Женщины моей семьи.

После того, как Тан привез маму в монастырь, не отходил от нее ни на шаг! Теперь они снова вместе, и он уже никогда не отпустит ее так далеко от себя! Мама, мамочка... Показывая ей монастырь, он не без гордости водил ее по всем закоулкам, показывая где и что он сам подметал, чинил, настраивал и выравнивал. И все время заглядывал ей в глаза - ну как? Как тебе, мам? А мама, немного смущаясь в незнакомом месте, улыбалась и крепко держалась за руку сына, что приводило его в растерянность - а вдруг не понравится?

Но у тайца была и вторая причина для волнений - любимая будущая миссис Тосаванг. Какой же он дурак, что сразу не представил их друг другу! Но.. э...мм... Что скажет мама, когда узнает, что Цири беременна, а мы еще не женаты? Тан внутренне сжался. Разочаровывать маму и становиться в один ряд со своим вовремя исчезнувшим "папашкой" ему хотелось меньше всего. С другой стороны, мисс Грей уже думает будто я ее прячу от Нари и... Перед глазами встал образ разъяренной европейки, в ярости мечущей молнии, после того как он сказал ей, что познакомит с мамой, как только найдет нужный момент. О, черт! ЖЕНЩИНЫ! Какие же вы все СЛОЖНЫЕ, блин!

Тан вздохнул и повел маму в Сад Камней, чтобы дайть ей там немного отдохнуть. Усадив ее на веранде, устроился рядом с ней и обнял ее за плечи. Даже в детстве у них не было настолько умиротворяющих моментов... "Как же я люблю тебя, мам" - подумал Тан и поцеловал Нари в макушку.

Нари все еще не могла поверить, какое чудо на свете могло вдруг поднять ее над землей и за несколько часов перенести в Линь Ян Шо. Монастырь, расположеный на небольшом плато, казался ей либо раем, либо нефритовым дворцом. А самой большей радостью для нее был конечно же любимый Тани, как она лаского его называла.

Каждый раз глядя на молодого красивого мужчину, с крепким характером и удивительным сердцем, Нари просто не могла сдержать слез и прятала глаза каждый раз, когда к горлу подкатывал очередной наплыв чувств. "А был ведь совсем недавно вот кро-охотный! Маленький, сладкий такой! Ладошки такие розовенькие, что мой палец обхватить не могли, - думала тайка, разглядывая руки сына - А теперь вот какие же красивые и сильные! Глядеть - не наглядеться!" И, обхватив локоть Тана двумя руками, Нари следовала за ним улочками монастыря и рассеянно слушала его рассказы. Ну конечно же она им гордилась! И вовсе не потому, что он вместе с учителем спас ее от смерти, не потому, что помнил о ней и вернулся, не потому что... А просто так.

Дойдя до Сада камней, Нари села на краешек веранды и свесила ноги, облокотившись о бок сына. "Как же я люблю тебя, Тани" - прбормотала она и неожиданно расплакалась. И тут же принялась, всхлипывая, утирать слезы, боясь напугать или расстроить сына. А когда он, действительно перепугавшись, сел перед ней на корточки, заглядывая в глаза, то просто взяла его лицо в свои ладони и расцеловала, покрывая слезами счастья.

- Прости меня... Прости, сыночка... Я так счастлива!
- Ну... Ну что ты, мам... Не плачь пожалуйста!
- Сейчас. Вот сейчас минутку поплачу и успокоюсь... - шмыгая носом и улыбаясь, Нари усадила его снова рядом с собой.

Взяла его руку и, пытаясь перевести тему, спросила:

- Сына, а девушка-то у тебя есть?

Да, Цири сто раз назвала Тана дураком, когда она сказал про более удачное время для знакомства с его мамой. Давайте подождем, когда уже срок припрет и Грей рожать придется - тогда и скажем. Нате, матушка, вам внука, нянчите! Как, Тан вам не сказал? Ай-ай-ай, Тан! Как же ты мог скрыть такое от своей матери? Цири даже кинула в будущего отца лопаткой для риса, тем самым образом выказав все свое отношение по поводу этой затеи. Можно бы было, конечно, сходить самой, рассказать все опытной женщине, но все-таки хотелось сделать все по-человечески, а не как обычно получалось - комом.

А еще она боялась - а вдруг Нари не примет ее? А вдруг будет против? А что если Цири ей не понравится? А если она совсем не хочет, чтобы у нее были внуки? А если она не одобрит, что они еще не муж и жена? Блин, что же тогда будет? Цири старалась лишний раз не попадаться на глаза маме Тана, чтобы дать время тайцу самому разобраться со своей семьей.

