Эту революцию не покажут по телевизору

Цирилла смиренно сложила ладошки на коленях, как примерная девочка и послушала разговор Кота с Чжаном, который мог искать близнецов до морковкиного заговора, но вроде бы там даже что-то нашел, какие-то следы их присутствия в парке.

- А что ему еще мерещится? - вежливо уточнила она, неожиданно испытывая к этой теме некоторый интерес. Все-таки надо знать, чем живут окружающие тебя люди, вдруг когда и пригодится. Близняшки заскучали, быстро расправившись с мороженым - личико Айлин приобрело капризное и требовательное выражение, которое появлялось у нее каждый раз, когда крохе чего-нибудь хотелось. - Ли Фэн? - она вопросительно глянула на второго охранника, и тот утвердительно кивнул. - Ну надо же, я запомнила. Бери-ка ты, Ли Фэн, девочек, и веди их на ту карусель.

Но близняшки не хотели, чтобы их вели. Едва заслышав, что их сейчас поведут, они проворно, что было довольно удивительно для их нежного неуклюжего возраста, соскочили с папиных коленей и наперегонки бросились в сторону карусельных лошадей, не дожидаясь Ли Фэна. Какая-то странная в их семье симпатия к лошадям, не к добру это.

Цири наконец вцепилась в телефон, набирая телефон старшего сына, как более ответственного. Если от Тео было реально ожидать, что он не слышит звонок, не обращает на него внимания или ему просто лень, то Тай отвечал всегда. Слушая длинные бесконечные гудки в трубке, Цирилла старалась выглядеть беззаботной и довольной жизнью, но сложно быть безмятежной, когда твои сыновья не отвечают тебе на звонки. - Молчит. Сейчас Тео позвоню.

- Ненормальный, - наконец изрек Тай, нехотя натягивая футболку, в которой он выглядел словно свинья в беретке - это в оранжевой то. Тео являлся одним единственным человеком в мире, которому Тай мог простить практически все. Если с себя требуешь по полной программе, то для Тео можно сделать скидку, и Тай себя ненавидел за это. Дать бы ему в челюсть, вытряхнуть дурь из мозгов - и все счастливы. Так нет ведь, слушается его, футболку надевает такую, которую в здравом уме в жизни не наденешь, скрипишь зубами, но идешь с ним на эти адские аттракционы, даже позволяешь себя таскать всюду следом. Словом, ведешь себя так, будто вконец распрощался со всем здравомыслием. - Лечиться тебе надо.

Близнец Таю категорически не нравился. Вел себя странно, был агрессивнее обычного, на вопросы прямо не отвечал, бесился и психовал, огрызался. Таким его Тай еще никогда не видел. Он бы мог еще подумать на то, что он все еще обижается на них с Чжан за их липовые отношения, но рядом не было Чжан, а в ее отсутствии младший вел себя нормально. Таю оставалось только гадать, что именно происходит с близнецом, но он твердо намеревался это выяснить.

- Пойдем-ка, - многообещающе позвал он брата за собой к комнате страха в виде огромного чудовища неизвестной породы, - хочу вон тех девчонок напугать до седых волос, - он кивнул на парочку школьниц, потащив близнеца следом за ними. Но Тая отнюдь не интересовало ни содержимое самой комнаты, ни тем более девчонки, которые на поверку оказались не самыми симпатичными. Он прошел чуть вглубь зала, отмахнулся от резиновой летучей мыши, упавшей ему на голову с потолка, нашел более-менее устойчивую стену и припер к ней брата. - Рассказывай.

- Обычно он не рассказывает о своих галлюцинациях, - печально признался Гунмао. - Нужно будет расспросить.

Второй телохранитель удостоился неслыханной чести быть названным по имени, и явно эти гордился. Охранников, сопровождавших Кошку, традиционно звали "лапушка". Они не смели возражать, лишь покорно отзывались и выполняли любые прихоти супруги фу шан шу. К слову, им при этом было грех жаловаться: не поставки по ночам встречать и не тяньцзиньские заведения в вонючем порту караулить. Погулять по торговому центру, отнести сумки, привезти-отвезти-встретить детей. За такое можно и менее благозвучные заменители имени терпеть, бегая в сорок девятых. Чжоу вон до сих пор всегда охотно соглашался бросить свои дела и поохранять леди Грей, явно ему больше нравилось быть её свитой, чем четыреста двадцать шестым, отвечающим за поставки.

