Как избежать сплетен в деревне.

Честно говоря, это была стопроцентная авантюра, по факту, смешанная с уголовщиной: предъявление просроченного паспорта, выдача себя за семейную пару, преднамеренный обман, можно сказать представителя властей... А что поделать бедному еврею? Ну, евреев-то бедных не бывает, бывают бедные люди, считающие себя евреями, однако суть не в том: либо ночевать в разрушенном доме, либо проситься на ночлег к старосте и рассказывать ему сказочки о том, что они-де женаты. Ирония заключалась в том, что, выдавая себя за семейную пару, они планировали легализовать то, что делать, в принципе, не собирались. А все потому, что жители деревни могли себе надумать черт знает чего.
Вообще, деревенька была не из ухоженных: почти везде грязь, дороги были понятием условным, дети больше напоминали беспризорников, женщины боязливо выглядывали из окон, а вот домашний скот, наоборот, разгуливал вольготно. Хороши же здесь были порядки, если куры чувствовали себя комфортнее женщин? Правда, при приближении Николая с Юэ, и куры и овцы, и даже кошки разбегались в стороны: чуяли звериные облики и уходили с дороги хищников. Собаки же наверстывали упущенное, заливаясь лаем с безопасного расстояния.
Дом старосты найти было несложно: Юэ заметила его еще по прибытии и указала примерное направление, а Николаю нужно было только отыскать самый ухоженный дом.
Староста обнаружился около своего дома. Мужчина и одет был поприличнее, и держался с гораздо большим достоинством, чем прочие жители деревни. Вот сейчас начиналось веселье: Николай, игравший роль главного и мало что смысливший в местных обычаях и суфлер Юэ, вынужденная молчать по принятой на себя роли. Регулярно переглядываться было проблематично, а до уровня ментальной беседы без зрительного контакта не дорос ни один из них.

- Добрый день, уважаемый, - Николай чуть поклонился старосте, - не найдется ли у вас свободной минуты для разговора?

Юэ была посредственной актрисой. Ей было сложно даже просто идти на полшага позади Николая, смиренно понурив голову, потому что даже по её выправке было заметно, что она и женская кротость в одном предложении могли оказаться лишь по недоразумению. Но, стоило отдать девушке должное, она даже не оборачивалась на брехавших им вслед собакам, и тем более не требовала от их хозяев заткнуть лаявших охранников. Для пущего вхождения в роль нужно было набрать в рот воды, чтобы было проще бороться с желанием что-нибудь ляпнуть или огрызнуться, заметив очередной любопытный взгляд.

Старосте деревни девушка лишь вежливо поклонилась, все также держась за спиной названного мужа. Неудобно, что невозможно поймать взгляд Николая, если вдруг придется о чем-то договариваться ментально.

- Ассалам алейкум, - приветствовал гостей староста. – Проходите, уважаемый, для дорогого гостя всегда найдется время. Ваша спутница – супруга или родственница? – спросил он, казалось, впервые взглянув в сторону Юэ.

Он тут же велел находившейся в доме женщине подать чай, и та засуетилась, накрывая на стол. Местные традиции гостеприимства резко контрастировали с теми обычаями, которые Юэ помнила с детства, и которые касались здешних жителей.

Чай был черным и крепким, он подавался с молоком и сахаром. На стол помимо чая поставили тарелку с наана, местным хлебом, и вазу с фруктами, после чего женщина принялась готовить что-то более серьезное, а хозяин достал небольшие пиалы и бутылку арака. Почувствовав запах карри и мясного бульона, Юэ вспомнила, что с момента прошлой охоты прошло довольно много времени, но она осталась стоять в дверях, потому что Николай в роли главы самозваной семьи должен был сам принимать приглашение хозяина.

- Алейкум ассалам, - ответил парень на приветствие, выудив-таки из памяти кое-какие знания о мусульманских обычаях, - благодарю за гостеприимство. Меня зовут Николай, а это - Юэ, моя супруга.

