Как украсть Первую леди

Гунмао ожидал, что Тай не рассказывал матери о своей подруге, но он был искренне удивлен, что Кошке обо всем не доложила Баи лаоши. Видимо, просто не успела, потому что она не могла бы упустить такой шанс показательно озаботиться тем, как плохо близнецы могут влиять на окружающих.

А вот просьба насчет кинжалов Кота насторожила. Он мог баловства ради какие-нибудь приемы, но считал совершенно неправильным, если Цирилла будет с кем-то драться на ножах, тем более с Баи лаоши. На крайний случай есть специально обученные люди, чтобы ей не приходилось делать это самой. Но в словах Цириллы было еще что-то, что заставило Гунмао насторожиться. Так как у него еще толком не было возможности поговорить с лунтао о том, как удалось быстро распутать дело, его знания ограничивались лишь тем, что он слышал в суде. И лично у него было много вопросов. Он понимал, что дело вели юристы Хусин, водившие почетного дятла офицера Кима за руку и тыкавшие его носом в улики, но он не знал, откуда у людей Тигра было столько информации, чтобы они смогли найти виновных.

- Практически не занималась? - Гунмао чуть прищурился, глядя на супругу. - Уверен, ты была достаточно осторожна. - добавил он.

Не было смысла в том, чтобы устраивать разбор полетов. Победителей не судят, не пойман - не вор, не этому ли он учил своих сыновей? В конце концов, он - не Чжоу, который бы сейчас принялся психовать и загоняться, а если Цирилла не сбегала от охраны, все, совершенное ей, было сделано с негласного благословения большого босса.

- Я говорил сегодня с Баи лаоши, она уже почти поняла, что была неправа, мотая нервы матери четверых детей, муж которой из-за дел, касающихся государственной безопасности, был вынужден срочно покинуть страну, - как можно серьезнее заявил Гунмао. - И не считая того, что она очень переживает, что наш Тай плохо повлияет девочку, с которой встречается, у неё нет к нам никаких внятных претензий. Кстати, он с Ким Чжан встречается, дочкой гражданина начальника, - в голосе Кота были слышны нотки нескрываемой гордости за старшенького. - Я только надеюсь, что нам пока не придется нянчить внуков офицера Кима.

Учитывая, что Цирилла переросла нежную тягу ко всему колюще-режущему лет так пятнадцать назад, то в ее просьбе не было ничего, кроме шутки. Но эту шутку уголовный авторитет пекинской триады воспринял уж как-то больно близко к сердцу, так что Цирилла поспешила тему с оружием деликатно замять.

- Практически, - подтвердила Цири. - За мной установили такое тщательное наблюдение, что ни один мой выход из квартиры не остался незамеченным. Я все удивляюсь, как до сих пор не установили камеры в квартире. Кстати, проверь, может быть они действительно там уже есть, в спальне там...или в ванной...И я всегда осторожна, как хирург в операционной, - заверила она.

Вряд ли, конечно, камеры там на самом деле есть, но ей хотелось поддразнить Кота и тем самым убрать с его лица выражение такой настороженности. Ей-богу, можно подумать, она только и ждет, когда он в очередной раз из города уехать, чтобы устроить содом, гоммору, хаос и совсем немного - оргию на пятьдесят человек. Удивительно, но в этот раз Цирилла действительно ни разу не нарушила закон, не вламывалась в полицейский участок, не зажимала стражей порядка в темном углу, не угрожала скорой расправой, не обижала мальчиков из охраны и вообще была очень примерной девочкой, слушалась лунтао, как строгого папу, и даже вовремя ложилась спать.

- Баи лаоши всерьез считает, что я силой заставила тебя на себе жениться, навязала тебе своих детей и гнать меня надо из Китая обратно в темную Европу, - новость о том, что классная дама успокоилась хотя бы на время, не могла не радовать. Цирилла уже боялась в школу ездить, где ей методично вбивали в плинтус ее прекрасную самооценку. А вот дальнейшее рассказанное Котом заставило ее рассмеяться. - Она красивая и умная девочка, и явно не в папеньку пошла. Только что-то я не замечала, что Тай по уши в нее влюблен.