Втайне Цири надеялась, что когда-нибудь она и сама сможет назвать Нари мамой. Это так странно звучало - ведь она никогда в жизни не называла мамой. Во всяком случае не помнила этого. А осознанно - нет, такого никогда не было. Скоро ее саму будут называть "мамой", а ей сказать это слово некому. Оно такое нежное...ма-ма. Такое понятное, теплое и ласковое. Какой, наверное, и должна быть мама.

Она ходила по комнате и проговаривала это слово - "мама" - на все лады, пробуя на вкус, как будто пытаясь понять по одному только слову, что же это за зверь такой - мама. Зверь был пушистый, теплый и сонный. Но все же этого было недостаточно - нужно что-то большее. В конце- концов комната ей надоела, и Цири выбралась на свежий воздух. Что-то тянуло ее в сад камней. И Цири, не смея противиться этому чувству, следовала за ним, где с острым чувством "сейчас что-то будет", замирая от страха, увидела Тана и его матушку. Ноги как-то странно не гнулись, и девушка, уже растерявшая спесь по поводу знакомства с мамой, очень медленно шла к ним, понимая, что теперь уже никуда не спрячешься.

- А? Что? Девушка?...

Тан поднял голову и, пряча собственные выступишвие слезы, повернулся. И тот час же увидел приближающуюся знакомую фигурку. Золотистые волосы, яркие зеленые глаза... Летающие лопатки для риса и дерзкое выражение лица, как у кошки, топорщащей усы. Любимая... Цири...

- Эээ..., - Тан снова повернулся к маме и взял ее руки в свои. Ладони покрылись испариной. - Мам. Конечно есть у меня девушка. Ты только не волнуйся, пожалуйста, она очень хорошая. Вот прямо сейчас я вас и познакомлю.

До этого момента Тан практически не задумывался о том, что такое межрасовый брак. Да, он любит ее. Да, он надеется, что и она его тоже любит, не смотря на участившийся после беременности бытовой полтергейст в присутствии обоих. Но то, что они РАЗНЫЕ приходило ему в голову только однажды. Да и то, он все для себя уже решил. Но теперь, когда перед ним сидела его мама - маленькая смуглая женщина, прожившая практически всю свою жизнь в маленьком грязном блоке трущоб Хлонг Той и с недоверием относившаяся к европейцам, Тан задумался уже всерьез, как она отреагирует на появление в их семье белой женщины. К тому же Цирилла была беременна, а они все еще были не женаты.

- Мам, посмотри на меня, - таец взглянул в удивленные таким поворотом дел глаза Нари. - Она уже идет сюда. Я хотел раньше... Но...Эмм...

Когда Нари услышала, что ей вот здесь и сейчас предстоит познакомиться с девушкой сына, она сперва ушам своим не поверила. Как же здорово все у него складывается, а был момент когда она боялась, что из него ничего путного не вырастет. А теперь вот полезным трудом занимается на радость Буддам, да еще и девушку сумел очаровать. Жениться в понимании тайца - это сделать все возможное для того, чтобы женщина согласилась. Потому, что женщина - это не просто так, женщина делает жизнь мужчины лучше, осмысленнее и упорядоченнее.

За те несколько мгновений, что прошли между ошарашившей ее новостью и тем, как она увидела девушку сына, Нари уже успела представить себе маленькую, тихую и домашнюю китаянку, воспитанную в лучших буддийских традициях Поднебесной... Но, повернув голову, женщина увидела высокую, стройную, светловолосую европейку и просто потеряла дар речи...

- Тани, сына... Она белая? - Нари перевела недоуменный взгляд с девушки на сына.

Конечно, для любви нет никаких преград, но... По личному опыту Нари знала, что белые мужчины часто создавали семьи с наиболее "удачливыми" тайками, но чтобы белая девушка... Должно быть... Нет, это либо сумасшествие, и через некоторое время за своевольной девочкой приедет папа на хромированном мерседесе, либо это...Все-таки любовь?

- Сына, а ты уверен?... Кто она?... Как вы познакомились? - спросила Нари, приподнимаясь с места, чтобы поздороваться с европейкой.

Чем ближе подходила Цири к Тану и его матери, тем больше ей хотелось развернуться и с криком убежать к себе в комнату, где спрятаться под подушку и больше никогда оттуда не вылезать. Кажется, любимый не очень-то был готов к подобному повороту событий и англичанка трижды прокляла себя за то, что не осталась в комнате. Но...уж лучше сейчас все узнать, пока еще не совсем поздно. А аборты...делают ведь аборты на втором месяце беременности?

