Чисто женская работа

К вечеру привезли еще троих раненых. Суматохи и спешки было меньше, чем днем, и Вэньхуа уже ориентировался, что где искать и к кому обращаться. День казался ему бесконечно долгим, хотя было около девяти вечера, и только успело стемнеть. Вэньхуа зашел в палату, где находился его дневной пациент, который уже пришел в себя. У парня была температура, и он чувствовал сильную боль из-за того, что сильно пострадали лицевые кости. Вэньхуа назначил ему жаропонижающее и наркотический анестетик и велел продолжать курс антибиотиков. Неврологические симптомы пока не появились, и главной опасностью была инфекция, которая могла развиться из-за здешних условий.

За ширмой метался в бреду другой раненый. Вэньхуа не знал его, но медсестра сказала, что он тут уже третий день, и явно ненадолго. Парень то ли говорил, то ли пытался что-то петь. С койки у противоположной стены на него то и дело огрызался еще один боец, который наверняка бы поднялся, чтобы заставить его замолчать, но его нога находилась на вытяжении.

- Мне кажется, заткнуться тут надо всем, - объявила с порога немолодая рыжеволосая женщина, зашедшая в палату.

Она подошла к тихо спавшему в углу палаты пациенту, осмотрела повязку на его голове, затем подошла к Вэньхуа.

- А с этим что? - спросила она, кивнув на дневного пациента.

- Огнестрельное ранение лица, пуля пробила скуловую кость и застряла в клиновидной, - ответил Вэньхуа. - Я днем его оперировал и удалил пулю.

- А с мозгами что? - она посмотрела зрачки пациента, затем посмотрела уши и проверила пару простых рефлексов.

- Вроде, целы. Без КТ сложно сказать. ТМО была цела, неврологических симптомов пока нет.

- Да что за..., - она обернулась в сторону бредившего пациента, будто проигнорировав Вэньхуа. Затем подошла ближе к раненому, который снова стал что-то петь. Она поправила одеяло и взглянула на парня, который и не думал замолкать. Затем как-то грустно улыбнулась, должно быть, разобрав слова. - Налейте мне на посошок, спокойной ночи, рад был видеть вас*, - негромко подпела она.

Раненый замолчал, а затем по тому, как изменилось выражение его лица, Вэньхуа понял, что помогать там уже некому. Рыжеволосая посмотрела зрачки, затем накрыла раненого с головой легким одеялом и отошла.

- Мы думали, еще вчера уйдет, - объяснила она Вэньхуа. - Ты - новый нейрохирург?

- Да, Дин Вэньхуа. Можно просто Дин, - ответил он.

- Люси Макгонагал. Можно просто Люси. Если ты тут закончил, пойдем пить кофе.

Вэньхуа кивнул и пошел следом за Макгонагал в комнату отдыха - некое подобие ординаторской с диванами и иногда работавшим телевизором. Там находились чайник, кофемашина и книжный стеллаж, на котором можно было найти журналы, самым свежим из которых было полгода, и кое-какие книги.

Стенокардия оказалась с сюрпризом, потому что к ней прибавилась и дыхательная недостаточность из-за эмфиземы легких. Так что капитану Уоррену пришлось смириться с тем, что его отправляют в запас. И с этим Мэйлин ничего не могла поделать, и ей пришлось только молча выслушивать проклятия солдата, поносящего весь мир на чем свет стоит. Для него служба была всем. А сейчас он отправлялся домой, в Канзас, где он никому был не нужен, где не было ни родных ни близких, и ведь он не умел ничего кроме того, чтобы убивать.

Мэйлин пробыла тут всего один неполный день, но уже устала от войны. От того, что оказываются за бортом нормальные парни, которым жить и жить. Что оказываются никому не нужными люди, которыми страна просто воспользовалась, а потом выбросила, словно испорченные, сломанные игрушки. От того, что люди умирают, и о них будут вспоминать только те, кто их потерял - родители, жены, сестры, братья, друзья. Но это им уже ничем не поможет. И все ради чего? На этот вопрос она не знала ответа. Не знал его и капитан Уоррен. Мэйлин оставила его одного, отчасти благодаря тому, что от Дейла поступило предложение ассистировать ему на операции. Мэйлин не могла отказаться от такой перспективы. Вдвоем они справились быстро. Быстрее, чем копалась бы она одна. И от этого ей почему-то стало только еще хуже. И, пока Дейл был занят в интенсивной терапии, сбежала в дежурную, чтобы прийти в себя.

