Кто ищет ветер - пожнет бурю

Именно тут , в этой беседке, Цири поняла, что от такой высоты у нее начинает невозможно кружиться голова. Но чувство страха было таким...приятным, что уходить отсюда не хотелось. Хотелось наоборот, сесть к самому краю, свесить ноги вниз, облокотиться на перилки и просто сидеть, позволяя ветру трепать волосы и бросать их в лицо. Потому что тут она чувствовала себя свободной. Почти как кошка, которая гуляет сама по себе по тонкой кромке крыши и срывает настороженные охи топтавшейся внизу публики. Один неверный шаг...

Однако сегодня Цири была тут с конкретной целью, с планшетом и карандашами. Вид, что открывался к Крыши мира, был по-настоящему великолепен. Эти древние горы, видевшие еще зарождение самого мира, вершины которых терялись в облачной дымке, подпирали небо, и эта пропасть, надежно укрытая густым холодным туманом. Наверное, там внизу протекает речка. А может и нет - это так далеко, что даже сложно почувствовать что-то еще, кроме тумана.

Вот и сейчас, усевшись боком ко входу на скамеечке, Цири приладила чистый лист к планшету, мельком пробежавшись по рисункам, что были уже ею сделаны ранее: Храм с медитирующей фигуркой на переднем фоне, статуя барса, обвившего лапы хвостом, женская фигура без головы, сделанная еще давным давно, когда Цири только училась рисовать, несколько набросков, сделанных в аэропорту, когда она дожидалась своего рейса, портрет маленького Кассия, портрет Ксавьера, сидевшего за письменным столом с таким видом, как будто ему все опостылело до чертиков, и наконец, ее последний рисунок, который был сделан совсем недавно, в порыве достаточно сильной злости - портрет Тосаванга, настороженно поглядывающий из под бровей на англичанку. Вообще-то она хотела повесить его на стену и метать в него кинжалы, но потом почему-то пожалела и оставила вместе с другими рисунками.

Тонкий карандаш порхал над планшетом. Цири не задумывалась, что именно она сейчас будет рисовать - позволила руке самой вести линии. Но проступающие очертания на белой бумаге не оставляли сомнений - опять лицо, опять молодой мужчина, опять нахально-настороженный взгляд из-под бровей, опять самоуверенная улыбка. Опять он. Ну почему он ее преследует?

Тренировок с Яном сегодня не предвидилось. Теперь учитель посвящал большую часть своего времени семье и ребенку, а потому таец был предоставлен самому себе. Тем не менее он не оставил самостоятельные тренировки и перед тренировочной площадкой решил дать хороший кружочек бегом по окрестностям. Воткнув плеер в уши, он вышел на тропинку и побежал.

Погода выдалась спокойная, хотя и немного ветреная. Ничто не предвещало каких-либо катаклизмов. Тан бежал и вспоминал занятия по магии Земли, когда у него проявились способности и по магии Огня. Сильная стабильная Земля, Сильный динамичный Огонь, оба этих качества отлично друг друга дополняли там, где ключевым словом являлась сила.
Сердце билось ровно, ноги сами собой пружинили и отталкивались от жесткого камня, становилось все жарче и жарче, пока наконец таец не взмок полностью. Вперед, только вперед, наслаждаясь слаженной работой своего тела, упругостью своих мышц и отличным, просто прекрасным настроением.

Пара прыжков с ударами ногами и коленями, кувырок и снова бег. Незаметно для него, дорога выводила на площадку у края обрыва. Вот где можно почувствовать себя на вершине мира! Встать и раскинуть руки навстречу ветру, ощущая свободу!

Некоторое время Цири, нахохлившись, как воробей, смотрела на набросок, который вышел из-по ее карандаша. Покорчила рожи упрямому тайцу, наслаждаясь тем, что ответит он сейчас ей не сможет. Показала ему язык. А потом, постукивая обратной стороной карандаша по планшету, начала говорить, обращаясь преимущественно к Тосавангу и пользуясь тем, что он безмолвен. Был бы такой молчаливый всегда - цены бы не было.

- Ну и чего пялишься? Мало увидел? Еще хочется? - воинственно оттопырив нижнюю губу, поинтересовалась Цири у листка бумаги. Тот оказался парнем сдержанным, поэтому не ответил. А если бы ответил - Цири бы, наверное, выкинула его в пропасть вместе с планшетом. Мало ей, чтоб еще и этот начал разговаривать.