От одной только подобной мысли Цири стало плохо. Кровь отлила от лица, а ей самой стало жарко, как в жерле вулкана. Она внезапно споткнулась и остановилась на миг, как будто наткнулась на невидимую стену. Она уже так привыкла к ощущению, что она нужна еще кому-то, кроме Тана и подруг. Живот все еще свободно прятался под одеждой, даже никаких внешних признаков не было - но она уже так сильно любила маленькое существо внутри себя. Уже даже привыкла к тому, что ее каждое утро тошнит, и к тому что может кинуть в ненаглядного миской или ложкой. И покричать на него, когда хочется.

Ох, и о чем же она только думала, когда связалась с ним?! Знала ведь, что добром это не кончится. Любовь и вся эта ерунда... Надо было поднапрячь свои блондинистые мозги и подумать о будущем, а не... Ой, чего уж теперь-то сокрушаться. Прошлого-то ведь не вернешь. И не хотелось, чтобы все было как-то по-другому. Хотелось, чтобы все было так, как есть сейчас - любимый рядом, она ждет от него ребенка, и наверное все будет хорошо. О чем вообще еще мечтают женщины?

Цири наконец продолжила свой ход к знакомству. От предчувствия "чего-то" ее начало подташнивать - хотя это можно списать на токсикоз. А ноги до сих пор не слушались. Сердце гулко билось - как будто целую милю без отдыха пробежала. "Сына, а ты уверен?" - от этих слов ее бросило в дрожь и тут же опалило жаром. Конечно, ты же ведь европейка, Грей. А европейцев не жалуют на Востоке. Смирись - ты всегда будешь белой вороной. Белой.

- До...добрый день, госпожа Хонгсаван, - произнесла Цири, когда остановилась прямо перед женщиной, и уважительно поклонилась. И побоялась поднимать глаза на Нари, оставив их "в земле". Вообще, сейчас Цири старалась быть тише воды, ниже травы. Пусть он сам ей объяснит - ее слова скорее всего воспримут превратно.

Когда Цирилла споткнулась и остановилась на мгновение, Тан аж подскочил на месте и бросился к ней. "Ну и чего вот она бродит в облаках вся, под ноги совсем не смотрит себе! Не дай бог расшибется!" - нахмурив брови подумал он и, оборачиваясь на ходу, начал объяснять:

- Мам, познакомься! Это Цири. Цирилла... Цирилла Грей... Ну, ээ...Пока еще Грей, но мы идем к консенсусу по этому вопросу...- Он подбежал к своей ненаглядной и подхватил ее под локоток, проводив до места, где стояла Нари

Кажется Цирилла ушла в себя полностью, потому как даже не заметила его стараний. Тан изобразил искреннейшую улыбку и пробормотал:

- Мам, Цири и я... Ну вобщем мы эта... Мы встречаемся, - он положил руку на плечо любимой и прижал ее к себе.

Ну что за существа эти женщины! Когда им надо, у них и ушки на макушке - слышат все за три километра, что надо и что не надо. А когда Тану надо принести человеческие объяснения, они уходят в свои миры и перестают замечать все вокруг, кроме того что их самих интересует. Тан даже наклонился, чтобы снова привлечь внимание черных проницательных глаз матери, которые теперь внимательно разглядывали европейку.

- Ма?...

"Что за черт! Мне уже дофига лет! Мам, ну перестань так себя вести! Ты меня пугаешь!" - думал он в ожидании наморщив лоб.

Судя по реакции сына, Нари четко прочувствовала его позицию по отношению к этой девушке. Она конечно же помнила те времена, когда каждую неделю к ним домой врывалась разъяренная тайка и начинала кричать что-то про любовь и все вытекающие. Нари сына не защищала, но предоставляла возможность все решать самому, запирая его с девушкой один на один до тех пор, пока крики не смолкали. Иногда страдала домашняя посуда, которой и так было не много. Нари угощала девушек чаем, а Тан в это время придумывал оправдания.

По реакции вышедшей девушки Нари понимала без слов, что и как ей наговорил нерадивый сын. А после этого начианал разговор с ним самим.

