Трагикомедия в трех действиях

Отец, как и следовало ожидать, ей поверил, тем более, что она его ничуть не обманула. Вопрос лишь в том как можно преподнести информацию. Она, Чжан, сделала это таким образом, что сразу не просто оправдала обоих, но и перевела все стрелки на классную даму, пожаловавшись на ее нелицеприятные заявления о ее, Чжан, моральное облике.

- Она почему-то считает, что если девочки общаются с мальчиками, то обязательно становятся распутными и идут по наклонной, - обиженно ответила примерная доча, чуть надув губки и показываю всю глубину оскорбленности. Но вопрос о поцелуе она намеренно пропустила мимо ушей, прекрасно понимая, что отца достаточно прости заболтать, завалив информацией. Да и Тай вмешался очень хорошо, ведь о шуме большой перемены можно слагать легенды. - Папочка, никто ни к кому не приставал, он мне книиижку принес, на французском! Старинную! - Ким сяншен уж должен был помнить и знать как его дочь грезит этим французским и этой страной, потому что это далеко не новое увлечение.

Ким пытался найти нестыковки в показаниях Чжан и Тая, но не мог. И вряд ли у них было время обо всем договориться заранее. Он еще раз посмотрел на книгу. На французском, старинная. Чжан бредила Францией и всем, что с ней связано, наверняка обрадовалась и этой книге. А Чун Тай знал, как её заинтересовать. Теперь она его выгораживала, как могла, но ей все равно хотелось верить (в то время как сыну Гунмао - не очень, там отцовская школа).

- Смотря с какими мальчиками, милая, - ответил Ким, недобро глянув на сына Гунмао. - Не приведи Небо, - ответил он на вопрос Кота. - И Баи лаоши сказала, что вы ей нахамили, когда она сделала вам замечание. Что ты ей сказал? - спросил он у Тая.

Чжан не могла нахамить учителю, она была иначе воспитана. Её родители не приветствовали офицеров полиции словами "ты чё лаобань, рамсы попутал?" и прочими интеллектуальными и интеллигентными высказываниями, какие в ходу в местах не столь отдаленных. И Ким считал, что присутствие Кота здесь, а не в Пекинском Централе - это его личная нредоработка, а не законопослушность фу шан шу триады.

Что за грязные инсинуации в его адрес? Это кто нехороший мальчик? Тай даже чуть не фыркнул в ответ на не самый дружелюбный взгляд офицера. Он еще не совершил еще ни одного уголовного деяния, а к нему уже относятся предвзято. Он совершенно чист и безгрешен перед законом, представителем коего сейчас выступали офицер Ким и учительница Баи.

- Я? Нахамил? - Тай даже опешил. Он грешным делом даже начал было вспоминать, что он ей такого сказал неуважительного. Тай всегда был вежливым, как судья, он даже голос никогда не повышал, не говоря уж о том, чтобы нахамить. Съязвить да, мог, но не откровенно хамить. Хамить - это себя не уважать, а себя Тай любил и уважал, чтобы опускаться до такой низости. И потом, чтобы убить человека сарказмом, не обязательно переходить к хамству. Ах да, это, наверное, про ее неутешительные прогнозы. Ну, погорячился, с кем не бывает. Извините, был напуган. - Я всего лишь сказал ей, что ее обвинения беспочвенны.

Тай хорошо усвоил, что, пока вина за тобой не доказана, все остальное - всего лишь догадки и фантазии особо одаренных. И тут можно выкручиваться как угодно, чтобы избежать сурового возмездия. Хоть он и не был мастер по выкручиванию, его близнецом был Тео - вот уж кто настоящий спец по наворачиванию столь тотальных ужасов, что поначалу пугаешься, потом начинаешь его жалеть. И происходит это абсолютно отдельно от твоей воли и твоего сознания.

Чжан мило улыбалась папе, но не забывала и о том, что в глазах все равно должны быть вселенская грусть и тоска по поводу такого оскорбительного, нет, не так, из-за столь обидных слов в адрес такой милой и воспитанной девочки, как она. Только вот комментарий Чуна сяншена ее расстроил еще сильнее, до такой степени, что она даже оглянулась на него, одарив ой каким недобрым взглядом. Еще чего! Будут они тут про ее будущее спорить.

- Папочка, Баи лаоши просто уже очень взрослая, ей постоянно кажется, что кто-то обязательно, но должен сделать что-то плохое. А сейчас она все неправильно поняла, вот и накрутила саму себя и всех вокруг тоже, - естественно, про свои слова о долгожданной встречи с господином Ли, что она сказала, выходя из кабинета классной дамы, Чжан умолчала. Папа все равно ее ни в чем сейчас не подозревает, так зачем его расстраивать? Тем более, что они ничуть не хамили. Дети иногда шутят, а взрослые их не всегда понимают правильно.

