Комната Тана Тосаванга

Небольшая светлая комната с отдельным выходом на веранду. Напротив входа стоит низкий столик, вокруг него расстелены циновки. В углу – тумба с умывальником и небольшая полочка. У противоположной стены – комод. За ширмой из сезаля на полу расстелена циновка для сна, на которой сложен матрас и постельное белье. В комнате есть несколько светильников из рисовой бумаги. На окнах – легкие светлые шторы, каменный пол застелен домотканым ковром, чтобы ночью не было холодно ходить босиком. У входа стоит вешалка, на стене – несколько крючков.

Перед корпусом, Тан немного замедлил темп и приостановился на террассе, чтобы отдышаться. Мамино лицо все еще стояло перед глазами. Ее рано поседевшие волосы, собранные в тугой узел и подвязанные выцветшим платком, ее кожа, покрытая преждевременными морщинами, складки вокруг губ, ее тепло, ее запах... Где бы она ни работала - мусорщиком ли, прачкой или посудомойкой, от нее всегда пахло мамой. К горлу подкатил ком, а на глазах проступили слезы. "Ну и урод же ты, Тосаванг-младший. Еще хуже Тосаванга-старшего. Его-то она по крайней мере давно не ждет!" - и Тан бросился в свою комнату, грянув со всего размаху дверью так, что стекла в рамах мелко и испуганно задрожали.

Но и четыре стены не дали ему убежища от себя. Все здесь - и эта китайская допробпорядочность, и вековая или какая там еще мудрость, и буддийская "просветленная", хе-хе, безмятежность - все настойчиво сводило с ума и словно насмехалось над его ничтожеством. "Да пошли вы все!.." - он схватил со столика фаянсовый кувшин с водой и злобно метнул его в стену. Но разлетевшиеся в брызгах осколки только раззадорили. Слепая, безудержная ярость на весь это чертов мир, изливалась наружу обжигающей лавой. Он смахнул со столика вещи и свитки, которые ему дал для изучения Папаша Лю, затем, и схватив за край, перевернул сам стол. Пнул его, еще и еще раз! По ножкам, пока они не затрещали! Мало этого! "Ненавижу! Горите вы все в аду!" - задыхаясь, давил он сквозь зубы. Ну что еще? Что еще ДЕЛАТь? КУДА ИДТИ? КАК ЖИТь ДАЛьШЕ? Он стоял посреди комнаты на куче обломков, и сжимая кулаки бешено вращал глазами - каждый предмет здесь напоминал ему о том, как далеко сейчас была она. И это бессилие убивало.

Лю издалека заметил вернувшегося с тренировки Тана. Он старался внимательно следить за своим подопечным, ведь таец был очень непростым учеником. И сейчас его явно что-то разозлило. Ян некоторое время стоял, решая, стоит ли вмешаться. Чего он точно не хотел – так это нянчиться и занудствовать, это не нужно ни ему, ни Тану. Но грохот, донесшийся из комнаты, все же заставил старшего мастера быстрым шагом направиться к ученическому корпусу. Лю коротко постучал в дверь, просто предупреждая о своем появлении, и, не дожидаясь ответа, вошел в комнату. Погром был знатным, чувствовался размах и величие вложенной в него души. Тану нужно учиться себя контролировать, не барышня в канун необщительных дней. Лю молча закрыл за собой дверь, после чего пристально посмотрел на все, что осталось от скромной обстановки комнаты.

- И чем перед тобой провинилась мебель? – спросил Ян, чуть прищурившись.

В его голосе не было ни ярости, ни вызова, скорее любопытство на фоне едва ли не даосского спокойствия. Лю хорошо понимал, где его проблемы, а где – не его. Наводить порядок в комнате будет сам Тан, значит, злиться, переживать и нервничать по этому поводу следует лишь ему. А вот за поведение ученика в целом спросят уже с Яна, поэтому нужно выяснить причину этого концерта. Но это все равно не повод нервничать самому.