Гунмао проводил взглядом дочек, рванувших к карусели. Ли Фэн старался не отставать от детей и выглядел сейчас весьма комично, гоняясь по парку в строгом костюме. Просто фу шан шу был самодуром и настаивал, чтобы охрана всегда была при параде. Так веселее за ними смотреть. Кто рыбок разводит, кто сорок девятых воспитывает.

- Может, звук выключил? - предположил Гунмао с едва заметным волнением взглянув на супругу.

- Не похоже на него, - рассеянно заметила Цирилла, набирая теперь телефон Тео. Но и младший тоже не отвечал. Выглядело это очень странно. Это только гриппом все вместе болеют, ведь кто-то из сыновей должен был оставить звук включенным. Цири полезли в голову всякие ужасы, и она попыталась их поскорее задавить еще на корню. Схватили, телефоны выкинули, детей увезли, продали, пустили на органы, и так далее в духе дурной бесконечности. Цирилла попросила у официанта стакан воды, почувствовав, как становится жарко. Слишком жарко. - Тео тоже не отвечает.

Она сбросила звонок и положила телефон на столик, наблюдая за тем, как Ли Фэн едва поспевает за шустрыми крохами. Цирилла усиленно отгоняла негативные мысли - наверняка мальчики просто не могут сейчас отвечать, или просто не слышат, но уж никак с ними не случилось ничего плохого. Трудно поверить, но они почти взрослые, и имеют право на какие-то свои личные дела. Но как мать четырех детей Цири хотела, чтобы они хотя бы на звонки ее отвечали.

- Лучше бы брали с собой охотничьих собак, чем телохранителей, - Цири с досадой куснула идеальный ноготь на большом пальце правой руки. Жест выглядел так себе - тщетная попытка убедить себя, что все в порядке. Ну что на самом деле может случиться в парке аттракционов, когда вокруг полно народа? Не враги же незаметно подкрались, но даже если и так, то кто-нибудь все равно заметил бы, панику поднял...Наверное....- Еще подождем?

Тай терпеливо выслушал блеяние младшего брата, все еще его не отпуская. Только после того, как близнец заткнулся, старший отпустил воротник Тео, расправил футболку на плече и отступил на шаг назад. По всем признакам выходило, что он готовится бить - сильно, больно и беспощадно, но, вопреки обыкновению, Тай не стал этого делать - заляпает кровью новую футболку, мать потом перепугается, начнет волноваться...зачем ему это?

- Ты головой ударился? - он скрестил руки на груди. - Какое к черту приложение ко мне? Тебе внимания не хватает? Иди играть в театр, там на тебя будут смотреть все. А если повезет, то еще и кинут чем-нибудь, тебе ведь этого хочется? Хватит уже стонать и страдать, сделай что-нибудь, доказывающее, что хоть на что-нибудь способен, чтобы не быть таким придурком.

Тео иногда бесил его просто до хруста в челюстях - настолько сильно хотелось дать ему по шее. Разговоры не были сильной стороной Тая, привыкшего доказывать что-либо делом, а не словами, но Тео что в лоб, что по лбу, до него доходит медленно и не сразу. И бить его бесполезно - не потому, что сдачи даст, а потому, что толку нет никакого. А теперь этот страдающий лебедь возомнил себя прынцем, которому необходимы пьедесталы и почести, а он их, бедняжка, не получает в нормальном объеме. Тай считал младшего брата избалованным и изнеженным - мать в детстве потакала всем его капризам, и теперь Тео хотелось, чтобы все было как раньше.Когда нужно было взрослеть, младший застрял в своем беззаботном детстве, полагая, что так должно быть всегда. Но так никогда не будет. Взрослеть все равно придется. И лучше сейчас ткнуть его носом в землю, чем потом это сделает кто-то другой.

Тео было даже уже все равно, будет Тай его бить или нет. Наверное, лучше бы даже двинул - после этого становится все как-то...проще, что ли. Понятнее. Это легче, чем думать и искать какие-то решения, которые ты не можешь найти. Но Тай не стал его бить - это было немного удивительно и непривычно, но при этом младший испытал какую-то смесь разочарования и облегчения. Даже Таю с ним не хочется связываться.

- Да я пытаюсь! - огрызнулся он в ответ близнецу, вызывающим жестом тоже скрещивая руки на груди и принимая позу, совершенно идентичную той, в которой стоял близнец. - Но у меня ничего не выходит, я не знаю, что мне уже сделать!