Зато Тай ответил честно, но и это попадает под то, что взрослые не всегда понимают правильно то, что им говорят младшие. Взрослые вообще отличаются какой-то особой паранойей, потому что практически во всем видят подвох, даже там, где его нет и быть не может по определению. Вот от этого сейчас, как говорится, и пляшем. И обязательно не забываем играть в домашнюю девочку-овечку.

А дальше началось прекрасное: беспочвенные наезды на Тая, типа пусть привыкает пацан, как с мусорами общаться. Гунмао снова набычился, но сначала дал ответить сыну, потом дал высказаться его подруге, а после этого уже решил сам выложить все, что он имел сказать офицеру Киму.

- Лаобань, ты б язык прикусил перед тем, как на ровном месте предъявы высказывать, - спокойным голосом, но не выбирая выражения начал Гунмао. - Тебе дочь родная говорит, что Баи лаоши обозналась, никто ни к кому не домогался, никто никому не хамил. Нет тебе снова неймется, "что ты ей сказал". Сейчас она сама явится, послушаем сторону обвинения, объясним, чтобы нервы берегла и заберем детей домой. Они расстроены, с ними тут жестоко обращаются, а ты усугубляешь. Ты свою мусорскую натуру хоть здесь придержи, я привык уже от тебя слушать о твоих фантазиях, а сына моего не трожь.

Кот откинулся на спинку дивана и закинул ногу на ногу. На офицера Кима у него была почти что аллергия. Он много раз бывал у него на допросах, в связи с чем много раз получал по лицу без возможности дать сдачи. Разумеется, пекинского фушан шу это обстоятельство сильно расстраивало, и душа требовала мести. Как минимум приучать Кима к тому, чтобы отвечал за базар и не гнал пургу на ровном месте. Еще и на Тая. Еще и не поймав с поличным, а ориентируясь на показания сомнительных свидетелей.

На Кима одновременно действовало два фактора: один велевший успокоиться и мыслить здаво, второй бесивший до зубовного скрежета. Можно было не уточнять, кем была Чжан, и кем был пекинский фу шан шу. Сына его, рассаду малолетнюю, якобы незаслуженно обидели. И глазки еще у этого Чуна-младшего такие невинные, будто и вправду зазря обидели. И Чжан как-то подозрительно активно успокоить пытается. Ким недобро посмотрел на Гунмао, но промолчал, потому что в этот момент в приемную зашла Баи лаоши.

- Вы все уже здесь? - задала риторический вопрос педагогиня. - Я надеюсь, уважаемые сяншены, вам рассказали, что именно случилось, и почему я вынуждена поднимать вопрос о дисциплине Чун Тая и Ким Чжан на уровне директора школы?

Она обращалась к отцам, показательно игнорируя и Тая, и Чжан. Вид у классной дамы был чуть растрепанным, щеки раскраснелись, она по-прежнему задыхалась от возмущения, но губы все-таки накрасила.

- Я боюсь, что поведение Чун Тая слишком не соответствует правилам школы, - добавила она, обращаясь к Гунмао. - И буду вынуждена поднять вопрос об его отчислении, потому что он плохо влияет на других учеников, в классе уже не дисциплина, а черти что!

Становилось понятно, что уважаемые сяншены дружить не хотят. И мириться тоже не будут. Ни ради собственных детей, ни вообще ради чего. А отец еще и обиделся за безосновательные обвинения в адрес Тая. Самому Таю, к слову, было откровенно пофиг, что там про него думает Ким сяншен, но дружить, или хотя бы сосуществовать с ним все равно придется - не только ради Чжан, но и ради будущей профессии. Но Тай обратил внимание даже на не это, а на девушку - как она убила яростным взглядом его отца на словах о женитьбе. Приятно посмотреть, что твое мнение относительно собственного будущего хоть кто-то разделяет.

А дальше можно было начинать играть роль глухонемого, потому что появилась незабвенная Баи лаоши, да еще и с накрашенными губами. Небось весь урок сидела перед зеркалом. Тай упрямо выдвинул челюсть и посмотрел сквозь внушительную учительницу в стену, как бы всем своим видом намекая на то, что он силится найти раскаяние в своей душе, вот прямо по последним закоулкам темной и низменной душ ищет, но чот как-то не выходит.