Парень достал из кармана паспорт и раскрыл его сперва на первой странице, а затем на прописке, показывая старосте.

- Законная супруга, уже десять лет как вместе. Путешествуем вот, а время не рассчитали...

При этом парень снял ментальный щит, и посмотрел в глаза старосте, одновременно демонстрируя полнейшее расположение и дружелюбие, а заодно и готовясь подчистить любые мысли старосты по поводу того, с чего вдруг человек сразу за паспортом лезет, если даже не спрашивали, и где паспорт самой Юэ. Мужичок мог, конечно, и не заинтересоваться этим, но на вяский случай... Все-таки, староста - человек, которому положено все видеть, все замечать и обо всем знать...
Юэ, надо отдать должное, играла свою роль просто отлично: не лезла вперед, не дергалась, и взгляд опустила в землю... Ну а твердую походку, несвойственную местным женщинам, вполне можно было отнести на более "цивилизованную" жизнь в городе.

- Благодарю за гостеприимство, радостно встретить добрых людей.

Разговаривал староста хоть и не на чистом английском, но вполне понятно. Этакий пиджн инглиш, где рекомендовалось опускать большинство заворотов грамматики, оставляя основные структуры. Непривычно, как для ученика самой злой учительницы в городе, но вполне приемлемо для любого туриста. Обернувшись к Юэ, Николай послал ей короткое ментальное послание: "пока все в порядке?"
Парень прошел в дом, но не садился за стол, ожидая, пока сядет хозяин дома.

На словах о законной супруге Юэ зарделась, как маков цвет, поймав на себе взгляд хозяина, но это смущение было воспринято как раз как проявление скромности, а не как неловкость из-за отсутствия актерского таланта. Система Станиславского в действии, просто юной тигрице неоткуда было знать о таких трюках. Да. Говори ему о том, как мы рады гостеприимству, и какой у него чудесный дом, так принято, – подсказала Юэ, после чего вновь опустила взгляд.

Хозяин пригласил всех за стол, и девушка села возле Николая уже после того, как расселись мужчины. Староста произнес длинную речь о том, какая честь для их скромной деревни приветствовать иностранных гостей, затем упомянул, как в том году к ним пару раз заезжали гости «из самого Лахора», но лишь проездом, после чего начал перечислять, какие горы и озера путникам всенепременно стоит посетить. Юэ старалась не встречаться с ним взглядом: она не знала, исправлял ли Николай что-либо в памяти хозяина дома, а этот староста не мог не помнить Рё Шэ, и если пакистанец заметит тигриные глаза, у него могли появиться лишние вопросы.

Жена хозяина подала всем миски с горячей мясной похлебкой и поставила на стол котелок с рисом, овощами и курицей, от которого резко пахло специями, в основном карри. Староста налил арак себе и Николаю, затем кивнул в сторону Юэ, но вопросительно посмотрел на её «мужа», потянувшись еще к одной пиале. Мусульманская религия строго-настрого запрещала употребление алкоголя, но мужчины время от времени все же нарушали этот запрет. Юэ мусульманкой не была, потому староста и задал свой немой вопрос. Девушка постаралась поймать взгляд Николая и ментально произнесла: «Мне нельзя».

Девушка не подкачала. Успела не только принять ментальное послание, но и ответить. Выполнить ее рекомендации было несложно: уж что-что, а умение чесать языком у одесситов в крови. Николай выспрашивал у старосты дорогу к тем местным достопримечательностям, о которых рассказывал староста, а заодно, следуя совету "супруги", вставлял похвалы в адрес деревни вообще, и старосты в частности, поскольку деревня может хорошо выглядеть и процветать несомненно только благодаря старосте. Ну и о доме тоже сказал несколько комплиментов. Насчет гостей из самого Лахора, правда, промолчал: тут можно было только съязвить или поинтересоваться профессией "гостей", а ни то, ни другое желательно не было.

