Первый снег

Бразильянка поблагодарила официанта, когда тот принес заказ и даже подогрел ее сендвич. Ладони тут же легли на чашку, чувствуя тепло, которое отдавало какао и приятный сладковатый аромат. Какао все же вкуснее горячего шоколада, по крайней мере не такой приторный и нет горечи.

- Ну, мало ли, вдруг у Бизона завелась постоянная пассия, или Цхао надумал официально завести гарем… - она хитро улыбнулась, прекрасно понимая, что ни одно из предположений даже близко не будет к реальности. Но Цхао скорее вступит в клуб любителей многоженства, нежели Бизончик окажется моногамным самцом.

Она сделала глоток какао, после чего тоже засмотрелась в окно. Буйство природы завораживает и устрашает одновременно. Красивое зрелище… В Швейцарии все было в снегу, когда они прилетели, а тут все только начинает покрываться тонким слоем пушистого ковра. Похоже на сказку, маленькую и чудесную сказку.

- Нет, не бывает… - она обернулась на Чжоу, - У нас зимой лето, а летом зима, хотя не могу сказать, чтобы у нас бывало так холодно... По крайней мере я не помню. В Пекине долго снег лежит?

- По-разному. Иногда до весны, иногда сходит зимой, - ответил Чжоу. – Надеюсь, Новый Год будет снежным, - добавил он, улыбнувшись.

До праздников нужно успеть закончить все дела этого года. Именно поэтому у Бизона не хватает рук, чтобы заниматься всеми долгами, которые нужно вернуть. Но в этой году работы уже меньше, чем в прошлом – Тигра сейчас боялись сильнее. Дважды никому не напоминали, многие приходили сами, выплачивая с процентами.

- Вон, кстати, церковь видна, - Чжоу показал в окно, где дальше по улице была Восточная церковь. – Только сейчас она закрыта.

Здание казалось желтоватым из-за яркой подсветки и было видно со многих частей улицы Ванфуцзин. Этот западный храм резко контрастировал с находившимся неподалеку Запретным городом, ещё больше соответствовал располагавшейся рядом улицей Дунхуамэнь, но давно была одной из туристических достопримечательностей в центре Пекина.

- Поскорее бы лето и тепло… - Она даже немного поежилась. Что уж тут поделать, если люди южных кровей и стран не слишком любят холод?

Вот сейчас только оставалось добавить что-то вроде «видишь на какие жертвы я иду ради тебя». Но Ривера слишком хорош понимала, что подобные фразы лишь портят отношения, а их совместная жизнь уж точно не требовала остроты – вдоволь хватает, когда из-за какой-нибудь херни упрутся каждый в свое и все тут.

- А она не протестантская? – Сантана прищурилась, но разглядеть символы не получилось. Иногда ей казалось, что у нее очень резко испортилось зрение, но дело было скорее в усталости, потому что такое бывало редко и на общем положении дел как-то не сказывалось.

А еще очень сильно хотелось не просто выходных, которые сложно сейчас называть выходными, с тем-то объемом работы, который ей подкидывали боевики, пусть даже сами этого не понимали, а простого отпуска. Желательно на Рождество, чтобы съездить домой. Сейчас она даже почти согласна на отпуск без Чжоу, хотя это, конечно, крайний случай. Без него сложно, а редкие поездки в Линь Ян Шо на выходные, честно говоря, больше изматывали, нежели давали возможность отдохнуть, один перепад высот чего стоит.

- Маркус звонил, - она уставилась в свою чашку, где плавали маленькие зефирки, - Я уже не знаю как ему объяснить, что у меня не получится приехать домой на Рождество… - И чем больше он приводит аргументов почему я должна быть, тем больше хочется удавиться. Последнюю фразу, естественно, она вслух предпочла не произносить. Она просто устала, да. - Может надо просто напиться до бессознательного состояния?

- Я не знаю, какая она, - чуть виновато сказал Чжоу. – Христианская, но в этих разных христианствах я ничего не понимаю.