- А вот не увидишь больше ничего, - удовлетворено показав ему язык, ответила Грей, пересекая все попытки нарисованного Тана возразить. Да, такой Тосаванг нравился ей гораздо больше, чем настоящий. Этот хотя бы не отпускал сальные шуточки. И этот был намного вменяемый, чем обычный. К тому же этот не раздевал взглядом, и вообще, вел себя послушно.

- Ведешь себя как ребенок, - авторитетно заявила Грей, мало заботясь о том виде, что сейчас представляет она - сидит и разговаривает с листком бумаги. Впору задуматься, не пора ли ко врачу. - И ты бы знал, как меня раздражает, когда ты называешь меня Кошечкой. Ты даже не представляешь себе, насколько ты вздорный, упрямый, наглый, самовлюбленный, эгоистичный мальчишка.

Подбегая к краю обрыва Тана как током шибануло! Знакомый до чертиков, до рези в скулах голос? Он загодя остановился и прислушался. Поскольку других голосов поблизости не было слышно, он сделал вывод, что у девочки вероятно сильный стресс и она уже разговаривает сама с собой. Ну или с духом Тибета. С мандалой. С Буддой. Прикольно. Чем это ее так вштырило?

Тан чуть пригнулся и аккуратненько заскользил по повороту скалы к открытой площадке с беседкой. Насторожив уши он прислушался и тихонько выглянул из-за каменного выступа.

- Ну и чего пялишься?... А вот не увидишь больше ничего...Ведешь себя как ребенок..., - донеслись до него знакомые интонации.

"Вот-вот, правильно! Ведешь себя как ребенок, - согласился с ней про себя Тан - Оказывается иногда разговаривать самой с собой очень даже полезно. Помогает от избыточной вредности. " Он улыбнулся.

Девушка сидела к нему спиной, разговаривала сама с собой и еще при этом жестикулировала. Вот так подойти к ней тихонько сзади...Тан выдвинулся из-за поворота и тихо зашел на площадку. Приближаясь к ней, он сделал самый невинный и независимый вид, сунул руки в карманы и кашлянул:

- Кхм. Решила аутотренингом заняться на досуге? - вскинул бровь и тут же состроил самое скептическое выражение лица, какое только мог.

- Ты просто грубый му... - Цири, которая делала внушение портрету, не договорила, вздрогнула, как будто на иголку села, судорожно прижала к груди планшет и недовольно повернулась на голос. Ну вот почему?! Почему он не мог выбрать место где-нибудь еще вы Монастыре? Неужели среди всех домиков, беседок и садиков ему приперло идти вот именно сюда, где она облюбовала уютный уголок, где можно побыть в одиночестве. Ха, или может он следил за ней. Ага! Так оно и есть - дурная голова ногам покоя не дает.

Цири нахмурила лоб, смерила его фигуру строгим взглядом, не отнимая планшета от груди и сжала карандаш у руке так, словно это был маленький, но очень острый и опасный стилет. Ткнуть бы ему в глаз, да убежать.
А куда бежать? Три шага - и он догонит ее, как нечего делать. Несмотря на то, что бегала она все-таки быстро, тягаться с мужчиной, у которого дури в разы больше, чем ума, ей было несподручно.

- В таком случае ты должен знать, что невежливо прерывать чужие занятия, - насмешливо ответила Цири, стараясь не сильно заводиться и не нервничать. Она и так последнее время чувствовала себя ощетинившимся ежом. - Хотя что это я такое говорю...Тебе неизвестно такое слово, как "вежливость".

Вот так. Сделав надменный вид, Цири отвернулась к горам, надеясь, что он просто сейчас уйдет. Когда же она обратно повернула голову, то изобразила искренне удивление, которым надеялась скрыть глухое раздражение, что ей не очень хорошо удалось.

- Эта беседка уже занята. И я тоже занята. Иди и поищи себе какое-нибудь полезное занятие.

- Ох, простите, простите, миледи! - не вынимая рук из карманов начал раскланиваться Тан. - Я не знал, что помешал вам... А вы... Вы с кем-то разговаривали? Ваш невидимый друг?

Тан картинно оглянулся по сторонам выискивая невидимого собеседника девушки. Когда же его взгляд случайно встретился с ее необыкновенно удивленными глазами - как будто ничего и не случилось - он заметил в них одну из своих любимых эмоций. Чувство едва сдерживаемого гнева. Это была одна из тех вещей, за которые эта девушка ему нравилась.

- Я ээ... Как-то слышал, что некоторые, как бы это сказать, психичес...Впечатлительные натуры выдумывают себе невидимых друзей и... И проводят с ними свое свободное время, - таец чрезмерно понимающе покачал головой. - Конечно, конечно, не смею вас беспокоить, мисс Цирилла и... ээ... А как зовут вашего друга? Не хочу, чтобы он посчитал меня невежливым.