- Тани, так нельзя! Зачем ты девушке говоришь о любви если ее не любишь? Быдь тогда честен, говори с ней о другом, но сразу и открыто.
- Мам, ну чего ты опять начинаешь? Я же ее не обманываю, я же правда ее эта... Любил вобщем..
- Любовь сыночка, один раз не бывает. Любовь это надолго.
- А у тебя с папой долго было?
- У меня с ним было надолго. А у него со мной видимо на один раз, как у тебя с девушками. Вот и смотри на кого ты похож становишься.
- Ма... ну не плачь!

Все-таки Тани был хорошим сыном, хоть и своевольным. Нари делала все, чт омогла, чтобы дать ему образование, какое-никакое воспитание и привить нормы человеческого адекватного общения. И вот, после его побега из тюрьмы, после таинственного исчезновения, после всей этой истории с его учителем Яном Лю, основы воспитания дали о себе знать. Перед Нари стояла избранница Тана. Не просто девушка на одну ночь, а та единственная, ради которой он готов был бежать на край земли. Уж Нари знала своего сына, и то, как он смотрел на европейку, говорило о том, что это очень надолго.

- Очень рада, Цирилла! - после нескольких мгновений молчания Нари улыбнулась и протянула ей обе руки. - Так значит ты ангел-хранитель этого негодяя? Присядь рядом со мной, хочу поглядеть на тебя!.

Нари усадила девушку рядом с собой и, повернувшись к Тану попросила его:

- Тани, ты не принесешь нам чаю, пожалуйста. Здесь такой прекрасный воздух для общения! А чай будет еще вкуснее! - произнесла она и снова занялась девушкой своего сына - Как же ты оказалась в таком месте одна? Где вы успели с ним познакомиться?

К консенсусу они шли. Но такими темпами, которыми они идут – да него ползти еще лет десять, не меньше. Потому каждый такой консенсус заканчивался бурной ссорой, и Цири в качестве стороны более слабой и нынче неуравновешенной, разбивала всю посуду в округе. Если уж они не могут договориться, стоит ли маме говорить, или нет - решение пожениться придет только в глубокой старости. Хотя к тому времени все, что нужно будет европейке – это кресло-качалка, плед и дряхлая, как она сама, кошка под боком, греющая старые кости, а не какая-то там свадьба.

Цири робко прильнула к Тану, словно опасаясь, что Нари сейчас, наставив на нее тонкий палец, грозно лишит ее, а заодно и ее мужчину, родительского благословения. И была безмерно удивлена радушному приему со стороны госпожи Хонгсаван. Кажется, у нее даже кровь к щекам обратно прилила, настолько Грей стало жарко. Сейчас что-нибудь загорится.

Англичанка послушно села рядом с женщиной и смущенно улыбнулась сначала ей, а потом и любимому. Но со склонной ей мнительностью и умением все преувеличивать, думала почему-то, что стоит только Тану уйти за угол – как Нари возьмет ее в ежовые рукавицы и тактично намекнет, что она ему не пара. Вообще. И что лучше ей забыть про Тана. И лучше вообще уехать обратно в Европу. Так что морально Цири к такому повороту была уже готова, хотя как-то это выглядело бы странно.

- Тан не негодяй, - возразила англичанка, робея от собственной смелости и желая защитить молодого мужчину от его собственной матери. – Он очень добрый и заботливый. Нас представили друг другу за трапезой. Я приехала сюда учиться. Видимо, само Провидение позвало меня в Монастырь, - от смущения Цири была немногословна. Все, на что ее хватало – это стеснительно улыбаться и постоянно переводить глаза с земли на Нари и обратно. Он ведь никогда не знакомилась с родителями своих парней.

- Значит за трапезой, да? - Нари доверительно раскрыла глаза, согласно покачала головой и весело рассмеялась - уж она-то знала своего сына. Знала она и то, что трапеза - последнее место в монастыре, где они могли бы познакомиться. Но из вежливости сделала вид, что поверила Цирилле. Если уж белая женщина за него так говорит, значит она тоже его любит.

Нари внимательно оглядела Цириллу и взяла ее руку в свою. Теплая. Нежная. Сильная. Тонкие пальцы. Сбивчивый от волнения пульс. Женщина успокаивающе погладила Цириллу по руке.

- Неужели ты здесь совсем одна? А как же твои родители? Как они отпустили тебя так далеко? - участливо спросила она.

Глядя на краснеющую и бледнеющую невпопад девушку, Нари подумала, что наверное было бы неплохо, если бы у нее была бы еще и дочь. В тех условиях, в которых им с Таном приходилось выживать девочке было бы еще сложнее, но тайке всегда хотелось видеть в своей семье еще и девочку. Заплетать ей волосы, одевать в маленькие нарядные платьица, собирать вместе цветные бусики и гулять в общественном парке наравне с богатыми. Нари и двое детей. Она была бы счастлива как птица в небе, как море, как солнце... Но... Не сложилось. Благо, ее единственный сын Тани был жив и здоров. И на том большое спасибо светлой Матери Таре.

