Общая лекция по лечению ран

Дальше Инга слушала предельно внимательно. Во всех этих цветах она все так же блуждала, но честно пыталась запомнить слова мастера. Однако отсутствие хоть какой-то базы существенно осложняло дело. Из-за этого девочка не могла провести хоть какие-то логические цепочки и объяснить, хотя бы самой себе, почему, например, почки при ожогах поддерживаются именно оранжевой энергией. Хотя... вроде бы именно оранжевая чакра относилась к магии Воды, а что поможет при обезвоживании, как ни вода? Так что тут ещё можно было понять, но в остальном приходилось просто запоминать.

- Да, четвертая, - непроизвольно подтвердила Инга, отвечая на вопрос парня, что не так давно предлагал раны прижигать. - Эту классификацию, насколько я помню, для термических ожогов используют. А при химических ожогах правила первой помощи различаются в зависимости от того, чем этот ожог был нанесен. Например, сильно различаются ожоги кислотой и щелочью. При первых достаточно ополоснуть рану водой и промыть слабым щелочным раствором. А при вторых - промыть рану, обработать слабым кислотным раствором и наложить стерильную повязку, при этом нельзя протирать рану салфеткой или тканью, например.

Пожалуй, этого было достаточно. Вряд ли сифу Бо желала, чтобы одна-единственная ученица подробно расписала, как оказывать первую помощь при тех или иных ожогах. Не для неё одной занятие проводится, а раз так, то и другие должны ответить. Поэтому Инга спокойно сидела, ожидая, когда все остальные ученики выскажут свои предположения и лекция продолжится.

- Солнечные иначе называются световыми, их относят к лучевым. В этой же группе находятся и ожоги ионизирующего излучения, всем известная лучевая болезнь, например, то же рентгеновское излучение, излучение от ядерных взрывов, - дополнил Тео. - Электрические выделяют в отдельную группу и к лучевым они отношения не имеют.

Про контрактуры у детей он прослушал более внимательно, потому что раньше об этом не задумывался. Он нечасто сталкивался с ожогами, так что для него эта информация была полезной. Хотя он и надеялся, что ему никогда не придется столкнуться с ожогами у детей, ужас какой. А вот дальше, слушая ответы на вопрос Бо-джи, Тео только диву давался, как все эти люди дожили до такого, в общем-то, уже сознательного возраста, то предлагают раны прижигать, то ожог еще сверху чем-нибудь полить, и это что-то - не обычная вода.

- Не всякий ожог кислотой достаточно просто сполоснуть водой и нейтрализовать щелочью, - сюда бы Лю-младшего, он бы многое рассказал об ожогах кислотой - сам сталкивался и лечил, за что честь ему и хвала, потому что в том, вернуть Янлин ее прекрасное лицо, был и его шкурный интерес тоже. - Мало кто носит с собой в кармане хотя бы обычную пищевую соду, чтобы быстренько на коленке приготовить слабощелочной раствор, а кислота очень быстро "съедает" кожу и подлежащие ткани. Если повреждение размером с пару капель, от этого, конечно, еще никто не умер, но если ожог значительный, плеснули в лицо, к примеру, то лучше не терять время и искать человека, который это дело может исправить, не прибегая к соде или уксусной кислоте, потому что обожженную роговицу глаза этим не спасти.

А то можно не рассчитать с дозировкой и щедро полить сверху на рану еще уксусной кислоты, вот человек-то обрадуется. С большим таким человеческим спасибо.

Значит, воспаление снимается голубым цветом, а рост рубцов останавливается синим. Это нужно было пока просто запомнить, а уже потом, когда она вздумает учить врачевание более подробно, будет лучше понимать, что и когда лучше применять. Пока Яшви терялась во всех этих словах, анатомических частях тела и тому, как все правильно нужно лечить. Она редко видела действительно серьезные раны, как-то небеса миловали. Но она не может знать наверняка, что будет дальше, ведь судьба, как выяснилось, может развернуться совсем не так, как ты этого ожидаешь, она уже успела в этом убедиться.

Но она хотя бы знала, где находятся почки, это уже радовало. Этому ее учила бабушка, еще когда была жива и здорова. Она многое знала, и еще о большем молчала, но это Яшви поняла уже после того, как та умерла и стала приходить к своей Охин на границе сна и реальности, и когда она впервые узнала черты своей бабушки в многорукой танцующей фигуре на тропе, окруженной колоннами-деревьями. Скорее всего, бабка владела магией, но никогда ее не демонстрировала, опасаясь быть названной бокши. Яшви теперь ее прекрасно понимала.

