Конная прогулка

Она была благодарна принцу за то, что он не стал настаивать на более конкретном ответе, потому что считала, что иначе ее жалобы будут выглядеть откровенным нытьем. Она и так вчера не сдержалась и пожаловалась, что не все наложницы рады ее тут пребыванию, и ужасно корила себя за это несдержанность. Не хватало еще и сегодня продолжать эту дурацкую традицию ныть принцу.

- Все кланы похожи на клан Кобр? - мастер Радж об этом мало что рассказывал, хотя Яшви его несколько раз спрашивала. В итоге она поняла, что эту тему пожилой прорицатель обсуждать не будет, и отстала с расспросами, но ее любопытство не было утолено, а лишь затаилось ненадолго. Пришло время снова его разбудить. - А в других странах есть такие кланы?

Она подумала о том, что где-то наверняка должны быть и другие, раз есть Кобры, Тигры и Сурикаты. То, что она о них не знает, не значит, что они не существуют. До момента, когда ее купил Садхир-джи, она очень многого не знала и даже не догадывалась, но все это существовало и без ее об этом знания. Яшви было бы интересно посмотреть остальной мир. Он ведь совсем другой, не такой, к какому она привыкла.

- Вы не похожи на других Кобр, Садхир-джи, - поделилась своим наблюдением девушка.

- Все кланы очень разные, - ответил Сонгцэн. - Их много, я знаю далеко не все. Есть в Индии, Китае, Непале и других странах. У Тигров военная дисциплина, там нет дворца вождя, он живет один в своем доме. Мужчины живут отдельно от женщин, семей почти нет.

Белые Тигры всегда отличались суровым нравом и аскетизмом. Женские дома были значительно проще женских помещений в гаремах вождя Кобр и его приближенных. Сильно отличались традиции и быт. Тигры больше придерживались ханьских традиций, общались в клане на путунхуа, носили китайские одежды. Кобры были в большей степени непальцами, и это в свое время было причиной конфликта между кланами.

- Я и на других Тигров не похож, - сказал Сонгцэн. - Я еще ни разу не принимал звериный облик, но уже его знаю, и он не совпадает со звериными обликами моих родителей.

Он решил, что так поднятая тема будет безопаснее, потому что не хотел обсуждать особенности характеров соплеменников. Это был его народ, который он должен был принимать.

Яшви постаралась представить себе клан Белых Тигров. Она знала лишь то, что мать Садхира-джи, Бо-джи из клана Тигров, и в целом можно было вообразить целый клан таких вот Бо-джи. Это было впечатляющим зрелищем, особенно вкупе с тем, что рассказал принц. Но Яшви поняла, что это не та тема, которую он будет обсуждать с ней открыто, несмотря на то, что на большую часть ее вопросов Садхир-джи всегда отвечал максимально честно.

- Я не видела других Тигров, - заметила Яшви. - Но это не звериный облик определяет, каким будет человек, а наоборот?

Мастер Радж немного рассказывал о том, когда Яшви спросила, почему клан называется Кланом Королевских Кобр. Она ни разу не видела, чтобы кто-то превращался, но безоговорочно в это поверила, хотя было немного странно думать о том, что человек, например, почтенный старец, может превратиться в относительно небольшую змею. И в монастыре было много тех, кто умел менять облик. Не было оснований в это не верить, там было возможно все, что угодно, даже если раньше Яшви бы усомнилась в реальности происходящего. Но она не стала спрашивать, какой звериный облик у принца. Если бы он хотел, он бы это сказал сам, а раз этого не произошло, значит, у него были на то причины.

- Звериный облик - часть человека, - объяснил Сонгцэн. - Человек не может его выбрать, он может лишь узнать, что является его второй натурой.

Он не мог сказать, как влиял человек на звериный облик, и как звериный облик влиял на самого человека. Во-первых, он слишком мало знал о превращениях на собственном опыте, его знания пока носили сугубо теоретический характер. Во-вторых, ему было сложно воспринимать тех, чей звериный облик он знал, в отрыве от их второй сущности. Например, мама была белым тигром. Не человеком, который может в порядке фокуса превратиться в тигра, а именно тигром и человеком одновременно. И папа был такой же королевской коброй. И он не мог представить, чтобы у них были какие-то другие звериные облики, которые могли бы повлиять на их личности.

- В Линь Ян Шо, кстати, есть Шэ Лун и Шэ Юэ, может ты их как-то видела. Они тоже белые тигры, - добавил Сонгцэн. - Ученики мамы.

Понятнее не стало, потому что Яшви хотела узнать, что определяет человека и ту форму, в которую он может превратиться, но не стала дальше выпытывать это у Садхира-джи, чтобы не быть слишком настырной. Она считала, что если бы он пожелал, то мог ей рассказать и без ее наводящих вопросов, в противном случае она должна была уважать его желание ничего не объяснять сверх того, что он уже сказал.

Может быть, стоит снова спросить у наставника Раджа или наставницы в монастыре, чтобы они объяснили ей эту странную и непонятную ей магию. Яшви чувствовала, что коснулась только самой верхушки всего этого, а основная часть закопана глубоко внутри и представляет собой нечто большее, чем она в состоянии осознать.

