Как украсть Первую леди

Гостей Цирилла не ждала, поэтому дверь ползла открывать медленно и лениво, и весьма удивилась, когда узрела Чжана с цветами. Да еще и сообщением, что ему надо отвезти ее в какое-то место, где ее будут ждать.

- И от кого это? - подозрительно поинтересовалась Цирилла у водителя, рассматривая весьма милую лиловую розу. Обычно цветы ей дарил только Кот, и только лиловые розы, в простонародье еще называющимися синими. Но сейчас Цирилла уже не была ни в чем досконально уверена, раз умудрились подставить даже фу шан шу. Чего уж говорить о ней, скромной супруге пекинского уголовного авторитета, европейке, блондинке, да и просто очень доверчивой женщине? Но Чжан была сама таинственность, поэтому не ответил - то ли не знал, то ли знал, но не хотел говорить. - А ждать кто будет? А, ладно уж, вижу, что все равно не ответишь. Монтировку с собой брать? Газовый баллончик? Может, хотя бы нож столовый? Нет? Ну ладно, подожди в машине, я переоденусь.

"Я переоденусь" у Цириллы могло значить что угодно - что она на самом деле только переоденется, собрав волосы в пресловутый пучок на голове и натянув джинсы, либо успеет принять ванну, помыть и высушить голову, навести полный марафет, достойный приглашения на королевский прием, да еще и сделать маникюр, как в дорогих салонах. Цирилла выбрала нечто среднее - приняла душ, уложила волосы и слегка освежила макияж, остановив свой придирчивый выбор на летнем платье-футляре и плотном жакете.

Ее подозрительность довольно быстро улеглась и успокоилась, примерно в тот же момент, когда Цирилла закончила красить губы. От природы будучи довольно самонадеянной, она была уверена в том, что ее ничего плохого не ожидает, особенно сейчас, когда за каждым ее выходом из дома пристально следят люди лунтао, скрупулезно докладывающие папе Ху о каждом ее шаге вправо-влево. Значит, будет что-то другое, но Цири предпочла не гадать, а просто дождаться, куда Чжан ее повезет. Куда-то в центр города.

День выдался чуть более нервным, чем ожидал даже Гунмао. Один раз банально повезло, все остальное время профессионально работал Ли с его дрессированными мальчиками. Приятно, когда в такие моменты понимаешь, что не зря гоняешь парней до полусмерти на тренировках, они способны учиться и действовать грамотно. А после этого был долгожданный суд над майором Суном, о котором уже сегодня вечером будут вещать все новостные каналы. Гунмао не без злорадства думал, что Баи лаоши всенепременно будет смотреть новости вечером, потому что дамы её типа коротают вечера с единственным близком другом - телевизором. У самого же Кота планы на вечер были куда более насыщенными, и сейчас, когда уже все дела были позади, он с нетерпением смотрел на часы, дожидаясь того времени, когда Чжан должен был привезти в гостиницу Цириллу, но при этом не сдать его раньше времени. Гунмао не сомневался в преданности своего телохранителя, но он не был уверен, что тому хватит ума все правильно объяснить и не нарваться на допрос.

Кот уже минут десять стоял у входа в отель и курил, глядя на улицу, с которой должен был повернуть нужный автомобиль. Гунмао приехал в гостиницу около получаса назад. Уже успел все проверить и даже отзвонился Тигру, чтобы доложить об итогах дня. А теперь были несколько самых сложных минут ожидания. Самых долгих из трех недель, что он не видел Кошку, потому что только сейчас Гунмао мог быть уверен, что вот-вот с ней встретится.

Солнечный свет становился рыжеватым по мере того, как приближался вечер. Эти первые краски заката снова заставили задуматься, что сегодня будет первый закат за все эти бесконечные дни, который они смогут увидеть вместе, а не убеждая себя, что расстояние от Кореи до Пекина ничтожно по сравнению с расстоянием от Земли до Солнца. Гунмао выбросил уже вторую сигарету и потянулся за третьей, но передумал, потому что на улицу свернула его машина. Он еще не успел увидеть Цириллу за тонированными стеклами, но сердце уже пропустило удар.