Уж это-то от Цириллы, как от опытной целительницы, да и какой-никакой прорицательницы было сложно спрятать. В поведении Тая и в его эмоциональном состоянии ничего не поменялось, разве что он стал более агрессивным и раздражительным. Так что любовью до гроба там и не пахло.

- У нас в квартире нет камер, о которых я не знаю, - предельно серьезно сказал Гунмао.

Камеры были только возле лифта, в самой квартире их, разумеется, не было. Кот, имевший две ходки в анамнезе, весьма рьяно защищал свое право на личное пространство и умел не путать паранойю с разумной безопасностью. Да и незачем нервировать какого-нибудь Чжана, который и так смущается как юная дева на приеме у венеролога после каждой поездки с леди Грей по магазинам за нижним бельем. Если повесить камеру в спальне или в ванной, бедолага сойдет с ума от смущения, а Гунмао - от ревности.

Кот усмехнулся на словах о Баи лаоши. Всем бы так везло, как ему, чтобы роскошные французские графини силой женили на себе пекинских уголовных авторитетов и с готовностью рожали им детей. Интересно, каким местом он был так похож на невинную жертву женского коварства, что классная дама близнецов о нем так сокрушалась.

- Я давно не видел Ким Чжан, так что поверю тебе на слово, - сказал Гунмао, решив не поднимать непростую тему Ким тайтай в разговоре с женой. - Мне тоже кажется, что Тай не сгорает от неземной любви. Может, ему любопытно стало, зачем заводят подруг, может, для статуса надо, хотя сомневаюсь, у него в школе все нормально с авторитетом. Может, она первая ему на шею вешаться начала, а он как джентльмен не стал её посылать. Не удивлюсь, если это все просто делается назло Баи лаоши. Но Тео очень ревнует брата, - добавил Кот.

Так, ладно, шутка юмора не прокатила. Цирилла едва не возвела глаза к потолку, но, представьте себе, сдержалась. Пора было переходить на качественно новый уровень. Сделав глоток виски (для храбрости, надо думать), Цирилла отправила креветку в кляре в долгий путь к месту назначения и вкрадчиво принялась забираться на колени к мужу, робко, словно бы спрашивая разрешения - можно я тут у тебя с краешку посижу немного, если ты не против? Или нет, нельзя? Ну, если нельзя, то поздно, я уже села. Она погладила мужа по плечам, как будто хотела расправить пиджак.

- Что на уме у Тая, знает только сам Тай, и никто больше, - глубокомысленно ответила Цирилла, заглядывая Коту в глаза. Она с комфортом устроилась у него на коленях с таким видом, как будто всю жизнь там и сидела, не слезая. Сроднилась. - Может быть она ему и нравится, но не настолько, чтобы его сразила падучая от неземного счастья.

Это было вполне в духе Тая - никому и никогда ничего не говорить о том, что он чувствует и о чем думает. В его отношении на все сто процентов была справедлива присказка, что чужая душа - потемки. Цирилла была достаточно цинична, чтобы не верить в любовь с первого взгляда, хотя и верила в силу бушующих подростковых гормонов. И все же это - не случай старшего сына. Довольно странно было себе представлять, что он сохнет от любви и не спит ночами, вздыхая в подушку. Скорее он методично и рационально находил причины для своей симпатии, чем объяснял все тем, что она просто "ну ващеееее!"

- У Тео сейчас непростой период, - Цири куснула свою верхнюю губу перед тем как это сказать, потому что не знала, стоит говорить или нет. - У него какой-то внутренний ступор или тормоз, который держит его на месте. С магами огня такое случается. Хотя обычно они не испытывают недостатка в самоуверенности.

Ну вот как можно вести серьезные разговоры, когда родная жена лезет к тебе на колени после трех недель разлуки? Он удобнее усадил Цириллу у себя на коленях, провел рукой по её бедру, откинулся на спинку кресла, когда она провела руками по его плечам, и прикрыл глаза, позволяя супруге распускать руки. Он провел ладонями по её спине, затем коснулся губами шеи и поцеловал Кошку в губы. Тут самое оно не имеющихся детей обсуждать, а новых делать, хоть Кот все равно не мог просто забить на начавшийся разговор.