Пока что, вроде, ничего особенно серьезного не происходило: староста продолжал трепаться, Николай смотрел на него честно и открыто, просматривая то его ауру, то его мысли. Вроде как, пока ничего этот старый хр... хрыч не заподозрил. Разве что непонятная жидкость, которую он налил себе и парню... Судя по запаху, какая-то местная самогонка. Ну все понятно: в Исламе запрещены изделия из пшеницы и винограда, но брагу гнать можно из чего угодно, что позволяет обойти неуклюжий запрет изящнее, чем запертые ворота в чистом поле.
Девушка вовремя сориентировалась, предупредила, и Николай тут же покачал головой, давая старосте понять, что его "жена" не пьет. Он бы и сам отказался, поскольку к алкоголю был равнодушен (научный эксперимент с самогонкой не в счет, там важен был процесс, а не результат), но отказаться - значило бы обидеть хозяина.

- Ваше благополучие, - сказал Николай, приподнимая пиалу с самогонкой.

Юэ чуть заметно улыбнулась, когда Николай объяснил, что ей не нужно наливать самогон, и принялась молча есть, как и присоединившаяся к трапезе хозяйка дома. В этой части представления роль жены была легкой, сложнее будет, если потом супруга старосты начнет вести женские разговоры. Это в оружии и магии Юэ разбиралась отлично, она могла поддержать беседу о причинах неудач Чжуге Ляна или о том, насколько важными для объединения Поднебесной были реформы Циня Шихуанди, но если бы хозяйка стала спрашивать о том, с какими приправами Юэ предпочитает готовить баранье мясо, девушку это бы ввело в ступор. И это еще ей не хватало фантазии представить, о чем на самом деле разговаривают друг с другом домашние женщины.

Чай с молоком и сахаром был приторным, но его вкус Юэ вспомнила, едва почувствовав запах: еще одно воспоминание из детства, когда-то выпавшее из памяти. Мама никогда не пила такой чай, она заваривала себе зеленый, который привозила из Китая, или, в крайнем случае, пила черный без сахара и молока. Юэ, которая, как обезьяна, во многом старалась подражать матери, пару раз пыталась пить пустой черный чай, но он тогда казался ей тошнотворно горьким, и она так и не смогла себя убедить, что он вкуснее обычного.

- Люди говорят, вы что-то искали в ведьмином доме, - сказал староста Николаю. – Не стоит туда ходить, плохое место, - он задержал взгляд на Юэ, и та поспешила потупить взгляд, в который раз за время этой трапезы.

Николай отпил немного самогонки из пиалы, не осушив ее полностью, чтобы с хозяина не сталось налить новую порцию. Что-что, а потребление алкоголя следовало ограничить: не хватало еще проболтаться по пьяной лавочке...
В еде же он налегал именно на бульон. Поскольку он обволакивал желудок, препятствуя быстрому усвоению алкоголя, ну и про остальную еду не забывал. Сладкий черный чай с молоком был приятным дополнением к еде: парень уже успел соскучиться по нормальному чаю, а не по тому... традиционному напитку, какой пили в клане. Да и в монастыре чаще употребляли зеленый, а не черный чай, а тут - все как у людей. Правда, любопытство старосты по поводу их визита в заброшенный дом напрягало, да и Юэ... кто знает, надолго ли хватит ее выдержки? Пока что она опускала взгляд, но с ее тигриной натурой это не могло продолжаться бесконечно. Нужно было либо успокаивать ее, либо избегать опасных тем в разговоре. Поэтому Николай с улыбкой ответил старосте:

- Зато знакомые помрут от зависти, когда узнают, что мы побывали в ведьмином доме и выбрались оттуда. А если слегка приукрасить рассказ...

Туристы во всех странах старались залезть в достопримечательности с темным прошлым, и старосту не должно было это смущать... по логике... Разве что сейчас опасно было продолжать разговор: если в Юэ узнают дочь "ведьмы", то в словах Николая и фактах получится нестыковка...

Староста усмехнулся на слова Николая, но было видно, что за вежливой улыбкой пакистанца все еще скрывается недоверие. Юэ кожей чувствовала на себе любопытный взгляд и не знала, что отвечать, если появятся неудобные вопросы.