Она как раз забилась в угол дивана, надеясь там пережить полчаса, пока ее будет ломать и выворачивать. Это было сложнее, чем она думала. Сложнее мириться с тем, что тут все по-другому. Оставалось надеяться, что тяжело только первое время, но было непросто в это верить. Мэйлин чувствовала, как у нее горят щеки, не отдавала себе отчета в том, что старательно заламывает пальцы правой, некогда поврежденной, ладони, и упорно смотрит в стену, практически не моргая и обдумывая что-то свое. Было бы правильнее отказаться от этой поездки? Она оказалась к этому не готова.

В комнате уже была Мэйлин. Она сидела на диване и выглядела подавленно. Снова теребила пальцы на правой руке - так она делала, когда волновалась или о чем-то напряженно думала.

- Мэйлин, - окликнул её Вэньхуа, когда они с Макгонагал зашли в комнату. - Это - Юн Мэйлин, - представил он. - Новый кардиохирург и моя жена. Это - Люси Макгонагал, нейрохирург.

- Можно просто Люси, - отозвалась Макгонагал. - Рада познакомиться.

Она поменяла в фильтр кофеварки, насыпала ароматный молотый кофе, долила воды и включила кофеварку, которая сначала начала чихать и фыркать, и лишь через некоторое время в кувшин стал капать горячий напиток.

- Достань в тумбочке кружки, - сказала она Вэньхуа. - Они тут все общие, бери любые.

Люси собрала разбросанные на столике журналы и газеты в одну стопку, затем достала пару пачек печенья, сахарницу и ложки и налила три чашки кофе, даже не спрашивая у Мэйлин, будет ли она его пить. Макгонагал была чуть выше Мэйлин ростом, и по её комплекции сложно было понять, как она справлялась с буйными пациентами без помощи санитаров. На вид ей было около пятидесяти, но с тем же успехом могло оказаться как на десять лет больше, так и на десять лет меньше. Она была одета в армейские брюки и ботинки, футболку и белый халат.

- Вас из Кореи прислали? - спросила Макгонагал.

Мэйлин торопливо вскочила с дивана, куда забралась с ногами, когда в комнату зашли Вэньхуа с незнакомой ей женщиной. Она почувствовала себя неловко от того, что ее видели вот такой, немного растерянной и подавленной, когда лучше бы было никому на глаза не попадаться. Ну нужно было сидеть тут, логичнее было бы найти какое-то уединенное место. Но когда она сюда пришла, тут никого не было, и Мэйлин сочла неплохим вариантом пережить свои тяжелые полчаса именно тут. Она поклонилась в знак приветствия, с некоторым вежливым любопытством рассматривая представленную ей женщину-нейрохирурга. Сложно было представить себе, как эта хрупкая и уже не молодая женщина справляется с мужчинами на две головы выше и на двадцать килограммов тяжелее ее. Но Люси Магконагал вела себя так, что могла бы с легкостью построить полковника по стойке смирно - и Мэйлин не сомневалась, что именно так и бывает.

- Приятно познакомиться, - отозвалась Мэйлин, все еще немного растерянная. - Люси. Тогда зовите меня просто Мэйлин. Мэй.

Она наблюдала за тем, как Люси руководит сборами кофе. И была благодарна, что сейчас нашелся кто-то, кто все это делает, не задавая ей вопросов, а просто решая за нее. И неважно, хочет она кофе или нет. Мэйлин села обратно на диван и притянула к себе чью-то безымянную чашку с кофе. Он был не такой, как в клинике и не такой, как варил Вэньхуа, у него был совершенно иной, особый вкус, после двух операций и полного восьмичасового рабочего дня казавшийся даже вполне себе ничего.

- Спасибо, - поблагодарила Мэйлин за кофе. Она забралась на диван с ногами. - Китай, - поправила она. - Из Пекинской клиники Хусин.

- А я из Чикаго, - сказала Люси. - Но вообще ирландка.

Она взяла чашку с кофе и села на диван напротив, в то время как Вэньхуа сел возле Мэйлин. Прошедший день казался долгим и очень насыщенным, и при этом не было уверенности, что их не вызовут поздним вечером, а то и ночью.

- Дейл рассказывал, что вы здесь уже три года работаете? - спросил Вэньхуа.

- Да, где-то так. - ответила Люси. - Через год, максимум два, хочу вернуться в Чикаго.

