Новый год (показательные выступления)

Вторая часть боя, и все та же задача – продержаться с честью как можно больше. Чин сначала больше блокировал сыпавшиеся на него удары, уходя с линии атаки в тех случаях, когда реально боялся, что не хватит сил на блок. Он отвечал одиночными ударами тигриной лапы, как мантру, твердя себе, то ярость нужно контролировать, а сифу Бо своей техникой его уже откровенно бесила – тигр, а вертится, как уж на сковородке. На предплечьях уже останется много синяков от жестких блоков, но Шэн не доводила серьезные удары. Верно говорят, то тяжелее её характера только её рука. Терпение было на пределе, Чин хотел сократить дистанцию для более эффективного удара, хотя понимал, что с таким опытным противником у него мало шансов. Чин уже не помнил, что перед ним – женщина, он сражался с более сильным соперником, и начинал бояться пропустить удар. Страх боли и поражения приводили к тому, что он переставал рассчитывать опасность своих движений, действуя так, как стал бы сражаться в реальном бою, а не на показательном выступлении.

Он зарычал, нанося следующий удар левой рукой, затем, слушая кипящий в крови адреналин, резко шагнул вперед, целясь при этом тигриной лапой в середину грудины старшего мастера. Этот удар называется «черный тигр вырывает сердце», и достаточная сила позволяет одним движением проломить ребра противника.

Обсуждая возможность участия Чина в этом выступлении с его наставником, Шэн поняла, что они с настоятелем мыслят на одной волне. Узнав, что многие движения будут спланированы, Шэ одобрительно кивнул, переспросив: «чтобы не приведи Кали, не убился об тебя?». Впрочем, во время поединка не до мыслей о том, чем ирбис так испортил себе карму, что ему в ученики достался именно Чин. А ведь Шэн нетипично много раз повторила ему, что ярость нужно контролировать. Она резко проскользнула под правой рукой младшего мастера, которой тот наделся пробить её по ребрам со всем отчаяньем загнанного в угол камикадзе, при этом с ударом подхватив его за подбородок и опрокинув назад, в то время как вторая рука на короткое время придержала левую руку Чина. Шэн быстро отпустила этот хват, чтобы не сломать запястье младшего мастера, ему ещё полы мыть за эту ошибку. В отличие от противника, тигрица сейчас могла застраховаться, поэтому, сделав кувырок через плечо падающего Чина, провела удушающий захват. Не став дожидаться ни хлопка по земле, ни признаков удушения, тигрица отпустила противника и отошла обратно на исходную позицию.

Для себя она уже приняла решение никак не комментировать ошибки Чина в этом бою: за выступлением наблюдал сам настоятель, пусть сам и воспитывает своего подопечного. Шэн знала, что у них часто происходили диалоги о необходимости себя контролировать, сдерживать ярость и думать мозгами.

Почувствовав на запястье крепкий хват пальцев тигрицы, Чин почти рефлекторно произнес «ос», предупреждая, что согласен с болевым приемом, и дальше руку ломать не надо. Он успел только ударить по земле левой рукой, достаточно смягчая падение, чтобы ничего себе не отбить. Не хотелось бы сталкиваться с сифу Бо в реальном бою, знаний Чина хватало для того, чтобы понять, что Шэн могла его хоть задушить, хоть свернуть ему шею, а ему не хватало техники, чтобы перевернуться, опрокинув старшего мастера. Единственное, что мог сделать ученик ирбиса, когда тигрица его отпустила – подняться на ноги с гордым видом, что именно так все и было запланировано, хотя на какой-то момент он украдкой посмотрел на настоятеля. Чин уже понял, в чем допустил главную ошибку, но так как старшие мастера его тут поему-то считали едва ли не юродивым, каждый из них наверняка посчитает своим долгом раза три-четыре ему об этом сказать. Он вернулся на свое место и посмотрел на Шэн, затем почтительно поклонился ей, благодаря за поединок.

Как бы ни смотрелась его техника со стороны, Чин знал, что и подготовка, и само выступление, были для него очень ценным опытом. Шэн – очень опытный воин, боевой командир, и было бы глупо верить, что он может сражаться с ней на равных. После того, как он один раз был в бою под её командованием, ученик ирбиса стал иначе воспринимать свирепую тигрицу. Скажем так, если прежде он её скорее терпел, с того момента он стал её уважать, признав в ней старшего по рангу. То, что она выбрала его для этого выступления, уже означало многое.