Откинувшись на спинку заднего сиденья, Цирилла лениво щурилась, глядя на закатное оранжевое небо без единого облачка. Вот уже несколько дней стояла та осенняя жара, которая ощущается последними отзвуками уходящего лета - обычно после нее наступает промозглая серость, обозначающая скорое приближение зим - и она будет тянуться почти полгода, до тех пор, пока солнце вновь не осмелеет, чтобы ласковыми лучами растопить те невразумительные снежные грязные потеки, что ознаменовывают приход в Пекин зимы.

Она практически не следила за дорогой, предпочитая думать о вещах более отвлеченных, но уже за пару кварталов до назначенного места начала испытывать какое-то странное чувство нетерпения, которая бывает, когда очень сильно чего-то ждешь. Ей казалось, что они собрали все светофоры и все пробки на пути в центр города, по традиции запруженный машинами, хотя, конечно, же Чжан по возможности выбирал более свободные дороги. Цирилла подумала о том, что ее ожидает что-то очень важное и даже приятное, раз кончики пальцев покалывает, как иголочками. Вспорхнула только одна единственная догадка, оказавшаяся такой верной, что сердце защемило от нежности и радости - "Мао..."

Машина остановилась возле отеля, где они отмечали свадьбу и первую брачную ночь - и через тонированное заднее стекло Цирилла все равно рассмотрела фигуру Кота - его она узнала бы из тысячи, даже будучи с завязанными глазами и повернута к нему спиной. Ее пробила сладкая нервная дрожь, и только небеса знают, каких усилий стоило Цирилле не выпрыгнуть из машины и не броситься мужу на шею,, как какой-нибудь девчонке. Вместо этого она вздернула подбородок и, тщетно пытаясь скрыть широкую счастливую улыбку, принялась ждать, пока ей, как королеве, постелют красную ковровую дорожку, усыпят путь лепестками роз, ну или хотя бы откроют дверь машины. Женщина всегда должна оставаться чуточку недоступной.

Гунмао недобрым взглядом остановил портье, который было метнулся открывать дверь машины перед очень важной гостьей, и подошел сам. Галантность была ему присуща ровной в той мере, в какой она могла развиться у человека, родившегося и выросшего в порту Тяньцзиня, но какие-то базовые правила этикета он умел соблюдать так, чтобы его супруге-графине не приходилось касаться рукой лица при виде его манер. Например, он мог открыть дверь автомобиля и подать руку, помогая супруге выйти.

- Здравствуй, Кошка, - сказал Гунмао, не скрывая радостной улыбки.

Есть такое удивительное чувство, с которым ничто не может сравниться, и которое учишься понимать только с возрастом и с определенным опытом - чувство, что рядом находится твоя женщина. Оно не похоже на юношескую влюбленность, когда не хватает дыхания, бешено колотится сердце, а внизу живота разливается жар. Оно не похоже на циничную привычку, когда наличие этого человека рядом просто дает ощущение "все в порядке", не окрашенное прочими не логичными эмоциями. Это было чувство, которое охватывает каждый нерв, каждую клетку тела, каждый миллиметр кожи, когда можешь быть уверен, что если эта женщина незаметно подкрадется сзади, ты все равно почувствуешь, что она рядом. Потому что желание быть рядом с ней подобно голоду или жажде и становится сильнее и невыносимее с каждым часом разлуки.

Потому, решив, что правил этикета на сегодня достаточно, Кот крепко обнял Цириллу за талию и с жадностью поцеловал её в губы, попросту забив на тот факт, что они находятся посереди улицы в центре Пекина. Гунмао ждал этой встречи долгих три недели, и сейчас единственное, что было для него по-настоящему важным, это то, что его Кошка снова рядом.