За свой отъезд он чувствовал себя даже более виноватым перед Таем и Тео, чем перед Цириллой. Ей было проще понять, что бывают объективные причины, против которых не пойдешь, и что не бывает безвыходных ситуаций, но бывают неприятные решения. А пацаны были в очень сложном возрасте, и при этом помнили, что неизвестный герой ака их биологический отец куда-то слинял и сгинул с концами. Гунмао давно перестал чувствовать его тень за их спинами, он был уверен, что они слишком плохо помнят прошлое увлечение мамы, чтобы сравнивать его с новым папой, но он всегда знал, что несет перед ними двойную ответственность, потому что они должны были расти в уверенности, что он их не бросит.

- Я ничего не понимаю в магии, ты знаешь, - ответил Кот, снова ловя взгляд супруги. - Но я знаю, что такое случается со всеми пацанами, когда они взрослеют, - он обнял Цириллу за бедра и чуть крепче прижал её к себе. - Тео хочет больше внимания, а вся школа обсуждает роман Тая. Ему нужно куда-то приложить энергию, в идеале, чтобы это еще и позволило ему выделиться.

Он нечасто обсуждал с супругой вопросы воспитания сыновей, потому что был уверен, что лучше знает, как вырастить их Тая и Тео реальных пацанов, которые будут в авторитете, при необходимости дадут в морду, а без необходимости сумеют косить под фраеров и портить пекинских девок, какие только им приглянутся, словом, по образу и подобию того, что худо-бедно получилось вырастить из тяньцзиньского гопника, ставшего пекинским фу шан шу. Но сейчас Цирилла сама сказала о сложностях с которыми столкнулся Тео.

К слову, Цирилла, как сама не самая опытная мастерица в области магии огня, не очень-то понимала, как этот внутренний ступор ему переступить. Наверное, должны помочь продолжительные тренировки и занятия, но в Пекине особо не позанимаешься, нужно прятаться и искать какие-то укромные углы, где никто ничего не увидит, а отправлять Тео в монастырь в начале учебного года - не лучший выход.

- А я, к сожалению, ничего не понимаю в пацанах, когда они взрослеют, - Цирилла на мгновение прикрыла глаза от удовольствия, наслаждаясь ласками мужа, но не стала слишком сильно распускать руки. Как-то не очень правильно разговаривать о детях и заниматься непотребностями среди бела дня. Просто обняла его и положила голову ему на плечо, повернувшись лицом к его лицу. Ей было так уютно и хорошо, так спокойно, как не было все эти три долгие недели, с трудом выживамые в отсутствии мужа.

- И что обычно делают пацаны, чтобы выделиться? Расскажи мне? - попросила она, нежно поглаживая Кота по груди вдоль отворота пиджака. Быть матерью двух мальчишек - невероятно сложно, особенно когда у тебя перед глазами никогда не было образа и подобия, как нужно воспритывать детей. Цирилле приходилось полагаться только на собственную интуицию и собственное видение правильного и неправильного, возможно, именно поэтому она что-то делала неправильно, но не знала, что именно. Если лет в тринадцать контроль взрослых воспринимается тобой как нечто досадное и раздражающее, то лет в двадцать пять вроде бы как хочется обратно в детство, и чтобы самой главной прблемой было сделать домашнее задание вовремя, и путь родители или родственники опекают, заботятся и стоят над душой. Все познается в сравнении. - Чтобы я в следующий раз знала, стоит мне ругать младшего за сожженые занавески или очередную драку в школе.

Наверное, она слишком запустила своих детей за эти три недели, упиваясь своими страданиями. В этом они с Тео были что вишенка с яблонькой, только Тео театрально страдал на людях, а Цирилла страдала, закрывшись в темной комнате и сидя на полу. Ну хоть в чем-то ее наследственность проявилась, уже легче. А они, видите ли, на папу похожи...

Как мало нужно, чтобы вернулось ощущение "все в порядке" - достаточно, чтобы Кошка просто была рядом, просто сидела у него на коленях, положила голову на плечо и легко и нежно касалась его кожи своими ласковыми руками. Ей было простительно, что она не понимала того, что происходит в голове у любого пацана лет с четырнадцати и до плюс бесконечности.

