Что-то интересненькое...

И как это, спрашивается, не думать о белом верблюде, когда тебя об этом просят? Сифу Лю надо было психологом подрабатывать, что ли, - а может, он когда-то и подрабатывал и даже работал, - такие задания даёт.

Не думать о белом верблюде. Не думать.
Здорово, теперь в мыслях будут бесконечно летать эти пять слов: "Не думать о белом верблюде".
Забавно, однако.

Фантазия, огромная, живая и яркая, поспешно подкинула такому же воображению пару картинок - на одной верблюд белее другой. И дело пошло совсем уж не туда, куда просили. Девчонку такое даже подзабавило - как интересно, однако, можно поставить задание, и его уже и не выполнишь толком.

Чтобы хоть как-то отвлечься, Ямамото решила братца своего вспомнить. Давно так чётко не припоминала его, а близнец, всё-таки. Нехорошо как-то.

Брат её был почти что копией самой Рини, только улыбался он ещё шире. И волосы, конечно, подстригал, не ходить же с длинными. И одежду носил не светлую, как она, а приближённую к яркому и потемневшему. И кролика ей подарил, хоть к отличиям это и не относилось. Вообще, хорошо о братце думать, даже верблюды уже никакие не нужны.

Ага, верблюд.

Каким образом воображение гордо посадило её братца на верблюда, ещё и сунув ему игрушечного пушистого кролика в руку - девчонка понять не могла. И даже отвела взгляд на секунды три, с лёгкой и чуть смешной паникой глянув на Юншена.
А потом, вспомнив, что смотреть-то надо в глаза мастеру, вернула взгляд обратно, стараясь как-то согнать с мыслей или белого верблюда, или её братца. Вдвоём они представлялись очень уж смешно.

Юншэн слышал и про белого верблюда, и про желтую обезьяну, и потому поначалу был уверен, что легко справится с заданием. Он поднял глаза на отца, что делал обычно редко, боясь, что родителю будут открыты все его мысли, а откровенничать с ним было несколько непривычно.

Значит, не думаем о белом верблюде. Это как не думать о желтой обезьяне. Или желтом верблюде и белой обезьяне. И теперь эти дивные звери уже вчетвером прочно обосновались в мыслях Юншэна, не давая отвлечься вообще ни на что другое.

Нужно было срочно переключить мысли, как можно ярче представить что-нибудь еще, да такое, что не стыдно показать отцу. Белый верблюд почему-то заржал, как лошадь. Юншэн понял, что пока ни на цунь не приблизился к выполнению задания, и это удручало. Но странный верблюд дал ему подсказку.

У дедушки на конюшне был роскошный вороной жеребец, с которым мало кто мог справиться. Юншэн как-то принес ему яблоко, но конь всё равно довольно сильно цапнул его за плечо, даром что через толстую куртку. Коня звали Сатрап, и это была не просто кличка. Юншэн представил жеребца как можно подробнее: собранная в косу грива, роскошный хвост, лоснящаяся, подобно бархату, шерсть, особенно если ее как следует просуконить. И никакой он не белый верблюд, даже не похож. Юншэн мысленно выругался.

Ян по очереди смотрел в глаза Рини и Юншэна. Они пытались отделаться от навязанной им мысли, но безуспешно. Оба выбрали одну и ту же тактику: пытались подменить одну мысль другой, надеясь ловко управиться с непрерывным потоком сознания, который то и дело выводил их туда, куда им было не нужно - к мысли о том самом белом верблюде.

- Не получается, - констатировал старший мастер. - Нужно быть виртуозом, чтобы достаточно долго полностью контролировать поток сознания. Вам нужен противоположный путь, ваша зашита будет в состоянии дзен.

Лю чувствовал себя настоящим буддийским наставником, когда об этом говорил, хоть и был на самом деле сторонником сугубо практического подхода.

- Представьте себе полную миску скорпионов или тараканов, и что вам нужно следить, чтобы ни один из них не сбежал. А потом представьте пустую миску, и вам нужно следить, чтобы в нее никто не залез. Что проще? - задал Лю риторический вопрос. - Попытайтесь очистить разум от мыслей, пусть миска будет пустой. Представьте звук хлопка одной ладони. И не пускайте в голову другие мысли, особенно белого верблюда. Поехали.

Новое задание не показалось Юншэну более простым, даже наоборот. Очистить голову от мыслей сложно. Звук хлопка одной ладони - это тишина. Дзен - это не просто пустые мысли, это когда останавливается внутренний диалог, затыкается поток мыслей и наступает тишина.

Юншэн принялся отмахиваться от любых мыслей. Поначалу от очевидных типа занятия или того самого белого верблюда, затем от мыслей о мыслях, затем от слов, которые говорил о том, как он собирается добиться тишины в голове. Это было сложно, но постепенно начало получаться. Только на фоне почему-то были картинки с лотосами и каплями росы на розовых листьях, похожие на жемчужины. Как в мантре Ом мани падме хум.

Юншэн смотрел в глаза отца и продолжал отмахиваться от мыслей. Он видел, что глаза у отца карие. Затем видел, какие деревья окружают беседку. Высокие с пожелтевшими листьями. Но этому можно было не давать названий, сознание заполнили картинки того, что было вокруг, мысли стали зеркалом. И сразу стало проще замечать много всего вокруг, не давая этому названий, не ставя оценки. Голова была пустой и светлой, и Юншэн невольно улыбнулся.

Сейчас он старался не анализировать то, что происходило, иначе снова начался бы внутренний диалог с самим собой, и это бы разрушило пустоту, необходимую для выполнения задания.