FB
VK
Google
Twitter
Такая разная стихия Земли
| Автор | Пост |
|---|
Младший мастер  | Ответы учеников были показательными. Юншэн почувствовал энергию, но не смог принять её для себя, у него пока не было достаточно сильного внутреннего стержня, а из-за этого стихия Земли как будто смотрела на мальчика с укоризной, обвиняя его в незнании или неумении. Эрику было знакомо это чувство, оно возникало всякий раз, когда он оказывался на распутье. А вот Сонгцэн, судя по всему, с заданием справился лучше, но его воспитание или какие-то его личные заморочки не позволили ему дать подробный ответ. Продолжать занятие при таком раскладе было бессмысленно, потому что Юншэну нужно было догнать друга на тот шаг, на который он сейчас отстал, но так, чтобы не задевать его самолюбие, и чтобы не вынуждать Сонгцэна сбавлять темп. - Стихию каждый чувствует по-своему, - сказал Эрик. – И это нормально, что кому-то Земля кажется сложной и тяжелой, а кому-то сразу дает силы. Юншэн, тебе нужно решить, какую цель ты ставишь перед собой, скажем, на ближайший год. Будь смелее, эта цель должна быть серьезной. Не бойся тянуться к звездам, даже если не дотянешься – очень сильно продвинешься вперед, - Адлер улыбнулся. – Сонгцэн, а ты самостоятельно попробуй представить дерево, которое олицетворяет тебя. Представь его корни, которые тянутся в землю и питают тебя своей энергией. Представь его ветви, которые тянуться в космос, и почувствуй, как соки этого дерева, красная энергия, питают твое тело силами. На этом все, можете быть свободны. |
Ученик  | Юншэн внимательно следил за Сонгцэном, когда тот отвечал. У него все получилось, но он не стал хвастаться перед мастером своими успехами. Почему? Чем он такой нереально правильный, что даже снисходительно боится обидеть, сказав об этих успехах? Стиснув зубы, Юншэн слушал то, что дальше говорил сифу Адлер. Как только мастер разрешил уйти, Лю-младший поклонился, буркнув «спасибо», и быстро, почти бегом, пошел по тропе, что вела из дикого парка. Почему он хуже Сонгцэна? Чем тому так помогает эта дурацкая каллиграфия, эта вся дисциплина, эта вся тошнотворная правильность. Еще и говорить придет, на него нельзя так просто обидеться, чтобы он не начал задавать триллион вопросов. В горле стоял горький комок, глаза щипало, а Юншэн упрямо уговаривал себя, что мужчины не плачут даже в восемь лет. Он побежал к дому так быстро, как только мог. Почему он не может знать магию Земли так, как знает дедушка? Неужели он хуже отца и деда, и ни на что не способен? Почему у него нет никаких целей и планов, почему ему не говорят с детства, кем он должен стать, когда вырастет? Юншэн вбежал дом, буквально пролетев мимо отца, и заперся в своей комнате. |
Младший мастер  | - Спасибо, сифу Адлер, - Сонгцэн вежливо поклонился мастеру, затем посмотрел вслед Юншэну. Тот все равно обиделся, и Сонгцэн смутился, не зная, стоит ли сейчас говорить с другом, и, если стоит, что ему сказать. Он не стал сразу догонять Юншэна, наоборот, медленно пошел по тропе, чувствую вокруг себя приятное тепло стихии Земли. Ему казалось, что он даже может почувствовать глубоко под землей переплетения корней, которые прогрызаются через Тибетское плато в поисках той воды, что здесь почти нет. Почему Юншэн такой? Сонгцэн никогда не хотел с ним спорить и соревноваться, он знал, что у них разные родители и разные пути. Юншэну везло, что он мог делать все, что захочет. Ему почти ничего не запрещали, он мог учиться всему, что ему было интересно. Он мог целыми днями гулять и играть, его никто не заставлял заниматься каллиграфией, но он почему-то считал, что может знать не меньше, чем Сонгцэн, часами сидевший за книгами. Не по своей воле, потому что так говорила мама, потому что так велели учителя, потому что это требуется от принца. Он бы с радостью целый день провел в горах или на берегу озера, играя и болтая с Юншэном, и пожертвовал бы ради этого знанием роли Чжао Юя в события, произошедших в эпоху Троецарствия, а сейчас оказывалось, что он еще и виноват. Сонгцэн решил, что поговорит с Юншэном вечером, а не сейчас, и вернулся домой, где его снова ждали задания и упражнения. A coat of gold, a coat of red A lion still has claws And mine are long and sharp, my Lord As long and sharp as yours |