Об ожогах она знала только то, что все они бывают разными по площади, по природе происхождения и по глубине повреждения, но об этом уже все сказали, поэтому она снова промолчала, слушая других.

Сонгцэн немного отвлекся на собственные мысли, пока слушал споры вокруг того, как стоило обрабатывать раны при воспалении. Он догадывался насчет голубого цвета, потому что тетушка Весна рассказывала о равновесии как залоге здоровья, а красная энергия гасилась именно голубой.

Следующая тема оказалась ему даже ближе. Ожоги были знакомы всякому магу Огня, кто помнил начало своего обучения. Потому что они неизбежны, пока тянешься к пламени, стараясь его понять и почувствовать. Сонгцэн обычно думал об этих ранах именно как о последствиях контакта с открытым огнем, или, в крайнем случае, горячей жидкостью. А теперь он понял, что зря игнорировал прочите виды - те, что вызывали кислоты, щелочи, лучи и электричество. Потому что такие раны могли быть не менее серьезными, а лечить их нужно было как-то по-особому.

Сонгцэн не стал отвечать на вопрос, решив, что Тео уже и так сказал очень много, дополнив и исправив все то, что прозвучало до него.

Сейчас нужно было запомнить, что ожоги, особенно те, что занимали большую площадь, следовало лечить не только в месте, где возникла рана. Не менее важно было следить за тем, чтобы у пациента из-за обезвоживания не отказали почки.

- Насколько я знаю, степень ожога зависит не от площади, а от глубины, - сказал Дин. - Если только верхний слой кожи, и ожог ограничился покраснением - это первая степень. Если есть волдыри, потому что задеты более глубокие слои - вторая. Если кожа бледная, потому что ткани повреждены глубже уровня дермы - третья. Ну а уже всякий ужас до костей и с чернотой - четвертая.

Вторая вроде тоже на что-то там делилась, но эту тонкость Дин не помнил. В его памяти ожоги делились на покраснение, пузыри, бледные ткани и черные угли. При этом у него практическим не было опыта работы с чем-то серьезнее волдырей, которые залечивались довольно легко, и главным было вовремя снять боль, которая при ожогах всегда была очень сильной.

Дин не видел причин в подробных спорах о том, как классифицировать ожоги. Ему были важнее практические рекомендации сифу Бо о том, как их лечить.

Чем больше Тео говорил, тем больше Юэмин казалось, что занятие ведут два мастера. Она старалась записывать все, что казалось ей важным, но особенно внимательно относилась к той информации, которую невозможно было найти в учебниках и интернете. А это касалось энергии, чакр и тому подобного. Она пока не понимала, как с этим работать на практике, но старалась все запомнить или хот я бы записать. Врачей ведь тоже сначала долго учат теории, и только потом подпускают к пациентам.

Юэмин не отвечала на вопросы, потому что говорили другие, и информации было сказано уже очень много. На этой лекции она должна была стать глазами и ушами, слушать и запоминать. До собственного мнения и рассуждений вслух она еще дойдет, когда будет к этому готова. А пока, чувствуя себя полным дилетантом в вопросах врачевания, Юэмин предпочитала молчать даже о том, что могла бы вспомнить из школьного курса биологии, ведь сейчас сифу Бо спрашивала не о чакрах и цветах энергии.

- С классификацией более-менее разобрались. Тео, спасибо за дополнения, - сказала Шэн. - Ожоги кислотой или щелочью как правило можно промыть большим количеством воды, то есть минут 20 держать под проточной водой. Но если это ожоги известью и серной кислотой, рану нужно очистить сухой салфеткой, потому что при контакте этих веществ с водой все станет только хуже.

Это были важные дополнения к тому, что уже озвучили ученики и младшие мастера.

- Следующий тип ран, о котором я расскажу отдельно – это огнестрельные раны, - продолжила Шэн. - Если вы – не мастер врачевания, даже не лезьте, особенно в походно-полевых условиях. Лучшая помощь – снять боль, по возможности остановить кровотечение, закрыть рану чистой повязкой и доставить раненого туда, где ему нормально окажут помощь. Огнестрельные раны воспаляются всегда. Даже после грамотно проведенной операции. Воспаление от раны и заражение крови – главная опасность для таких раненых. Именно поэтому не нужно колупаться в ране подручными предметами, пытаясь достать пулю, мало того, что можно задеть какую-нибудь артерию, можно занести ещё больше заразы. В огнестрельной ране вдоль всего раневого канала остается отмершая ткань, которую нужно удалить, хирургически или, если вы хорошо владеете способностью врачевания, с помощью желтой энергии Манипуры, которая в этом случае будет похожа на энергию Огня. Если мертвые ткани удалены правильно, воспаление пройдет один раз. Если нет – будет вторичное отмирание тканей с формированием большого количества гноя, который нужно удалять. Дальше рана заживает либо нормальным способом, либо через формирование рубца. Помимо лечения самой раны нужно бороться с последствиями кровопотери, то есть следить за энергией Муладхары, которая начнет гаснуть, если кровопотеря несовместима с жизнью, и энергией Сватхистханы, потому что при сильном падении артериального давления могут отказать почки. В обоих случаях нужно спасать жизнь, и только потом снова заниматься раной. Также не забываем, что при таких ранах необходимо обезболивание. Кто знает, чем грозит раненому сильная боль?

