так устала за эту ночь, используя свои способности и постоянно волнуясь, что сейчас не имела ни малейшего желания двигаться или что-то делать. Она наконец получила в свое безраздельное владение руку мужчины, обняла ее, переплела пальцы с его, приткнулась, словно боясь, что сейчас спугнет момент. - Я ключи от квартиры забыла.

Теперь Цирилла в полной мере понимала весь масштаб того, что они сотворили с Сантаной. Когда нужно что-то делать, что-то решать, что-то, что зависит от тебя, почему-то не думаешь о том, насколько сложно тебе будет, не жалеешь себя, отдавая все без остатка, потому что понимаешь. что в противном случае все станет еще хуже. По сути, они проделали колоссальную работу, но сейчас Цирилле вовсе не хотелось ни хвастаться этим, ни тем более об этом говорить. Что сделано - то уже сделано, даже если сделано на отлично.

Небо уже светлело, а на дорогах стали появляться первые небольшие пробки. В Пекин пришло утро, когда для Гунмао ещё не закончилась трудная ночь. Самое страшное уже было позади, хоть Кот и присматривался к Цирилле, пытаясь понять, все ли с ней в порядке. Он совершенно не хотел высказывать ей какие-то претензии за то, что она вмешалась не в свое дело, потому что в итоге она вытащила Чжоу.

- У меня есть ключи, ты же забрала их из участка, - Гунмао улыбнулся, обнимая девушку. – Спасибо, что помогла.

Цирилла была в рубашке, которая не скрывала её уже округлившийся живот. Кот наблюдал за этими переменами, происходившими с супругой, с каким-то почти религиозным трепетом. Он понимал только то, что ни черта не понимает, но просто надеется, что все правильно и на этот раз будет хорошо. Гунмао положил руку на живот девушки, проследив за ней взглядом с таким видом, с которым домашние кошки смотрят на работающую стиральную машинку: интересно, гипнотизирует, непонятно. В его картине мира пока с трудом приживалась мысль о том, что вот тут у Цириллы в животе водятся их дети, причем ещё и оптом. На фоне этого все магические способности Кошки казались Гунмао почти рядовой фигней, в которой нет ничего удивительного.

Этой ночью Цирилла устала, явно потратив много сил. Об этом можно было даже у неё не спрашивать – и так видно, зато женщинам свойственно обижаться на такие вещи. Потому что самая распространенная реакция на банальный вопрос «ты устала?» - «а что, по мне это так видно?». И доказывай потом, что выглядит она хорошо и что имел в виду ты совсем другое.

- Близнецы не видели, что ты уезжала? – спросил Гунмао.

Цирилла улыбнулась с закрытыми глазами и поцеловала мужа в уголок рта, но отстранилась, внезапно почувствовав соленый привкус крови. Запекшаяся ранка треснула, вновь проступила кровь. С ласковым "Прости" девушка медленно провела кончиком языка вдоль ранки, слизывая кровь. Ей было не по себе от того, что она не может ничем ему сейчас помочь. Ей было от этого очень неуютно. Просто нужно дальше продолжать разговор.

- Нет, они к тому времени уже спали, - ответила Цирилла, - и я надеюсь, мы успеем вернуться до того, как они проснутся.

На самом деле надеяться на это было немного наивно, потому что Тео традиционно поднимался очень рано, производил обход всей квартиры, проверяя, не изменилось ли что-нибудь за ночь. Правда, за все время, что они жили в Пекине, Цирилла все же приучила детей не трогать родительскую спальню временем до полудня включительно, потому и сама была большим любителем подольше поспать. Просто это не совсем правильно - оставлять мальчишек одних на ночь, какими бы взрослыми они себя не считали.

- Да обними ты крепче, - велела Цири безапелляционным тоном, буквально вжимаясь в тело супруга, потому что того робкого прикосновения мужской ладони к ее животу ей было попросту недостаточно. - Что вы все вокруг боитесь, что я прямо рассыплюсь на части от одного только прикосновения? Не надо надо мной так трястись.