Слегка удрученно Тан вынул руки из карманов и развел ими, снова оглядывая площадку. Кому-то даже приветственно помахал за углом:"Нихао!" и воззрился на Цириллу, мол нет? Не он? Извините, ошибся... Сейчас он просто и открыто наслаждался все хуже и хуже скрываемыми чувствами англичанки. Судя по выступившему на щеках румянцу, ей самой скорее всего тоже нравилась эта игра, а потому так просто уходить Тан уже не собирался.

Англичанка уставилась на мужчину так, словно он только что сморозил несусветную глупость. Взгляд опытного психотерапевта задержался на его глазах, скользнул по говорившим губам, окинул всю фигуру в целом, отметив, что он не просто так сюда забрел, а скорее всего случайно - футболка была влажная от пота и липла к телу. Скорее всего он тренировался, и путь его тренировок как бы случайно прошел мимо этой беседки. Да она бы охотнее поверила в то, что Тан - девушка, чем в то, что он оказался тут по воле случая. Она саму себя уже убедила в том, что все это не спроста.

Глубоко вздохнув и закрыв глаза, Цири помолчала, уговаривая себя успокоиться. Получалось плохо. Хотелось куда-нибудь уйти и спрятаться. Конечно, логичнее всего было бы сейчас покинуть беседку, оставив ее в распоряжение тайца, но уступать облюбованный уголочек почему-то жаба душила. Поэтому девушка с трудом подавила раздражение, открыла глаза и, на первый взгляд спокойно, произнесла.

- Паясничай, сколько тебе угодно, - она пожала плечами, втайне надеясь, что это только еще больше раззадорит упрямого Тосаванга. Хождение по тонкой кромке крыши в полной темноте. Один неверный шаг... - Позволь я не буду обращать на тебя внимания.

И точно, Цири, развернув планшет так, чтобы содержимое видела только она, принялась опять водить карандашом по рисунку, с новыми эмоциями взявшись за портрет. Сейчас, по идее, он должен потерять к ней интерес и уйти. Вот интересно, это хорошо или плохо? Она искренне боялась этого человека, который так легко выводил ее, всегда спокойную и уравновешенную, из себя, да так, что Грей потом чувствовала себя полнейшей дурой. Хотелось хотя бы раз сказать что-то такое, от чего ему бы стало неприятно настолько, что он бы прекратил свои нападки. Видят небеса, у нее нет желания с ним пререкаться.

Смешная и странная девушка замкнулась в себе с планшетом в обнимку. Нахмурила брови, поджала губы и начала что-то там чирикать карандашиком. Может вуду или заклинания какие? А ну как его сейчас прохватит понос в тритысячи чертей?
И все равно, даже в такой ситуации она была привлекательна. Тан отошел на пару шагов и остановился, он определенно не собирался уходить насовсем, когда ему выпала такая чудная возможность подразнить немного эту Кошечку.

- Ладно, занимайся своими делами, а я займусь своими, - он сделал еще пару шагов в сторону так, чтобы быть у нее на виду и встал в стойку - Площадка же не занята, так что я тут пока позанимаюсь маленько. А ты сиди в своей беседке, если так хочешь поговорить со своим невидимым мистером Эхо. Я вам мешать не буду.

Стараясь как можно больше и заметнее маячить у нее перед носом, Тан начал разминку, которую делал после пробежки. Вытянулся, растянув руки, начал делать повороты и наклоны в стороны так, чтобы, подняв взгляд со своего планшета, она видела его и только его, причем со всех возможных сторон. А то ишь, леди-миледи нашлась, оприходовала беседочку единолично, а людям и пройти-то негде! Закончив с поворотами и наклонами, таец начал боксировать воздух. Нет ничего замечательнее десятка-другого разудалых красивых выпадов. А еще если к этому добавить удары коленями в прыжке с поворотом, так и вообще красота! И главное - нужный зритель в зале!

Едва скрывая довольную улыбку, Тан активно продолжал тренировку, позволяя ей оценить себя со всех сторон.

Боги, как он ее раздражал! Эта самодовольная улыбка, и это наглое выражение лица, и эти показушные выкрутасы перед ней. Прямо как мальчишка. Вздорный упрямый мальчишка. Когда же тебе надоест, а? Безмолвный вопрос повис в воздухе по той простой причине, что его не озвучили.