А потом Сантана сама заговорила про этого Маркуса. Она много раз говорила, что он – просто хороший друг, но Чжоу не переставал её к нему ревновать. Потому что всякий раз, когда она обижалась, она утыкалась в телефон и наверняка писала смски этому своему закадычному другу. А теперь он ещё и зовет её в Рио. Даже если бы Сантану отпустил Кот или лунтао, Чжоу был бы против этой поездки. Он понял, что в отношениях с этой девушкой не может не быть собственником. Он терпеливо воспринимал внимание к мэймэй всей пекинской братвы, но в эти моменты он всегда был рядом и мог контролировать ситуацию. А Рио и Маркус были на другом конце глобуса.

- А он не знает, что тебе есть с кем провести праздники? – спросил Чжоу, чуть прищурившись. – Он там так скучает, что не спит, не ест, и точно склеит ласты, если ты его не навестишь?

Наверняка Сантана скучала по дому. Если бы она сказала именно так, Чжоу мог бы отреагировать иначе. Но он и слышать не хотел, что она бы поехала встречать это Рождество со своим очень хорошим другом Маркусом. С чего он, черт возьми, вообще взял, что он может ныть Сантане насчет каких-то встреч, когда она как бы тут не сама по себе в Пекине живет? Или у них в Бразилии это нормально, отпускать девушек на встречи с их хорошими друзьями противоположного пола?

Бразильянка лишь пожала плечами, мол, да и не так важно. Она вновь перевела взгляд на церковь. Красиво, привлекательно… Она бы не отказалась туда сходить. Возможно, за всей этой грязной работой, она не столько устала, сколько душа требовала духовной пищи. И оставалось только радоваться, что ей пока что не приходилось наступать себе на горло и идти против принципов.

- Знает, конечно, и я бы хотела, чтобы ты поехал со мной, но, увы, не получится, - она тяжело вздохнула, - Дело не в том, что он и Бритт скучают по мне, а мне не хватает их и дома, дело еще в маленьких традициях, которые соблюдались очень много лет, нарушать которые не хочется. В канун Рождества мы всегда ездили в гости друг к другу, поздравляли родственников и друг друга с наступающим праздником, пели рождественские песни, но встречали все вместе: наши родители дружили, поэтому и мы всегда были вместе. А на следующий день мы ходили кататься на коньках на крытом катке, после чего пили имбирный кофе. А потом уже шли танцевать на всю ночь, или устраивали у кого-нибудь дома вечеринку. Знаю, наверное, это все тебе покажется глупым, но Рождество и состоит в том, чтобы соблюдать маленькие традиции, которые создают правильное настроение.

Она замолчала, отвернувшись к окну. Снег продолжал кружить в своем особенном танце, люди спешили скрыться от непогоды, и только церковь величественно стояла на своем месте, кажется, наслаждаясь всем происходящим.

- Прости, мне не следовало грузить тебя глупыми мыслями, - она грустно улыбнулась, но взгляд так и не подняла.

Вместо того чтобы разозлиться, Сантана заговорила о том, как привыкла встречать Рождество. Чжоу внимательно выслушал этот рассказ, имевший много общего с теми, что мог рассказать почти любой брат в семье. Когда-то мы были маленькими, деревья были большими, Новый Год был веселыми каникулами, и нам не приходилось работать в триаде, дежурить в Тяньцзине и стрелять по всяким нехорошим людям. Когда-то в другой жизни, до того, как произошло… у каждого из братьев свое, конец истории всегда один и тот же. Рассказывается это все в состоянии изрядного подпития где-нибудь на третий день народных гуляний в доме лунтао.

- Ты же понимаешь, что такое Рождество, как ты привыкла отмечать, не получится, даже если ты уступишь мольбам Маркуса, - с заметной грустью в голосе сказал Чжоу. – Либо оно становится другим у всех, кому приходится взрослеть, либо только у тех, чья работа похожа на нашу. Но я думаю, что мы должны устроить настоящий праздник для того, кто больше нас верит в чудеса, будь они новогодними или рождественскими, - он улыбнулся. – Ты уже думала, что нужно, чтобы устроить Кристиану настоящее Рождество?