Почему-то у окружающих, особенно у мужчин, в отношении беременных женщин срочно ломаются все представления о жизни, мире и окружающей вселенной. С одной стороны, они начинают боятся тебя трогать, как будто ты хрустальная и либо откусишь руку по локоть, либо просто развалишься, с другой - ты все также должна продолжать готовить/убираться/стирать/воспитывать остальных детей/выглядеть на все сто/предложить что-то свое. Конечно, хочется какого-то особенного к себе отношения, но ведь надо найти какую-то золотую середину во всем этом. С другой стороны...поди пойми, чего в принципе хочется этим ненормальным беременным женщинам. То ли любви, то ли истерики.

В принципе, Кот сегодня был готов к любым наездам со стороны Цириллы, прилично потрепавшей нервы из-за него. Но, как оказалось, это только казалось. Он слышал, что женщины в таком положении обычно становятся капризными и умудряются докопаться даже до столба, и это оказалось истиной. Не став возражать, Гунмао обнял девушку за бедра, крепче прижав к себе, и жадно поцеловал её в губы, несмотря на то, что после визита в участок, его губа заметно распухла от меткого удара. Настоящий мартовский кот не обращает внимания на такую ерунду, когда рядом находится кошка.

- И правда не рассыпалась, - сказал он с ухмылкой. – То есть к тебе можно приставать? – уточнил Гунмао, с хитрым прищуром глядя в изумрудно-зеленые глаза супруги.

Этот вопрос его сильно занимал в последнее время. Цирилла явно не запрещала к ней приставать, он сам старался себя сдерживать, потому что не знал, насколько безопасны для неё и будущих детей его домогательства. При этом, зная Гунмао, можно было понять, что дистанцию ему было соблюдать не просто сложно, а очень сложно. Как бы он ни уставал в эти дни из-за южан, из-за разборок в семье, из-за идиотов сорок девятых и дополнительных тренировок, он лишь убеждался, что никогда не смог бы быть монахом.

Если прибавить к этому сухой закон, из-за которого внезапно бралось больше свободного времени и энергии, жизнь казалась Коту сложной и несправедливой. И сегодняшнее происшествие, из которого он просто сделал вывод, что неприятности случаются, но иногда достаточно везет, чтобы в итоге все обошлось, было лишь ещё одним событием, дополнявшим картину сложного периода в жизни.

Цирилле сейчас хотелось любви и истерики примерно в равных пропорциях, так что она не знала, что ей лучше выбрать. Любви хотелось просто, а истерики по той простой причине, что она переволновалась. Пусть она не давала себе показывать это внешне, было бы глупо полагать, что она не волновалась вообще. Но Мао с ней спорить не стал, так что мир, дружба, все счастливы. Англичанка с удовольствием ответила на поцелуй мужа, не обращая внимания на то, что в машине, вообще-то, есть еще водитель, а сами они как раз встряли в какой-то утренней пробке. Подумать только, кто-то в это время на работу едет, а кто-то еще даже не дома.

- Нужно, - пробубнила Цири, но пробубнила как-то странно, то ли довольно, то ли наоборот, не очень, к тому же в этот момент она еще уютнее устраивалась в кольце рук мужчины, копошась, поэтому бухтеж ее вышел довольно неубедительным. - Чтобы я не начала думать о том, что непозволительно толстая, раз даже мужу противно лишний раз ко мне прикоснуться, как полагается настоящему мужу.

Как женщина исключительно привлекательной внешности (ей явно не грозила смерть от скромности), Цирилла носила свою красоту, как корону, выставляя ее напоказ, и никогда не стремилась скрывать свои видимые преимущества, например, ее ноги. Кстати, оные она сейчас взяла и аккуратно перекинула через колени Кота, благо что на заднем сиденье было достаточно места для подобного маневра. А потом в голову ей пришла ужасающая по своей внезапности и откровенности мысль.

