В ином обличье и друга за врага примешь!

Костёр. При свете дня не очень красиво смотреть на огонь, ибо его яркие краски блекнут на фоне разгорающегося солнца. Но ночью костёр кажется намного ярче, что можно даже читать, если находиться в опасной близости от него. Владу вспомнились вечера в детстве, проведённые у костра в хорошей компании с гитарой и песнями. Почему-то это настолько врезалось в его сознание, что он завороженно и зачарованно смотрел на разгорающийся огонь, так что даже не услышал, что кто-то чего-то говорил. Только было странное чувство в груди, будто множество маленьких гномиков молоточками забивают острейшие и мелкие гвоздики. Он застонал от этой неприятной боли и зажмурился. Некоторые люди слишком чувствительны к боли, и Влад оказался в числе таки людей. Он, конечно, привык к болям, что возникали во время тренировок, но они были достаточно редки, и по характеру это были растяжения. Он их почти не замечал. Но вот последствия всяких ударов... он не мог терпеть их. И он не хотел никому признаваться, что слишком сильно испытывает тот или иной вид боли.

Но сейчас у него не было сил противиться боли, возникающей от лечения наставницы. Судя по всему, заживали рёбра, и парень стонал и скрёб пальцами руки землю. По щекам потекли редкие слёзы. А потом странная боль в груди сменилась чувством раздражения. Хотелось почесать рёбра. Жутко чесалось плечо. Но вместе с тем мозг прояснился, и парень протёр рукой лицо и протянул холодные руки к огню. Обдало жаром, и тепло от рук с кровотоком пошло к телу. Теперь место какого-то странного состояния заняла усталость. Банальная усталость, которая наступает после изнурительной работы.

- Простите меня... моя рысь вышла из-под контроля, когда ей не захотели уступать дорогу... - пробормотал он хриплым голосом, глядя на огонь. Почему-то стало как-то даже стыдно, что он оказался таким слабым во всех смыслах этого слова. - У меня, кажется, была контузия...

Да уж, когда тебе сращивают ребра, приятных ощущений мало. Нори старалась не смотреть на Влада, пока он стонал от боли. Она сама не очень к ней восприимчива, по крайней мере терпеть научилась, поэтому предполагала, что сращивать кости очень больно. Наверняка так оно и было. Но если не срастить их сейчас, сколько бы ему пришлось лежать в повязках?
Парень опять принялся обвинять во всем себя, и Нори почувствовала, что заливается краской. На бледных от холода щеках проступили красные пятна, и девушка отвернулась к огню, чтобы не смотреть на мастера. По крайней мере, та не утратила чувства юмора, но к сожалению Нори этого оценить не могла. Для нее что контузия, что сотрясение мозга, все представлялось в черном свете, поэтому девушка только вздохнула, когда сифу Грей сказала, что не знает, сколько им тут придется сидеть. Может до вечера, но такая перспектива тоже была не очень приятной. И что им делать? Рыбу ловить?
Девушка представила, как стоит по колено в холодной воде, пытаясь схватить руками рыбину, как та, отсверкивая боком, увертывается, обдавая Нори брызгами. Не хватало только в речке искупаться. Вот если бы она умела, как сифу, контролировать воду...

- Мы оба виноваты, - тихо, но твердо произнесла девушка. Ей не нравилось, что все шишки достаются Владу, пока она сидит и греется у костерка. В конце-концов, ему и так хуже, чем ей сейчас. Была мысль дотащить парня до монастыря, взвалив его к себе на спину, или хотя бы поддерживая с двух сторон. Но Нори только представила, как они затаскивают Влада вверх, по каменистому склону, а потом еще тащат по долине и опять взбираются в гору... Нет, все это возможно, но им придется останавливаться, чтобы отдохнуть. И возможно действительно лучше подождать, пока они наберутся сил.

И всё-таки он думал, что это была контузия. Ведь она тоже бывает разной. По крайней мере, так написано в какой-то книге по патологической физиологии. Она тоже имеет много разных стадий, и самая лёгкая - это как лёгкое сотрясение мозга. Закладывает уши, ты ничего не соображаешь, да и находится твоё сознание в каком-то потустороннем мире. И ты плохо помнишь, что с тобой только что было, но все события перед контузией помнишь хорошо.

Вот так вот было написано в учебнике, который Влад как-то читал, находясь в больнице. Но судя по всему, там была неправда написана. Хотя, как он помнил из школы, в разных учебниках всё написано одинаково, но разными словами. Поэтому он пожал плечами.

- Но... ведь это я был виноват, что не удержал своего зверя... а меня учили отвечать за свои поступки. Но... - он не договорил и пошевелился. Почувствовал конечности. Посмотрел на Нори, которая залилась краской смущения, подмигнул ей. Потом посмотрел на огонь. - Я в порядке. У меня ничего не болит, и я могу идти...

Он встал на ноги и пошатнулся. Голова кружилась, но он сделал несколько шагов. От сильной слабости его походка была чем-то похожа на походку пьяного человека. Ноги сильно дрожали, и он знал, что упадёт. Но всё-таки гордость, которой осталось совсем немного, не позволит ему, чтобы из-за него мёрзли.

- Наверное... - пробормотал он и обернулся. - Я думаю, у меня получится идти... если... вы мне поможете... - договорил он слегка неуверенно и как-то смущённо. Но без их помощи он не дойдёт. Хотя и с их помощью тоже вряд ли, но это одна из критических ситуаций, когда решаешь, что тебе важнее: страдания двух людей, которые тебе важны, или собственное страдание? Да и к тому же разве он не джентельмен, чтобы вот так просто заставлять кого-то мёрзнуть на холоде? Юношеский максимализм,не иначе.