Упс, кажется ей не сильно поверили. Но ведь это была чистейшая правда! Их представили друг другу на трапезе, а вот их...хммм...более близкое знакомство произошло несколько позже. Наверняка столик в его комнате все еще помнит это вторжение в его частную собственность. Но вот скажите честно, не рассказывать же женщине, при каких именно обстоятельствах она стала его девушкой. Кстати, а когда именно произошло это чудо? Что-то она этого не заметила. Когда рассказала ему про беременность или несколько раньше?

И все-таки, какое интересное племя - эти Мамы. Они умеют задавать неудобные вопросы в неудобное время, что хочется сжаться в комочек, или лучше, как страусу, засунуть голову в песок, они умеют распознавать ложь, как бы умело ее не скрывали, а еще они умеют одним прикосновением убивать все заботы и проблемы. Возможно, знай Цири обо всех особенностях Мам, она бы, наверное, придумала ложь поизящнее, чем та, которую пришлось рассказать. Потому что щеки не то, что пылали - уже, кажется, горела и шея, и спина, и так противно бежали мурашки. Оставалось только с самым уверенным видом, что не очень-то и удалось, покивать в ответ женщине.

Цири поерзала на месте, не зная, как ответить. Ответить такую же неудобную правду, или все-таки соврать? Цири знала три вида лжи, к которой в любое другое время не гнушалась прибегать, но только не в этой ситуации. Доверие строится на правде. В конце-концов Цири выдохнула и с кривой улыбкой заключила:

- Мои родители умерли, когда мне было три года, - сказала она, не испытывая при этом каких-либо чувств, кроме извечной тошноты. - И теперь я не одна. Тан не оставляет меня одну ни на секунду, - с какой-то одной только ей понятной гордостью проговорила англичанка.

"И как же тут все сложно устроено, блин!" - чертыхался Тан, в попыхах пытаясь рахобраться среди нескольких сортов чая. Он усиленно нюхал и пробовал их на вкус, но вот понять какой же из них все-таки заварить так и не смог. А потому закинул в чайник по щепотке от каждого, и, залив кипятком, удовлетворенно втянул носом ароматный пар. Из чайника выразительно пахло мешаниной. "Ну, отлично! Пахнет, значит сойдет!" - хмыкнув про себя, он поставил чайничек и три чашки на поднос, подхватил поднос и направился обратно к Саду Камней.

Оставить женщин наедине на такое время грозиило ему самому всяческими непредвиденными поворотами событий, которых он предпочел бы избежать. К тому же, настроение беременной Цириллы постоянно меняется. А вдруг она наговорит маме каких-нибудь ужасных вещей про него? Или ей попросту станет плохо? Или они сговорятся против него? И тогда прости-прощай независимость? Нет, он конечно планировал жениться, но уж лучше разделять суп от мух с самого начала. Иначе, по опыту своих немногочисленных женатых дружков, может быть очень даже несладко.

Раздираемый сомнениями и страхами он спешил обратно, итолько перед самым садом замедлил шаги и начал ступать как можно неслышнее и осторожнее, вдоль стены здания, надеясь подслушать еще что-нибудь ценное.

- Бедная девочка! - Нари успокаивающе погладила ее по плечу. - Мне очень жаль узнать такое о твоих родителях. Но, уверена, им определенно есть чем гордится.

Нари посмотрела на нее и улыбнулась. Она достаточно четко представляла себе что такое жизнь без родителей, да еще вдали от родины. Поэтому она решила уйти от грустной темы:

- Но я рада, что Тани наконец-таки взялся за ум и заботится о тебе. И не стесняйся ему об это почаще намекать, - Нари рассмеялась и перевела разговор в другое русло - А что вы здесь, в монастыре изучаете? Тани как-то обмолвился о магии... Неужели и вправду все обитатели монастыря - маги?

Ей было очень интересно послушать про местные распорядки, потому, что и самой очень хотелось оказаться полезной в благодарность Настоятелю и Яну Лю, который помог привезти ее из Бангкока. Сидеть без дела, наслаждаясь свежим воздухом было совсем не в характере Нари, к тому же в ее возрасте движение и активные занятия были очень полезны для поддержания здоровья.