Маленьких девочек за километр нельзя подпускать к лентяям!!

И если он думал, что на этом ее атака остановится, то как же сильно он ошибался! Ментальная атака не прекратилась, совсем нет, наоборот, набрала силу, огромную мощь, сопоставимую лишь с буйной стихией воды во всей ее красоте. Расстояние - не помеха, и Цирилла не двигалась с места, стоя все также на ступеньках Храма, не отводя пристального взгляда от юноши и словно бы заглядывая ему в душу.

- Боишься, - почти ласково прошептала Цирилла. Мрачное индиго, буйство красок и дикая круговерть энергии. Девушка на мгновение отступила назад, оставив сознание Курука и давая ему короткую передышку - так дают дышать перед смертью, ухватить последний живительный глоток чистого воздуха, - а затем вновь устремилась вперед, резким сильным ударом проламливая крошащийся и не выдерживающий ее уверенного напора ментальный щит, сразу же проваливаясь в шелуху и вату его мыслей, его воспоминаний и его мечтаний. Цирилла не упивалась чувством своей силы - она просто неумолимо шла к своей цели. Она давно вышла из возраста, когда осознание собственного могущества кружит голову.

Щит уже не рушился - от него остался лишь пепел. Бескрайняя черно-серая пустыня сознания, каждый след в которой остается лунным кратером. Хочешь - дерни за ниточку, и вылезет какое-то воспоминание - быть может, воспоминание о родителях, или - первой влюбленности, или - первой ошибке. Хочешь - перережь ее - и воспоминание потеряется, пропадет в бескрайнем пространстве, рассыпется клочками, ляжет под слой пыли - и может быть, когда-нибудь, неосторожное движение в слепой попытке нащупать что-то реальное всколыхнет облачко серого пепла, и пальцы сожмутся на остатках памяти. Только их придется тщательно склеивать, как склеивают драгоценную китайскую вазу возрастом почти две тысячи лет.

Говори, - повторила Цирилла. Расскажет. Все они рассказывают. Все они одинаковые.

Все. Он слишком слаб, чтобы противостоять столь могущественной Цирилле. И почему ему казалось, что она не такая уж и сильная? Почему он недооценивал её? Курук свято верил, что самыми сильными мастерами в Храме были( по порядку, с самого сильного) :
1) Шири, его любимая наставница.
2) Шэн Бо (она сильная, но Шири сильнее будет!).
3) Руж Адлер - могущественная прорицательница.
4) Ян Лю(он же муж Шири, она наверняка его многому научила!).
5) Чин Ху.

А всякие Цири, "Слив" и прочие мастера - лишь половинка от этой пятерни. Ну, Цири посильнее будет "Слив", да и нравилась она Куруку больше, Лив он ненавидел всеми фибрами своей души.

Щит его ломался, словно пластмассовая вилочка в руках у бодибилдера. Просто и с таким характерным звуком : "Хлип". Курук никак не мог противостоять этому сумасшедшему шквалу. Все, он пал. Пал смертью храбрых.

Сознание столь беззащитно перед Грандмастером в ментальной магии. А без щита - поле деятельности. Можно делать что угодно, вплоть до того, чтоб парень считал, что он - курица. Мдя, печальный исход, конечно же. Но отважится ли на такое Цири? Все-таки, она не бесчеловечная "Слив". А стоит где-то на ступеньке выше. По мнению парня, опять же...

- Говорить? Что говорить? Я ничего не знаю. Я просто хотел узнать, почему девочка заплакала. Эм, ну вот и залез в голову. Это ж во благо, - все, что смог Курук сказать в своё оправдание. Удивительно, но он не врал сейчас.

Вот. А дальше началось самое интересное. Не в том смысле, что интересное для девочки, но в каком-то другом. Саше было страшно. Она всё ещё сидела на ступеньке и боялась пошевелиться. Глядя на этих людей, она понимала, что происходит что-то страшное. И странное. Она не знала, что делать, но боялась, что взрослые друг друга переубивают. Ей бы не хотелось ничего подобного видеть, ибо она уже стала свидетелем зверского убийства. Ей в столь юном возрасте пришлось понять, что взрослые бывают жестокие, что отец может спокойно избить ребёнка, а сын может спокойно убить отца. Для неё было шоком, что Влад, её любимый брат, является оборотнем. Но большим шоком для неё стало, что он загрыз отца.

И вот сейчас получается тоже что-то похожее. Хотя никто не становится зверем, но вот явно что-то происходит. Ужасное, из ряда вон выходящее. Они смотрят друг на друга. Наверное, они делают друг с другом то же самое, что и этот парень несколько минут назад делал с ней. Это страшно и неприятно. Или что Сабин с ней делал тогда.

