Муки творчества

Арно сидит на общей террасе, подобрав под себя ноги, и мастерит - точнее, мострячит, потому как по качеству исполнения до "мастерит" это никоим образом не дотягивает. Со стороны вообще кажется, что Сэ бесцельно ковыряет ножом деревяшку - так под лезущими в лицо хоть и безжалостно укороченными наполовину, но все еще непотребно длинными светлыми волосами и не разглядеть так просто, что в черных глазах пылает, расшвыриваясь искрами во все стороны, самый настоящий, неподдельный огонь творчества.
И ничего-то Олененок не ковыряет - это глуповатая, неловкая, но искренняя попытка вырезать из дерева какую-нибудь вразумительную фигурку. Причем замысел постоянно меняется - параллельно с тем, как уменьшается в размерах деревянный брусок. Колени Сэ напрочь облеплены тонкими щепками и стружкой - и еще Арно подозревает, что у него какой-то неправильный ножик. Ну, для резьбы по дереву, наверное, нужен ведь какой-нибудь специальный, эдакий особенный ножик - Олененок же располагает лишь банальным перочинным, и с ним каши отнюдь не сваришь...
По-хорошему - давно уже пора бы понять, что юноша в этом виде творчества напрочь ничего не смыслит, и капитулировать. Но у Арно в льняной голове обитает и периодически активизируется бессмысленное и беспощадное упрямство - очередной взрыв активности которого приходится вот ровно на сейчас, и посему Олененок, сложив губы в упрямую складку, продолжает ковырять деревяшку ножом. Периодически нож соскакивает и Сэ попадает себе по пальцам - но пока ничего страшнее легких царапин не заработал, поэтому можно продолжать упрямиться...

Черт его знает, зачем Тео понесся на веранду жилых корпусов. Хотя, конечно, нет, цель у него была - проверить, не вернулась ли его закадычная подружка Лан откуда-то оттуда, куда она там уезжала. Надо сказать, что без Лан монастырь опустел - кого еще можно было подначить идти удить рыбу ночью, или плеваться на дальность с обрыва или лезть в пещеру к летучим мышам, или драться с ребятами в деревне или играть с ними в футбол, словом, Лан - это загашник папы Карло по части веселого времяпрепровождения.

Так вот, Тео торопился проверить, вернулась Лан или нет, а для этого ему нужно было проверить комнаты жилых корпусов. Но, как обычно это бывало с младшим из близнецов, под ноги он не смотрел ни в коем случае - правильно, зачем, если каждый камень на территории монастыря лежит на своем месте во уже лет двадцать, и никакая сила его, в общем-то, с места не сдвинет, и он территорию знает так, что может с закрытыми глазами пройти в из любой точки в любую точку, даже ни разу не оступившись, чего под ноги-то и смотреть, в общем-то. Единственное Тео не учел - что помимо камней, столиков и коварных циновок, за которые можно запнуться, на полах веранды еще иногда могут сидеть люди. И порою люди сидят прямо на проходе - ну хобби у них такое, что поделать. И иногда эти люди, бывает, сидят прямо напротив двери в комнату Лан, потому что она, в отличие от Тео, жила вместе с другими учениками.

Словом, столкновение было неизбежным. Каким чудом нож не воткнулся ему в ногу или в живот - это неизвестно, но обойтись без крови все-таки удалось. Правда, у кого-то будет отменная шишка на лбу.

- Цхао, - с выражением сказал Тео, валясь на полу веранды и думая - убился он или еще не совсем.