Было обидно, что Тай его не понимает - у него-то нет проблем с тем, чем он будет заниматься потом, когда закончит школу - ведь на этот самоопределение так давят все учителя, пророчествуя непрезентабельную карьеру работника общепита с девизом "Свободная касса!" или какого-нибудь ассистента в магазине, раскладывающего брахло по многочисленным полкам ценниками вверх. Тео даже работа на семью не привлекала так, как она привлекала Тая - он даже не знал, чем он там будет заниматься и вообще сможет ли быть полезен хоть в чем-то. Он ведь так ничего до сих пор и не умеет делать, ограничиваясь каким-то минимальным набором знаний и умений, стандартных для парней его возраста.

Кошка начинала нервничать. Гунмао считал, что вряд ли с пацанами днём в парке случится что-то страшное. Они были достаточно взрослыми, чтобы не совершать очевидных глупостей, и достаточно крепкими, чтобы посетителей парка нужно было в случае чего охранять от них, а не наоборот. Но все равно неприятно, что во время банального семейного похода в Счастливую Долину не удается все держать на контроле.

- Не надо собак, - Гунмао поморщился. Этих друзей человека он недолюбливал как класс, а отдельных особей типа бизоновой Альбы не переносил на дух. - Пойду сам искать, Чжан в этом месяце без премии. Подождешь тут? - с улыбкой спросил он, ловя взгляд супруги.

Интуиция, которая была связана с не просто проявлявшейся, а вовсю работавшей способностью к прорицаниям, позволяла Гунмао искать пропавших людей всяко эффективнее, чем это сделала бы даже самая обученная собака. После того, как они с Чжоу ловили по всей Северной Столице нанюхавшуюся кокаина пантеру, он считал, что найти двух близнецов в парке будет проще простого. И любопытно, что такого затеяли пацаны, что не отвечают на звонки. Их ждет серьезная работа в семье, там глухота в адрес мобильников не одобряется.

- Диди, - окликнул Кот Ли Фэна. Когда тот обернулся, фу шан шу жестом велел оставаться здесь и следить как за леди Грей, так и за девочками, потому что сам считал, что обойдется в ближайшие двадцать минут без охраны.

Как будто если она скажет - нет, не хочу ждать, не буду, делай со мной что хочешь - что-то изменится. Конечно подождет и посидит, и понаблюдает за дочками, за Ли Фэном и вообще за всеми остальными в этом секторе парка, являя собой незыблемый оплот уверенности, сдержанности и последней опорной точки в этом нестабильном мире. Она покорно кивнула, соглашаясь с решением мужа. Ей действительно как-то не к лицу по парку искать двоих взрослых сыновей, почему-то ей казалось, что если их будет искать отец (с довеском в виде телохранителя, тут можно коснуться ладонью лба в характерном жесте), то выглядеть это будет не в пример солиднее и вообще лучше. Ну да, скинула на Кота необходимость детей выслеживать и радуется.

Цирилла не так часто была паникершей, как могло показаться, но, проведя три недели вынужденного отрыва от мужа, видела гадость в любой мелочи и слишком близко к сердцу воспринимало любую встретившуюся ей неловкость и выщербинку на относительно ровной дороге жизненного пути. И со скрупулезностью мазохиста рассматривала эти досадные препятствия, поднося к ним огромную лупу, увеличивающую проблему раз в сто, не меньше. Где был крохотный камешек - видела глыбу, а на месте ямки - марианскую впадину. Стоит ли удивляться, что на следующий день после возвращения мужа ее скрытые комплексы, тщательно лелеемые в течение без малого трех недель, никуда не исчезли как по мановению волшебной палочки? К закату четвертого десятка лет начинаешь больше ценить равновесие и стабильность, а уж в компании четырех детей и мужа превращаешься в толстую теплую кошку, которая, тонко мурлыча, собирает под своим мягким животом весь многочисленный выводок и устраивается в своем уютном и защищенном гнезде.

На самом деле Цирилле были отчасти противны такие метаморфозы, но в роли домашней образцовой жены она чувствовала себя на своем месте. Ее ролью было воспитывать детей, собирать всех за ужином, стирать мужу рубашки и иногда, очень редко, интересоваться чем-то, кроме своей семьи. К тому же, ее оставили бдительно следить за дочками, а к этой задаче Цирилла всегда подходила очень ответственно.