Она, повидавшая насилие, его не любила. Она хотела, чтобы все люди жили в мире и радости. Но это бывает только в сказках. Она снова заплакала, но тихо, чтобы никому не мешать. Ей не хотелось, чтобы люди ссорились. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы сейчас пришёл её брат, чтобы он успокоил её, защитил. Но вернётся ли он, брат? Она боялась, что нет. Она боялась остаться одна в этом мире.

Тем временем до неё доносились какие-то обрывки фраз, и она прислушалась. Он полез ей в голову. Зачем? Она снова вспомнила тот день, когда Сабин приказал ей ранить Аерина. Неужели он вернулся? Чтобы приказать ей убить его? Маленькое сердечко хаотично забилось в груди, лицо сильно побледнело, и девочка задрожала. Она была напугана всем этим, она не отдавала себе отчёт в том, что всё это закончилось. Она только начала потихоньку забывать о том ужасе, но вот слова "залез в голову" снова вернули её в то страшное время. Правильно говорил Аерин, что это никогда не забудется. Неужели она всегда будет вздрагивать от непонятного шороха, странного голоса или от взгляда на людей?

- Мисс... Я его боюсь, но не убивайте его... я не хочу, чтобы кто-то ещё умилал... - сама не ожидая такого от себя пробормотала девочка и кулачками протёрла глаза. Сердце всё также билось, лицо было бледное, тело пробивала слабая дрожь. И чего только она пошла в этот храм? Она ведь могла сидеть в комнате. Теперь она поняла, что для неё лучше всего сидеть в комнате и не высовываться...

Убивать? Его? Цирилла едва не расхохоталась от такого беспочвенного опасения. Нет конечно, зачем ей его убивать - это попросту глупо и нелогично. Да и делать из ученика курицу она тоже не планировала - хотя мысль, конечно же, была очень интересная. И она не укрылась от девушки.

- Милая, я не собираюсь его убивать, - обратилась Цирилла к девочке, переводя на нее взгляд - ласковый и теплый, и этот взгляд настолько контрастировал с тем, что был мгновением ранее обращен на Курука, что казался попросту ненастоящим. - Я просто объясню ему. почему он оказался неправ.

- Тебе пора уже понять, что умение читать мысли не дает права лезть в чужие головы без разбора, - Цирилла говорила, глядя на молодого человека, прочная сеть энергии уже накинута на его сознание, Цири, словно опытная кружевница, плетет сложный узор из синих нитей, вырисовывая узлы и петли. Она смотрит на Курука, но одновременно и нет - словно сквозь него, внутрь него - и ищет. Ищет и находит то, что ей нужно.

- Твои родители оставили тебя, а ты, обиженный уехал из родной деревни в Россию. Потом от тебя избавился первый твой опекун, а затем и второй. В школе тебя игнорировали - ты казался им белой вороной, у тебя не было друзей. В шестнадцать лет тебя выбросили на улицу, как надоевшего щенка. Пару раз тебя били за подозрение в обмане. Не беспочвенно, как я погляжу. А потом подсыпали снотворного и обокрали. Ты лишь чудом оказался в монастыре, тебе отказали в звании младшего мастера, у тебя нет друзей, а девушка, в которую ты безнадежно влюблен, обращает на тебя внимания не больше, чем на сорняк под окном, - негромкие, но четкие фразы, словно она читает - калейдоскоп картинок, и все пролетают перед ней одна за другой, как страницы в книжке, и ни на одной не хочется задерживаться, потому что противно. Попросту противно. Природа и наследственность наградила Курука такой сильной магией, но из-за лени и несерьезности он растрачивает свои силы впустую, играя и балуясь, как ребенок. Что это, он хочет за этот счет самоутвердиться? Словно ребенок в песочнице, который хочет похвастаться новой машинкой, купленной ему родителями только потому, чтобы тот отстал.

- Приятно, когда посторонние лезут к тебе в голову? Видят все твои мысли, могут читать твои воспоминания, твои сокровенные мечты. То, что ты считаешь своим, выносят на общее обозрение. Нравится быть на их месте?

Ч. Т. Д. Что и требовалось доказать. Собственно, этой небольшой фразочкой можно было описать исход данной "трагедии", что была сотворена буквально на ровном месте. Казалось бы - все началось с того, что Курук лишь хотел помедитировать на своего зверя. И надо же было этой чертовой девке придти сюда и помешать ему! Если б она не заплакала - не было б ничего этого. Или было бы, но во сне, а не наяву. Саша не всплакнула бы, Курук не посмотрел бы ей в голову. Цирилла не пришла бы, наверное, хотя, четсно говоря - чисто случайность, что они все оказались в одно время в одном месте. Монастырь вроде большой. Но... Видимо, все, что связано с Куруком подчинялось каким-то другим, ранее не открытым законам... справедливости? Возможно, но вот только не для него самого. Жизнь, как он сам считал, относится к нему крайне несправедливо...