Голос учителя вывел Тана из состояния неуправляемого отчаяния если не полностью, то как минимум на ту его часть, которая была еще способна воспринимать человеческий голос и отвечать.

- Ч-черт, Лю! - прошипел сквозь шумное дыхание парень, оборачиваясь на слова Сифу, сжимая кулаки и поднимая на него горящий взгляд - Скажи мне, Мастер, что же за чертов мир такой! Может ты знаешь? Ты так спокойно смотришь, как будто, попав сюда забыл обо всем, что происходит там, внизу! Что ты за будда такой?

Таец замолк, сдерживая бешеный ритм сердца. Он перекинул взгляд на сломанную мебель, на стены, себе под ноги и снова вернулся к хладнокровному китайцу, делая шаг к нему и раскрывая ладони в бесконечном немом вопросе:"Почему?"

- Посмотри на меня! Да, я зол, как дьявол! Вы все здесь такие чистенькие, мудренькие, спокойненькие! Что за волшебный чай вы тут все принимаете? Я тоже хочу такой же! Потому, что, черт побери, мужик, торчу здесь как бестолковое полено, а там... Там у меня мама осталась! А я ничего не могу сделать! А она ждет!

Он с силой сжал ладонью свое лицо, буквально зубами удерживая стон беспомощности.

- Мама, Лю. А вокруг нее одни подонки, мразь, отбросы, которых и людьми назвать страшно. Они же меня ищут, понимаешь? Они же к ней придут обязательно! - Он снова вскинулся на учителя - А я просто не мог по-другому жить! По-другому невозможно! Ты приезжай к нам, в Бангкок, учитель! Приезжай, посмотри! Может твоя мудрость им поможет?

Последние слова Яна Лю ошарашили Тана словно гром с неба. Забрать маму? Он осекся на полуслове и молчал несколько мгновений, недоуменно глядя на учителя и обдумывая сказанное им. Этот человек, неродной и совершенно чуждый миру Тана вдруг предлагает ему такую помощь! Готов лезть в пекло ради него! Тан осел на обломки и, немного заикаясь повторил:"Забрать маму? Ну конечно, почему я не подумал об этом? Лю! Да я хоть сейчас!". Он вскочил и замахал руками, воображая невидимых противников.

Теперь настроение его было гораздо менее безнадежным, и в сердце появилась надежда. Главное успеть! До того, как они смогут причинить ей вред! И хотя он был уверен, что и полиция и "боссы" одни за другими уже наведались в их скромное жилище в первый же день после его исчезновения, что-то ему подсказывало, что есть еще возможность выдернуть ее из того кошмара. Вот бы она удивилась! Тан встал перед Лю почти по стойке "смирно". Мужик дело говорит, и таец готов идти за ним хоть в ад.

- Билеты, да. Оружие понадобится тоже. Есть место, где примут... Когда? Когда поедем?

Тут же он вспомнил, что его боевые данные весьма далеки от совершенства - чуть-чуть магии Земли, чуть-чуть магии Огня и более-менее начальный Телекинез. Снова зубы сжались в злобе. Там понадобится все и даже больше. Одними кулаками не остановить летящие вразброс пули самопальных УЗИ.

- Если бы я мог научиться быстрее.. - с горечью произнес он, глядя на учителя исподлобья - А еще... Мне нужны документы. Новая карточка.

Ян ненадолго задумался, прикидывая, что нужно сделать. Тан поедет хоть сейчас, но спешка хороша лишь при ловле блох. Но и промедление слишком опасно. Документы, билеты – все это один приятель может раздобыть по старой памяти под большим страхом. И не выдаст, не знает же, каким правильным буддистом нынче стал Ян Лю. Огнестрельное оружие тоже есть, где взять, но не нужно – будут шмонать в аэропорту, зачем лишний раз привлекать внимание? Сюрикены могут почти все то же, что и пули. Сейчас бы этим грёбаным белым тиграм почитать проповеди о пользе оружия скрытого ношения. Ещё нужно договориться с настоятелем, но это уже быстро, хоть сейчас.