Пол беседки был деревянный. Оттого все шаги Тана отзывались с двойной громкостью, ударяя по ушам, как удары молота по наковальне. Первые несколько минут Цири старалась не обращать никакого внимания на то, что происходило в беседке, но потом, мало помалу, ее внимание, заостренное на рисунке, начало слабнуть, и она то и дело украдкой поднимала глаза, чтобы оценить все его финты. Ой, рисуется, прямо как павлин. Конечно, главное - красиво поработать на публику. Как глупо. Цири где-то читала, что люди, болеющие таким нервным заболеванием, как истерия, подвержены истерическим припадкам. Так, вот, припадки у людей начинаются только тогда, когда они не получают то, что хотят, и обязательно в людном месте, обязательно со зрителями. Англичанка даже всерьез заинтересовалась, не болен ли таец и не заразен ли он?

Но потом, поймав себя на том, что слишком долго смотрит на него, хмурясь, фыркнула в голос и вновь уткнулась в планшет. Рисунок застрял на одном месте. Тан раздражал. Карандаш не слушался. Вздрогнув от очередного притопа, Цири сломала грифель, поставив жирную черную полосу на бумаге и перечеркнув лицо нарисованного Тана наискосок. Пришлось взять другой карандаш и приладить новый листок.

- Ты. мне.мешаешь. - раздельно произнесла она, грозно указав на него остро заточенным карандашом. - Ты можешь хотя бы не мельтешить, раз уж тебя никак отсюда не выгнать?

Новая линия, новый набросок. Хотя сейчас Цири решила не мучить себя крупным рисунками, а сделать несколько, с десяток маленьких набросков, изучая человеческое тело. У нее ведь был замечательный образец для экспериментов. Теперь она не таясь,поднимала взгляд на тайца, чтобы зафиксировать в память какой-то один образ и переносила его на бумагу. Мужская фигурка в боевой стойке. Та же мужская фигурка, наносящая удар правой. Теперь еще только собирающаяся нанести рубящий удар ладонью. Еще несколько таких же. Кажется, из всего можно извлечь выгоду...

Всегда приятно, когда заслуживаешь чье-нибудь особое внимание. А уж тем более, если это такая взбалмошная особа, как Цирилла Грей. Тан просто земля под ногами не чуял в этом театре одного актера. И так наклонится, и так повернется, и подпрыгнет, а как ногой махнет, так аж сам от себя в полный восторг приходит. И все время на нее поглядывает - чем это она там так увлеченно занимается?

- Не мельтешить не могу, видишь я важным делом занимаюсь! - бросил в ответ Тан, остановился и начал медленно стаскивать футболку. - Что-то жарковато становится, не находите, мисс Грей?

И в самом деле, от усердия с которым он работал на этой тренировке (видел бы Лю, не поверил бы своим глазам) он был уже практически весь мокрый. Легким движением руки бросив футболку на скамью, недалеко от Цириллы, Тан картинно поиграл мышцами, крутнул головой, разминая шею, громко хрустнул сжатыми кулаками и продолжил свои физические экзерсисы.

Круговые удары кулак-локоть, прыжок с выносом колена, голень-голень-локоть-кулак. Упасть в нижнюю стойку, сделать подсечку, вскочить и снова в бой с невидимой тенью... Наконец, Тан остановился и решил немного передохнуть, отершись футболкой, и оценивающе окинул взглядом Цириллу.

- У тебя случайно водички не найдется, раз уж ты здесь? - обратился он к ней, как к недоразумению, с которым ему пришлось мириться все это время. Будем надеяться, что ее высочество не откажет.

Растирался футболкой Тан с таким видом, как будто ему абсолютно все равно и вообще предложения о прыжке он и слыхом не слыхивал. Неторопясь и все еще поигрывая мышцами он подошел к Цирилле почти вплотную и уперся одной коленкой о скамью рядом с ней. Обвязав футболку вокруг пояса, таец снизошел взглядом до хмурой, забившейся в угол девушки, чьи зеленые глаза ехидно мерцали из-под светлых прядей, упавших на лицо. Он выдержал небольшую паузу, заставив пространство звенеть от уже знакомого напряжения, а затем бросил, словно невзначай:

- Ты сейчас что-то мяукнула, Кошечка? - он наклонился ниже, потом еще ниже, внимательно всматриваясь в ее глаза. - А может вместе к речке прогуляемся? Что это у тебя? Портрет мистера Эхо?