- Сначала успокойся, или я тебя успокою сам, - пообещал Тай страдающему брату. Больше всего терпеть не мог, когда Тео начинал ныть и беситься, недооцененный и никем не понятый. У Тая действительно все было просто, как дважды два. Хочешь что-то сделать - сделай. Не получается - делай дальше. Все равно не получается? Приложи в два раза больше усилий. В три раза, в четыре, до тех пор, пока не получится. И тогда не будет никаких проблем с тем, что ничего не может придумать/сделать/так далее. Чем больше себя жалеешь и чем больше над собой трясешься - тем меньше толку из тебя выходит. - Как ты хочешь доказать что-то другим, если ты даже себе не можешь доказать? Плохо значит пытаешься. Пытайся еще раз.

Надо думать, психолог из Тая - что из бревна балерина, то есть никакой. Все эти наводящие вопросы, душевные беседы, не ранящие ничьи чувства, тонкости чужой души...Потемки, одним словом. Легче и лучше прибить сразу и на месте, а не размазывать сопли по всему разговору, уговаривая "ну Тео, ну попробуй еще разик, ну пожалуйста!". Не хочет - не надо. Хочет - пусть корячится. Все элементарно.

- И не смотри на меня так, словно я тебя обидел. За обнимашками и утешительными словами не ко мне. А вот пинков я тебе могу прописать, - Тай, стоя рядом с фосфоресцирующим скелетом где-то в углу комнаты страха, чувствовал себя весьма глупо, отчитывая младшего брата, который вздумал расклеиться прямо на глазах. Да еще на него снова сверху упала резиновая летучая мышь, и он с досадой от нее отмахнулся, кинув вглубь коридора, откуда тут же послышались истошные вопли. Видать, кого-то все-таки напугал. Предположительно, девчонок.

- Ну давай, ударь, успокой! - моментально взвился Тео, теряя всяческое самообладание, которого в последнее время и так были какие-то крохи. А тут все это так навалилось, что терпеть дальше не было никаких сил. И, честно говоря, желания тоже. - Ты мне противен, - буквально выплюнул Тео, с такой силой сжимая кулаки (ждал уже, что брат ответит), что, кажется, скрипела натянутая кожа на костяшках. - Весь из себя правильный, весь такой совершенный, что сияние твоей короны аж слепит. Тебе самому от себя не тошно, быть таким идеальным?

Тео мог бы еще много чего наговорить - злость бурлила в нем, как в кипящем чайнике, и он спешно выплескивал ее из себя, распаляясь все сильнее и сильнее, готовясь уже биться не на жизнь, а на смерть. Он всегда брату сдавался - не любил драки, терпеть не мог получать синяки и шишки, и поэтому торопился прекратить избиение как можно раньше. Тай не будет бить дольше, чем положено, он знает эту тонкую грань. Но сейчас Тео не собирался ему сдаваться позорно, при первом же ударе - ну уж нет, достаточно он терпел в тени близнеца, сговорчивый, ласковый и беспроблемный, как воспитанный щенок, которому надели намордник. У него тоже есть зубы, он тоже умеет кусаться, даже если это никто не видит и никто не воспринимает его всерьез.

Он сжимался тугой пружиной, втягивал голову в плечи, расставлял ноги пошире - все, чтобы было удобно защищаться до последнего. Да, у него проблемы, да, он не может решить их в одиночку, да, он не Тай. И в этом, кажется, заключалась вся его ситуация. Он просто не был Таем. И никогда им не будет.

Ну слава яйцам, Тео прорезался наконец-то, а то все мямлит и стонет, смотреть противно. Тай с каменным лицом выслушал причитания близнеца, ничего нового о себе, в общем-то, и не узнав. Да, не раз его обвиняли в звездности, приторной идеальности и тэдэ и тэпэ, чтобы увидеть в этом что-то свежее. Разве что раньше это был не брат, а кто-то другой, ну что же, все бывает когда-то в первый раз. Что только не сделаешь для родного Тео, на какие только жертвы не согласишься.

- Полегчало? - терпеливо поинтересовался Тай. - Или еще поговоришь?

Когда пятнадцать лет живешь бок о бок с человеком, похожим на тебя, как две капли воды (и не только во внешности), то знаешь его привычки и повадки даже лучше, чем свои собственные. Тео надо пропсиховаться, пар выпустить, а потом он успокаивается, и с ним можно вести конструктивный диалог, где он уже спокойнее высказывает свои пожелания и предложения. До этого момента в нем говорят только его разобиженные эмоции недооцененного артиста, которому всласть нужно поплакаться над несправедливой судьбой. Не всем же, в самом деле, быть идеальными, кто-то должен создавать противоположность для равновесия. Почему бы этому кому-то не быть Тео - не самый плохой вариант, между прочим. К тому же, Тай подозревал, что будь Тео с таким же, как у него, характером, они бы уже давно убили друг друга, еще в самом нежном детстве. А так ничего, дожили до пятнадцати, и все до сих пор не покалечен ни один, ни другой.