- Билеты и документы достану дня за четыре, тогда и поедем, - сказал Лю. – А теперь у тебя четыре дня, чтобы научиться всему, что можешь успеть. Мастером кнуг-фу не станешь, но без пистолета обойдешься. И ещё, это уже на будущее – учись управлять своими эмоциями, чтобы они не управляли тобой. Иначе бед натворишь, а толку никакого. Как вернемся, поговори с господином Бао, чтобы Земле поучил, тебе полезно.

Даже странно, что все так легко всплывает в памяти. Да, такие навыки не пропадают, карму очистить и то проще, чем забыть подобное. Лю задумчиво посмотрел на то, что сейчас из себя представляла комната Тана.

- Вот что, Тан. Я сейчас поговорю с настоятелем, а ты пока разгребешь весь этот срач. А потом жду тебя на тренировочной площадке, - серьезно сказал Ян. – И ещё, держи язык за зубами. Мы с тобой едем забрать твою маму, просто потому, что госпожа она немолодая и без посторонней помощи в далеком Таиланде ей сложно. Понял?

Вникая в план Сифу, Тан задумчиво потирал подбородок.

- Все понял, учитель! Если ты провезешь нас в Тайланд, нас там укроет надежный человек. Мой друг. Огнестрельное тоже можно достать уже там, легко. Па, я верю тебе о пользе сюрикенов, но все же обеспечу нам по рабочей Беретте на месте и броники. Хм...

Тан опять призадумался, на ходу разгребая завалы и разбирая щепки с осколками. Сокращение от "папаша" совершенно незаметно и естественно вылетело просто в "па", без всяких "мужиков". Тан не помнил своего отца, и у него не осталось абсолютно никакого навыка обращений, но здесь и сейчас все решила степень доверия. На улице именно так находят семью -"братанов", "сестер", "тетушек" и "дедов" - не по крови, а по тому, смог бы ты спокойно закрыть глаза рядом с этим человеком или нет.

- Нам нужна карта, потому, что я не знаю где мама - в полиции, в тюрьме или уже у кого-то "на руках". Черт, здесь совсем негде достать карту!... Но я нарисую тебе! Я знаю этот гадюшник как свои пять пальцев, - он усмехнулся - За четыре дня я наизнанку вывернусь, только бы увидеть ее снова живой!

На этих словах он повернулся к Яну и склонил голову в знак полного послушания.

- Когда начнем тренировку? - Он был готов просто выгрести мусор из комнаты и сразу же приступить к делу - И что скажет на это старик Бао?

У Яна были навыки для затеянной авантюры, а у Тана – знания, которых не было у старшего мастера. Им понадобится и карта, и его связи. Оружие тоже лишним не будет, благо Ян умел пользоваться не только сюрикенами. Беретта – хорошая вещь, только неизвестно, что этим громким словом называют в тайских трущобах, но это можно разобраться на месте.

- Сифу Бао, - поправил ученика Лю. – От его решения сейчас зависит, сможем ли мы спрятать твою мать здесь, и не думаю, что он будет против. Тренировку начнем где-то через полчаса. Вечером сядем и продумаем план, я рассчитываю на то, что ты знаешь местность.

Сейчас Ян перебирал сотни вариантов, как лучше действовать. Однозначно, нельзя посвящаться в это дело никого из монастыря. Тот же местный цербер с радостью подорвется на помощь, но Лю не хотел, чтобы она вмешивалась. Какие бы легенды ни ходили о командирах белых тигров, Яну что-то подсказывало, что баба-блондинка во главе отряда – это грустно, а не командовать она не умеет. Других мастеров это дело тем более не касается. К тому же вдвоем проще пролезть незамеченными, чем в составе гастролирующей труппы разношерстных как бы монахов.

- Я быстро, так что наводи порядок в темпе, - сказал Лю и направился к двери. – Справимся, - мастер коротко улыбнулся и вышел из комнаты.