Так же было и сейчас. Даже - хуже. Хотя, после позорного разоблачения перед маленькой девочкой, это придавало какой-то особый смысл. Хорошо, что Цирилла не сделала этого перед группой учеников. Вот бы тогда фаил был...

Что же такое произошло? А все просто. Цирилла могла свободна перемещаться в голове парня, словно та была необъятной библиотекой с множеством книг в бесплатное пользование. Разгуливала там, словно птица в свободном полете. И высказала все, чего Курук так боялся кому-либо рассказать. Тщательно скрывал. Пытался забыть. Щит, кстати - чисто защитная реакция. Он у него получился с первого раза на занятии у Шири - так ему его не хватало... защититься от мира сего, спрятать свои мысли, воспоминания, жизнь. Чтоб никто, никогда не узнал про него. Ничего. Но... Хорошо, что перед ним только маленькая девочка. Такого позора он давно не терпел! Цири рассказала про него ВСЁ. Всю его жизнь в парочке предложений. Про то, как его оставили родители. Ему пришлось снова пережить за эти недолгие секунды все то, что он так старался забыть. Он действительно уехал в Россию. Жил не пойми с кем. Учился не пойми где. И друзей у него не было...Зато сила была. И он этой силой пользовался - направо, да налево. Фокусы показывал....а потом Храм. Случайность. Судьба приготовила ему подарок - единственный, как считал парень, за всю его жизнь. И Шири...Но потом Судьба и её забрала. А она успела стать для него чуть ли не матерью, но как минимум - самым дорогим человеком. идеалом. Руж не смогла заменить даже половинку Шири, но какое-то отдаленное воспоминание о ней все же в сифу Адлер осталось. Юэ...Это горе ходячее! Которое он не смог побороть в течении всех этих долгих лет...Да, пожалуй, это были самые основные моменты в его жизни. И Цири прочитала его. Может быть, она считает, что он ее теперь ненавидит? Нет, за что же? Но боится. Боится! Она страшна. Она слишком несправедлива по отношению к нему. Он тоже личность! У него тоже может сломаться психика, причем окончательно сломаться! И, как личность, он может требовать, чтоб в его голову никто не лез! Но...это было что-то наподобии урока в школе. Только жизненные уроки намного суровее, чем школьные. Как котенка, который нассал в тапок - в одном случае берут с тыкают его мордочкой в саки. Ну, что ж - он к этому может привыкнуть, вполне. В другом случае - нассут ему в миску с водой и едой. Вот это все. Финиш. Котёнок будет голодать.

- Мне нечего вам сказать, - усталым голосом пробормотал Курук. Хотелось провалиться куда-нибудь, где никто не сможет тебя побеспокоить. В темноту. В черную, зияющую дыру. Навсегда. Чтоб не вспоминать снова и снова свою жизнь, словно фильм ужасов, поставленный на бесконечный повтор. Чтоб не видеть слишком правильную Цириллу. Провалиться. Исчезнуть. Раствориться в воздухе. Стать бесконечно прозрачным, чтоб никто не смог видеть тебя. Интересно, а невидимкам каково живется в этом мире...Небось, желают, чтоб их все снова смогли видеть...

Саша не знала, что ей делать дальше. Хотелось в туалет, но страх сковал всё её маленькое тельце и никуда не отпускал. Он парализовал её, она не могла никуда двинуться. Хотелось, чтобы всё это прекратилось. Женщина обладала нежным и ласковым голосом. обращаясь к девочке, но вот при обращении к мужчине её голос стал какой-то странный и страшный. Холодный. Жесткий. Саше казалось, что происходит что-то странное. Казалось, что женщина делает с ним примерно то же самое, что Сабин делал с ней. Ментальная магия. Брат об этом рассказывал, о ментальной магии. Когда-то давно, когда ещё были живы мама и папа. Он вроде бы учился этой науке, но тяжело постигал её.

Саша была умной девочкой, но просто так получилось, что из-за всего пережитого она не могла нормально воспринимать окружающую действительность. Ей казалось, что Сабин не умер, что он хочет убить её. Он убил Влада и теперь хочет забрать её. Он принимает разные облики, чтобы она его не узнала. Сейчас он принял облик Курука, чтобы напугать её. А женщина... что она делает? Зачем она лезет в его голову? Саша знала, ей Влад рассказывал, что с помощью ментальной магии можно залезть в чужую голову и покопаться в ней как в помойке.