В какой-то момент Маркусу показалось, что занятие ведут два мастера, так как молодой человек, который в самом начале занятия, открывал окна, чтобы было легче дышать, стал рассказаывать об ожоговых ранах, что было достаточно поучительно. Маркус посмотрел на Настю, которая делала какие-то заметки, и подумал, что всё-таки действительно нужно будет у нее что-то списать. Особенно если она записывает не только про всякие энергии и цвета, но и общие факты. Это может пригодиться.

Следующей темой были огнестрельные ранения. Маркус получал такое ранение лишь однажды, полтора года назад. Его ранили в руку. Все уже прошло, но сейчас он почему-то вспомнил это. Даже заболела рука. Он инстинктивно прислонил ладонь здоровой руки к плечу и закрыл глаза.

Мастер Бо рассказывала, как лечить огнестрельную рану. Он слушал через слово, ведь у него была Настя, которая все запишет и ему расскажет.

Над вопросом мастера он думал не очень долго.

- Наверное, если долго будет боль, то наступит болевой шок. А это приведет к смерти... - сказал он.

Когда сифу Бо заговорила об огнестрельных ранах, Настя стала записывать каждое её слово, потому что вот это было то, что девушка знала очень смутно, и то, что ей казалось наиболее опасным из всего, о чем они говорили, потому что на данный момент огнестрельные раны были единственными ранами, в рассказе о которых шло уточнение "если вы - не мастер врачевания, даже не лезьте". То есть, это были те травмы, лечить которые Насте сейчас не стоило и пытаться.

Отвлеклась от написания конспекта девушка лишь на мгновение, когда Маркус непроизвольно схватился за плечо, словно его вот прямо здесь и сейчас подстрелили. Вряд ли сифу Бо не заметит, если они сейчас друг с другом разговаривать начнут, а потому Настя лишь кинула на парня обеспокоенный взгляд, но промолчала.

Первым, что пришло в голову при вопросе о сильной боли, был как раз болевой шок. Думается, все здесь присутствующие в этом плане были не оригинальны. Прокрутив в голове вопрос так и эдак, девушка рискнула предположить:
- Раненый может мешать работе врачевателя, боясь ещё большей боли.

В оказании первой помощи и вообще в медицине Инга никогда не была сильна. Так, прочла на досуге тоненький учебник по ОБЖ или что-то вроде, и на этом все. И именно отрывок из этого учебника она и процитировала, в чуть более упрощённой форме, когда зашла речь об ожогах. В учебнике речь, конечно, шла о каких-то мелких ожогах, и не ожогах почти, и Инге следовало бы этот момент уточнить, так что сама виновата, что почти тут же многие её слова опровергли. Но все равно один из присутствующих, постоянно лезущий всех поправлять и дополнять, начинал девочку потихоньку подбешивать. Чего, спрашивается, на занятие припёрся, коли умный такой? Знаниями покозырять?

Инга не знала, была ли это именно её реакция или же все дело в пробуждающихся способностях к превращению, но раздражение в ней нарастало с немыслимой скоростью. И только мысли о неуместности возможной ссоры останавливали девочку от пары-тройки ругательств в адрес одного конкретного индивида. Во избежание возможного инцидента, Инга сосредоточилась на лекции.

- Может, из-за сильной боли будет труднее понять по ауре, какие именно органы или мышцы повреждены? - высказала предположение Инга. Она слабо представляла себе, что такое аура, как она выглядит и как в ней болезнь отражается, но ведь может быть так, что цвет, показывающий боль, заслонит собой другие цвета, что указывают уже на конкретную рану? Наверное, может. - И слова раненого ясности не внесут, так что процесс лечения осложнится.