- Вordel de merde, - с не меньшей выразительностью откликается с пола Сэ, мучительно размышляя, это ему заехали коленом по голове или все же нет. С одной стороны - да вроде нет, пронесло. С другой - а почему тогда голова гудит, трещит и болит? Или Олененок гиперудачно вписался башкой во что-то другое?
Спокойствие, только спокойствие - нож воткнуться в Тео никак не мог, потому что Арно, едва не покатившийся кубарем от столкновения, успешно загнал опасный острый предмет в самого себя. Сперва от ужаса кажется, что проткнул ногу - но Арно всеже шалеет от страха не настолько, чтобы не успеть заметить: если проткнул ногу, то где тогда кровь? Хлещущая ручьем кровяка, где она? При ближайшем рассмотрении оказывается, что можно выдохнуть - лезвие проткнуло только штанину и чудом завязло в джинсе. Правда, проехавшись перед этим по пальцу Олененка - вот там да, кровища была, сколько угодно...
- Во время скачек с препятствиями барьеры лучше перепрыгивать. Для всех лучше, даже для барьеров, - миролюбиво советует Арно, которому порезанная рука вовсе не кажется катастрофой или концом света. И вскидывает пораненную лапу над головой, одновременно сдавливая пострадавший палец здоровой рукой - такая топорная попытка притормозить кровоток, пока все вокруг не заляпал. Глаза Олененка то с интересом шарятся по сбившему его товарища, то принимаются с интересом изучать пол - потому как проклятая пачка сигарет от столкновения из кармана вывалилась и теперь ошивается у какого-нибудь плинтуса...

О, эти чарующие звуки французских ругательств. Тео даже показалось, что что-то подобное он уже слышал, поэтому сразу среагировал как надо - то есть начал вспоминать что-нибудь французское и приличествующее случаю и обстоятельствам.

- Excusez-moi, - наконец выдал парнишка, с некоторым трудностями выдергивая из себя то самое приличествующее случаю. Даже практически без акцента говорил, как могут говорить люди, долгое время прожившие в стране носителей языка. Тео сел прямо на полу, рассматривая себя на предмет повреждений и вообще следов аварии, таковых не заметил и перевел взгляд на свою ладонь, которая сжимала небезызвестную пачку сигарет. Если это не его пачка сигарет, потому что Тео не курит, значит, это чья-то чужая пачка сигарет, например, вот этого говорящего барьера. Судя по рыскающим глазам, именно эту пачку он и ищет.

- Вот, - сказал Тео, протягивая пачку парню. - Только я, кажется, ее слегка помял. Или не слегка.

Скорее не слегка, чем слегка, но он внутрь не стал заглядывать, чтобы наверняка узнать. Во-первых, вдруг действительно не слегка, а во-вторых, невежливо в чужую пачку лазать. Вот свою купит - и будет в ней копаться, а это - личное пространство. Еще Тео не стал уточнять, почему именно он несся и почему, собственно, врезался в неожиданное препятствие, зато заметил на руке кровь.

- Я Тео, - это не к руке относилось, это Тео просто познакомиться решил. Своевременно, надо думать. - Я, кстати, могу кровь убрать. В смысле, знаю, как залечить, - непередаваемое словами чувство, когда ты можешь что-то такое, от чего сам от себя в восторг выпадаешь.

- Да ладно, никто же не убился? - риторически вопрошает Сэ. И, вздрогнув от неожиданности, зажмуривается - когда сорвавшаяся с руки тяжелая красная капля прямой наводкой попадает Арно в глаз. Это, други, вам не хухры-мухры, это полноценный талант к... к... пожалуй, что к самоляпству - а как еще скажешь? Олененок раздраженно мотает головой и вообще близок к тому, чтобы повторить озвученный им полторы минуты назад непечатный перл - но тут перед носом появляется заветная картонка, утерянная при столкновении. О. Нашлась.
- Спасибо, - руки, правда, приходится расцепить. Но оно неважно, так как алым расцвечены уже обе. Липкими покрасневшими пальцами Сэ принимает у Тео пачку, полностью игнорируя степень ее помятости - табак же от этого попортиться не должен был, ведь верно? Ведь правильно?
- Преклоняюсь перед людьми, которые разбираются во врачевании, - с улыбкой признается Олененок - и это чистая правда, потому как сам Сэ вообще не в силах осознать, как это все можно не только уместить в голове, а еще и уметь в нужный момент извлечь нужный кусок... - Я Арно, - и Олененок протягивает пострадавшую лапу, то ли для рукопожатия, то ли для прохождения курса лечения...