Если и он, и Сантана так или иначе сами выбирали свои пути, брат Сантаны слишком рано оказался втянут в разборки взрослых людей. Пусть хоть на главный для них праздник побудет нормальным ребенком, для него это может быть даже важнее, чем впервые увидеть Новый Год в Пекине.

Чжоу молчал. Честно говоря, несмотря на его любовь к тишине, сейчас это почему-то пугало. И почему в такой чудесный и по-своему волшебный вечер стало так внезапно грустно?

- Дело не в том, что Рождество будет другим, Чжоу. Оно другое каждый год: с новыми людьми, с новыми впечатлениями и новым весельем, но то, что мы храним в сердце всю жизнь… Просто жаль, что в декабре так много работы, что не получается взять отпуск.

Есть уже не хотелось, пить тоже. Хотелось просто забыться, свернуться где-нибудь в уголочке калачиком и позволить себе остаться наедине со своими истинными эмоциями, которые прячутся под всеми теми масками, что ей приходилось носить по жизни и сейчас. Но Чжоу понимал ее, она просто чувствовала это, чувствовала и знала, что понимает. Наверняка, в триаде у всех когда-то все было иначе, но у нее есть возможность удержаться за эту условную нормальность. По крайней мере попытаться.

- Я не знаю, - она вновь отвернулась к окну. – Мне иногда кажется, что из меня никудышный воспитатель. Мне проще защищать его, чем воспитывать. Я умею жить как научилась, как меня воспитали, но в силу характера… Я часто совершаю ошибки, возможно, даже слишком часто, особенно когда иду на поводу у собственных желаний. И мне не хочется, чтобы он перенимал от меня плохие черты. И я порой просто боюсь за него из-за самой себя…

Вряд ли кто-то мог сделать для Кристана больше, чем делала Сантана. Она и здесь оказалась только ради его безопасности. Чжоу не нравилось, что она при этом в чем-то винит себя.

- Мэймэй, - он накрыл ладонью руку девушки и попытался поймать её взгляд. – Ты и не воспитатель. Ты – старшая сестра, самая лучшая из возможных на свете. И я уверен, что Кристиан это понимает. А что до ошибок…, - он чуть усмехнулся, - их не совершает только тот, кто ничего не делает. Чего ты боишься? Что он будет поступать так, как захочет? Что будет добиваться того, что ему нужно? Что в этом плохого? Ты что, истинную леди хочешь из него воспитать?

Сантана смогла добиться безопасности для брата, когда их ловила вся шанхайская триада. Сейчас она была трехзначным номером в триаде Тигра, а Кристиан все ещё считал, что сестра занимается финансами где-то в офисе. Она и так сделала нереальное для него, чтобы у него была нормальная жизнь. В чужой стране, язык которой он все ещё толком не знал, среди незнакомых людей, после потери родителей и с сестрой, нарушившей ради него значительную часть уголовного кодекса. А она все ещё чем-то в себе была недовольна. Пусть при случае обмолвится об этом при Чжэнь, заодно послушает, какими бывают старшие сестры.

Что бы там сейчас ни думал Чжоу о ее страхах, которыми она с ним внезапно поделилась, он все равно пытался ее поддержать, хоть и делал это в свойственной ему манере. Он опирался на уже свершенное, на то, что можно было бы ставить в пример, если бы речь не шла о нарушении уголовного кодекса. Да, наверное, он прав, но ее все равно не оставляло чувство, будто она в чем-то виновата. И она прекрасно понимала откуда все это шло. Пекин. Они могли уехать после войны с японцами, она могла забыть все произошедшее как страшный сон, по крайней мере, Чжоу говорил, что это возможно. Она не спрашивала у лунтао и фу шан шу напрямую лишь потому что боялась, что ее выбор будет терзать ее еще сильнее. Они могли уехать, но она решила остаться, поддавшись зову и желанию собственного сердца. Она счастлива рядом с Чжоу, любит его всем сердцем и готова меняться ради него, но вместе с этим, ей стыдно перед Кристианом за то, что он вынужден жить в стране, где все для него кажется диким, для такого милого домашнего мальчика.