То, что Баи лаоши его тоже игнорировала, не могло не радовать - если бы она себя так всегда вела, то какими бы счастливыми были школьные годы чудесные, спокойные, тихие, мирные. Никто не визжит, родителям не жалуется по каждому незначительному поводу и не грозится отчислить из-за какой-то ерунды.

Поведение обоих родителей, мягко говоря, очень огорчало Чжан. С Чуном сяншен оч она не была толком знакома, но прекрасно понимала за что папа его так сильно не любит, потому что это имя, Гунмао, произносилось в их доме чаще, чем любого другого. А сам Чун сяншен как-то совершенно не стесняйся в выражениях, находясь в обществе двух подростков. А что, если они внезапно начнут повторять? Ай-яй-яй.

Но появление вездесущей Баи лаоши заставило временно замолчать обе стороны. Оставалось только надеяться, что офицер Ким ей поверил (а она ни слова не соврала, просто не уточнила как именно выглядела благодарность) и не станет продолжать свои наезды на Тая и его отца. Причем ему явно больше нравилось наезжать на Чун Мао, чем реально разбираться в деле, что несколько, конечно, обижало девушку, но лучше уж так, чем, например, договорная свадьба для нее с каким-нибудь олухом.

Классная дама показательно игнорировала их с Таем присутствие, поэтому модно было чуточку расслабиться и еще какое-то время не напрягаться и чуть ссутулиться, потому что кресла в приемной, блин, не самые удобные, надо чуть ослабить напряжение в спине, хотя так долго тоже не просидишь.

Если бы каждый раз. когда Баи лаоши говорила Гунмао о том, что Тая хотят отчислить из школы, она ему давала сто юаней, это было бы ощутимой прибавкой к немалой зарплате вице-президента Хусин. При этом очевидно, что Тай по-прежнему учился в этой школе, и с очень высокой долей вероятности должен был её закончить. Но пока Баи лаоши говорила, лучше было молчать, потому что уши у неё включались после того, как переставали работать голосовые связки. Классная дама не была многозадачной.

- И Вам доброго дня, Баи лаоши, - Гунмао вежливо поклонился педагогине. - Нижайше прошу прощения, но из того, что мы с многоуважаемым Кимом сяншеном смогли узнать от Тая и Ким Чжан, мы можем сделать вывод, что произошло какое-то чудовищное недоразумение. Проще говоря, Вы обознались, они просто лишь стояли близко друг к другу. чтобы иметь возможность разговаривать, несмотря на шум в коридоре. Правильно? - спросил он у детей.

А еще Гунмао заметил, что у Баи лаоши были накрашены губы. Это производило неизгладимое впечатление: вдоль позвоночника пробегали ледяные мурашки, и ощущение было таким, что по тебе ползет живой скорпион. Словом, не были чувства классной дамы взаимными, хоть Кот и старался вести себя с ней предельно вежливо и даже приветливо. Ему не хотелось сейчас скандалов с переводом близнецов в другой класс, когда им оставалось всего ничего терпеть Баи лаоши до перехода в старшую школу.

Ким поклонился Баи лаоши, но не успел заговорить, потому что его опередил Гунмао. Впервые в жизни офицер не собирался возражать на то, что так связно рассказывал пекинский фу шан шу. Он посмотрел на дочь и чуть улыбнулся, мол, не бойся сказать правду, мы ведь во всем уже разобрались.

Баи лаоши же, внимательно выслушав Чуна сяншена, гордо вздернула подбородок и глубоко задумалась. Как не стыдно Таю и Тео постоянно подставлять отца с этими неизбежными разговорами об их дисциплине. Особенно Таю, который каждый раз был очевидно виноват, но чью вину никогда не удавалось доказать.

- Скорее, это вас, уважаемые сяншены, ввели в заблуждение, я все видела своими глазами, - поначалу возразила Баи лаоши, но как только она попыталась сформулировать, что именно видела, смутилась, мельком взглянула на Чуна сяншена, поджала губы, потупила взгляд, перевела взгляд на Кима сяншена, затем, с мольбой, на дверь директорского кабинета.

И будто сами Небеса учли её пожелание, потому что дверь кабинета открылась, и оттуда вышла секретарша директора Ли, объявившая, что тот готов принять посетителей.

Чжан совершил подвиг, и за двадцать минут успел добраться от кафе в одной части города до школы близнецов в другой части города. При этом он почти не превышал скоростной режим, практически никого не напугал по дороге и всего лишь дважды выкрикнул в окно что-то нелицеприятное каким-то недалеким сяншенам, которые явно недоучились вождению. По-крайней мере так с матерного перевела Цирилла на цивилизованный китайский, особенно не вдаваясь в подробности. Что, впрочем не помешало ей укоризненно сказать водителю, что тот, цитирую: "Чжан, лапушка, ты же культурный юноша, избавь меня от этих гадостей", на что водитель явно сконфузился и торопливо извинился.