- Я вернулся, - произнес Кот, ловя взгляд изумрудно-зеленых глаз после того, как все же прервал поцелуй.

- Здравствуй, Мао, - нежным эхом отозвалась Цирилла, когда супруг подал ей руку, хотя, строго говоря, она вовсе не нуждалась в такой помощи. Все слова, которые она хотела сказать ему - весь тот бессвязный поток, что вертелся на языке с того самого момента, как она его увидела еще из-за тонированного стекла, - пропал без следа, но Цирилла поняла, что сейчас это молчание намного важнее тех слов. Можно молчать - и сказать друг другу только самое главное. И главным было только то, что он вернулся.

Ей хотелось рассмотреть его всего, вновь оттиснуть на страницах своей памяти, как великолепную гравюру, а вместо этого она его целовала, жарко, жадно и яростно, все еще не веря в реальность происходящего. Три долгие недели побыли, задержались, и все-таки сгинули, ведь сейчас ее муж был снова рядом. И снова, как раньше, рядом с ним кажется, будто все проблемы витают сиреневым сигаретным дымком, лишь ненавязчиво напоминая о себе, но в итоге все равно тают без следа.

Цирилла испытала не поддающееся описанию чувство радости, настолько сильное, что оно заполняло ее изнутри всю без остатка, заставляя глаза быть ярче, улыбку - шире, а щемящую нежность - только острее. Радугу можно найти где угодно. Можно зажмурить глаза и посмотреть на солнце сквозь неплотно сомкнутые ресницы. И тогда вспыхнут тысячи радужных колец. Если распахнуть глазашире, увидишь, как к тебе идут деревья в новых, прозрачных от солнца листьях. А над ними в синес-синем небе текут три радуги. Зеленые листья сверкают так, что невозможно понять, где листья, где небо, где солнце, где радуги. А можно смотреть в любимые глаза, и видеть там целый мир, с небом, листьями, радугами и сонцем. Теплым солнцем янтарного цвета.

- Не отпущу, - сбивчиво пообещала она, обнимая Кота за шею на виду у всего центра города. Сейчас во всем мире существовали только он и она, и какая разница, что там еще происходит в мире. - Никогда больше не отпущу тебя.

Кот улыбнулся на слова Цириллы. Как было бы здорово, если бы его реальные и возможные проблемы могли решаться только этим требовательным "не отпущу". Нет, офицер Ким, меня нельзя сажать, меня жена не отпустит. Нет, тай ло, никуда я не поеду проблемы разруливать, Кошка против. И так далее. Рай, а не жизнь. Жалко, что такое возможно только в фантазиях, но сейчас хотелось в них поверить. Цирилла была главной причиной, почему он всегда стремился домой. Он знал, что она его ждет, что выйдет в коридор, чтобы встретить, даже если явится он пьяный среди ночи, а она устанет за день с четырьмя детьми и домашними делами.

У въезда в отель собралась пробка, потому что Чжан без команды никуда не ехал, и черный джип мешал уже нескольким машинам, водители которых принялись гудеть и орать. Гунмао не сразу обратил на это внимание, потому что у него были более важные дела, но затем все же обернулся к водителю.

- Свободен до завтра. Спасибо, - великодушно объявил Кот, и на радость другим автомобилистам сорок девятый отъехал от входа в отель. - Пойдем, - сказал Гунмао супруге, снова ей улыбнувшись.

Он повел Цириллу в отель, тот самый, где они когда-то отмечали свадьбу. Ключи у Кота уже были с собой, поэтому он сразу повел девушку к лифтам, чтобы подняться с ней в тот самый номер, в который они когда-то сбежали с праздничной церемонии, организованной в их честь. Кот не очень хорошо помнил подробности своей свадьбы, потому что на какие-то вещи просто не обращал внимания, а в подготовке практически не принимал участия, но почему-то он хорошо запомнил, как красиво смотрелась фарфоровая кожа Цириллы под кружевами платья, которое должно было. видимо, казаться закрытым, но лишь дразнило фантазию и не позволяло слишком много времени и внимания уделять гостям.