- Они делают все, на что хватит фантазии и безрассудства, - ответил Гунмао. Он провел рукой по пшенично-золотым волосам супруги, сквозь чуть прикрытые веки наблюдая за ней. - Ссорятся со всеми подряд, ищут повод для драки, нарываются, хулиганят, делают все как будто назло, просто чтобы показать, что с их мнением нужно считаться. Не ругай их, от этого ничего не изменится.

Кот считал, что сейчас воспитание Тая и Тео как никогда зависит от него. При этом он больше учил, чем воспитывал, считая, что запрещать или наказывать глупо, правильнее внятно объяснять, что хорошо, а что плохо. Учитывая, что понятия "хорошо" и "плохо" у пекинского фу шан шу несколько отличались от общечеловеческих, Гунмао искренне верил, что только он сможет объяснить сыновьям как правильно жить. И то, что у того же Тео сейчас прорезался норов, его несказанно радовало, потому что в его картине мира пацан должен был уметь добиваться авторитета и отстаивать свое мнение, а не слушаться Баи лаоши и быть хорошим мальчиком.

- Их нужно делом занять, - сказал Гунмао. - Пусть посмотрят работу у нас в разных отрядах, а то как-то странно им отвоевывать авторитет только среди их одноклассников - золотых деток, среди которых мальчики не отличаются от девочек. Ничего опасного поручать не буду, но пусть почувствуют себя взрослыми.

По его мнению, Тай и Тео маялись от скуки в своей школе. Мало того, что они почти не пропускали занятия, их окружали совершенно не те люди, от которых можно было учиться жизни. Гунмао казалось, что большинство женственных мальчиков типа Ву Сялоуна были тенями понтов собственных родителей, а не живыми людьми из плоти и крови. Естественно, он не хотел, чтобы его сыновья были на них похожи.

Наверное, это было комплиментом. Признанием несказанных достижений Гунмао на поприще получения образования, потому что он, в отличие от паяца, полное среднее образование все-таки получил. Кот знал, что для Цириллы было принципиально, чтобы дети закончили школу. Тай с Тео тоже знали, что это принципиально для мамы, потому худо-бедно терпели уроки и почти не пропускали занятия. Тай при этом еще и многое понимал из того, чему их учили, в то время как Тео занятиями не сильно интересовался.

- Закончат, - ответил Гунмао. - Работать будут по вечерам и выходным, и то понемногу.

У близнецов не было причин зарабатывать деньги самостоятельно, потому работа на семью должна была стать для них чем-то вроде дополнительного образования. Чтобы понемногу потусовались при каждом из отрядов и поняли, кто чем занимается на самом деле. Это и на будущее полезно, и для юношеского ЧСВ как бальзам на душу. Мол, одноклассники пусть шепотом рассказывают, какой журнал у старшего брата видели, а мы люди серьезные, взрослой работой занимаемся.

Кот пристально посмотрел в глаза Цириллы и улыбнулся её словам. Достаточно было увидеть её взгляд, чтобы поверить в правдивость песни о красавице с Севера, от взгляда которой могли распадаться империи. Она смотрела снизу вверх, но Гунмао отлично понимал, что готов подчиниться этому взгляду, настолько завораживающим он был.

- А я люблю всю тебя, - Гунмао улыбнулся. Его взгляд скользнул от глаз Цириллы по её шее к груди. - Я соскучился, - добавил он, затем коснулся губами скулы, а следом верхнего края уха девушки.

Он не торопился, он радовался тому, что его женщина снова рядом с ним. А еще смутно подозревал, что она не обрадуется, увидев свежую отметину на его боку.