На ожогах Матвей сдаётся и с печалью признает, что в таких количествах оно все в неокрепший мозг не лезет, хоть оборись. Что если в начале большая часть замечаний в мозгу все-таки оседала, то теперь наоборот, большая часть вываливается, и хоть чо с ней делай. Парень по-прежнему со всей доступной ему честностью слушает и саму лекцию, и замечания слушающих сторон, поэтому что-то в башке все же откладывается. Например, что ожог от кислоты авторитетные люди рекомендуют подержать под проточной водой или что огнестрельные раны всегда воспаляются, смирись или умри. Но это капля даже не в море, а в океане; если говорить проще – трындец как мало. Матвей крепко подозревает, что для некоторых хотя бы успехов во врачевании нужно засесть в библиотеке и с глазами огненными, горящими зубрить, зубрить и опять зубрить, что к чему да куда. Без зубрежки же можно разве что по верхам бессистемно каких-то отрывков нахвататься. Вот примерно как сейчас парень и нахватывается.
Рассуждать про сильную боль Матвей уже не лезет. Во-первых, он нещадно тупит и упускает свой фикус первенства, а после этого даже и отвечать не так интересно, а во-вторых, ему кристально ясно, что ничего, кроме чухни глубокой, он в ответ на этот вопрос не породит. Даже эфир собой забивать нечего. Матвей молча слушает других учеников и пытается мотать на ус – хотя мотать пока особенно нечего, ничего разнообразнее и весомее болевого шока в эфире пока не звучит.

Дальше все становилось только сложнее. Огнестрельные раны Яшви никогда не видела даже издалека, не говоря уж о том, чтобы их как-то лечить. Так что совет не лезть, если нет никакого опыта и знаний, Яшви восприняла со всей серьезностью, на которую только могла быть способна. Но нужно было хотя бы послушать, потому что никогда не знаешь, с чем можешь столкнуться в будущем, хотя это было не что-то из того, с чем обычно хочется сталкиваться в своей жизни. Яшви прекрасно жила и без этих неприятных встреч, и была уверена, что проживет прекрасно и дальше.

Она внимательно прислушивалась к словам мастера и ответам тех, кто лучше нее разбирался во врачевании и даже просто медицине и биологии. Ее знания были скудными, ограниченными и поверхностными, чтобы она могла о чем-то сейчас рассуждать, но Яшви надеялась, что за время, проведенное в монастыре, она научится всему, что нужно, и узнает то, что могла бы узнать, учись она в школе, как другие нормальные дети.

Хотя в конце концов она все-таки пожалела, что не взяла с собой что-то, куда можно было что-то записать, чтобы это потом не забыть, ведь незнакомой ей информации было много, а ее голова сейчас и так была чем только не забита, начиная от числительных на путунхуа и заканчивая мыслями о том, что ей нужно все-таки поискать язык, на котором говорят ее духи. Только она совершенно не представляла себе, с чего начинать поиски.

На следующей теме Юэмин вся обратилась в слух, потому что справедливо считала, что в её новой должности ей придется сталкиваться с огнестрельными ранами, и повезет, если она не получит их сама хотя бы в ближайшее время. Пока со слов сифу Бо выходило, что эти раны были особенно серьезными, на месте их было бесполезно лечить, они всегда воспалялись и вообще лучше всего было их совсем не получать.

Тео сейчас молчал, но при случае девушка подумала, что его стоило бы подробнее расспросить на эту тему, он уж наверняка сталкивался и лечил тех, в кого попадали пули. Даром что сорок девятый номер одной из сильнейших триад.

Юэмин ничего не стала отвечать, хотя сама подумала о том, что риск заключался в болевом шоке. Один из парней, сидевших на лекции, уже озвучил эту версию, и не было смысла повторяться. Юэмин хорошо представляла себе, какими болезненными могли быть травмы, после той аварии, когда на какое-то время она оказалась в инвалидном кресле. Но сейчас ей казалось, что огнестрельные раны еще больнее.

Сонгцэн внимательно слушал про огнестрельные раны. Он понимал, что несмотря на то, что в кланах были приняты магия и холодное оружие, враги клана могли использовать и другие средства атаки. Стоило сразу запомнить, что делать, и чего не делать в случае таких ранений, потому что они были смертельно опасны и грозили большой кровопотерей.

- Возможно, сильную боль не всегда выдержит сердце? - предположил Сонгцэн.

Но он был согласен и с версиями девушек о том, что пациент мог мешать оказывать ему помощь, и что боль в ауре мешала считывать информацию.

Он довольно плохо знал анатомию и физиологию и понимал, что ему было что изучить, чтобы лучше разобраться в тонкостях врачевания и ответах на подобные вопросы. Пока он отвечал интуитивно, потому что знаний очень не хватало. Но и молчать все занятие, которое вела мать, было неправильно.