- Добро пожаловать, - объявил Гунмао супруге, открыв перед ней дверь номера.

Там на столе были бокалы, шампанское, фрукты и какие-то легкие закуски, а на одной из прикроватных тумбочек стоял огромный букет лиловых роз, одну из которых и должен был отвезти Цирилле Чжан.

Если бы позади нее произошел локальный апокалипсис, она бы вряд ли заметила. Вообще вряд ли что-нибудь заметила, кроме стоящего перед ней мужа. И гудки автомобилей, и крики водителей, и возгласы прохожих, и шум дневного города - все это проходило мимо нее, не задевая, как проскальзывает песок сквозь пальцы. В ее мире время остановилось - ровно настолько, насколько они хотели.

- Тот самый номер, - улыбнулась она, мельком осматривая роскошные аппартаменты, слвоно специально приготовленные для того, чтобы встречать цвет европейской аристократии. Как любая, наверное, женщина, она хорошо помнила день свадьбы, и помнила, как волновалась, и как переживала в ожидании мужа, пока ее выкупали, а она стояла в дальней комнате в тяжелом, колом стоящем от обилия золото вышивки, ханьфу и вуали, обертывающей ее, как упаковка обертывает ценный подарок. Тогда она была рада сменить платье на более легкое и европейское, подчеркивающее все ее преимущества. А Цирилла без ложной скромности полагала, что внешне не обладает никакими недостатками. Да и внутренне, надо думать, тоже. Она едва коснулась кончиками пальцев пышного лилового букета, ощутив бархатистость лепестков и нежный аромат цветов, и вернулась к супругу.

- А давай закажем виски? И морепродукты? - шампанское, конечно, здорово, когда оно дорогое и в ведерке со льдом, а еще если есть фрукты, но иногда приедается и хочется чего-нибудь погорячее. Цири порывисто обняла мужа и неожиданно поцеловала его в щеку. И еще раз. И еще. Пунктиром поцелуев до самых губ.

Цирилла выгодно отличалась от других женщин. Она всегда знала, чего ей хочется. И никогда себе в этом не отказывала. Захотелось кольцо с бриллиантом? Новые туфли? Блузку из натурального китайского шелка? Сходить в шикарный ресторан? Ну так в чем проблема? Сказала об этом мужу - и уже его забота выполнять все ее маленькие и безобидные желания. В конце концов, для него это лишний способ потратить деньги, которые не знаешь, куда девать. Она же не клятвы вечной верности и любви от него требует, всего-то колечко...Ну или два колечка. Или колье...Словом, материальные подтверждения любви - это не смертельно опасные подвиги совершать.

Кот даже не сомневался, что Цирилла узнает этот номер. Зато ее предложение насчет виски и морепродуктов его приятно удивило: он весь день ничего толком не ел, потому о шампанском с клубникой думал с грустью.

- Твое желание - закон, - Гунмао улыбнулся.

Но перед тем как выполнить просьбу супруги он ответил на ее поцелуй, жмурясь, как довольный кот. Гунмао подошел к телефону и набрал номер рум-сервиса, заботливо подписанный на обложке рекламного буклета гостиницы. Виски был одной из тех мелочей, привычных в сытной и комфортной пекинской жизни, каких Коту не хватало в корейской деревне наряду с горячей водой, мягкой кроватью и вкусной едой. Да и морепродукты а местном ресторане готовили весьма достойно.

- Я уже договорился с пацанами, что домой мы вернемся только завтра утром, - сказал Гунмао после того, как положил трубку. После этого он достал из верхнего ящика тумбочки плоскую коробку, перевязанную красной лентой. - Это тебе из далекого-предалекого Сеула, - Кот улыбнулся, протягивая Цирилле подарок двумя руками.

Коробка была довольно тяжелой, потому что в ней находилось ожерелье из натурального жемчуга, состоявшее из пяти нитей крупных жемчужин. Несмотря на то, что времени на покупки у Кота почти не было, Ван и Ли смогли договориться о встрече с одним хорошим ювелиром, работавшим с корейским жемчугом.