Она не стала отвечать мужу теми же словами, полагая, что это и так очевидно. Цирилла могла бы бежать за ним на край света - извини, гордость, - и только осознание того, что это может быть опасно, недальновидно и попросту глупо, учитывая, что у нее на руках осталось четверо детей, удержало ее от этого опрометчивого поступка. Ответственность за других гораздо сильнее личной гордости. При желании она могла бы даже улизнуть от пристального взгляда папы Ху сотоварищи и улизнуть совершенно незамеченной. Никому бы в голову не пришло сравнивать белую кошку, прошмыгнувшую через балконную дверь, с женой пекинского фу шан шу, за которой так тщательно следили. Но она знала, что этим своим поступком заставит Кота волноваться, а когда он волнуется, он не очень следует логике действий, тем самым подвергая себя излишней опасности. Только вот чтобы улизнуть, нужно как минимум знать, куда бежать. А у нее если и были какие-то догадки относительно местоположения мужа, то весьма размытые - какая-то глубинка, где аже нет сети. Сколько таких мест на всем земном шаре?

Цири чуть пересела так, чтобы Коту было удобнее заглянуть за край неглубокого, но выразительного декольте. Вся одежда, адже будучи полностью закрытой, подбиралась ею с таким рассчетом, чтобы она подчеркивала, а не скрывала. Это требовало недюжиных усилий, но ее стерания всегда вознаграждались с лихвой. Чего только стоил то краснеющий, то бледнеющий Чжан, когда она совершенно будничным тоном спрашивала у него, идет ей эта блузка или лучше подобрать другую. Цирилла расстегнула еще одну пуговицу на рубашке Кота, чтобы беспрепятственно поцеловать его в шею. Она тоже не торопилась. Она ждала три недели, и ей уже ничего не стоило подождать еще совсем немного.

- Мне кажется, солнце скоро начнет садиться, - Цирилла волею случая оказалась лицом к окну, поэтому видела, как небо наливается пока еще едва заметной краснотой. Скоро тусклая сталь неба раскалится на западе, и металл потечет обжигающим глаза потоком, превращаясь в разновидность небесной лавы. А в центре всего этого оранжевое солнце будет опускаться, погружаясь за силуэты домов все больше и больше. Жизнь - это скопление отмеченных и прожитых моментов. Для некоторых жизнь идет секундами, а для кого-то - вот такими красными закатами и рассветами, встречаемыми на крышах высоток.

Гунмао не знал, как Кошка умудряется угадывать, что именно привлечет его взгляд в следующий момент. Был ли это безупречный навык, талант или идеально развитая интуиция - какая разница, когда результат всегда был один и тот же: взгляд Кота останавливался там, где ожидала его супруга. Вот сейчас, например, на декольте. Кошке шло жемчужное ожерелье - оно еще эффектнее подчеркивало цвет её кожи, а ниже него был вырез платья, бывший достаточно скромным, чтобы не давать поводов для ревности, и достаточно открытым, чтобы не хотелось отворачиваться. О чем она сказала? Закаты? Как сложно снова начать думать головой.

- Оно уже садится, - ответил Гунмао. - Хочешь посмотреть? - спросил он без излишнего энтузиазма, но готовый встать с кресла, чтобы выйти на балкон, с которого был виден едва ли не весь центр Пекина.

Кот вспомнил, что закат начинался уже тогда, когда он дожидался Цириллу у входа в отель. Он не знал, сколько времени они уже находятся в номере, и совершенно не был готов думать об астрономии, вспоминая, во сколько солнце садится в Пекине и сколько времени сейчас. Но в следующий момент Гунмао подхватил девушку на руки, почувствовав, как чуть заметно кольнуло в боку, но все было терпимо. Он вынес супругу на балкон и осторожно поставил её на мраморный пол, после чего обнял сзади.

Солнечный свет был ярко-оранжевым, красневшее светило медленно сползало к чуть скрытым неизбежной дымкой пекинского смога крышам, и все небо становилось золотисто-оранжевым. Северная столица шумела, будто не собиралась через час-другой заснуть и затихнуть. Сколько раз Кот представлял, как выглядит закат в Пекине, когда смотрел на заходящее солнце в поле возле корейской деревни. Гунмао крепче обнял Цириллу, прикрыл глаза и коснулся губами её волос, после чего провел ладонями по плечам девушки, откинул в сторону золотистые локоны и с жадностью поцеловал её в шею. Кот находился достаточно близко к супруге, чтобы она могла почувствовать, как мало его сейчас на самом деле волнует закат, и как сильно он соскучился.