А брат, все-таки, редкостная сволочь. Если бы он начал в ответ говорить, Тео бы, наверное, лопнул от злости или на близнеца бросился, прямо в темноте, в не самом для этого удобном месте, но, не получив подпитки извне, он мигом перегорел, потухнув, как огонь, закиданный песком.

- Полегчало, - буркнул Тео после некоторой заминки, когда пытался найти в себе хоть что-нибудь, достаточное для того, чтобы поддерживать разгоревшийся внутри злобный пожар. Нет, ничего так и не нашел - злость вышла вместе со словами, оставив после себя даже не удовлетворение, а какой-то стыд, что наговорил брату столько всего неприятного под влиянием эмоций. Обычно Тео был как-то более осторожен в выборе таких слов. Он мог сколь угодно долго бессмысленно болтать, но никогда никого намеренно не стремился обидеть, как это было сейчас. Хоть чем-нибудь поддеть, вызвать на ответную реакцию - так ведь и тут потерпел неудачу. Что же он за лох такой несуразный? - Это...спасибо...Ну, что послушал.

От входа в комнату послышались шаги, и Тео, не желая никому показываться на глаза, присел за каким-то бутафорским валуном, за которым они и выясняли между собой отношения, дернув следом близнеца. Ему все еще не хотелось, чтобы его нашли, но уже как-то меньше, скорее, просто из остаточного упрямства. По типу раз взялся - нужно довести до конца. Правда, где этот конец, он пока не думал. Человек на входе остановился, привыкая к мраку, и Тео с некоторым удивлением и беспокойством узнал Чжана. Вот ироды, все-таки сдали их с братом.

Каким образом ему в голова пришла мысль, нет, не так - МЫСЛЬ - история умалчивает, но Тео, который видел в темноте достаточно неплохо благодаря звериному облику (хоть и не так хорошо, как кошки) прокрался вперед, к Чжану, как-то сбоку, и постарался как можно более осторожно сунуть руку ему в карман. У него должны быть ключи, или что-то подобное, что можно будет вытянуть, но потом отдать, этим доказав себе, что он все еще на что-то способен. Вот не пришло ему в голову более приличного варианта. Но, видимо, способности свои Тео переоценил, потому как в следующий момент скорее почувствовал, чем понял, что его засекли. И сделали единственно рациональное в этой ситуации. То есть дали в морду.

- Обращайся, - великодушно разрешил старший из близнецов. Ему не сложно, честно, а Тео имеет такой забавный вид, когда психует, что на него смотреть становится немного приятнее, чем на него же, размазывающего печальку по всем окрестностям. Он понадеялся, что Тео исправит свое поведение, и был жестоко разочарован, когда тот внезапно начал шкериться за валуном, а потом пополз вперед куда-то и к кому-то, местонахождение этого кого-то Тай понимал только приблизительно, потому что плохо видел в темноте, как и все нормальные люди. Подумать над дальнейшим и особенно - над поведением младшего, Тай как-то не успел.

Есть вещи, которые доведены до автоматизма. Это уже даже не привычки, это ты сам. Потирать левую бровь, когда думаешь, подстраиваться левой ногой под вдох, когда бегаешь по стадиону, поправлять воротничок рубашки, проверяя его идеальность, и бить в ответ, когда ударили Тео. Поэтому сейчас Тай, не задумываясь, одним неэстетичным прыжком перемахнул через бутафорский валун, со всей своей пятнадцатилетней дури (а ее у молодого и в меру упрямого организма может быть очень много) врезавшись в мужчину и сбив его с ног с адским грохотом, от которого фосфоресцирующий скелет в углу зашелся мелкой дрожью, беззвучно похохатывая над происходящим.

Тай склонился над обидчиком и нанес ему крепкий удар с левой прямо в челюсть, надеясь, что с него этого хватит, но, то ли в темноте бил не так метко, как хотел, то ли еще по какой-то причине, но чувак под ним не отключился и не запросил пардоны, а продолжал подавать признаки жизни, при этом весьма ощутимые и болезненные. Значит нужно добавить ему еще раз. В отношении Тео у Тая начисто отбивало всякий здравый смысл и его аккуратность при драке. Позорно было пропустить удар самому, но еще позорнее - допустить, чтобы кто-то тронул хоть пальцем его младшего братишку, учить уму разуму которого может только он сам, и никто больше.