Нагината: первые шаги большого пути

- Я так и догадывался, что перед тем, как давать всем желающим трогать, вам сперва станут объяснять, что именно вы будете трогать, - кивнул критик, явно довольный своей прозорливостью донельзя. - Но ты попробуй-ка объясни это нашему пылкому дураку.
Как - уже и "нашему", и даже "дураку"? Быстро же у тебя поджилки трястись перестали, удивилась Дженнифер.
- Было бы чему трястись, - с легкой тоской отозвался критик, и ирландке показалось, у нее даже голова содрогнулась от общего печального вздоха.
Жёлтый тем временем был в заметно неласковом настроении. Лекции его не устраивали, он совсем не затем ратовал за нагинату - и теперь клубился в голове раздраженным туманом, непрерывно дергая и отвлекая, и Дженнифер едва ли слышала из лекции больше двух слов подряд, уговаривая Жёлтого не злиться и не беситься. Точнее, уговаривая саму себя не следовать этому настроению, потому что для нее было невозможно что-то приказать Жёлтому или на что-то его уговорить. Он хотел быть разозленным, и он злился, и попробуй-ка заткни ему это настроение.
Не пальцем же затыкать, в самом деле.
Доверив Лирою громогласно командовать и вести счет, Дженнифер размялась, прогревая руки-ноги и поясницу. И несмело потянулась к тренировочной нагинате: ох, хоть бы обошлось без глупостей.
На первых порах - вроде бы обходилось.
Как ни странно, тяжесть нагинаты в руках, вместо того чтобы раззадорить Жёлтого сильнее прежнего, почему-то его успокоила. Приноравливаясь к оружию, Дженнифер махнула нагинатой сперва в правую сторону, потом в левую, едва не выронила оружие и на том временно успокоилась, признав, что вот лично она в оружии ни черта не понимает. И не может размахивать им так же лихо, как девушки рядом. И экспериментировать больше не будет, а будет ждать, когда ей покажут, как правильно, вот и весь сказ.

Заметить Лавинию, тоже пришедшую осваивать нагинату, Розмари ещё успела и даже подняла руку в приветственном жесте, но вот двинуться подруге навстречу, чтобы перекинуться с ней парой слов, стало уже совершенно некогда. Занятие началось, и британка немедленно навострила уши. Она уже понимала, что техника работы нагинатой будет сильно отличаться от того, что Розмари успела освоить с бо, в первую очередь из-за венчающего нагинату лезвия, которое давало простор для режущих ударов и несколько меняло подход к ударам рубящим, но девушке, само собой, хотелось конкретики в разы больше.

Пока что ничего из столь желаемых ею конкретных разъяснений британка не получила. Оставалось ждать, как пойдёт практическая часть тренировки и при необходимости задавать вопросы по ходу дела. Несмотря на то, что она уже успела основательно размять руки и плечи, Розмари честно проработала их ещё раз, присоединила к этому поясницу, колени и голеностоп, после чего заняла очередь за оружием — там получилась небольшая, но страшная давка. Всё из-за страшной силы женского любопытства не иначе.

Отойдя на свободное место, Розмари поудобнее перехватила нагинату, осваивая её непривычную, даже где-то будто бы чрезмерную, выдающуюся длину, для затравки сделала с ней в руках несколько шагов — это было бы даже странно, если бы шаги не получились. Продолжая осваиваться, Розмари нанесла по воздуху несколько рубящих ударов, наподобие того, как бы она работала с бо, потом добавила к этому ещё и шаги. Получалось вроде не очень печально, теперь осталось лишь выяснить, почему оно все так работать не будет.