- А местные сплетники уже заговорили, что супруга Ваша очень уж похожа на прошлую хозяйку дома, - сказал староста Николаю. – Позвольте поинтересоваться, откуда вы родом? – обратился он уже к Юэ.

В этот момент девушке показалось, что сердце пропустило удар, потому что врать она не умела, а отвечать правду означало подставиться.

- Из Покхары, но у меня китайские корни, - выдавила из себя девушка и поспешила сделать глоток чая, чтобы смочить пересохшее горло.

После этого Юэ смущенно взглянула на Николая, пытаясь оправдать заметное смущение тем, что боялась навлечь на себя гнев мужа, заговорив без его разрешения. Этим же можно было оправдать, что девушка старательно не встречалась взглядом со старостой. Запоздало пришло на ум, что она уже разговаривала с деревенскими жителями на урду, чем могла выдать свое истинное происхождение.

- Ну, судя по возрасту дома, прошлая хозяйка годится мне в матери, - коротко рассмеялся Николай, сделав вид, что не понял смысла слов хозяина, - да и познакомили меня с женой в Покхаре...

Сказано это было уже после ответа Юэ. При этом парень чуть прищурился, и снова посмотрел в глаза Юэ, налаживая ментальную связь, и пересылая короткое сообщение: "пробую взять за мозги".

После этого он вновь обернулся к старосте. Ситуацию срочно требовалось исправлять, а парень не знал здешнего менталитета. Не знал, что перевешивает: подозрение, или любопытство, и что будет делать староста даже, если узнает? В милицию, или как это у них тут называется, стучать не побежит: в деревнях городских следователей не любят, но то-то и оно, что они ведьм боятся по средневековым традициям. Он посмотрел мужчине в глаза, стараясь прочитать его мысли и угадать эмоции. Как и следовало ожидать, насторожен, напряжен, и, что интересно, уже наслышан о деревенских сплетнях... Ну да, пока они там копались, не один час прошел, и какая-то деревенская паскуда опознала в Юэ дочь Рё Шэ, или, по крайней мере, заподозрила.

"Да какая ж тебе разница, кто она?", с раздражением подумал Николай, и тут его озарило: а действительно, какая старосте разница кроме любопытства?
На это Николай и сделал акцент, осторожно проникая в сознание старосты, и аккуратно вставляя в его мысли следующие размышления: "Гости, кем бы они ни были, завтра уйдут. В деревне они не набедокурили, ничего не украли, никого не обидели. Если просто путники - Аллах с ними, а если девушка даже и является дочерью ведьмы, то для него, старосты, как и для его селян, это ничего не меняет."
Ох как Николай надеялся, что это сработает: он не заставлял старосту сделать что-то конкретное, все боялся навредить хорошему человеку, просто подбрасывал ему мысли одну за одной. Шансы были, пусть и невеликие: если бы старосте действительно было все равно, он не начинал бы расспрашивать Юэ. А раз начал копать, значит, от таких мыслей мог и отмахнуться...

Староста не стал задавать новые вопросы, отвлекшись на какую-то историю о Непале, которую он слышал от кого-то лет дцать назад, или не в Покхаре, а в Лумбини это было? А то и вовсе в Дели. Старик усмехнулся, вновь наполнил самогоном свою пиалу, затем долил напиток в пиалу гостя. Его жена встала из-за стола, чтобы принести еще чай, после чего предложила Юэ показать дом. Вот это было из огня да в полымя, потому что юная тигрица не знала, где вопросы будут сложнее, но отказывать хозяйке дома в такой ситуации было невежливо. Она сердечно поблагодарила хозяев за угощение, после чего встала из-за стола и помогла жене старосты убрать со стола грязную посуду, пока та наливала чай и приносила еще какие-то нехитрые закуски.

- Вы давно женаты? – негромко поинтересовалась женщина, когда начала устраивать для Юэ небольшую экскурсию по дому.

- Почти десять лет, - ответила Юэ, вспомнив то, что говорил Николай.