Чин заправил за ухо выбившуюся прядь волос и поклонился Учителю. Терпение, оно же смирение, входит в число пяти добродетелей, необходимых мастеру кунг-фу, нужно будет послушать замечания – послушает. Он мельком посмотрел на Шэн, затем покинул площадь.

Тигрица вежливо поклонилась Чину, который в целом продержался лучше, чем от него можно было ожидать. Но, главное, удалось показать оба боя, чтобы ученики смогли понять, на чем основан стиль тигра. У учеников Линь Ян Шо есть уникальная возможность смотреть на мастеров как в человеческом, так и в зверином облике, и это позволит им лучше понять боевые искусства. Монахи Шаолиня, создавая стили, следили за животными, копируя их движения, в этом больше смысла, чем в попытках копировать показательные выступления мастеров-лаовеев с цветочными кулаками и вышиванием ногами. Тот же тигр прыгает, причем с места на семь метров, если позволяют размеры, но за бой он может так прыгнуть один раз и в нужный момент. До этого момента он держится устойчиво и контролирует ярость. Победа достигается не акробатикой, а умением вести бой от начала до конца, от первого до последнего удара, в каждом из которых нужно чувствовать, откуда происходить то или иное движение. Когда ты с шести лет знаешь, что такое быть тигром, тебе проще понимать, как на самом деле тигр бьет лапой, но это не значит, что остальным не достичь твоего уровня мастерства. Шэн была уверена, то и она знает не все о стиле тигра, что знали его первые мастера, но не исключала, то среди её учеников будут те, кто её превзойдет.

Поклонившись настоятелю, тигрица ушла с площади. Она поднялась на ступени храма Будды, откуда в числе остальных мастеров могла наблюдать за выступлениями других обитателей монастыря.

Сколько раз Яну приходилось выступать перед публикой? А если отнести к этому не только цирковые выступления? Сейчас он чувствовал себя, как рыба в воде, лишь немного волновался за Шири, для которой это выступление было каким-то важным приключением. Подошла их очередь.

- Что бы ни происходило, главное – улыбайся, – подсказал Лю, мельком посмотрев на супругу, после чего вышел на площадь, почти в центр, и почтительно поклонился настоятелю, затем зрителям, затем своей напарнице.

По краям площади стояли ведра с раскрашенной водой, у края, чуть в стороне от украшенных фонарями деревьев, поставили мишени. Ян был одет в ханьфу, стилизованное под стиль эпохи Троецарствия. Из-под широкого красного одеяния виднелся оранжевый ворот нижней рубахи, такого же цвета был пояс. При нем не было оружия – все, что понадобится, предстояло создать из воды. Номер был довольно сложным, но что не сделаешь, если женщина просит, к тому же ради того, чтобы она отказалась от изначально выбранных костюмов в пользу чего-то более традиционного. Лю отошел немного в сторону, так как выступление должна была начать Шири, создав цели для бросков. У них практически не было времени на репетиции, так что многое зависело от импровизации и их уже вошедшего едва ли не в легенду взаимопонимания. Сегодня не только Шири должна верить в него, но и он должен доверять супруге.

Пока Шири готовилась к празднику – она разве что не летала по дому, прыгая от восторга на каждую идею мужа. И вот наступил тот самый день. Девушка шла и улыбалась как начищенный пятак, глядя по сторонам горящими от радости глазами. Все такое яркое, сказочное, громкое. И она вскоре вольется в эту странную мелодию празднества и внесет в него свою лепту. Чем ближе к месту выступления, тем легче становилось на душе, тем прекраснее было настроение и тем шире сверкала улыбка. Синее ханьфу с широкими рукавами с голубым поясом прекрасно оттеняло костюм Яна.