- Я стала хуже выглядеть? - с тревогой и даже некоторым испугом уточнила девушка, глядя прямо в глаза мужу. Вся ее божественная красота внезапно утратила свою значимость. Ну конечно хуже, вот, поправилась, живот стал ведь виден. И что, что это беременность, стал ведь виден - с этим-то не поспоришь. Иначе никак больше не объяснить перемены в поведении Мао. Если он сейчас ей соврет - она его укусит.

О как. Такое завихрение женской логики оказалось для Гунмао неожиданным, потому что он и представить себе не мог, что Цирилла воспримет соблюдавшуюся им дистанцию как то, что она стала якобы толстой и якобы некрасивой. Причем вопрос был задан так, что Коту предстояло ещё и доказывать, что он – не верблюд. Он провел ладонью по бедру девушки, затем удобнее уложил её ноги у себя на коленях. С её стороны это был подлый прием, потому что она не могла не знать, что в её внешности особенно сильно гипнотизировало Гунмао. Ей было достаточно надеть короткую юбку, чтобы он потерял способность мыслить связно.

Прежде, чем ответить, Кот скользнул взглядом по ногам Цириллы, затем его глаза остановились на уровне её груди, так и не дойдя до ярко-изумрудных, несомненно, красивых глаз. Из-за беременности с фигурой Кошки происходили очень заметные изменения, и Гунмао обращал больше внимания не на живот, а на заметно увеличившуюся грудь Цириллы, которая притягивала взгляд уже не реже, чем ноги. Кот самым наглым образом расстегнул верхнюю пуговицу на блузке девушки, и лишь после этого все же взглянул в её глаза.

- Нет, не стала, - сказал он, усмехнувшись. – И я надеюсь, что сегодня близнецы будут спать очень-очень долго, - добавил Гунмао, прищурившись.

Чен, который вел машину, делал вид, что его здесь нет. Он очень сосредоточенно следил за дорогой, несмотря на то, что машина пока стояла в очередной пробке на втором кольце. Этот сорок девятый был водителем Сантаны, и выбирал его лично Чжоу, который знал, как должен себя вести правильный водитель и телохранитель.

Цирилла почувствовала, что сейчас на него просто набросится. Это было очень подло - вот так оценивающе на нее смотреть, даже нет, оценивающе ее разглядывать и взглядом - не словами - давать понять, что она ничуть не изменилась для него. Нет ничего более убедительного, чем жадность, с которой смотрит на тебя любимый мужчина. Огромного труда стоило унять начавшее бешено колотиться сердце, словно все с ней происходило впервые, и попытаться соскрести размазанную по ближайшему оконному стеклу волю к тому, чтобы хоть что-то ответить. Спать? Какой спать, тут еще планов на целый день. Цири, наконец, нашла, как использовать наглость Кота против него самого.

- Если бы мы были не в машине, я бы тебя изнасиловала, - близко, очень близко наклонившись к Коту, так чтобы в расстегнутой на одну пуговицу рубашке была заметна ложбинка между грудей, с кошачьей хищной улыбкой пообещала Цирилла и, будучи не менее наглой своего любезного супруга, поцеловала мужа в шею, где-то возле уха. Их извечная игра в кошки-мышки, когда совершенно не понятно, кто из них охотник, а кто - законная добыча. Это почти как игра в шахматы, когда делаешь ходы по очереди, но ведь совершенно понятно, у кого неоспоримое имущество - у белой королевы.

- Я бы не была так уверена в том, что они будут все еще спать, - хитро и даже слегка мстительно произнесла блондинка. Впрочем, от одной только мысли, что они будут не спать, становилось самой тошно. - Но мы можем отправить их в школу, сегодня же пятница. А потом закрыться в спальне... Как думаешь, сколько у нас будет времени?