Вскоре после его прихода появился еще один парень, итого их теперь стало четыре, что, в принципе, было катастрофически мало, но хотя бы не только одни девушки были. Для Андреаса, который к оружию не имел никакого отношения, был знаком только с огнестрелом, и то на теории, было странно видеть, что холодным оружием интересуются в основном девушки. Это казалось странным. В его понимании роль девушек была несколько иной.
Хотя, как он понял из лекции мастера, нагината - это оружие в основном для женщин. Хотя, судя по размерам оружия, женщины, которые занимаются им, должны быть не худенькими и низкими, а достаточно сильными, с мышечной массой.
Ему даже стало интересно, как пришедшие на занятие девушки будут справляться. Не всем удалось. Никто, конечно, не выронил деревянный аналог, но по виду некоторых было заметно, что им это удается с трудом.
Посмотрев, как мастер ловко управляется, показывая приемы, он решил все-таки сначала размяться. Разминаться он не особо любил, но ведь это оружие требует выносливости, как, в принципе, и другие палки-железяки. Размяв шею, плечи, локти и кисти рук, он тоже взял палку.
- Мотидзуки-сан, а скажите, как такое длинное оружие переносится? Ну понятно, что в городе нельзя, а вот в бою, например?
Не, ну действительно, как? Это же интересно. И пусть вопрос дотягивал до уровня либо начальной школы, либо девочки-блондинки, но и плевать. Все учатся, да и мастера, наверняка, задавали такие же вопросы глупые. Он осмотрелся, увидел что рядом с ним никого не было, и попробовал сделать пару-тройку движений. Получилось, конечно, ужасно, это тебе не метлой махать. Метла как бы легче.

Порой Аделина бесконечно жалеет о том, что не всегда успевает уследить за своим языком – пусть и срывается с него совсем немного, всего несколько слов, похожих на несколько капель дождя, даже и их порой хватает, чтобы немке стало безумно стыдно. Вот как сейчас. Когда мастер при всех обращается к девушке, персонально поясняя ей, что вот это – нагината, а не что там девичьи мозги могли насочинять, Рутцен заливается краской до самого лба и мучительно, со стыдом кивает. Ох, и надо же было такое спросить, ну глупость же. И теперь, от того, что этим вопросом мастер делится со всей группой, он получается глупым вдвойне.
Чтобы такого не повторилось, Аделина старается лишний раз рта не раскрывать и дальше слушает молча. Только кивает – ага, здесь поняла, здесь запомнила. Чем дольше немка стоит, слушает и смотрит, тем сильнее ей кажется, что она забралась куда-то на не подходящее ей занятие и что эту задачу она не осилит. Но пока убегать Рутцен не собирается – она и от ментальной магии после первого занятия отлетела с такими же мыслями, а теперь у нее вроде что-то получается, и даже не самым худшим образом. Хотя, конечно, ментальный щит она ставить по-прежнему не умеет, просто потому, что до сих пор подступиться к этому умению страшно.
Ох, не вышло бы и с нагинатой такого.
Размявшись и взяв в руки оружие – оно тяжелое, но хотя бы рост помогает Аделине не ощущать его еще и неподъемно длинным – девушка понимает, что она так-то понятия не имеет, что вообще делать с оружием, потому что никакого боевого опыта у нее толком нет. Рутцен вопросительно держит оружие в одной руке, привыкая к его тяжести, потом в другой, затем пытается перебросить нагинату из одной руки в другую, едва не роняет оружие и на этом отказывается от экспериментов, предпочитая просто дождаться, когда мастер объяснит, как делать правильно.

Знакомые лица Эльза замечает быстро – вот Анна-Лиза, с которой они и дрались, и мирились, и вместе по монастырю работы выполняли, и что только не делали. Вот Лавиния и Кортни, с которыми показывали и готовили праздничное выступление по Брехту и которых Линдеманн рада видеть на занятии, хоть и не получится с ними обняться и радостно плясать вместе всю дорогу. Эльза вообще ни с кем обниматься не планирует; ей любопытно, что за нагината такая и как с нею обращаться, и она пришла именно что любопытствовать. И не отвлекаться чтобы. Поэтому всем знакомым и подругам Эльза лишь издалека адресует вежливый жест кистью руки и вновь впивается взглядом в мастера.
Ну, давайте быстрее уже, что ли.
Лекцию немка старается схватить памятью как можно точнее, запоминая, что вот это все надо обязательно пойти и проверить. В библиотеке ли, или еще где, например, в деревне в Интернете (это, наверное, даже более подходящий и состоятельный вариант), но где-нибудь надо почитать подробнее, чтобы лучше в теме ориентироваться. Лекция длится недолго, даже где-то обидно кратко, а потом ученикам и ученицам разрешают, после качественной разминки, всласть трогать нагинату.
Эльза и трогает, раз дают.
Шероховатое дерево под пальцами немке нравится ужасно, до взволнованного покалывания в кончиках этих самых пальцев, и на первых порах нагината не кажется ей такой уж тяжелой. Хотя, возможно, она потаскает ее с полчасика и запоет совсем по-другому. Линдеманн выписывает оружием в воздухе аккуратные восьмерки – это, наверное, не вполне то же самое, что и крутить, мастер, наверное, от нее ждал чего-то другого – и пока что ей кажется, что с этим оружием она даже вполне способна совладать. При должном уровне тренировок и должной напористости, конечно. Просто так, без старания, даже вышивание крестиком не освоить как следует, что уж говорить об оружии.