- Нет, конечно, но мне искренне жаль, что ему сейчас приходится очень тяжело. Легче, конечно, чем когда мы только переехали, но для него смена обстановки – сложное дело, он человек привычки… - Она вздохнула, подняв взгляд и благодарно улыбнувшись четыреста двадцать шестому, - Я просто не хочу, чтобы ему потом пришлось также тяжело, как было мне. Не хочу, чтобы он во мне разочаровался. А если он узнает, то так и будет, наверняка… Просто я не знала, что иногда бывает так сложно.

По щеке скатилась одинокая слеза, которую она тут же смахнула, отвернувшись к окну. Слезы – это совсем лишнее, даже для самых близких. Дело не в слишком личных чувствах, дело в лишь в том, что она не может позволить себе выглядеть еще слабее, чем сейчас.

Как ни пыталась Сантана скрыть слезы, Чжоу все же их заметил. Она не была из тех женщин, кто привык, кто даже просто умеет плакать. В ней это чувствовалось, она скорее поднимет крик с девятиэтажным матом, чем позволит себе показаться слабой рядом с кем бы то ни было. В своей жизни она была ломовой лошадью, готовой тащить на себе все, не признавая, что когда-то может не хватать нервов или сил. Этим она могла дать фору иным братьям. Это Чжоу в ней знал и уважал, поэтому не сказал ни слова о том, что заметил слезы.

- Он привыкнет. А ты сегодня просто устала, весь день в Хусин просидела? – спросил Чжоу.

Он смотрел в окно, а не на Сантану. Чтобы случайно не увидеть то, что она хотела скрыть. Сегодня у неё был сложный день, а сейчас обычный разговор стал трудным. Завтра будет новое утро, и многое покажется легче, чем сегодня. А скоро начнутся праздники, и тогда можно будет вырваться из этого сумасшедшего ритма жизни. Порой кажется, что перед праздниками специально слишком загружаешь себя делами, чтобы было от чего отдыхать.

Чжоу снова закурил и протянул пачку Сантане, если вдруг она захочет присоединиться, пусть и в последнее время курила очень редко.

Чжоу, даже если он заметил эту чертову слезу, ни взглядом, ни прикосновением не дал понять, что все видел. За это она была ему благодарна. Сложно чувствовал себя по-настоящему слабой и расклеившейся, когда всю жизнь приходится быть сильной и непробиваемой. Возможно, именно для этого и нужен рядом человек, который всегда поддержит в трудную минуту, всегда просто обнимет и вместе с тобой помолчит, понимая тебя без лишних слов.

- Да, как Криса в школе отвезли, так из офиса не выходила, - она чуть усмехнулась. Странно чувствовать себя настолько трудоголиком. Или это лишь ситуация, под которую она подстраивается вне зависимости от собственных желаний? – Быть сорок девятой было значительно интереснее и веселее, - авторитетно заявила девушка, после чего наткнулась взглядом на сигареты. Рука было потянулась, число рефлекторно, но курить сейчас не хотелось. Если бы она выпила, то да, наверняка закурила бы. – Мне иногда все еще кажется, что все это сон. Странный, полный испытаний сон, что я сейчас открою глаза и окажусь у себя в квартире в Рио, все еще буду копом, родители будут живы… и тебя не будет рядом. И если бы передо мной поставили выбор: спасти родителей или быть с тобой… Наверное. Мне стоило бы дать однозначный ответ, но я боюсь, что не смогла бы, а если бы и дала, то корила бы себя всю оставшуюся жизнь, вне зависимости от того что бы я выбрала… - она все же закурила, хотя скорее просто прикурила сигарету и держала ее в руке. – Я иногда боюсь саму себя, - она снова усмехнулась, наблюдая за тем, как тлеет сигарета. – Это, конечно, забавно, но не всегда приятно.

Странно, но она, кажется, успокаивалась. Возможно, ей просто нужно было с кем-то поделиться кучей бессвязных мыслей, может, просто накипело, но ей было легче. И не было опасения, что все, что услышал от нее Чжоу уйдет куда-то, потому что этот разговор точно останется только между ними.

- Может немного прогуляемся? – она взглянула на улицу, где снег пошел крупными хлопьями, а ветер угомонился, - А потом дома будешь меня греть, - она чуть хитро улыбнулась.