Give Me a Sign

- Уйди, противный, у тебя шершавые руки! - задорно захохотал Мэтт, вяло отпихивая от себя близнеца, но сдался, увидев "его любимые орхидейки". Черт принес близнеца обратно, не иначе. - Ах ты, маленький шалун, знаешь, как угодить мужчине! Сердцем я всегда верен только тебе! - громогласно заявил Мэтт, не успев сказать ничего другого. - Ты - задница, я уже почти достал ее телефончик, - прошипел он близнецу мгновением позже. Впрочем, Яблонски не сильно расстроился тому, что его наконец впихнули в кабинет и сразу выдали оценку сидящей за столом смуглой красотки. - Тянет на девятку, - также не подумав отозвался он, профессионально окидывая быстрым взглядом не только саму девушку, но и ее кабинет.

Вот! ВОТ! Вот именно так всегда и бывает! Мэттью закатил глаза - вот вечно брат его не слушает, а выходит именно так, как говорил Яблонски-младший! Вот говорил же, что надо сразу петь, сдались ей эти цветы. Но нет, Стю всегда считает, что он умнее, деревянная башка, а потом все равно ему приходится признать, что Мэттью советует не какую-то хрень полную, а вполне дельные вещи. Вот и пусть выкручивается сам, а он вернется обратно к девочкам за столами, их там целая толпа, и все улыбаются...Мэтт уже собрался развернуться и уйти, но как-то не уходилось, и он признал, что задницу брата надо спасать. Спасешь брата - спасешь себя! Говорят, наглость - второе счастье. У некоторых наглость - не второе, а первое счастье. Братья Яблонски были из тех, кто родились втроем - старший, младший и наглость.

- Переходи к плану "Б" - начинай петь, - абсолютно незаметным суфлерским шепотом, который мог бы по своей громкости заглушить даже телефонный звонок, посоветовал брату Мэтт и, жестом записного донжуана откинув (ну, постаравшись это сделать, во всяком случае) копну кудрявых волос со лба в правую сторону, взял на себя обязанности парламентера, шагая почему-то не к столу, возле которого коленнопреклонным стоял близнец, а к кофеварке, что притулилась где-то в уголке на столике. - Мадам! - пафосно провозгласил Мэтт, обращаясь то ли к кофеварке, то ли все-таки к Сантане, которая находилась за его спиной. Мэттью ненадолго заткнулся, задумавшись о чем-то очень важном, потом повернулся мордой к письменному столу и вперил предельно честный взгляд в девушку.
- Мадам э-э-э-э...А, вспомнил! Миссис Ривера! Мы - как организаторы и представители вашего неофициального фан-клуба рады наконец-то лицезреть вас лично! Вы даже не представляете, какое эстетическое наслаждение я испытываю, глядя на вас вот так, вблизи, вживую! Такой уникальной возможности настоящие, верные и преданные фанаты готовы ждать годами, а нам выпала такая редкая удача! Вы нас очень обяжете, если не откажетесь с нами поболтать! Стю, давай дальше ты - я устал. Кто-нибудь будет кофе?

- А на девятку по какой шкале? От одного до десяти или до пятнадцати? - искренне заинтересованно спросил Стю у брата, потому что, как ни странно, вкус на девушек у них был разный. Нет, в смысле, если девчонка смазливая, то она, конечно, понравится им обоим, и виться они около неё будут примерно в одну и ту же сторону, однако это как-то очень несерьезно. Вкус разный на девушек у них был в том плане, что разные составляющие их в девушках интересовали. И Стю всегда искренне интересовался вкусом брата, потому что, если уж по чесноку (только никому не говорите), вкус у него был лучше. Вечно выходило в процессе знакомства, что девушка, которую "выбрал" Мэтт оказывалась интереснее, чем его девушка. Сложно всё, короче. Терялся несчастный парень от красоты женской, несусветной.
Поинтересовался он, кстати, еще до того, как стал дарить цветы, и сделал это тоном чуть тише, чем говорил всегда. А так как обычно говорил он очень громко, чтобы вся улица слышала... ну вы поняли.

Стюарт весь аж надулся, когда души прекрасные порывы не были оценены.
- Что за Ли? Да за кого вы меня принимаете? Я старался, выбирал, покупал, неделю не ел, чтобы накопить на них, а Вы! - рукой парень картинно схватился за сердце, затем повернулся к брату и ткнул в Сантану пальцем. - А она!