На стоянке возле школы Цирилла заметила джип мужа, его водитель, имя которого она плохо помнила, но, которого, кажется, звали Се, но для Цири он тоже был Лапушкой, курил возле машины, и чуть дальше на стоянке из своей машины выходила Ким тайтай. Прямо встреча Пяти воинств. А в роли дракона выступает Баи лаоши. И ей эта роль даже идет. Поздоровавшись с Ли Цзывэнью, Цирилла поторопилась в школу, чтобы не пропустить ничего важного. Важным в этом случае выступала драка между папами, а вовсе не вызов на ковер к власть имущим ее старшего сына.

- Баи лаоши, Ким сяншен, - вежливо склонив точеную головку в полупоклоне, поздоровалась Цирилла и приветливо кивнула детям. А эта прелестная молодая леди, получается, Ким Чжан. Она не могла не одобрить выбор сына, на акцентировать на этом внимание не стала, поэтому подошла ближе к мужу. Цирилла вела себя тут так, словно нет ничего удивительно в ее участии в воспитании собственных детей. Как бы там ни думала Баи лаоши, сегодня ей придется смириться с присутствием главного разрушающего фактора. - Полагаю, мы вовремя?

Машины обоих сяншенов уже были на парковке, но ни спецназа, ни скорой помощи пока не наблюдалось. Возможно, не опоздали. Цзывэнь поздоровалась с подъехавшей почти одновременно с ней Чун тайтай и устремилась в кабинет директора, где в это время собралась еже приличная толпа. И Мао, и Шувэнь выглядели нервно, но не побито и даже не помято - пока только разговаривали.

- Добрый день, - Ким тайтай вежливо поклонилась собравшимся. - Чжан, я надеюсь, тебя здесь никто не обижает?

Она подошла к дочери, но краем глаза пристально следила за мужем. За Мао можно было не переживать - его сейчас свяжут по рукам и ногам женскими чарами, которые надежнее что наручников, что смирительной рубашки. А вот Чжан могли уже наговорить много всего, потому что подобные обвинения Баи лаоши считала очень серьезными. Ни дочь, ни Чун Тай не выглядели смущенными, пристыженными или напуганными, но все же.

Цзывэнь откинула волосы на спину, расправила плечи, украдкой взглянула, насколько нескромно смотрится вырез блузки, скользнула взглядом по секретарше директора, затем с видом полководца обернулась в сторону открывшегося кабинета.

- Идемте, я уверена, что это недоразумение мы быстро уладим, - произнесла она с победоносной улыбкой.

Тай кивнул, мол, действительно, все так и было, а Баи лаоши просто солнечным светом ослепило, тем более, что на улице такая расчудесная весенняя погода, а они с Чжан стояли (сидели вообще, но не суть) у окна, ну вы поняли. Тут и самый зоркий человек ошибется, не говоря уж о классной даме. Правда - то, во что ты веришь. Если ты веришь в свою невиновность, то ты невиновен до тех пор, пока не найдутся доказательства твоей вины. У Баи лаоши никаких доказательств, помимо ее собственных слов, не было. И, к слову, Баи лаоши так и не смогла сформулировать, в чем же причина сего срочного консилиума, зато с такой робостью и смущением взглянула на его отца, что старший из близнецов аж поперхнулся и едва не закашлялся вслух. Как-то не по себе становится, когда классная жаба, имеющая некие черты бульдога, так смотрит на твоего отца. При этом, кажется, отец тоже чувствовал себя немного неуютно.

Поэтому появление матери Тай воспринял двойственно - с одной стороны хорошо, классная дама подожмет свои накрашенные губы и перестанет походить на престарелую хихикающую дуру, с другой, Таю очень не хотелось, чтобы мать была в курсе очередного вызова родителей в школу. Чем меньше она переживает, тем лучше, потому что у нее и так есть о чем поволноваться, помимо того, что он опять натворил в школе. Пожалуй, она была единственным человеком, перед которым Таю было действительно стыдно, что ей приходится выслушивать жалобы. О нелюбви Баи лаоши к его матери он уже успел убедиться.

Тай поклонился маме Ким Чжан и подошел поближе к собственной, так как до этого стоял неприкаянно посередине коридора. Надо думать, для того, чтобы защищать ее от нападок мужеподобного бульдога.