В ответ на выходку сестры Альда закатила глаза - и только и могла что порадоваться, что, кажется, никто этого не заметил, а если и заметил, то значения не придал и особого внимания не обратил. Вот почему-то во всех нормальных семьях старшие дети воспитывают младших и объясняют им, как и почему себя вести будет неприлично, а у сестёр Дженнаро, кажется, от самого сотворения мира все было строго наоборот и это Альда вечно красное за то, что Октавия пытается напоказ вести себя как шпана из подворотни.

- То есть, я на тебя, как обычно, не рассчитываю? - успела ещё буркнуть младшая Дженнаро перед тем, как началось занятие и нужно было обратить все свое внимание на мастера. Альда так и сделала, и обратила, но вовсе не могла поклясться, что сестра рядом с ней делает то же самое. Да почти наверняка балду пинает, и вот ведь бесполезно её вразумлять.

- Смотри, оружие не урони, - ещё успела Альда предупредить сестру во время короткой разминки. И как-то совершенно упустила из виду, что ей самой бы увесистую нагинату в руках удержать. Точнее, держать - единственное, что у младшей Дженнаро и получалось, а дальше начинался тёмный лес. Поглядывая по сторонам и примечая, что делают другие ученицы, Альда по примеру некоторых из них тоже попыталась порубить нагинатой воздух. Воздух после этого, кажется, остался даже толком не поцарапанным. В общем, тут явно требовалось, чтобы кто-нибудь знающий брал Альду за шиворот и правил, правил, правил.

Сонгцэн с интересом слушал то, что мастер рассказывал о нагинате. Пусть это оружие нельзя было считать копьем или алебардой, логика использования против конницы или с коня была ему понятна. В отличие от мастерства владения этим оружием, верховую езду он освоил на довольно приличном уровне. Про женщин буси Сонгцэн слышал впервые, но ему понравилось, что сифу Мотидзуки планировал обучать их все-таки именно воинскому искусству.

Принц Кобр принялся тщательно разминать мышцы перед тем, как брать оружие. Он повращал головой, затем кистями, сцепив пальцы в замок, руками в локтях и плечах, размял корпус и ноги. Разогретые мышцы лучше запоминали новые движения и с меньшим риском могли быть растянуты во время тренировки.

Закончив разминку, Сонгцэн взял тренировочное оружие и с интересом его рассмотрел. Нагината была довольно тяжелой в сравнении с бо и скорее напоминала мутировавший боккен, чем шест. Он взял оружие двумя руками, стараясь держать кисти на ширине плеч, нанес пару ударов по воздуху из прямого положения, затем, с шагом вперед, из обратного. Попытался менять расстояние между руками, замах и стойку, чтобы понять, как было удобнее и получше освоиться с этим новым для себя оружием. Пока нагината казалась Сонгцэну очень здоровой и неудобной.

Октавия в ответ на ворчание сестры даже ухом не повела - кто-то из них двоих должен был заткнуться первым, чтобы не трепаться в итоге все занятие, и если младшая этого делать не собиралась, то, видимо, заняться этим придется старшей. И, в полном соответствии с этой логикой, Октавия прикусила язык (хотя ответить и хотелось, и было что) и обратила все свое внимание на лекцию и, в частности, на рассказ про необходимость быстро менять положения лезвия. Это, что ли, частить нагинатой, как швейная машинка - иголкой? Боевой шест ничего подобного не предполагал, поэтому Октавия заинтересовалась, успела еще показать сестре язык во время короткой разминки, а потом, едва не спотыкаясь о собственные ноги, на всех парах рванула за нагинатой.