Черт возьми, еще несколько минут подобного разговора, от которого Цирилла враз забыла о том, что вообще-то некрасивая и толстая и вообще, беременная, и она точно не выдержит.

Отличный повод отправить детей в школу хотя бы в пятницу. Из близнецов такими темпами могли вырасти достойные наследники пекинского фу шан шу, что Гунмао ничуть не огорчало. Кот до сих пор не мог понять, чему такому учат в школе, что лунтао его заставил доучиться до аттестата, потому не понимал переживаний Цириллы и учителя Се, когда у близнецов что-то не складывалось с уроками или дисциплиной.

Гунмао довольно зажмурился, почувствовав губы и горячее дыхание Цириллы на шее, затем снова открыл глаза, любуясь открывавшимся его видом на декольте супруги. Кот как-то даже забыл, что не спал всю ночь и устал от нервотрепки и общения с доблестными охранниками правопорядка.

- Несколько часов, - ответил Гунмао, хитро прищурившись. – Мало, конечно, но не отправлять же пацанов после школы в какой-нибудь кружок рисования?

Цирилла сейчас откровенно издевалась, потому что они все ещё стояли в пробке, дом не приближался, а в машине тесно и вообще неудобно. Только эта женщина может сводить с ума до такой степени, что рядом с ней думаешь только о том, как бы скорее оказаться наедине, забывая обо всем другом. Гунмао уже не задумывался, что дернуло Цириллу в её положении среди ночи ехать с Сантаной в участок, как сильно она рисковала, как чуть было не пришлось платить за свободу жизнью верного Чжоу или насколько недоволен в итоге останется лунтао. Пекинский фу шан шу сейчас, подобно Скарлетт О’Харе решил подумать обо всем сложном когда-нибудь потом. А здесь и сейчас ограничиться тем, чтобы жадно поцеловать супругу в губы, продолжая распускать руки.

Отчасти такое ее игривое поведение было спровоцировано тем, что ей не хотелось выслушивать от Кота обвинения по тому поводу, какой черт - нет, это-то понятно, какой именно - сдернул Цири посреди ночи в полицейский участок, и почему она, как примерная и послушная девочка не открестилась от лукавого и не осталась дома, ждать у пня зайца и у моря погоды, пока все решат без нее. Если честно, она и сама не знала, что ее дернуло, кроме того осознания, что одна одинешенька Сантана нарубит дров, причем сделает это во-о-от такими черенками в половину человеческого роста. Поэтому Цирилла сейчас весьма успешную кампанию "Заболтай мужа". Кажется, Кот уже благополучно забыл про события сегодняшней ночи. Конечно, велик был соблазн напомнить ему и послушать, что он скажет, но это было что-то из раздела садомазохизма, а Цирилле сейчас хотелось быть величайшей ценностью на свете, на которую ни в коем случае нельзя ругаться, иначе может выйти боком. Беременные такие нервные иногда, что прямо диву даешься - с чего бы это...

- Ты что-то имеешь против рисования? - в шею мужу приглушенно спросила Цирилла, проводя губами дорожку от уха к основанию шеи. Она вот рисовала, и считала, что делает это весьма неплохо. Конечно, сейчас она была готова на любую глупость (впрочем, как до этого и даже после всего этого), лишь бы только не отпускать мужа и на волю и поскорее оказаться наедине. Чен в счет уже не шел, но все равно, в пробке, люди вокруг, ну, как-то неэстетично это. Цирилла абсолютно ненавязчиво потеребила верхнюю пуговицу на рубашке супруга.

- Ты доволен, словно кот, утащивший кусок колбасы, - заметила Цирилла спустя некоторое время, когда не очень-то охотно сумела прекратить поцелуй, чтобы вспомнить, как люди обычно дышат. От прикосновений мужчины по коже толпами бродили мурашки. Кто мы мог подумать, что столь длительный перерыв в их нежных и, несомненно, горячих отношениях будет так на нее влиять. - Поделишься добычей?