Ян чувствовал какое-то подобие азарта – размеренная жизнь в монастыре, годы тренировок и буддистские заповеди полезны для кармы, но адреналин – это тоже наркотик. Ему было интересно проверить свои навыки в той жизни, которая, казалось, осталась в прошлом. Но сейчас нельзя показывать это настоятелю – ему не стоит знать подробностей поездки.

Начало ролевой.

Вот вопрос на миллион долларов - какого черта лысого Грей забыла возле комнаты вздорного ученика? Она готова отдать этот миллион, да еще и доплатить сверху тому, кто корректно ответит на этот вопрос. Потому что самой себе Цири упрямо твердила, что только для того, чтобы вернуть эту маленькую пешку, которая все это время стояла у нее на комоде, как какая-то редкая ценность, хотя ничего такого она из себя не представляла.

Мало того, эта пешка не просто стояла, как, например, стояли фотографии и другие милые сердцу мелочи, она еще и насмехалась, всем своим незначительным видом. Цири прямо таки чувствовала, как эта пешка бесстыдным взглядом Тосаванга провожает ее фигуру, когда девушка ложится спать, смотрит на нее во все так, что ей приходится вставать и убирать пешку в комод, а потом еще и утром, когда мастер вновь доствала ее, чтобы поставить обратно (исключительно чтобы не забыть отдать), словно говорит ей: "Как спалось, кошечка?". И Цири, чувствуя себя распоследней дурой, смахивает эту шахматную фигурку на пол, смотрит на нее гневным взглядом (пешка в это время, конечно же, смотрит на не в ответ), а потом подбирает и ставит на комод! Ну не дура ли? И самое главное - в последнее время накопилось так много дел, что зайти и просто отдать ее не представлялось возможности. Вот и приходилось терпеть издевательства наглой фигурки. А та уж отыгрывалась на всю катушку.

Когда, наконец-то, все вопросы были улажены и Цири собиралась уже с чистой совестью и легкой душой усесться просто ничего не делать, на глаза опять попалась эта маленькая штучка. И опять с таким насмешливым видом, что англичанка попросту не выдержала, рывком встала, натянула бурдючок с водой на плечо (приобрела в Лхасе по образу и подобию Даниэлы), схватила фигурку и вышла вон из своей комнаты.

Крепко сжимая в ладошке пешку (вообще-то у нее должны были уже вывалиться все скудные внутренности от той силы, с которой девушка пыталась отомстить пешке за все перенесенные мучения), Цири появилась перед дверью Тана, раздумывая, а не просто ли протолкнуть ей пешку в замочную скважину и послать все нахрен. Но нет, она, как приличный младший мастер, да и просто очень воспитанная девушка, даже постучалась, кляня всех и вся, что привели ее к этой двери. Она бы предпочла вообще тут никогда не появляться. И не видеть этого нахала.

Редкие моменты абсолютного безделья между усиленными тренировками, хозяйственными заданиями Папаши Лю и подработкой в деревне Тан ценил очень высоко. А чем же еще можно себя занять, когда совершенно нечем заняться? Совершенно верно - здоровым сном!

Таец улегся поудобнее на футон, воткнул плеер в уши и закрыл глаза. Сон не шел. Тан раскинул ноги и почесал живот. Сон не шел. Повернулся на бок и засунул ладошку под щеку. Зевнул. А сна как и не было. Ни капли. Ни грамма. Ни миллиметра. "Ну и черт с тобой!" - подумал Тан и поставил одну из своих любимых песен "Here's mine, but where's yours?". "Здесь моя, а где твоя?" - говорилось в припеве о татуировке в виде вишни на плече. Тан кисло усмехнулся. Вишня на жаргоне значит очень многое. "Ээх, мужики сейчас наверное времени даром не теряют! - тоскливо подумал он и перевернулся на другой бок, отгоняя видения - Ну где ж тут, среди этих святош, вечеринку устроить? Да и эти, дамочки у них, кхм... Как бы так нежно выразиться, стервы еще те. Даром что шаманки."