План Б был прекрасен, но от чего-то Стю решил, что петь ему не хочется. Успеет еще. Про то, что ему вроде как должно было быть неловко от того, что она все-таки знает английский, Старший благополучно забыл.
- Так... э-э-э... - Стю сначала растерялся, как ловко у Мэтта получалось заговаривать зубы, однако потом лихо подхватил пафосную речь близнеца: - Мы приехали аж из Лондона, летели долго-предолго, и всё ради Вас, прекрасной, и вот мы здесь, я буквально плачу от восторга и переполняющих меня эмоций, и даже Ваш снисходительный, недружелюбный тон не испортит этого божественного момента! Мэтт! У тебя есть календарь? Быстро выдели этот день красным цветом, теперь это будет наш личный праздник! Мадам, можно автограф? Я набью себе тату, она будет у меня самая любимая... - на самом деле, болтать вот так было проще простого, стоило только начать, и всё, уже не остановишься. - Ах, простите наши невежливые бошки! Мы же не представились. Стюарт и Мэттью Яблонски к вашим услугам. Не важно, где Мэтт, а где Стю, не заморачивайтесь лишний раз, потому что ради вас я даже готов притвориться этой неприятной мордой, - парень наморщил нос, всем своим видом показывая, как ему это будет неприятно, а затем кивнул в сторону брата, на всякий случай показывая, какой именно мордой он готов притвориться.

Парень, устав стоять на коленях, поставил горшок на стол прямо перед Сантаной, затем обошел его и удобненько расположился к кресле, закинув ногу на ногу. Приглашение ему не требовалось.
- Я буду! Миссис Ривера, вам сколько ложек сахара? - и он нарочно назвал её миссис, у него были свои очень коварные планы по поводу этого "мисс" и "миссис". Схватив со стола какой-то журнал, полный иероглифов, Стю начал полистывать его, буквально одним глазом рассматривая картинки.

Петь. Эти друзья еще решили ей и спеть? Наверное, будь бразильянка в чуть менее хорошем настроении (ну, если бы ее кто-нибудь успел за утро выбесить), то она непременно бы уже выставила бы весь этот балаган. Но, поскольку она находилась в скорее ленивом состоянии, при котором ей было лениво-любопытно, спектакль в исполнении молодых дарований еще не был прерван. Особенно вот это вот, ее любимое, про стопицот дней не жрал, чтобы купить цветок. Да Ли всему этажу мозг проела этой своей орхидеей, так что пусть не рассказывают сказки. Но звучало это все равно довольно забавно, да. Нет, все же действия с кофе-машиной, которая вообще по случайности сейчас стояла в ее кабинете, ее позабавил больше. Или... Оу, фанаты. Ее фанаты. Англичане. Ар ю киддинг ми? Вот честное слово, так и подмывало задать этот простой вопрос. Но что-то сейчас ей подсказывало, что этот нездоровый фанатизм связан с теми самыми видео-репортажами, которые прошли по Рио, а потом попали в ютуб. Фанаты, блин. Докатились.

- Автограф на заднице, надеюсь? - как ни в чем не бывало поинтересовалась бразильянка. - Сделаем сразу татуировкой, чтобы не было возможности смыть. Тогда точно - самые главные мои фанаты. - Обращение миссис резало слух. Очень сильно и очень навязчиво. Словно ногтями по стеклу. Или по доске, на которой пишут мелом. Да, она собирается выйти замуж за Чжоу, но миссис... - Лучше тайтай. Звучит красивее, - она почти дружелюбно улыбнулась. - Но на охране вы представились моими учениками... Просветите, пожалуйста, чему я вас хоть учу, а то я уже голову сломала прям. Петь, танцевать или прикидываться цирковой труппой?

- Да зачем на заднице? Зачем на переднице? Там же не видно! Лучше на лбу! И я буду с гордостью показывать всем свой лоб, потому что у меня там будем ВАШ автограф! Ну и, нас наконец-то начнут различать... - если брат сейчас думал о том, сколько стоить будет такая татуировка, то Стю заинтересовал совсем другой вопрос. Например, что будет, если девушка, не важно какая, можно даже самая левая, полезет к этой самой переднице, а она самым наглым образом "помечена". Какова будет реакция девушки? Не убежит ли она с криками? Потому что девушки - странные создания. Это Стю, если бы обнаружил у пассии на лобке какое-нибудь "Тейлор" поржал бы, а вот девушки так легко к таким вещам обычно не относились.