- Спасибо. – Шири медленно пошла вдоль площади, поочередно кланяясь настоятелю и мастерам с их учениками, легким взмахом руки подавая затем знак сидевшим людям с барабанами. Ткань заискрилась в солнечных лучах, когда рукав опадал вслед за опущенной рукой. Мерный, пульсирующий стук барабанов послышался со всех сторон. Негромкий, но настойчивый. Казалось, от него колышется и вибрирует сам воздух, не говоря уже о чем-то другом. Девушка волновалась, но не показывала это никому. Это ее первое выступление, и она не даст своим нервам испортить его. Ян должен гордиться ею. Она остановилась неподалеку от мишеней, поворачиваясь к мужу вполоборота. Легко наклонила голову, сосредотачиваясь на своих способностях. Ушел шум, что окружал площадь, отошли на задний план волнения, оставалась только она и ее любимая стихия. Та, которая может все. Обе руки взметнулись, создавая взлетевшей тканью синие волны. Из ведра, что стояло около мишеней, вверх поднялся шарик воды. Руки заплясали в воздухе, исполняя какой-то странный танец под мерно стучащие барабаны. Шири чуть подалась вперед, прогибаясь и отдавая себя всю Воде. Подкрашенная в синий цвет сфера воды задрожала, взрываясь изнутри на три ровные капли. Одна рука Шири переместилась вниз, как бы охватывая эти капли и не давая им упасть, сознание уже дало команду энергии Аджны вступить в танец, и та устремилась к шарикам воды. Вторая кисть затрепетала, заиграл на солнце длинный рукав. Казалось, вся девушка состоит сейчас из волнующейся стихии, и передает свои силы маленьким кусочкам, которые по какой-то причине не могли слиться с нею. Капли вытягивались под действием указаний Шири. Они становились плоскими и обретали форму небольших листиков клена. Помогая себе уже второй рукой, брюнетка, все также не отрывая взгляда от небольших синих ледышек, поднимала их вверх, на уровень своих глаз. Не руками, а сознанием. Силой своей мысли, которая сейчас четко указывала, что именно хотелось сделать. Листья поднимались не ровно, пульсируя вперед и назад под звуки барабанов. Даже поднявшись на нужную высоту, они продолжали ритмично подрагивать, и попасть в них сейчас мог только настоящий мастер. Такой как Ян.

Шири действовала красиво и уверенно, будто не в первый раз показывала свои способности на публике. Ян бы с радостью любовался супругой и дальше, но нужно было и самому участвовать в представлении. Он присел в среднюю стойку и жестом ладони подманил волну красной воды, затем перекинул её из одной руки в другую, лишь краем глаза следя за мишенями. Память заботливо подсказывала, каким должно быть оружие – вес, остроту лезвий, размеры, форму каждого лепестка. Вода, подчиняясь нескольким резким движениям мастера, разделилась на три части, лишняя осыпалась брызгами на каменные плиты. В воздухе закрутились три сюрикена из красного льда, сверкавшие в лучах Солнца. За следующим движением он оказались в руке Лю, два между пальцами для хвата «ладонь», третий в обычном захвате, прижатые большим пальцем.

Мишени двигались, отсвечивая солнечными бликами. Дыхание, оружие, цель – все просто и сложно одновременно, но на лице Яна была привычная самодовольная улыбка, бывшая едва ли не рефлексом во время игры на публику. Первый сюрикен был брошен из-за плеча, два других от груди, уже синхронно. Раздался звон бьющегося льда, синими брызгами разлетевшегося в стороны, в то время как ледяные сюрикены, поразив цели, воткнулись в находившиеся за ними мишени. Ян отпустил контроль над стихией, и смертоносные звездочки вновь стали лишь подкрашенной в красный цвет водой, оставившей бледные следы на мишенях. В нем просыпался азарт, основанный на уверенности в собственных силах. Не похоже, что Шири устроит какой-то неожиданный сюрприз по случаю выступления, и она отлично справлялась со своей ролью.

Новая волна красного цвета потянулась к ладоням Яна, он стал перебрасывать её с одной руки на другую, но пока не создавал оружие, не зная, сколько мишеней будет на этот раз. Просто наполняющее уверенностью ощущение от контроля над родной стихией, которая, благодаря своей гибкости, может стать чем угодно, а память позволит сделать это «что угодно» таким, как нужно. Лю следил за движениями Шири, он не стал её отвлекать ни лишними взглядами, ни ментальными обращениями, потому что она хорошо настроилась и справлялась со своей частью представления.