- Сифу... а вы серьёзно говорили про месяц заточения? - спросил он.

- Ну тогда ближайшее кладбище там, - не отрываясь от костра, Цирилла указала рукой в сторону, где предполагаемо была деревня. Если есть деревня, значит есть и кладбище, не в подполе же тибетцы своих хоронят? К слову, Цирилла просто не смотрела внимательно, чтобы его обнаружить. У нее приязнь вызывали только европейские кладбища, больше похожие на на парки, чем на захоронения усопших. Все остальные она предпочитала обходить стороной. Но вот сейчас внешний вид Влада уговаривал подсказать ему дорогу до могилы. А вы знали, что иногда от сотрясения возникают синяки под глазами? Мелкие сосудики лопаются от сильного удара об землю, и появляются так называемые "очки"? Конечно, за счет влияния Цирилла эти "очки" сейчас были не сильно выражены, потому что она уже восстановила баланс в его организме, но следы еще какое-то время будут Басарабеску радовать своим присутствием. - Если подойдешь близко к деревне, не удивляйся, что местные схватятся за вилы. Они как-то не привыкли, что по улицам шляются вурдалаки.

Цирилле хотелось многое сказать сейчас, этим двум балбесам, которые по своей глупости устроили неизвестно что в ночи, а теперь сидят и оба сваливают вину с больной головы на здоровую и обратно и так в духе дурной бесконечности.

- Нори, я знаю, что ты тоже виновата. Но я не твой наставник, чтобы тебя отчитывать. Впрочем, если тебе так будет спокойнее, то я так и быть, тоже запрещу тебе выходить из монастыря с месяц. Во-первых, я абсолютно серьезно. Во-вторых, Влад, прекрати корчить из себя рыцаря и сядь обратно. Рыцари не заставляют двух хрупких девушек тащить его на себе до монастыря. В-третьих, вы согрелись? Потому что я собираюсь сходить сейчас и набрать еще хвороста.

Произнеся эту воспитательную отповедь, Цирилла решительно поднялась на ноги. Холода она не чувствовала, даже сейчас, в жилетке с короткими рукавами, потому как свою куртку отдала ученику. Небо светлело все быстрее, наверное, было где-то около семи утра.

- А вам, молодой человек, настоятельно советую заснуть, чтобы ты как можно быстрее восстановился, и мы смогли вернуться обратно. Без лишнего героизма. Нори, пожалуйста, последи за тем, чтобы он не вскакивал.

Ну что за неуемный человек... Девушка покосилась на Влада, когда тот встал. Злиться на него она не могла, но его желание куда-то идти, когда он находился в подобном состоянии, было очень неразумно. Глупо, даже, хоть и самоотверженно. Но еще раз покатиться с парнем вниз по камням Нори не хотелось. Хватит и того, что он уже заработал.
- Я не думаю, что это хорошая идея, - девушка вскочила, поддержав Влада за локоть, а затем с некоторым усилием усадила его обратно. Все-таки парень старался стоять на ногах.
- Все в порядке, сифу, я послежу за тем, чтобы он отдохнул.

Нор даже как-то успокоилась, когда услышала, что запрет на прогулки вне монастыря распространяется и на нее. Так было более справедливо, и она только кивнула, посмотрев на Влада. Выглядел тот откровенно плохо, так что упоминание мастера о кладбище не было лишено оснований.
- Давай ты полежишь? Будет лучше, если мы все наберемся сил, - обратилась Нори к парню, - Мне тоже нужно отдохнуть перед обратной дорогой, да и сифу Грей, я думаю. Так что просто постарайся заснуть.
Она обошла парня со спины и села на колени, обхватила Влада руками, заставляя его отклониться назад. Сцепила руки у него на груди. Теперь у него не будет мерзнуть спина, сидит он на куртке, рядом костер, спи себе на здоровье! Девушка подумала, что если он еще раз попытается встать, ей придется как-нибудь связать ему ноги. Или замуровать его руку в земле, что тоже было очень действенно.
- Постарайся расслабиться. Закрой глаза и не думай ни о чем. Твоему телу требуется отдых, так что просто успокойся и поспи, мы все здесь.
Кажется, парень был любителем делать все наперекор. Видимо, гордость была качеством, которое объединяло Влада с его зверем. Нори, конечно, тоже временами страдала от этой особенности характера, но она выказывала свою гордость молча.

- Но... - пробормотал парень, когда его отправили обратно. Ему ничего не оставалось делать, как подчиниться, хотя он до этого прекрасно понимал, что нельзя в таком состоянии, как у него, куда-либо идти. Скорее всего, он бы просто потерял сознание, показав не только своё упрямство, но и слабость. Поэтому пришлось смириться с тем, что он "самое слабое звено" если не в этом мире, то в данной ситуации. А так нельзя. парень должен быть сильнее девушек. Или,как сказала недавно мастер Грей, усмирять свою гордыню.

Ему пришлось опуститься обратно, на куртку мастера. Не было никакого желания говорить что-либо или просто делать, поэтому он обессиленно закрыл глаза. Слегка встрепенулся, когда Нори обнял его, уложив спиной на свои колени, скрестив руки на груди. Он не смог бы дёрнуться, даже если бы захотел, поэтому даже и не пытался. Глубоко вздохнул и постарался расслабиться.