Что такое тайтай, Стю не имел ни малейшего понятия, и, естественно, даже не думал об этом молчать.
- А что такое тайтай? Расскажите! А то вдруг это ругательство какое паганое, но звучит красиво! Не могу я прекрасную девушку называть ругательством! - сказал человек, который пять минут назад вслух обсуждал с братом привлекательность этой самой девушки.
И тут им обоим, разом, нанесли серьезное, таки кровное оскорбление. Стю повернул голову к брату, кивая при каждом его слове, потом практически швырнул чашку на стол (для антуражу) и схватился за сердце, всем своим видом показывая, как ему больно и плохо от того, что их оскорбили. Пару раз старший близнец конвульсивно дернулся и развалился в кресле, прикрыв глаза. Всё, Бобик сдох.

Можно было считать, что голос Мэтта поднимает людей из гроба, потому что, когда младший запел, Стю самым волшебным образом ожил и начал подтанцовывать, при этом даже не пытаясь поднять задницу из удобного кресла. Подтанцовка заключалась в том, что он топал ногой в такт воображаемой музыке, тряс башкой и играл на гитаре, которая, опять же, была воображаемой.
- She's Pretty, a fitty! She's got a boyfriend though and that's a pity, - пел он в унисон, но чуть тише, умело обыгрывая два похожих голоса. А потом, когда начался припев, сдерживаться уже не получалось, и Стю запел в полный голос: - She's so lovely! She's so lovely! She's so lovely! She's so lovely!
Гитара была отброшена в сторону, и Стю при каждом повторении тыкал пальцем в сторону Сантаны, чтобы все здесь точно поняли, кто же эта lovely. Обычно он тыкал в сторону брата, а под конец мог даже чмокнуть его в щеку, но сегодня была совсем другая атмосфера.
Ну и, чтоб уж совсем Ривера поняла, как она с близнецах ошиблась, Стю вскочил на ноги и уже начал оббегать стол, с явным намерением облобызать девушке ручку.

Как же она ошиблась. Очень сильно и серьезно ошиблась, решив, что она может научить чему-то этих балбесов, сбежавших из бродячего цирка уникальных талантов. Точно, ничего их уже не научить на этом поприще, потому что они уже умеют абсолютно все и даже больше. Даже, вон, например, готовы выдать ей свои задницы, передницы и лбы для того, чтобы зататуировать на них ее автограф. Ох, зря же вы, ребятки, это сказали. С Риверой так шутить опасно. Но сказать что-либо она просто не успела, точнее сначала попыталась выдержать не менее театральную паузу (надо же быть на одной волне с мальчиками), но ее опередили. Они запели. Громко, артистично, красиво. Но громко! Бразильянка закатила глаза, молясь всем богам, чтобы по какой-нибудь неведомой причине звукоизоляция ее кабинета внезапно станет очень хорошей. Она у нее, конечно, и без того очень неплохая, но маловероятно, что выдержит такие песни-пляски этого местного ансамбля. Интересно, девочки уже все стоят около кабинета, или еще кто-то остался сидеть на своем месте и пытается работать? Четыреста пятнадцатая перевела взгляд на дверь и увидела, как она чуть приоткрылась. Чен проверял не убивают ли ее тут. Молодец какой, бдит.

- Тогда поехали делать татуировки, - она решительно встала из-за стола, заблокировав компьютер, - Я угощаю. разве я могу лишить людей возможности заклеймить себя моим именем? Нет, решительное нет, потому что я люблю, когда мне поклоняются. - Сантана с самым серьезным видом скинула в сумку все свои гаджеты, которые до этого момента лежали на столе, в очередной раз проигнорировав попытку напоить ее кофе. - Выметаемся, мальчики, выметаемся из кабинета. Едем делать татуировки, как вы и хотели. Чен, подгони машину, пожалуйста.