Тео рассматривает пострадавшую ладонь Олененка с таким безмерно серьёзным и сосредоточенным видом, что тут запросто можно тронуться нервами и отчалить умом, от такого-то зрелища. Потому как сурово сдвинутые брови запросто могут означать, что и без того пострадавшей конечности пришёл полный кирдык. Все, ампутация. Резать к чертовой матери, не дожидаясь дальнейших осложнений на тушку и мозги...
Арно, правда, все же не обладает такими хрупкими нервами, которые в этой ситуации могли бы тронуться - поэтому вместо нервотрепки и паники тоже, подражая Тео, разглядывает порез на ладони. Который, мерзость эдакая, пока даже и не думает схватываться корочкой, кровь по-прежнему идёт так, словно Сэ должен своей щедрой рукой окропить половину монастыря, не меньше...
- Я не знаю, что именно ты делаешь, но оно чешется, - делится наблюдениями Арно, продолжая с умным видом пялиться на свою руку - поэтому все суровые врачевательские гримасы Тео проходят полностью мимо Сэ. Зато никак не остаётся незамеченным эффект всех этих гримас: - И ещё как работает! - восхищенно откликается Арно, созерцая затягивающийся порез. И, зачем-то тронув пальцем стремительно образующуюся коричневую корочку, глубокомысленно выдаёт: - Будем считать, это я себе таким извращенным способом продлил линию ума...

- Э, руки! - включив начальника, велел Тео, довольно-таки ощутимо шлепнул ладонью по шаловливым пальцам Арно, которому не терпелось поковырять свежую болячку. Во-первых, Тео наслаждался тем эффектом опытного врачевателя, который он сейчас производил на впечатлительного француза, во-вторых, Тео не был уверен в том, что сделал все правильно и рана не откроется заново от одного неосторожного движения. Поэтому лучше лишний раз не трогать. Ну и в-третьих, он еще не закончил лечить, потому что прекрасно помнил, что у матери все болячки сами собой отваливаются - вот после этого она только прекращает делать всякие манипуляции с энергиями. Тео хотел, чтобы у него тоже так было - чтоб прямо вот на отлично, раз уж он ничего другого делать не умеет.

- Вот теперь тыкай пальцем, - великодушно разрешил он, когда корочка все же отвалилась, а под ней обнаружился розоватый тонкий шрам, который не торопился пропадать совсем. Да и Тео как-то устал лечить - не та усталость физическая, которая бывает, когда двадцать километров отмотаешь на тренировке на выносливость, а какая-то подленькая усталость, вроде бы не делал ничего, а уже устал. Тео даже не мог бы определить ее точное название. Младший отряхнул ладони и придирчиво рассмотрел их, словно на них могло что-то остаться. Нет, ничего не осталось.

- А ты чего на полу-то сидел? - да еще и с ножом. Да еще и на веранде жилых корпусов. Может, потерял что, начал искать, а тут Тео. Внезапный, как понос. В смысле, ливень.

Руки Арно покорно убирает после первого же шлепка. И с неудовольствием отказывается от мысли насчет продлившейся линии ума - результатов пока что-то не видно. Можно, конечно, понадеяться на то, что оно просто срабатывает не сразу, а так все еще будет... но скорее всего, это так не работает. Иначе любой дурачок, которому под шаловливые ручонки попал нож, мигом оказывался бы невиданным мудрецом. Великим Мерлином - или кто там нынче считается в фаворе?
Коротко говоря - несмотря на отчаянные попытки сделать жизнерадостную моську при не самой лучшей игре, по факту Сэ просто-напросто раскроил самому себе ладонь. Выдающееся деяние, ничего не скажешь...
И все же полученным разрешением тыкать пальцем Сэ тут же пользуется на полную катушку. Еще дико хочется попробовать подковырнуть тонкий розовый шрам ногтем, проверяя: не отвалится в самый ненужный момент? Останется, где положено? Лучше не испытывать, наверное - а то, чего доброго, еще и впрямь как сковырнется. Что будет совершенно ни к чему. Опять кровища, опять раненая лапа, опять все танцы с бубном начинать сначала... Нафиг не сдалось.
- Я? На полу? По названию - занимался резьбой по дереву, - сообщает Арно, поднимая с пола уже вусмерть исковерканный кусочек дерева. Задумчиво созерцает свою поделку секунды три - и сознается: - Ну а по названию, видимо, работал живым барьером. Извини, что так под ноги подвернулся. А ты спешил куда-то, да?... - мягко любопытствует Сэ. Ни в коем случае не навязываясь - и даже не обидится, если Тео пошлет его со всеми вопросами куда подальше. У каждого есть право на маленькую тайну - а быть может, даже и не маленькую и не одну, а с десяток сразу.