До неё доносились разные слова, и Саша поняла, что женщина рассказывает этому человеку всю его жизнь. Стало страшно, и она сильно вздрогнула. Вскочила на ноги и уронила своего щенка. Почему-то стао жаль этого человека, и она поняла, что это насилие. Оно ведь бывает разным. Испытание бактериологического оружия - тоже насилие.

- Плеклатите! Это неплавильно! Вы не имеете плава так поступать! Мой блат постладал из-за насилия. Меня папа бил, а потом заточил меня в подвал. Зачем взлослые совелшают насилие? Это неплавильно!

Голос девочки сорвался на крик, и она, всхлипнув, убежала в храм. Забилась в какую-то комнату, в самый дальний и тёмный угол, сжалась в маленький комочек и тихо заплакала. Щенок остался лежать на ступеньках храма.

Не нравится. И это понятно даже без слов - ведь сознание и эмоции Курука перед ней сейчас как на ладони. Листаешь страницы, не всматриваясь в картинки, и заглавные буквы новых глав жизни пролетают одной сплошной линией. Цирилле было неинтересно прошлое Курука - ей вообще были неинтересны чьи бы то ни было воспоминания - словно лезешь в густую паутину, обматываешься коконом, и не вылезти, ни освободиться. Чувство, будто что-то прилипает к коже, оседает на лице, покрывает твою собственную память словно какой-то серой и мутной пленкой. Захлопнула книгу - едва видимо взвилась серая пыль со страниц, едва слышно зазвенели натянутые нервы.

- Какое-то время ты не будешь пользоваться Аджной, - жестко заключила Цирилла, всматриваясь в глаза Курука с такой настойчивостью, словно хотела увидеть изнанку его души через расширенные зрачки. В его глазах она видела себя...

Цирилла была достаточно сильным ментальным магом, чтобы ее приказы держались долго. Тем более, что приказ этот отнюдь не противоречил убеждениям и человеческим принципам. Даже не приказ - Цирилла просто внушила ему опасение.. Как условный рефлекс собаки Павлова - что каждое такое использование не будет приносить ему ничего, кроме разочарования и страха. Важно даже не столько внушить человеку, сколько сыграть на его чувствах, тем самым повернув в нужную сторону. В какой-то мере это будет намного действеннее простого и банального приказа.

Может быть месяц, может быть - два, не больше, но и этого Куруку должно было хватить на то, чтобы понять все свои ошибки и осмыслить их. В конце концов, у всех есть свой запас прочности. И у глупости в том числе.

- Твое нежелание слушать то, что тебе говорят, в конце концов сыграло с тобой злую шутку. А теперь можешь быть свободен, - Цирилла чуть поклонилась и впервые отвела взгляд от ученика, мгновенно потеряв к нему весь интерес. В ее планах теперь маячило успокоение одного испуганного ребенка, который заныкался где-то в Храме. И его сначала предстояло найти. Цири наклонилась, чтобы поднять щенка, отряхнула его от пыли и решительно вошла в Храм. Девочка обнаружилась не сильно далеко от входа, в подсобном помещении, среди швабр, веников и тряпок с ведрами. Если честно, то весь опыт общения с детьми у Цириллы ограничивался четырьмя ее собственными. И у нее никогда не возникало таких ситуаций, когда нужно было успокоить насмерть перепуганного и расстроенного ребенка. Но где наша не пропадала, да?

- Милая, я тебя напугала? - Цирилла присела на корточки неподалеку от девочки, протягивая ей ее щенка, которого та оставила на ступеньках Храма, и пока не приближаясь настолько, чтобы напугать малышку еще сильнее.

Что-то упало на голову, и она тихо взвизгнула. Это была швабра, которая стояла в ведре неподалёку от неё. Вроде было больно, но больше было обидно, нежели больно. И страшно. Аерин ей говорил, что этот монастырь будет её домам, что все друг о друге там заботятся, что вообще всё хорошо, что её никто не обидит, но всё это было не так. Здесь были злые люди. Практически все хотели её испугать. Сначала эта женщина с жуткой крысой на воротах, потом брат Аерина, теперь ещё и Курук. И не было никого, кто мог бы её спасти.

Она вскрикнула, когда к ней подошла женщина. Но она протянула ей собачку, и Саша, вздрогнув, её схватила и прижала к груди. Потом посмотрела на женщину. Её вид... взгляд... он пугал и успокаивал одновременно. Она боялась пошевелиться, она боялась, что эта женщина тоже причинит ей боль. Доверия к людям нет, его больше никогда не будет. Она никогда больше не увидит брата. Папа Аерин не захочет воспитывать её больше. Она не нужна никому. Но брат говорил, чтобы она никогда никого не боялась.

- Мой блат... он... я хочу к своему блатику. Я хочу к папе Аелину! - заревела девочка.