Мэттью был прав. Тысячу, да просто миллион раз прав - надо было начинать с песни. Потому что в любой непонятной ситуации надо что делать? правильно - петь. желательное громко. так, что заглушались все окружающие звуки, вплоть до претензий со стороны этих окружающих. которые издавали бы посторонние, не относящиеся к песне звуки. Мэтт аж прямо воодушевился, когда понял, что его гениальность попросту не знает границ, что даже не допел песню. оборвав ее на полуслове, потому что поступило очень дельное предложение. Вопрос про стоимость татуировки отпал сам собой, Яблонски-младший начал судорожно соображать, не запросить ли нахаляву еще парочку пафосных надписей, кроме вышеупомянутой на переднице, дабы таким образом убить сразу нескольких зайцев - и ни цента не заплатить, и приобрести несколько новых тату, о которых он уже давно мечтал, но исполнение которых приходилось откладывать по банальной причине отсутствия на них денег. Те деньги, которые Мэттью прилежно копил на новое тату, он столь же прилежно спустил на какую-то чухню.
- Да! Едем! Чен, побыстрее, мы торопимся! - окончательно наглея, фальцетом воскликнул Мэтт, бросая свою недопитую чашку кофе на столик и торопясь к выходу. Он первым умудрился вывалиться из кабинета, но почти тут же забыл, чего опять хотел, потому что на глаза попалась та самая девочка с редким китайским именем, которое Мэттью тоже уже благополучно забыл, но которая ему столь понравилась. Он решительно направил свою царственную особу к этому столу, по пути натягивая на рожу самое обаятельное выражение, на которое вообще был способен. - А вот и я! Вы скучали? Правда скучали? Мне так приятно от Вас это слышать! Нет, я с ним порвал. Вас увидел - и порвал с этим неотесанным мужланом, который совершенно не ценит женскую красоту! Я влюбился, говорю Вам! Телефончик свой не оставите? Я планирую подольше задержаться в этом городе. Обязательно позвоню - и Вы покажете мне весь город! Я самый лучший слушатель во всем мире, к тому же я так люблю общаться с приветливыми и прекрасными девушками!

Мэттью самозабвенно врал, не давая вставить даже слово в этом потоке вранья и надеясь, что на сей раз его кампания достигнет успеха - его мобила пополнится номером привлекательной девочки, которую не испугает помеченная интимная деталь человеческого организма, потому что девочек может быть много, а вот деталь у него, к сожалению, всего лишь одна. А пока Стю будет волохаться со своей неприступной Риверой, Мэттью будет наслаждаться обществом прекрасной робкой девы. Везде выгода.

Перспектива сделать татуировку даже на лбу Стю ни капли не испугала. Во-первых, он во всю затею не поверил и всякому ослу было понятно: она попросту на них запала. Во-вторых, эта затея - практически то же самое, что игра в "слабо". А вам никогда, слышите, никогда не должно приходить в голову играть в "слабо" со Стю. Потому что он выиграет. Серьезно. И пусть пострадает лоб. Да Господи, пусть пострадает передница!
- Какая женщина... - лишь воскликнул он, когда Сантана начала командовать.
Близнецы в данном случае - не только похожие рожи, но и единение душ. Не зря же мысли в голове парней начали виться приблизительно в одинаковом направлении. Потому что Стю уже тоже прикинул, в какую сумму это может обойтись, и, конечно же, можно будет укатать богатую дамочку на новую пару тату. Как раз Стю уже около двух месяцев копил на якорь. Перспектива стать альфонсом в таком юном возрасте Стюарта совершенно не пугала.

Стюарт сделала несколько глотков своего крепкого кофе, манерно оттопырив мизинец. С позволения сказать, лицо, при этом имело вид один в один кирпич, потому что кофе - это почти чай, а чай в Англии - святой напиток. Ну и еще одна причина: с утра во рту маковой росинки не было. Кстати...
- Вы в курсе, что делать татуировки на голодный желудок нельзя? Тем более на лоб. Это же кость! Так можно и в обморок свалиться от голода. Так что надо сначала поесть! - как бы без палева заявил старший близнец, справедливо рассудив, что наглость - всё-таки первое счастье, в их случае.

Они все вывалились в общий офис, при этом Мэтт чуть не сбил Сантану с ног, так что Стю очень предусмотрительно схватил её за локоть. Незачем пока жертв. Незачем разбитые колени! Хо-хо...
- Не обращайте внимания. Обычно я держу его на привези, но сегодня, какая досада, забыл поводок дома. Вот он и бегает, неприкаянный, свободный, как ветер, - поведал Стю, поглядывая в сторону брата и даже не пытаясь отцепиться от локтя Риверы. Джентльмен он или где?
На этот раз он не стал ловить брата за шиворот, так как уже заметил неприступность этой тайтай, и явно пора было организовывать себе план Б. А там, где одно свидание, там и второе, знаете ли. С родными людьми надо делиться!
- Мэттью, тащи свою задницу сюда срочно, иначе мы уедем без тебя, и твоя передница останется без автографа! - лишь крикнул он, когда они уже почти подходили к лифту. Причем, Стю надо было только видеть. От всего этого внимания он прямо расцвет, приосанился, и чувствовал себя царем.