Которая, зараза такая, оказалась куда тяжелее боевого шеста, какое уж тут "частить как швейная машинка". Октавия махнула нагинатой вправо-влево, пытаясь доворачивать лезвие так, чтобы каждый раз бить именно режущим его краем, а не чем попало, - и немедленно почти нашла, что это сложно. Что руки, особенно с учетом немалого веса нагинаты, отсыхать будут быстро, так что, если хочется продолжать с нагинатой на постоянной основе, надо себе раскачивать плечи как у Терминатора. Ну, или еще какие-нибудь сходные меры предпринимать, просто чтобы жизнь в обнимку с нагинатой была возможна.

Что Джасмин в последнее время удавалось совсем хорошо, куда лучше, чем в нежной беззащитной юности - так это держать лицо тогда, когда австралийка оказывалась явно не на своем месте и не в своей компании, и упрямо делать вид, что ничего такого не происходит и все у нее под контролем. Вот и сейчас, услышав в лекции множество интересных подробностей - про конницу, про длинную рукоять, про классические воинские традиции, про необходимость большой физической выносливости, какую искать в тощей девушке было явно бессмысленно, Джаз почувствовала себя несколько неуютно. Но отступать уже было некуда - да и тем более, не делать же этого, когда на площадке спокойно остаются работать девушки, которые выглядят так, словно им работа с нагинатой подходит еще менее.

Charmant.

Продолжая сохранять невозмутимость, Джасмин выполнила незамысловатую разминку, сводящуюся к тому, чтобы слегка прогреть руки и ноги, а не лезть к нагинате с холодными конечностями, и после этого попыталась подступиться к оружию. Которое явно не было рассчитано на то, что его будут хватать неумехи. Не спеша сразу срываться в импровизацию и пытаться рубить и кромсать, Джасмин взвешивала оружие в руках и степенно училась его переворачивать - чтобы получалось хотя бы отдаленно так, как у мастера, когда оружие изворачивается в руках моментально, и вот уже снова выходит лезвием на соперника. Получаться вроде бы получалось, но пока Джаз даже примерно не представляла себе, как ей успевать вплетать это движение в попытки наносить череду ударов.

Девичью тусовку разбавила еще пара парней, и Юншэн почувствовал себя увереннее в этой компании. Он выслушал рассказ сифу Мотидзуки об оружии, затем принялся разминаться, как стал бы разминаться перед обычным занятием по рукопашному бою, чтобы не растянуть шею или спину от слишком резких движений. После этого Юншэн взял деревянную нагинату, чтобы к ней присмотреться.

Так как сам по себе Лю-младший был высоким, крепким и неплохо подготовленным физически, японское оружие не показалось ему слишком тяжелым, но все же оно было немного неудобным из-за непривычных габаритов. Стоило пару раз махнуть нагинатой, и Юншэн понял, что такая длина оружия в сочетании с весом делали атаку очень опасной, потому что добавляли приличную силу даже к тому удару, который не был нанесен с точной техникой, концентрацией на ци, на выдохе и с вот этим всем.

Юншэн попробовал бить из прямого и обратного положения, чтобы приноровиться к весу и длине оружия. Он сделал по паре шагов вперед и назад, атакуя воображаемого противника, и понял, что ему бы хотелось узнать больше о том, как правильно обращаться с нагинатой. Сейчас оружие самураев уже казалось ему не лишенным практической ценности.