- А дети у вас есть? – тут же спросила пакистанка.

- Эээ… ммм… н-нет, - не решилась соврать Юэ. На её щеках тут же проступил заметный румянец, и девушка спинным мозгом почувствовала, что сейчас начнутся темы, которые она может обсуждать с тем же знанием дела, с каким стала бы описывать поведение сферического коня в вакууме.

- Тебе везет, что он с тобой не развелся, - назидательно сказала женщина. – Я вот первые два года никак родить не могла, так семья моего супруга ему уже новую невесту начала искать. А тут – десять лет!

Юэ предпочла потупить взгляд и молчать. Она даже в классических книгах смущенно пролистывала те страницы, на которых упоминалось что-либо, способное смутить воспитанную в традициях целибата юную воительницу. И сейчас девушка судорожно придумывала способ провалиться сквозь землю, лишь бы не поддерживать разговор.

Вроде пронесло: староста начал травить байки, которые парень внимательно слушал, хотя и не понимал и половины из его слов, поскольку дедок регулярно вставлял фразы из местного наречия. Но это было не столь уж важно: главное, соскользнули с опасной темы. А там пусть хоть о крестовых походах рассказывает. Правда, старик подлил в Николаеву пиалу самогонки, но тут уж ничего не поделаешь. Да и, на крайний случай, Цирилла рассказывала парню, как бороться и с отравлениями, и с алкогольным опьянением. Так что скорее уж под стол отправится почтенный хозяин.
Беседа шла своим чередом, пока хозяйка дома не предложила Юэ слинять и не мешать мужчинам под видом экскурсии по дому. А может, просто женщина хотела вдоволь поговорить, новости послушать, а при мужьях разговаривать было не положено. Здесь Николай был бессилен, да и не видел в этом ничего страшного, пока хозяйка, уже уходя, не начала расспрашивать тигрицу о семейной жизни и детях. Вот тут потребовалась вся выдержка парня, чтобы не запаниковать: Юэ даже вопрос о детях ввел в ступор, как она будет дальше выкручиваться - неизвестно. Гораздо хуже было то, что они сейчас не могли скоординировать свои действия, и, наверняка, при разговоре на одни и те же темы, Николай скажет хозяину одно, а Юэ хозяйке - совершенно другое, и это были не шутки. Будь они вместе, Николай мог бы перевести стрелки на себя, солгал бы про свое бессилие на крайний случай, но сейчас...

- И хвала небесам, что нету, - тихо проворчал Николай вслед уходящим женщинам в надежде, что "жена" услышит эти слова: тоже ведь оборотница. Обострившийся звериный слух позволил услышать слова хозяйки по поводу развода, но ответа Юэ парень уже слышать не мог.

- Да мне с ним очень повезло, - буркнула Юэ.

Слава небесам, тигриный слух уловил слова Николая до того, как девушка вышла из дома в сад следом за хозяйкой. Юэ старалась придумать хоть какую-то тему, на которую смогла бы поддерживать беседу с женщиной, но пока не могла придумать вообще ничего. Она даже не представляла себе, какие мысли могут быть в голове у человека, прожившего десять лет в браке. Она лишь примерно представляла, что должна делать жена, причем это «примерно представляла» относилось не только к смутно понятной по урокам врачевания теме о том, откуда берутся дети, но и к таким вещам как забота о доме, готовка и прочие сугубо женские дела вплоть до того, что девушка никогда в жизни не пользовалась косметикой, если не считать традиции касты подводить глаза белым цветом. Сейчас Юэ казалась, что она прилетела на Луну и пытается косить под местных жителей.

- Вот здесь у нас сад, - объявила хозяйка дома, затем стала говорить чуть тише. – Я тебе вот что посоветую. Ты в еду побольше шафрана добавляй, а то повезло – не повезло, а за мужа держаться надо.

- А в какую еду его лучше добавлять? – спросила Юэ.