- Чур я сзади сижу! Тайтай! - и раз уж он сегодня пытается изобразить джентльмена, не чуждо будет открыть даже дверь.

На самом деле, игра в «слабо» - вещь довольно опасная, особенно когда в роли ведущей выступает Ривера, способная заплатить за очень и очень многие вещи. Если бы ребята сейчас облагоразумились бы и сказали бы, что пошутили, то она бы, наверное, даже лишней шутки в их адрес не отпустила. Теперь же, когда они так решительно заявили, что готовы на все, даже на татуировку на лбу. Естественно, против воли никто им ничего подобного делать не будет, но «слабо» на то и есть «слабо», чтобы пощекотать себе нервы. Ха, знают толк в развлечениях. Или просто дураки. И почему-то в последнее сейчас верилось больше.

На выходе из кабинета один из этих кучеврявых едва не сбил ее с ног, чем мгновенно воспользовался второй, типа манерно подхватив ее под локоть. Не на ту напал. Фыркнув, бразильянка высвободила свою руку из этих цепких юношеских объятий, после чего подхватила за шкирку того кучерявого, который активно домогался к Чжан, смущая ее пуще прежнего.

- Сейчас кто-то побежит за машиной на привязи, - шикнула девушка, когда двери лифта закрылись, временно отрезав их от внешнего мира. – Вы не в цирке и не в зоопарке, чтобы вести себя как дикари. Кто вас такими только воспитал, а? Вы пришли в приличное место, почему ведете себя, словно русские приехали в Турцию отдыхать?

- А как же телефончик?! - возопил Мэттью, надежно зафиксированный и сопровождаемый до лифта, так что брат мог бы так и не орать, но Стьюи и не орать - это два фактора, не совместимые в одном предложении. От такого внимания к своей персоне Стю сиял, словно начищенный, и Мэттью рядом с ним начинал сиять совершенно аналогичным же способом. - Меня нельзя на привязь, я ценный субъект, Родина Вам этого не простит, - резонно возразил Яблонски, манерно отряхивая мятую футболку, словно это могло придать ему какой-нибудь внешний лоск или привлекательный вид. Он потер башку, окончательно сравняв кудри с вороньим гнездом, заглянул на себя в зеркало, хохотнул отражению и повернулся обратно к народу. Святую миссию по приведению себя в божеский вид можно было считать успешно удавшейся и оконченной.
- Нас не воспитывали, - с чистым, как у ребенка, взглядом, пожаловался Мэттью, и на правый его глаз набежала прозрачная и искренняя слеза. - Мы росли в одиночестве и тоске, мы работали с тринадцати лет, чтобы выжить в суровых реалиях нашего мира. Вы знаете, как это сложно, в тринадцать лет, пока наши сверстники играют в футбол, наблюдать за ними из окна пекарни, где нам пришлось работать, не покладая рук! Это жестоко! Это несправедливо! - Ей-богу, Мэтт уже готов был зарыдать от такой суровости своей жизни, причем он сам уже верил в то, что у него было такое тяжелое детство, деревянные игрушки, прибитые к полу гвоздями. Он шмыгнул носом, рукой вытер повлажневшие глаза и доверительно заглянул в глаза Сантане Ривере, состроив паппис айз. - А вы будете нам родной матерью? Кстати, Стю, я тебе проиграл, двадцатка твоя.

В борьбе за и против русских корней славянское наследство, за которое выступал близнец, все-таки победило. Ежели уж посторонние люди замечают в тебе веяние предков, то дальнейшие споры оказываются бесполезны. А уж укоры и взывания к совести так редко доходили до цели, что не обращать на них внимания Яблонски научились еще в юном и нежном детстве, когда самой большой проблемой было не порвать штаны, слезая с яблони в соседском саду, а также не поймать этой самой задницей выстрел солью из ружья. Кажется, правая ягодица Мэтта так и не вернула себе первоначальную форму, но шут с ней, с ягодицей, когда его передницу ожидает увлекательнейшее путешествие в тату-салон.
- А что там решили насчет поесть? - нагло поинтересовался Мэттью под возмущенный аккомпанемент желудка. Молодой и растущий организм с волчьими аппетитами надобно тщательно подкармливать, иначе иссохнут. А им нельзя, у них еще вся жизнь и карьера впереди. Особенно карьера.