Как только осколки любовно созданных листьев замелькали, разлетаясь в стороны, Шири отпустила и энергию Аджны и контроль над водой. В теле играла энергия, стучала в унисон сердцу и бою барабанов. Их песнь все ускорялась, стук становился все громче и громче. То, что она сделал сейчас – это лишь разминкой перед настоящим мастерством. И снова, повинуясь ритмичному бою, девушка закачалась из стороны в сторону, подобно змее, и протянула руки в сторону ведра с водой. Голубой шарик поднялся, повинуясь вливающимся в него силам. Мгновение, и вновь синяя энергия обвила небольшие сферы воды, которые получились из единого шара. Пение барабанов становилось все громче и громче, их звучание заставляло вибрировать, казалось, саму кожу. Голубые глаза всматривались в небольшие сгустки воды, из которых Шири сейчас лепила сюрикены. Да, точно такие же, которыми работал муж. Голубые тонкие лезвия застывали, обращаясь по желанию девушки в лед. Смертоносные звездочки начали вращаться вокруг своей оси, обретая форму. Кисти брюнетки зашевелились, приводя в движение ткань ханьфу. И опять она напоминала собой некий водопад, бурлящую стихию, колыхающуюся и танцующую свой танец.

Оружие поднялось выше, и пять сюрикенов образовали в воздухе ровный круг. И снова ходуном заходили тонкие пальцы девушки, которая словно передирала каждую звездочку руками, передвигая ее в воздухе. Тонкие нити энергии плавно скользили, создавая нерушимую связь между сознанием и льдом. И вот оружие, переливаясь и блестя на солнце начало вращение вокруг одной оси. Все пять звездочек к тому же еще и плавали вокруг своих осей, повинуясь быстрому бою барабанов. Глаза девушки не отрывались от холодной картины идеального оружия. Повинуясь взмаху ее руки барабанщики мгновенно утихли, создавая необходимую для подготовки и броска паузу. В замирающих звуках, в ярких красках существовал лишь круг из маленьких голубых звездочек, что манили и дразнили Мастера Лю.

Вера Шири всегда граничила с безрассудством, но в то же время устанавливала для Яна некую планку, к которой постоянно приходилось стремиться. Мишени были очень сложными, из-за солнечных бликов на них было трудно удержать взгляд, а ритм движения, который поначалу задавался ускоряющимся громовым боем барабанов, теперь подчинялся лишь воле девушки. Вода, окрашенная в красный цвет, приняла форму сюрикенов, которые Ян перехватил в хват «ладонь», позволявший бросать несколько звездочек сразу, три были в правой руке, две – в левой.

Нужно было одновременно ловить цель и контролировать стихию, и тут не справиться на одной способности видеть мишень, нужно поймать ритм. Самодовольная улыбка Лю стала увереннее – он умел чувствовать Шири, достаточно просто видеть в созданных ей целях не мерцающие синие льдинки, а продолжение её магии, шестым чувством ловя ритм вращения. А дальше поправка на движение мишеней будет не сложнее, чем на ветер, который чувствуется почти на уровне рефлекса. Барабаны молчали, но в сознании Яна продолжал пульсировать ритм, отличавшийся от того, что только что слышала вся площадь. Ритм змеиного танца, шорох чешуи аспида, с поправкой на стук влюбленного сердца. Шири в него верила, а он её знал и чувствовал, даже не слыша её мысли и не видя взгляд голубых глаз. Она сама приняла не сильно разумное решение принадлежать ему, со всей своей любовью, верой, верностью, Яну оставалось лишь принять этот щедрый дар судьбы, с не меньшей уверенностью, чем вера Шири в его возможности.

Вращение сюрикенов стало простым и понятным, и теперь бросок казался не более сложным, чем по неподвижным целям. Дыхание, оружие, цель, точное попадание в ту долю секунды, когда синие льдинки развернуться в наиболее удобное положение. Звон бьющегося стекла, все пять целей рассыпаются осколками синего льда, и красные сюрикены впиваются в дерево, завершив свой точный полет. Ян чуть заметно кивнул самому себе, затем взмахнул рукой, позволяя оружию растаять.

Новые красные волны собрали в себя из ведер всю воду нужного цвета, и, подчиняясь движениям мастера, алые потоки начали причудливый танец. Они вытягивались и сплетались в центре площади, принимая форму сначала вихря, затем жгута, сплетенного из водяных нитей, но постепенно эта фигура стала превращаться в подобие ветвистого дерева. Тонкая работа со стихией требовала много сил и внимания, но в движениях Яна скользила беззаботная небрежность, являвшаяся ещё одной частью нужного сценического образа.