- С таким опытом там наверняка будет легко найти работу, - сказал Вэньхуа.

- К чертовой матери эту работу, - фыркнула Макгонагал. - Буду сидеть дома и нянчить внуков.

Вэньхуа показалось, что человек, отработавший три года в этом госпитале, и рассчитывающий провести здесь еще год-два, вряд ли сможет спокойно оставить работу, вернувшись в Чикаго. Но он не стал высказывать своих сомнений вслух.

- А вы не знаете, КТ завтра все-таки починят? - спросил Вэньхуа.

- Никто не знает. Ишь чего, КТ ему надо, - усмехнулась Люси. - Может, тебе еще микроскоп нужен? Нам в том году только фрезы автоматические завезли, у меня праздник был. Ты давно череп коловоротом сверлил?

- В университете, - ответил Вэньхуа.

- Пижон какой, - с усмешкой ответила Макгонагал. - Ничего, тут быстро перестанешь удивляться. А через годик сможешь с помощью мата и столярных инструментов оперировать пациентов со сквозными в череп.

Манера Люси свободно держаться и прямо высказывать свою точку зрения, немного приправленную отменным сарказмом, казалась Мэйлин непривычной и даже необычной. Она поняла, что не ошиблась, когда подумала, что с таким боевым характером этот нейрохирург с легкостью сворачивает в бараний рог не только буйных солдат, но и всех остальных, не согласных с ее решением. Это заслуживало уважения. Но Мэйлин не знала, как себя вести в данной ситуации, поэтому только молчала, слушая завязавшийся разговор между двумя нейрохирургами. Ей хотелось получше познакомиться с Люси, но она робела перед такими сильными и уверенными в себе людьми, и поэтому инстинктивно старалась не отсвечивать. С Дейлом ей было проще. С ним вообще было легко, словно они были сто лет как знакомы - провели одну операцию, а уже чувство, словно свои в доску.

- Значит, вы тоже из гражданских? - уточнила Мэйлин. У нее сложилось именно такое впечатление, хотя Дейл, Уолт и Шекли почему-то про Люси ничего не сказали. На Люси были надеты армейские штаны цвета хаки и армейские ботинки, но, как Мэйлин успела понять, совсем не это отличает солдата от человека, не имеющего к армии никакого отношения. Почему именно тот факт, что она может свободно вернуться в Чикаго, натолкнул Мэйлин на мысль, что Люси тут не связана контрактом. Хотя она слишком плохо разбиралась во всех этих особенностях, чтобы говорить наверняка. - Или у вас будет выслуга лет?

Она пока еще не поняла, как относиться к Люси. Она была старше и опытнее их с Вэньхуа, и ему повезло, что есть более опытный коллега, который в случае чего может подсказать или помочь. Но Мэйлин всегда тяжело сходилась с людьми, и вела себя скованно в новом коллективе, предпочитая одиночество такой компании.

- Нет, я майор AMEDD, - ответила Люси. - И как специалист должна бывать в таких командировках месяцев по шесть. Но людей нет, а я как-то привыкла уже. так что как в "Уловке 22", все жду, когда меня уже признают ненормальной и пошлют домой.

Она открыла пачку с печеньем и достала одно из них, которое принялась есть, запивая кофе. Вэньхуа смотрел на коллегу с трудом скрывая удивление. Если он мог свыкнуться с мыслью, что женщина добилась должности нейрохирурга, еще и в военном госпитале, он не ожидал, что при этом она является офицером.

- Военная медицина - чисто женская работа. - сказала Люси. - Дин, не в обиду. Мы не такие пугливые, нас охотнее слушаются, у нас часто больше мозгов, а уж копаться в чужих мозгах или сосудах без оборудования, когда все на кончиках пальцев, нам всяко проще, чем тому же полковнику. Кстати, начальница медицинского подразделения армии США - женщина, еще и черная.

Вэньхуа промолчал, потому что считал этот спор бессмысленным. Он был уверен, что мастерство хирурга от пола никак не зависит. Просто как минимум в Поднебесной женщине практически нереально сделать карьеру хирурга, и Мэйлин была исключением из правил. Возможно, в Европе или США с этим было проще, но вряд ли Люси Макгонагал никогда не сталкивалась с тем, что на неё косились с подозрением, узнав о том, что нейрохирургом может быть женщина.