Он вспомнил сцену на свадьбе - кое-кто кое-что ему задолжал. В голову дружной толпой ворвались воодушевляющие картины придушения галстуком. "Та-ак! Начинается! Спокойно, Тосаванг-младший... Возьми себя в руки... Дыши глубоко...Дьявол!" Понимая, что теперь-то ему уж точно не заснуть, Тан сел на футоне, обреченно почесался и достал коробку с шахматами. В такие моменты, пожалуй, лучше поиграть. Он неторопясь расставил фигуры на доске. Пустая клетка белой пешки. Черт ее побери! Она пустая! "Где белая пешка? Правильно! У Ко-шеч-ки, болван!" - он разозлился на девченку. А еще больше на себя самого. Вот теперь ему нечем играть! В то время как его драгоценная фигурка сейчас находится неизвестно где! Неизвестно у кого! И неизвестно как с ней обращаются, если вообще эта вся из себя блондинка ее не выкинула! Да, пешка ему дороже любой юбки, тут даже и думать не надо!

Он разозлился окончательно и, встав, плеснул на себя холодной воды. "Увижу - ....! - подумал он, стукнув кулаком в стену - Хотя "..." - это собственно что?" Четкого определения того, что он собирался сделать с леди Грей при встрече, не нашлось.

Он че, глухой? Вообще-то она довольно громко постучалась, чтобы ее можно было услышать. Нет, кончено, это еще один повод, чтобы поязвить и посмеяться, что, мол, такой молодой - а уже проблемы со слухом. А больше никаких проблем нет? По мужской части, например?
Грей ядовито улыбнулась собственным гадким мыслям. Мелкие планы по захвату мира медленно и уверенно кучковались в один большой и толстый и почти что грандиозный план под кодовым названием "Т.Т." по уничтожению маленькой вселенной, в простонародье значащейся, как "Тупица Тан". О, да, это будет настоящий триумф. Цветы, фейерверк и радостные крики освободившихся из-под гнета этого гнусного тирана мелких племен разнообразных народов.

В представлении Цири Тосаванг выглядел как какой-то просто потерянный для общества невыносимый злобный злодей, вынашивающий планы по порабощению всех окружающих, и копящий в своей нахальной черепушке мыслишки, полные новых пыточных инструментов, приспособлений и рецептов кипящего масла для несчастных, обреченных на вечные адовы муки в присутствии самого главного надзирателя - самого Инквизитора Тана. Вообще-то это было ее не на шутку разыгравшееся воображение, а еще она всегда была склонна преувеличивать или преуменьшать человеческие грехи в зависимости от конкретной ситуации, поэтому в ее глазах ниже тайца мог быть только плинтус, да и тот бы постеснялся.
Хотя на самом деле она прекрасно понимала, что идеально "плохих" людей не бывает, и наверное что-то и в таком редкостном нахале есть хорошее. Осталось только покопаться и найти это самое хорошее. Наверняка это будет что-то вроде коллекционирования мягких игрушек или натуралистические заметки о варьирующемся поведении муравьев в теплые и холодные дни.

Удар. Кажется, ударили в стену. Постойте, удар? Значит все это время он просто издевался над ней, а теперь подает сигналы с той стороны, мол, слышишь, нет? Первый-первый, я второй, как слышно, прием? А она тут стоит и заботится о впечатлении, которое произведет на этого...пффф! Англичанка толкнула дверь и та послушно отворилась, а сама девушка уже оказалась в комнате, прямо перед...шахматной доской? Грей поспешно стерла с лица удивленное выражение, заменив его скептическим.

- В твоем полку убыло? - язвительно поинтересовалась она, и, повернувшись всем телом к парню, продемонстрировала ему пешку.

На словах "Didn't take too long 'fore I found out, What people mean by down and out..." отчаянной песни Led Zeppelin "Black dog", в тот момент, когда Тан крыл на чем свет стоит - стодвадцатьтысячразделанныхчертей! - твердые стены, монастырь и ИХ (ну конечно же женщин!) всех вместе взятых, потирая разбитый кулак, дверь раскрылась. Прямо перед ним оказалась пара знакомых, дерзких, кошачьи-зеленых глаз. Таец скрипнул зубами и, сорвав наушники, церемонно оскалился.