Он справился, ибо иначе просто не могло быть. В воздух взметнулась красная и голубая крошка от столкнувшихся льдинок, а на земли полились уже тонкие струйки подкрашенной воды, что рисовала на камнях площади причудливый цветной рисунок.

Шири повернула наконец голову к Яну, продолжая улыбаться и смотреть на супруга с восхищением. Они справились со сложной частью, и теперь, как бы помогая расти ледяному дереву, по краям площадки опять раздалась музыка барабанов. Тихая, спокойная, от которой не болело сердце и не хотелось танцевать странный танец, изламывая собственное тело. Девушка, вторя мужу, потянула из ведра голубые вихри воды. Чем выше рос столб, тем больше от него шло ответвлений. Сначала толстые жгуты устремились к красному дереву, и казалось еще немного, и хрупкая конструкция будет разрушена. Но нет. Нежные голубые отростки обвивали тонкие застывшие ветви, вплетаясь в сложный узор. От ведра ствол шел толстым, наливающимся ледяной мощью, а вот чем ближе растения выкидывало свои ветки к собрату, тем тоньше и изящнее они становились.

Музыка тихо звала дальше, и Шири работала на пределе сил, все с той же, казалось бы, беззаботной улыбкой перенося голубые капли на красные ветки. Именно там расцветали и тут же застывали в вечной жизни нежные цветы. Уже через несколько минут на площади выросло два дерева, которые не могли существовать друг без друга. Они были опорой, они дарили друг другу поддержку, и только благодаря второму цвело первое. Тонкая, полупрозрачная скульптура замерла, чуть позвякивая от барабанного боя, который взрастил эти деревья почти в рост человека.

Девушка медленно отпустила контроль над водой, полюбовалась получившийся картинкой и, поклонившись всем зрителям, подошла к мужу.

- Я тебя люблю, Ян. Мы все смогли вместе.

Сейчас было намного легче, чем с бросками. Без каких-либо обсуждений, Ян просто чувствовал движения стихии, подконтрольной Шири, и красное дерево, переплетаясь с синим, будто старалось его поддержать, поделившись своей силой. Водяные потоки перемещались согласованно, дополняя друг друга, и вскоре в центре площади оказалась ледяная фигура, блестевшая в лучах Солнца. Барабаны стихли. Ян поклонился зрителям и обернулся на подошедшую супругу, улыбнувшись ей в ответ.

- Я тебя тоже люблю. Поздравляю, ты отлично справилась.

Для Шири это выступление было важным, поэтому Лю искренне радовался тому, что им удалось воплотить задуманное. Как когда-то давно в цирке, когда у него стали появляться первые сольные номера, но только сейчас радость была наполнена новыми красками, потому что победа принадлежала не только ему. После традиционного поклона настоятелю, Ян и Шири покинули площадь. Ледяная скульптура будет стоять до конца праздников среди украшенных красными фонариками деревьев, окружающих храм Будды. Новый Год – семейный праздник, и, пожалуй, впервые, Ян действительно это почувствовал. Возможно, Шири это не понимала, но именно её вера заставляла его вновь делать шаги за пределы того, что он считал границей своих навыков. Как профессиональный циркач, Лю не показывал, что может сомневаться в своих силах, но это не означает, что его вера в себя была столь же безгранична. Просто Вода – зеркало, в данном случае, она отражала веру и желания Шири, рождая нового Яна, такого, каким он должен был стать, чтобы ей не пришлось в нем разочароваться. День за днем, подобно тому, как тонкий ручей пробивает нишу в каменной породе, Шири ломала одни грани личности Лю, чтобы на смену им пришли другие, правильные. И дело не в деревьях и сюрикенах, они – лишь отблеск настоящих перемен, произошедших с Яном в последнее время.

Девушка подбежала к Мидори, слегка запыхавшись, и улыбнулась.

- Скоро наша очередь. Ты готов? – Ниу старалась казаться беззаботной и радостной, хотя внутри всё дрожало от волнения. А на площади уже выступала семейная чета Лю. Оба показывали мастерство владения Магией Воды и не только. Выступать после Мастеров было страшновато. После столь завораживающих выступлений, смотреть на простых учеников, разве интересно? Но с другой стороны, не мастерство самих Сифу показывает их уровень, а то, как и насколько хорошо они способны обучить учеников, вот что истинный показатель уровня Мастера.