Мэйлин подумала, что так Люси может до скончания веков ждать, пока ее отошлют домой. Рассуждала она логичнее всех нормальных, и, видимо поэтому была тут уже три года, и еще парочку собиралась провести, пока наконец не соберется обратно в Чикаго. Но удивительнее было то, что она, помимо того, что была нейрохирургом с огромным опытом работы, она была еще и военным нейрохирургом. Это вообще, в представлении Мэйлин, привыкшей к гендерному неравенству, было практически что за гранью реальности.

А еще Люси с таким вкусом рассуждала о том, что женщины в чем-то могут быть лучше мужчин, подумать только, могут быть лучше в хирургии, что ее в Пекине предали бы анафеме и самосуду. Мужчины в Китае ужасно не любят, когда их в чем-то обходит женщина, особенно если она молоденькая и, о ужас, симпатичная. И у этих предубеждений растут ноги еще с тех времен, когда женщины могли быть только наложницами императоров, должны были уметь играть на эрху, быть красивой и глупой, как пробка, потому что умная женщина представляет собой опасность, и лучше иметь за спиной врага-мужчину, чем врага-женщину.

- В Китае думают иначе, - заметила она, заняв ладони кружкой с кофе. На ней был изображен Дорожный бегун и Койот из мультика Луни Тьюнз. Мэйлин знала, что такие мультфильмы нередко показывают военным, наравне с мультиками про Тома и Джерри. Видимо, кто-то особенно прикипел к фиолетовой кукушке из мультика, что даже кружка была с изображениями героем этого шедевра мультипликации. - Максимум, на что может рассчитывать женщина - это стать акушер-гинекологом. Это считается чисто женской работой.

Мэйлин промолчала. Ей не хотелось признаваться в том, что однажды она уже сомневалась, правильно ли ее место. Что почти готова была сдаться и уйти в гинекологию, потому что женщине там проще - не нужно выслушивать каждодневные придирки и ловить сомнительные взгляды, не нужно никому доказывать, что ты на самом деле может быть кардиохирургом, будучи женщиной. Что если бы Вэньхуа не уговорил ее подумать ещё раз, она бы не осталась в кардиохирургии. И, возможно, сейчас не была за ним замужем. Но даже так она не могла убедить себя в том, что их приезд сюда - это правильно, что так и должно быть. Можно поверить в любых богов, во что угодно, но только не в то, что это правильно и закономерно.

Она отвела взгляд на свою кружку с фиолетовой птичкой. Сложно сказать, стала ли она чувствовать себя увереннее, но с одним спорить было нельзя - здесь ей не нужно было доказывать, что она хирург не хуже мужчин. Да, было непривычно и странно, да, непросто, да, не хватало опыта при отсутствии обычных медицинских инструментов, с которыми она всегда работала. Но к этому всему можно было приспособиться. Медицина - это болезнь, от которой ещё не придумали лекарства. И от неё сложно отказаться, даже когда кажется, что больше нет никаких сил продолжать быть врачом. Так что Мэйлин сильно сомневалась, что Люси будет сидеть дома и няньчить внуков. С таким то боевым характером через пару месяцев она взвоет и снова попросится в операционную.

- Спасибо, - сказала Мэйлин, встречаясь взглядом с Люси.

Люси улыбнулась Мэйлин в ответ и чуть кивнула. Вэньхуа допил свой кофе и пошел к раковине, находившейся у входа в комнату, чтобы вымыть кружку.

- Так, дети мои, - Люси посмотрела на часы. - Рабочий день кончился, вы сегодня не дежурите. Валите отдыхать, если понадобитесь - вас вызовут. Завтра в семь завтрак, с восьми работать. А мне еще эпикризы заполнять.

Она отдала свою кружку Вэньхуа, которую тот безропотно вымыл. Люси попрощалась с ними обоими и вышла из комнаты.

- Твою кружку вымыть? - спросил Вэньхуа у Мэйлин, пока не выключая воду.

Он был рад тому, что первый рабочий день в военном госпитале закончился, и можно было идти отдыхать. Накануне ночью они толком не спали, потому что вылет из Пекина был ранним утром, а с вечера нужно было еще перепроверить все вещи и документы, да и просто не спалось. Плюс сказывалась разница между часовыми поясами, по пекинскому времени была уже ночь.