Когда наставница ее замечает и приветствует - пусть не словами, пусть только жестом, но все-таки, - Каэтана в ответ немедленно расцветает благодарной улыбкой. Этот маленький жест для нее меняет очень многое; она теперь не одна на площадке, их теперь двое, а двое - это уже очень много, это уже можно, конечно, не города брать, но всякие там нагинаты одолевать, например. Тем более, что они с сифу Яриной примерно одного роста и примерно одной комплекции, это объединяет их еще сильнее. Правда, сифу Ярина чуть повыше и несколько покрепче. Это, конечно, говорит в ее пользу и это, конечно, все же оставляет Каэтану аутсайдером на этом занятии.
Но попробовать все так же очень хочется.
Подражая наставнице, Каэтана в точности повторяет за ней разминку, затем берет нагинату, озадаченно взвешивает ее, огромную, на руках и пытается и дальше повторять за наставницей - которая уже как будто уже что-то знает и умеет, и те движения, которые так почти ловко выходят у сифу Ярины, у девочки тяжелые и неповоротливые. Хотя казалось бы, ничего особенного в них нет, это так, не удары даже, а просто нагинатой повести. Каэтане пока и просто повести сложно, но она старается изо всех сил, и перемещает тяжелую, длинную, неповоротливую нагинату вдоль земли.
Может, еще и выйдет все-таки что дельное, если продолжать так же очень сильно стараться.

Это все-таки получилась толпа, зверская, неадекватная толпа учеников. Ингрид уже на двадцати бросила считать - а еще и после этого люди продолжали подходить, и в целом шансы на то, что тренировка для каждого их учеников выйдет максимально продуктивной и полезной, теперь были невелики. Вот за это датчанка как раз и недолюбливала групповые занятия - за вероятность того, что произойдет именно такая ерунда. Хотя и казалось бы, когда на групповом занятии в последний раз случалось столпотворение и чем мастера вообще рисковали.
И тем не менее, именно эта редкая вероятность сегодня взяла и вылезла.
Ингрид деликатно выслушала лекцию, внимая, но особенно на ней не зацикливаясь, качественно размяла руки и ноги и отправилась за нагинатой. Мотидзуки-сан выдвинул тезис о том, что нагината, вопреки своим размерам, тоже может быть крайне скоростным оружием, и датчанке, довольно долго профехтовавшей на очень скоростной рапире, было любопытно этот тезис проверить.
Так, ну для начала: вещь тяжелая, но с учетом того, что вес распределялся на две руки - выходило не так уж и сильно тяжелее рапиры. Ингрид крепко сжала нагинату в руках, сделала несколько мелких, штопающих движений, привыкая к тому, как двигаются запястья, а потом, пробуя нагинату на скорость, попыталась с шагом вперед нанести быстрый рубящий удар и тут же отшатнуться назад.
Все-таки нагината была тяжелее. Ингрид слегка повело на возвратном движении, но датчанка выровнялась, перехватила нагинату, рубанула перед собой воздух обратным концом оружия и снова скакнула вперед, опять перехватывая нагинату и опять нанося удар лезвием.
Пожалуй, да, если потренироваться, и впрямь можно будет рассыпать удары очень быстро.

Лавиния позорно слушала лекцию краем уха. Она, конечно, и хотела бы прослушать важную информацию повнимательнее, чтобы запомнить и проникнуться, а не чтобы как попало, в одно ухо залетело, в другое вылетело, и даже на стенках черепа нигде не осело, но сейчас это сделать было сложно, когда у нее прямо перед носом крутили нагинату, и оружие казалось таким роскошным, что аж расфуфыренным, и дайте его уже скорее потрогать.
И Ортега, мелькая наскипидаренными пятками, схватилась за оружие, как только ей дали такое разрешение, и поскорее отскочила от остальной массы учеников и учениц, чтобы ни по кому не рубануть сплеча, и с размаху рассекла воздух нагинатой.
Ух, как же ее от этого размашистого движения занесло.
Не ожидавшая, что нагината будет тянуть и вести ее за собой так сильно, Лавиния аж провернулась на месте - не слишком сильно, конечно, не закрутилась волчком, но все же, равновесие потеряла и с исходной точки сошла. Поняла, стоять на земле надо обеими ногами и как можно тверже. Сделав эту поправку, Касерес снова попыталась несколько раз взмахнуть нагинатой. Вроде бы дело пошло на лад, главное теперь, по недосмотру своему по черепу никому не заехать: все-таки оружие было очень длинным, и его габариты Лавиния пока чувствовала довольно плохо.