- Да в любую! В плов, в супы, в сладости. С мясом любым сочетается, с рисом, с горохом. Вот ты в плов обычно что кладешь? – спросила хозяйка.

Еще никогда Штирлиц не был так близок к провалу. Юэ уж было подумала, что лучше бы стали вести разговор об интиме, о котором она хоть как-то могла догадаться по учебникам врачевания, а вот о том, как готовить плов, там не было ни слова.

- Рис, - чуть растерянно ответила девушка. – Еще это… не помню, как на английском…

- Ну, мясо, - усмехнулась женщина – Зиру, барбарис, овощи. И вот шафрана немного добавляй. И вкуснее будет.

- Обязательно буду добавлять, - поспешила согласиться Юэ. – Большое Вам спасибо за совет, и как же я раньше не догадалась насчет этого самого… шафрана, - она улыбнулась и чуть поклонилась. – А у Вас много детей?

И это была первая правильная реплика юной тигрицы за время всей экскурсии. Детей в семье старосты было пятеро, и биографию каждого из них радушная хозяйка была готова рассказать с точностью до часа, так что Юэ снова могла молчать и кивать.

Николай уже не слышал разговоров Юэ с хозяйкой дома. И не собирался паниковать по этому поводу: конечном счете, не дите малое, отвертится. Тоже пусть учится мысли чужие читать в конце концов. Сам парень вел беседу со старостой, рассказывая основные новости из внешнего мира, стараясь, правда, не слишком трогать политику: неизвестно еще, какие взгляды у самого старосты, могли и разойтись во мнениях. Основные политические новости пересказал, но личные взгляды - по минимуму. А заодно потихоньку продумывал свою легенду на случай если староста поинтересуется личной жизнью и родом деятельности парня.

- Быть старостой, наверное, нелегко, - словно бы случайно проронил парень после рассказа об очередной разборке между политиками, - вы ухитряетесь сохранять хорошие отношения со всеми поселянами, наверняка добились их уважения...

Вроде, и не слишком грубая лесть, но зато отличный повод для старосты похвастаться своими успехами, а главное - возможность ненавязчиво перевести внимание хозяина дома на свои "достижения", а не биографию гостей.

Юэ очень внимательно слушала рассказы хозяйки о детях и кивала. Старший сын старосты уехал в Лахор, и редко навещал родителей, но в прошлый раз приехал и привез в подарок телевизор. Правда, электричества в деревне почти не бывает, а антенна ничего не ловит, но зато все соседи просто обзавидовались. А младшая дочь скоро выходит замуж в соседнюю деревню. И все это было не то чтобы интересно слушать, но хотя бы не приходилось говорить на неизвестные темы.

За время рассказа хозяйки они обошли весь двор, познакомились с половиной соседок, а затем собрались уже довольно крупной женской компанией на заднем дворе, потому что местные жительницы хотели послушать, что происходит за пределами деревни. Сейчас эти женщины чем-то напоминали Юэ её саму, когда она, сидя в монастыре, с жадностью слушала рассказы о других странах и далеких землях. И девушка рассказывала об озере Фева и Тибете, о рынках в Покхаре и о том, что на самолете летать совсем не страшно, но старательно избегала любых тем, касавшихся семейной жизни.

- Ты за что-то обиделась на мужа, да? – спросила одна из соседок.

- Нет, что Вы, - Юэ смущенно улыбнулась, придумывая, как бы не поднимать сложную тему несуществующих отношений. – Просто то, что происходит в доме, должно в нем оставаться.

- Ты мудрая, - сказала другая соседка. – Женщина никогда не должна жаловаться, и у неё не может быть проблем. Тогда и муж будет ей доволен.

- Но шафран в еду все равно добавляй, - негромко напомнила хозяйка дома. – Нам пора возвращаться, там наверняка закончился чай.

Гостеприимство хозяина дома здесь традиционно измерялось количеством чашек чая, выпитых гостем, и допустить, что во время беседы заканчивался этот напиток, было потерей лица. Потому, попрощавшись с соседками, хозяйка повела Юэ обратно в дом.