Быстрым движением он выхватил из ее объятий планшет так, что нижние листки разлетелись по полу, а в его руках остался только последний рисунок. Честно говоря Тан ожидал увидеть там если не горние пейзажи, то как минимум каких-нибудь девчачьих котят или ангелочков. Ну что обычно рисуют в таком возрасте, разговаривая с собой? Но на листе бумаге было нечто совсем другое. Таец растерянно замолчал и вопросительно взглянул на Цириллу.

Внутреннее чувство, именуемое причинно-следственной логикой, подсказало ему, что это он сделал зря. Сейчас его ЗАСТАВЯТ прогуляться экспрессом вниз до речки, и прости-прощай чудесный выходной. Но все упрямство его куда-то исчезло, как будто он подглядывал и увидел нечто очень личное, совсем не предназначенное для его глаз. Даже стало как-то неудобно, если не сказать стыдно. Ну и пусть бы себе рисовала. А он бы пошел обратно в столовую. Вот так. И ничего лишнего в голове. Что за игры она тут устраивает?

Личико Грей пошло красными пятнами, стоило только тайцу выхватить у нее из рук планшет. Она не ожидала от него подобной выходки, поэтому так легко уступила. Она вообще-то до последнего надеялась, что у него есть хоть капля мозгов. Этой малости, этой самой мизерной капельки не оказалось. Один листок, на котором мелькнул портрет маленького Кассия, прощально взмахнув краем, скользнул вдоль пола и, подхваченный налетевшим порывом ветра, покинул беседку, отправившись в полет над обрывом. Цири, дернувшаяся, чтобы поймать его, перевалилась через перила, и чуть было сама не пустилась вслед за рисунком, в последний момент ухватившись за руку тайца. Естественно, листок не поймала.

Вернувшись обратно в беседку, Цири исподлобья уставилась на мужчину.

- Нет, чучело, - с плохо скрываемым раздражением произнесла она. - Это не мистер Эхо. Это ты. И вон там - тоже ты. Я рисовала тебя. А вон там, - она показала пальцем на летающий где-то внизу листок, - был Кассий. Теперь ты доволен?

Все, что Грей когда-либо создавала своими руками, она очень сильно ценила. Потому что рисование было для не просто занятием, которым приятно позаниматься на досуге. Оно было для нее способом самовыражения. Некоторые пишут стихи. Некоторые играют в кино. Некоторые, как Тан, например, постоянно оказываются там, где их не ждут. А некоторые рисуют. Просто рисуют, но надеются никогда не показывать свои рисунки другим. А теперь вот он видит ее рисунок, более того, на этом рисунке изображен он. И если он сейчас начнет смеяться - Цири вряд ли сможет сдержаться.

- Отдай, - с тихой яростью попросила она, поднимаясь с лавочки и вставая напротив Тосаванга. Сначала тот рисунок, который у него в руке. Потом - все остальные, разлетевшиеся по полу. Почему-то такой порядок казался ей наиболее выгодным. Все красивые мужчины - сволочи. Да.

Тан отступил на шаг. Кто ж знал, что у нее с головой все так серьезно? Или это у него самого с головой проблемы? "Стоп, стоп, стоп! Что вообще происходит? Он тренируется, на рисует и разговаривает с... Ну да, конечно же с потретом малыша Кассия. И рисует. Нет, ну понятно, что он сам тут раздевался, пусть бы просто смотрела.. Ведьма?! Стоппудов хочет детей и колдует себе понемногу!" - Тан ужаснулся. Неожиданно для себя - только, чтобы не стоять на месте в этой дурацкой напряженной тишине - он рванул к краю обрыва, вытянув руки. Через несколько минут в ладонях уже был спасенный портретик малыша.

Он хмуро вернулся к Цирилле и сунул ей листок.

- Вот. Ничего никуда не делось. А детей я не хочу. Так, что тренируйся на ком-нибудь другом! - последние слова он пробомотал уже себе под нос. - Извини. Прости, что так вышло.

Неловко потоптавшись еще пару минут, он повернулся и боком начал уходить с веранды. Нет. Дело было не в детях. Почему-то тот факт, что она его рисовала пугал не вероятностью колдовства. Он пугал близостью. Неожиданной и окровенной близостью этой девушки.
Тот танец на его столе... Это было другое. Это была игра. Кто кого сделает. И он считал, что они сделали друг друга. Но сейчас, эти страницы говорили совсем о другом. Ему было чертовски приятно думать о том, что думала она, когда рисовала его. И это был удар в спину. В широкую, наглую, самоуверенную холостяцкую спину. Таец уже не злился. он был озадачен, подбит как "фантом" над Вьетнамом. И сейчас он стремительно летел в пропасть, которую люди обычно называют...