Восточные соседи были довольно забавным народом. Например, те жемчужины, с которыми работали их ювелиры, вылавливали из моря так называемые "хэнё" - специально обученные бой-бабы, в которых женственности было не больше, чем в Бизоне. Коренастые, низкорослые, косая сажень в плечах, лица, доказывающие теорию Дарвина, - словом, не одна учительница Баи могла носить гордое звание динозавра, благодаря своим внешним данным. Хэнё ныряли за ракушками без аквалангов, и их дыхалке позавидовали бы иные олимпийские чемпионы. А еще у них часто бывали мужья - тщедушные затравленные мужичонки, уступавшие своим спутницам жизни и в заработке, и в физической силе, оттого находившийся в семейной иерархии где-то между прислугой и собакой. Словом, результат работы хэнё резко контрастировал с самими пловчихами.

Гунмао ни на мгновение не сомневался, что подарить Кошке ожерелье - это к тому, чтобы, распуская руки, помочь ей примерить подарок. И в этом был элемент тонкой красивой игры, когда в каждом едва уловимом жесте Цириллы было заметно, что она одновременно красуется перед ним и радуется самой себе. Она была той женщиной, которая хорошо понимала, что она прекрасна. И эта её черта наполняла её той редкой благородной красотой, которая позволяла сложить все штрихи любимого образа - изумрудные глаза, пшенично-золотые волосы, светлую, как старинный фарфор, кожу, каждый совершенный и изящный изгиб грациозного, как у настоящей кошки, тела - в нечто невероятное. Как самый прекрасный музыкальный инструмент не может быть понят в полной мере до тех пор, пока не начнет играть, так нужно было это шедшее изнутри ощущение собственной неотразимости, чтобы женщина не просто привлекала взгляд, а сводила с ума. И если Коту и доводилось встречать женщин, которых можно было считать в этом талантливыми, Цирилла была истинным гением. Гунмао, привыкший к тому, что он умеет добиваться интересных ему женщин, рядом с супругой все равно чувствовал тот легкий трепет, помноженный на самодовольство, когда ты немного не уверен в том, что достоин этой женщины, но изо всех сил стараешься ей соответствовать, при этом сохраняя лицо добившегося своего мартовского кота.

Он подошел к Цирилле со спины, застегнул ожерелье, расправил жемчужные нитки, после его коснулся губами шеи супруги, чуть улыбнувшись собственным мыслям. С трудом верилось, что она снова рядом, и недели изгнания начинали казаться наваждением. Не мог он, лощеный пекинский фу шан шу, муж этой женщины, быть тем человеком, что спивался под южнокорейскими заборами и три недели не брил морду. Это был кто-то другой, вы обознались.

- Тебе идет, - сказал Гунмао. Он развернул Цириллу к себе лицом и провел кончиками пальцев вдоль нижней из нитей, чуть касаясь нежной кожи, и следя взглядом за своей рукой, после чего посмотрел в глаза девушки. - Звезды просто тяжелые, а мне разрешили вернуться на самолете. Показать, что я привез дочкам? - спросил он, улыбнувшись.

Цирилла чуть склонила точеную головку к плечу, давая Коту больше простора для воображения и деятельности, и едва слышно благосклонно мурлыкнула, так своеобразно отреагировав на поцелуй мужа. Женщине важно знать, что она желанна. В любое время дня и ночи, в платье или домашних брюках и футболке, в откровенном нижнем белье или вовсе без оного важно чувствовать, что ты любима. Что мужчина, которого ты выбрала, и который выбрал тебя, будет следить за тобой так, словно его взору представляется самое занимательное и интригующее зрелище во всей его жизни. Цирилла знала, как заставить мужчин следить за собой, и для этого ей не требовалось делать что-то особенное.