Не заметив в голосе супруга должной степени желания пойти и посмотреть на закат, Цирилла готова была уже отказаться, чтобы продолжить общение с мужем в более уединенной обстановке, скажем, в пределах этого очень удобного кресла, но Кот все равно сделал все по-своему.

Пекин казался огромным, залитым солнцем муравейником, внизу копошились люди, как будто торопясь до окончания заката доделать все свои важные и по какой-то причине еще не сделанные дела, а потом спрятаться внутри своих тихих, уютных и безопасных квартир, довольные своей жизнью и отхваченной на сегодня выгодой. С наступлением ночи на волю выйдут охотники совершенно иного рода, хищные и опасные. Цирилле нравился вечерний город, сейчас окутанный красновато-золотистой дымкой. Солнце зайдет, и на город упадет тень. А в темноте…в темноте все кошки серы. И это еще одна причина любить этот город, раньше казавшийся ей чужим, шумным и слишком другим.

Но все мысли о ночном городе вылетели из головы, стоило только Коту чуть более жадно поцеловать ее в шею, и от этой жадности, от которой она уже успела отвыкнуть за три недели одиночества, по спине побежали мурашки, заставляя Цириллу выгибаться навстречу поцелуям. Все-таки остаться в номере и не ходить никуда, даже до балкона, было удачной идеей. Теперь ей уже хотелось поскорее вернуться обратно, ведь она тоже соскучилась. И собственное тело заявляло об этом, совершенно не стесняясь.

Цири повернулась в кольце мужских рук лицом к Коту и жадно и требовательно его поцеловала, показывая, что не против экспериментальным путем выяснить, кто из них соскучился сильнее. Пальцы были готовы пробежаться по торсу мужа и уйти за спину, но правая рука наткнулась на неровность под рубашкой. Цирилла нахмурилась, слегка отстранилась и еще раз ощупала вызвавшее заминку место. Раньше тут этого не было.

- Пойдем, - безапелляционно велела она, уводя мужа следом за собой в комнату. Остановилась возле кровати и строго посмотрела на Кота, чтобы тот не вздумал сопротивляться. - Снимай рубашку.

Жар её ответного поцелуя, все сильнее дразнящая близость её столь желанного тела, прикосновения её нежных ласковых рук, и... дальше Гунмао понял, что на кровать его гонят не для продолжения романтичного свидания. Все-то она замечает, и сопротивляться бесполезно, не силой же лезть, когда Кошка уже все решила сама.

- Слушаюсь, - ответил Гунмао, усмехнувшись.

Он покорно пошел в комнату следом за супругой и послушно разделся, бросив рубашку на спинку кресла. на боку оставался след от заживавшей и почти не беспокоившей раны, края которой были красными из-за того, что пару раз она сильно воспалялась. На фоне татуировок и старых шрамов новая отметила в глаза особо не бросалась и смотрелась весьма органично. Даже почти не болела, скорее зудела, и от этого чуть ныли ребра при неловких движениях. В триаде такие отметины считали не более чем царапинами: пуля прошла вскользь, даже не прошила насквозь, чтобы не пришлось её доставать, а просто цапнула, считай, промахнулась. Избалованный женой Гунмао привык к тому, что подобные раны лечатся с помощью магии за считанные минуты, а тут пришлось терпеть аж три недели, пока затянется само, но он бы забыл об этой пустяковой ране еще хотя бы на полчаса, он слишком соскучился по жене, чтобы отвлекаться на такую мелочь.

- Кошка, да ерунда это, - поспешил оправдаться Гунмао.

Строгий взгляд Цириллы его умилял. Таким взглядом девочки-отличницы выговаривают, как ты смел курить за школой вместо того, чтобы делать домашнее задание. Эти манеры были будто переняты у кого-то старшего, но такой взгляд бывал только у правильных девочек, в которых было что-то святое типа веры, что добро побеждает зло, а они могут построить мир во всем мире, если будут достаточно уверены в собственной правоте. И вроде как твой холёный цинизм твердит об обратном, но так хочется поверить этому взгляду и самому прикинуться няшей, чтобы не рушить более приятную картину мира, чем та, что ты видел сам.