Люси ушла заполнять истории, и в дежурной на какое-то время стало тихо, только шумела включенная вода, пока Вэньхуа мыл кружки. Мэйлин молчала, то и дело ныряя в кофе, но чувствовала, что скорее всего его не допьет. Было уже поздно, но из-за нервного и насыщенного дня она, хоть и чувствовала усталость, не чувствовала сонливости, наоборот, какое-то нервное возбуждение, которое то успокаивалось, то вновь поднималось. Но она определенно была рада, что этот день наконец-то закончился.

- Да, пожалуйста, - согласилась Мэйлин. Она поднялась с дивана, чтобы донести кружку до раковины. - Только я не допила кофе. Не хочу больше.

Она поставила кружку в раковину и отошла немного назад, чтобы не мешать Вэньхуа мыть посуду. Мэйлин вспомнила, что не ужинала, но есть не хотелось. Кажется, тут ей будет некогда задумываться о том, успела ли она поесть или нет, с таким-то темпом работы. Вэньхуа наверное будет ругаться...

- У нас с Дейлом был еще один пациент с повреждением сердца. Только мы делали боковой межреберный доступ. Это и правда быстрее и не так травматично, как срединная стернотомия, - сказала Мэйлин. И почему этот способ используется не так часто в клинической хирургии, ведь это действительно проще и быстрее, чем вскрывать грудную клетку, отсекать грудину, делать обширный доступ к сердцу, а затем собирать все обратно проволокой, что увеличивает травматизацию и срок заживления и реабилитации. А здесь не приходится даже делать резекцию пятого ребра и можно ограничиться ранорасширителем.

- Это быстрее, но сложнее технически, потому что хуже обзор, - заметил Вэньхуа. - Тут нам придется вспомнить многое из того, что не приходилось вспоминать в Хусин.

Он вылил в раковину остатки кофе и вымыл кружку Мэйлин, после чего отнес все чашки на место. Здесь не было аспираторов и не работал томограф, можно было даже не мечтать об эндоскопическом оборудовании, которое позволяло бы минимизировать травматичность операций.

- Пойдем к нам? Мне кажется, сегодняшний день длится неделю, - признался Вэньхуа.

Им предстояло привыкнуть к новому месту, к дефициту оборудования и медикаментов, к другим пациентам, другим коллегам, другому климату и другому часовому поясу. И у них не было времени на то, чтобы привыкать, потому что с первого дня было достаточно работы. Вэньхуа понимал, что у него должно хватить навыков и сил, чтобы здесь работать, и не меньше, чем в себе, он был уверен в Мэйлин. Но здесь никогда не будет легко, и проще не считать дни до возвращения в Пекин, до которого оставалась целая вечность.

Днем он успел позвонить родителям и сообщить, что они благополучно доехали. Он не говорил им, где именно ему предстояло работать. Сказал, что в Средней Азии в одном из госпиталей Красного Креста, и им этого было достаточно.

- Тут половина аппаратуры примерно моего возраста, - сказала Мэйлин. - Когда я делала УЗИ сердца, чуть было не поставила обширный инфаркт, а оказалось, что это на экране пятно.

Дейл объяснил ей, что тут постоянно надо себя перепроверять, потому что невозможно полагаться на данные такой старой техники. Что самому себе нужно верить больше, чем аппаратам. Он вообще почти всю оставшуюся половину дня не отходил от нее не на шаг, так что под конец она даже устала от его компании. Конечно, она рассказал много нового и нужного, но Мэйлин в итоге начала чувствовать себя неловко, поэтому и сбежала, пользуясь его занятостью. Но его тоже можно было понять - он долгое время, почти полгода обходился в одни руки, а теперь ему есть с кем обсудить результаты анализов и получить стороннее мнение.

- Пойдем. Я там еще не была сегодня. Интересно, как там все? - пожалуй, это единственное, что ее сегодня утешало - что когда-нибудь она сможет закончить на сегодня работу и просто побыть "дома" наедине с Вэньхуа. Прижавшись к его плечу и ничего не говоря. Она была рада, что он рядом, без него было бы просто ужасно справляться одной. А теперь этот домик должен стать им домом в том смысле, который вкладываешь в само слово "дом". Куда можно вернуться, не внося внутрь все проблемы работы и окружающего мира.

- И я видела второго абдоминального хирурга. Он с Аляски и у него борода в стиле Линкольна. Его зовут Абрахам Фицджеральд. Нет, не так, Фицпатрик. Его называют Брэм и шутят, что он не очень похож на вампира. У американцев странный юмор...