- Мне идет все, что ты мне покупаешь, - без лишней лести заявила она, ластясь к супругу. - Ты хорошо знаешь, что мне нравится.

Может быть именно оттого, что Цирилла никогда не стеснялась говорить, что именно ей нравится. Она встретила Мао в том возрасте, когда подростковая девическая уверенность в том, что все парни должны читать мысли и угадывать все желания и настроения, уже давно сменилась осознанием закономерности обратного. И что ни один мужчина никогда не сможет постигнуть таинственный и, прости господи, с лихвой закрученный внутренний мир женщины. Чтобы избежать вороха ненужных ссор и проблем, лучше сказать обо всем прямо и сразу. Она должна быть загадочной настолько, чтобы хотелось эту загадку отгадать, но не настолько, чтобы можно было сломать об нее мозг. От таких женщин бегут, как от огня.

- Покажи, конечно, - охотно согласилась Цирилла. Она с таким же энтузиазмом согласилась посмотреть на новую машину, новое оружие, новую рубашку, да что угодно новое, даже то, в чем она абсолютно не разбиралась, если только это ей будет показывать Кот. Ей было интересно все, что касалось его самого. И тем интереснее, что он привез малышкам, которым тоже что-то должно было перепасть. Она присела на край кресла возле кофейного столика и принялась ждать дальнейшей демонстрации. - Я так рада, что ты сейчас снова дома.

Кошка умела радоваться подаркам так, как им радовались дети, потому всегда было приятно делать ей хоть небольшие сюрпризы. И особенно удобно было вовремя слышать, когда она что-то просила сама. Прямым текстом, медленно, внятно, а то еще и пальцем в магазине показывала - идеальная женщина. Гунмао сам не заметил, когда начал понимать, что должно будет ей понравиться, как будто её утонченный аристократичный вкус был чем-то, чем можно заразиться во время близкого общения.

Кот достал из тумбочки две коробочки поменьше, одна из которых была перевязана оранжевой лентой, вторая - розовой. Он поставил их на стол возле Цириллы, затем взял из вазы с фруктами яблоко и сел на второе кресло, дожидаясь реакцию супруги.

- Смотри, - сказал Гунмао.

В коробочках также были жемчужные ожерелья, но довольно тонкие и легкие, потому что дочки еще даже не ходили в школу. Каждое из них состояло из двух ниток, скрепленных изящным кулоном, украшенным стразами. На одном из ожерелий кулон был выполнен в виде бабочки, на втором - в виде пчелы, и Кот считал, что Цирилла догадается, почему они были именно такими. На самом деле, Гунмао банально повезло, хоть он и считал это волей Провидения: у ювелира были в наличии нужные кулоны, на заказ он бы просто не успел их выполнить.

Кот привез подарки и сыновьям, но он считал, что их пацаны покажут матери в том случае, если захотят сами. Для Тео он купил серебряный нож, сделанный в какой-то из тамошних традиций, и на опытный взгляд Гунмао вполне способный быть не только стильным элементом декора, но и эффективным оружием, несмотря на справку, позволившую пройти контроль на таможне. Для Тая, с детства демонстрировавшего меньше склонности с колюще-режущим предметам, но при необходимости наверняка способного убить голыми руками или взглядом, он выбрал принципиально иной подарок - набор шахмат, доска в котором была инкрустирована перламутром и выполнена в лучших традициях корейских мастеров, славившихся изготовлением шкатулок и прочей работой по дереву, а фигуры ручной работы были сделаны из черного и белого мрамора.

Наверное, не многие умеют открывать подарки так вкусно, как это делает Цири. Она осторожно отвязывает ленточки, медленно и неторопливо, наслаждаясь уже одними этими подводящими к самому подарку действиями, аккуратно откладывает их в сторону - сначала оранжевую, потом розовую, и, наконец, приоткрывает крышку с чувством, будто сегодня Рождество, а Санта оставил ей под елкой целый ворох коробок и цветных пакетов. И это - самое приятное.