- О-o-o! Чем обязан столь высокой чести, миледи? То-то мне показалось, - он повел носом, - Что сегодня выпал снег! Интересуетесь моей казармой лично? Шампанского по этому поводу не завезли, а ром, извините, давно закончился.

Как был перед ней, в нижней майке и джинсах, Тан драматично закатил глаза, поклонился, уронив голову на грудь и горестно разведя руки. Из-под стола позади него предательски выглядывали вчерашние носки, и он снова выматерился про себя. Разогнувшись, он засунул руки в карманы и, продвигаясь боком к столу, не менее скептически уставился на Цириллу, растянув нахальную улыбку во все зубы. "Неужто пешку принесла? - пронеслось у него в голове, в то время как кончики ушей начинали тихонько гореть от прилива эмоций - Ну что ж, на этот раз легким испугом она не отделается!"

- Так вот, в мой полк, насколько я успел заметить, дорогая Кошечка, минуту назад прибыла еще Oдна, - Тан смерил британку откровенным взглядом, не уточнив, что именно имелось ввиду под "еще одна". - Чему я, конечно же, безгранично рад. Не стесняйтесь, проходите!

Сделав театральный отвлекающий жест рукой, но не отводя от девушки пристального взгляда, таец снова слегка поклонился, стараясь одной ногой как можно более незаметно подпихнуть носки поглубже в тень. Затем, не давая ступить Цирилле, дернул на себя футон, нарочито шумно свернул его горбатым комом, и запихал в угол, где тот не преминул так же шумно развернуться обратно, распустившись лепестками мятых простыней. Даже не моргнув глазом по этому поводу, Тан сделал неопределенно-приглашающее движение кистью в сторону оставшейся на полу шахматной доски, выразительно поднимая бровь:"М-м?", что означало:"Ты можешь наконец уже перестать торчать на входе и вернуть фигурку на ее законное место."

Комната мгновенно напиталась взаимным скептицизмом. Еще бы немного - и в воздух можно было вешать топор. Англичанка поймала полный нахальства взгляд тайца и вернула ему такой же, изумительно приправленный щепоткой недоверия и обладающий тонким, едва уловимым, ароматом агрессии. На фоне ее любимых духов (вишневые...знала б Цирька, о чем буквально несколько минут думал Тан, вспоминая о вишне - выкинула бы эти духи без задавленного писка совести) смесь эта выглядела особенно привлекательной.

Теперь понятно, от кого эта мелкая шахматная фигурка набралась подобных выражений и откровенных взглядов. Даже удивительно, насколько похожей была интонацией, с которой и Тан и пешка произносили "Кошечка" (от чего Цири, естественно, коробило просто по-страшному), хотя у единицы шахматной пехоты "выражение лица" было намного умнее, чем у ее хозяина. Интересно вот, а это не она вообще научила Тосаванга говорить? Потому что по мнению Грей обезьяна бы и то была разумней парня.

- Неужели ты так рад меня видеть, что даже пытаешься следовать правилам хорошего тона? Я польщена...- Скептическим оценивающим взглядом опытного патологоанатома, получившего в свою коллекцию довольно необычный и интересный экземпляр "тела" и теперь раздумывающего, а не продать ли какую часть на органы, Цири без смущения оглядела сначала фигуру Тосаванга (вот еще, голову терять от каких-то вздорных учеников...а посмотреть было на что...), а потом совершенно нагло осмотрела комнату, как истинная женщина сразу отметив все недостатки холостяцкого жилища. То ли хмыкнув, то ли фыркнув, перехватила пешку за сужающуюся шейку и нарочно медленно, издеваясь, опустила ее на отведенное ей место.

- Поведешь свою армию на муравьев? - с видом явного превосходства высокомерно произнесла англичанка, и во взгляде ее читалось: "Я так и знала!", словно она только что разочаровалась в тайце еще больше, чем это возможно было. Хотя куда уж больше.