А на площадке выросло прекрасное ледяное дерево. Выступление Мастеров закончилось, и пора было ученикам готовиться их подменить. Девушка улыбнулась и, сделав глубокий вздох, посмотрела на напарника. Тот как всегда выглядел равнодушным ко всему.

-Неужели ты ничуточку не волнуешься? Вечно такой холодный и равнодушный. Или ты чрезмерно уверенный? Мне кажется у тебя неправильная ведущая стихия, тебе бы земля больше пошла. – Ниу улыбнулась, надеясь и стараясь хоть как-то поддержать настроение и отвлечься от волнения пока с площади аккуратно перемещали ледяное дерево, немного в сторону, дабы оно не мешало следующим участникам выступлений и ни в коем разе не стало жертвой одного из них. Наконец пришёл черёд Мидори и Ниу показать, что же они подготовили. На площадь вынесли два кувшина, до краёв наполненные водой, и поставили их так, чтоб меж ними было расстояние примерно в три-четыре метра. – Идём.

Ниу, одетая в праздничное нежно-голубое ханьфу, вышла на площадь и заняла своё место меж стоящими кувшинами. Девушка поклонилась Настоятелю и Мастерам, после чего, сосредоточившись на сакральной чакре, ощущая, как оранжевая энергия клубиться внутри неё и постепенно распространяется по всему телу. Тонкие потоки энергии постепенно начали струиться из кончиков пальцев девушки, сливаясь с водой в кувшинах, заставляя ту покрываться рябью, отзываясь на призыв.

Юноша стоял и наблюдал за выступлениями мастеров. Да, это было восхитительно. И, несмотря на равнодушное лицо Мидори, он был поражён и набирался неиссякаемым энтузиазмом учиться. Вскоре вернулась Ниу, которая ходила в Храм Будды, чтоб найти Юи. Мидо кратко глянул в сторону Храма, на ступеньках которого стояла Юи. «Нашла её таки, молодец» Мидо посмотрел на девушку и кивнул в ответ на её вопрос о готовности. А слова о волнении, юноша постарался пропустить без внимания, хотя и сам ощущал тревогу и лёгкую нерешительность. Но отступать было уже поздно.

Мидори последовал за Ниу, выходя на площадку. Парень был одет в тренировочный белый костюм с хакамой. Поклонившись настоятелю и мастерам Храма, он остановился напротив Ниу и занял боевую стойку, отставив одну ногу назад, а руки держа ровными, одну впереди и вторую позади себя. На мгновение, прикрыв глаза, Мидо шумно потянул носом воздух, призывая родную стихию. Голубое свечение, исходя от чакры Вишуддхе, вмиг наполнило всё тело. Юноша открыл глаза и сделал медленный выдох. От парня, в сторону Ниу подул мягкий ветерок, что слегка покачивал её волосы, и края одежды. Вместе с этим, постепенно нарастая, послышалась приятная мелодия флейты.

Лёгкий порыв ветра означал, что Мидори тоже приготовился начинать, а мягкие звуки флейты помогали настроиться на нужный темп. Действовать предстояло достаточно быстро, дабы выступление имело должный, визуальный эффект. Лёгкими движениями, Ниу поднимала руки вверх, словно собиралась исполнить некий танец. Подчиняясь призыву девушки, тонкие ручейки воды потянулись из кувшинов стоящих по бокам, и образовали над девушкой тонкую, водяную арку. Держа руки над головой, едва касаясь, друг дружки кончиками пальцев, Ниу начала делать медленные шаги в сторону юноши, постепенно опуская руки на уровень груди. При каждом шаге, стоило ноге девушки коснуться земли, как водяная арка содрогалась мелкими волначками пробегая то с права налево, года был шаг правой ноги, то в обратную сторону, когда земли уже касалась левая нога.

Стоило девушке остановиться и сомкнуть ладони, как водяная лента оборвалась с обеих сторон у самого края кувшина и, собираясь в ровный водяной шар, застыл над головой Ниу. Девушка раскрыла ладони и слегка развела руки в стороны, в пространство меж которыми начал плавно опускаться водяной шар, застыв в нескольких сантиметрах от рук девушки.