- Ой, Мао, они такие прелестные! - не сдерживая восхищения, Цирилла приподняла от бархатного ложа один из кулонов, чтобы рассмотреть его получше. - И такие кулоны удачные.

Янлин деловая и бойкая, словно маленькая пчела, а Айлин нежная и хрупкая, как крыло бабочки невероятной красоты. Девочки росли практически одинаковыми, и окружающим было довольно трудно отличить их друг от друга. Если с близнецами дело обстояло легче за счет разности выражения лица - довольное у Тео и угрюмое у Тая, то с младшими детьми такой фокус не проходил. Будьте уверены, если вы позовете одну по имени, то на вас оберенется сразу две мордашки с совершенно идентичными заинтересованными личиками. Дочки ничего не делали поодиночке и были привязаны друг к другу сильнее, чем близнецы в том же возрасте. Наверное, это правильно. Девочка всегда ищет в ком-то утешение и поддержку, в то время как пацаны стремятся к самостоятельности и индивидуальности.

Поговаривают, что настоящими мужчинами становятся, а вот настоящими женщинами рождаются. И черты милых сердцу дамких привычек у девочек замечаешь еще в крохотном детстве, когда совсем еще нетвердо стоящая на своих ножках кроха уже знает, к кому надо приласкаться, чтобы избежать упрека от мамы. Или когда ты замечаешь на розовых личиках следы помады и туши для резниц, а твои украшения, обычно сложенные в ящике туалетного столика, расбросанными по всей квартире.

- Им понравится, я точно в этом уверена, - Цири аккуратно уложила кулон обратно в коробку, расправила тонкие ниточки жемчуга и закрыла крышку, то же самое проделав и со вторый ожерельем. А потом перегнулась через перила кресла к мужу и посмотрела ему в глаза. - Ты - чудесный.

Гунмао завороженно смотрел за тем, как Цирилла открывала подарки и рассматривала ожерелья. Он так и не стал есть яблоко, просто положил его на стол. Есть нечто гипнотизирующее в мелких ловких движениях женских пальцев, что порой завораживает сильнее танца. Кот улыбнулся, услышав одобрение, затем подошел к супруге, поймав её пристальный взгляд, и поцеловал её в губы. В этот момент в дверь постучали, и Гунмао довольно быстро вспомнил, что они заказывали виски и еду. Он открыл официанту дверь, и тот с нетипичной для Поднебесной вышколенностью расставил на столе тарелки, палочки и три больших блюда с по-разному приготовленными, но вкусно пахнувшими морскими гадами. Также он принес вики, лед и стаканы, после чего скрылся, не дожидаясь чаевых, которые им брать запрещали. Кот насыпал в стаканы лед и залил его ароматным скотчем, в очередной раз за этот вечер в полной мере осознав, что жизнь налаживается. Гунмао дал один из бокалов Цирилле в руки, затем коснулся его своим.

- За то, что мы снова вместе, - сказал Кот, не став добавлять ни не очень удобный для девушки "ганбей", ни неуместный в данном случае "суйи".

При этом не до конца пропитого в изгнании здравого смысла хватило Гунмао для того, чтобы лишь пригубить виски, а не пить его до дна. Цирилла была упрямой и принципиальной, и не хватало еще спать с ней порознь в день возвращения.

- Расскажи, что успело произойти. пока меня не было, - попросил Кот. - Я слышал, у Тая завелась подруга, - добавил он, чуть улыбнувшись.

Он сел в кресло, поставил бокал и положил себе в тарелку морепродукты из того блюда, запах которого казался довольно острым. Хозяйка дома в корейской деревне хоть и не морила пекинского фу шан шу голодом, её стряпня не имела ничего общего с высокой кухней. Гунмао был уверен, что еще долго будет с содроганием вспоминать квашенную капусту, щедро приправленную красным перцем, которая была основным блюдом любой трапезы, а иногда еще превращалась в основной ингредиент рыбной или мясной похлебки. Видимо, для разнообразия.