- Нет, я мало с кем общалась, - покачала головой Яшви. Она все еще не очень хорошо говорила на путунхуа, и это ее останавливало от того, чтобы завести с кем-то разговор. Да и она не знала, о чем говорить с совершенно незнакомым ей человеком, не о погоде же. Яшви плохо представляла себе, как обычно вообще люди знакомятся, если их не связывают какие-то дела или работа, но даже на дежурствах с другими учениками она предпочитала молчать и просто делать то, что нужно, не отвлекаясь на болтовню. - Мне кажется, вы больше похожи на Бо-джи.

Сонгцэн давно привык к тому, что где-то на середине этой дороги была точка перемены мнений: ближе к клану Кобр было правильнее считать, что он похож на отца, ближе к клану Тигров - на мать. Яшви этот нюанс вряд ли понимала, она говорила то, что видела сама.

- Я, как и мама, маг Огня. И мой звериный облик - лев, хотя я еще не превращался, - сказал Сонгцэн. - Наверное, я во многом похож на мать. Хотя говорят, что внешне больше в отца.

Ему нужно было все время доказывать обоим кланам, но особенно Кобрам, что его происхождение делало его сильнее, а не слабее. Из-за этого он выбрал сложные дисциплины для экзамена и ставил для себя сложные задачи в обучении. Сонгцэн считал, что справляется с таким путем, хотя ему постоянно приходилось думать о том, что от него ждал каждый из кланов.

- Тигры и Кобры долго воевали друг с другом. Много веков, - сказал Сонгцэн. - Потом было вооруженное перемирие, потом снова чуть не вспыхнула война. Но в итоге кланы заключили мир, который закрепили браком моих родителей. Они оба к тому времени много лет были боевыми командирами своих кланов.

Яшви молча слушала Садхира-джи, покачиваясь в седле в такт лошадиному шагу. Эта качка была приятно-успокаивающей, даже убаюкивающей, и она уже почти не вспоминала бы о падении, если бы не боль в боку и ободранном плече.

- Я никогда не видела льва, - призналась Яшви. Только слышала о том, что это большое, красивое и важное животное. Еще у него густая грива и громкий рык, но судить об этом она могла только по чужим рассказам. Она посмотрела на Садхира-джи, стараясь представить его львом. Получалось не очень, потому что Яшви плохо представляла себе самого льва, и образ неизменно возвращался обратно к Садхиру-джи-человеку. Но если отталкиваться от описания "важное и красивое, царственное животное", то в целом подходило. А еще спокойное. Яшви только единожды видела, как принц рассердился, и это ее немного напугало.

Мир был несовершенным. как можно говорить о том, что его мир был лучше, чем ее, пусть даже в его мире не соблюдали чаупади и не продавали девушек на рынках, но при этом могли просто закрепить союз браком двух людей, которые до этого считали друг друга заклятыми врагами? Хорошо, что все так обернулось и союз стал крепким, на долгие года связав два клана, но что если бы нет? На эти вопросы у нее не было ответов. И она не искала их у Садхира-джи.

Она снова подумала о Джие. И почувствовала себя очень одинокой.

Сонгцэн понимал, что Яшви мало что видела в своей деревне, но её мир станет больше со временем, даже если в основном она будет жить в Линь Ян Шо.

- Когда-нибудь я покажусь тебе в зверином облике, - сказал Сонгцэн. - Но не раньше, чем это будет безопасно.

Он понимал, что находился уже в том возрасте, когда его внутренний зверь будет взрослым опасным хищником, а не маленьким львенком. И сейчас подходило самое время для того, чтобы как следует поработать над этой способностью, иначе первое превращение могло стать спонтанным, а, следовательно, и опасным для окружающих.

Сонгцэн рос в том мире, где превращения никого не удивляли. Он знал много рассказов о том, чем грозила эта способность тем, кто был плохо подготовлен, и чем старше он становился, тем больше он опасался. Но лев уже давал о себе знать, и отрицать способность было опаснее, чем ею овладевать.

Лошади проходили через довольно ровный луг, заросший разнотравьем. Впереди виднелись деревья, но до них оставалось приличное расстояние.

- Хочешь, попробуем проехать галопом до той рощи? - предложил Сонгцэн.

Раньше, живя в родительском доме и возвращаясь с рынка или откуда-то еще и все еще слыша за спиной язвительные, злые шепотки или ощущая на спине удар от брошенного вслед камня, Яшви каждый раз хотела пожаловаться отцу или матери, но всегда молчала. Тогда ей казалось, что ее никто не понимает, что она никому не нужна, что она очень одинока. На самом деле она ошибалась. У нее был дом. Родители. Двое младших братьев - хоть какая-то защита. Была Джия. Была бабушкина колыбельная, которую она слышала на границе яви и сна. На самом деле у нее было очень многое, что она не ценила. А теперь ничего этого не было. Она больше не слышала колыбельной с того самого дня, как переступила порог монастыря и, наверное, именно по этому она больше всего скучала. Не было дома, родителей, младших братьев и Джии. Перед ней открывался весь мир, иди, куда хочешь, но на что ей весь мир, если его не с кем разделить?

Она ответила не сразу, погрузившись в свои мысли, и прослушала ответ Садхира-джи, очнувшись только когда он предложил доехать галопом до рощи впереди. Она посмотрела на далекие деревья и подумала, что это может быть не очень хорошей идеей из-за ее ушибленного бока, но нежелание жаловаться оказалось сильнее здравого смысла.

- Хорошо, давайте попробуем, - согласилась она. - Только расскажите, что мне нужно делать?

- Чтобы поднять лошадь в галоп, чуть разверни его голову поводом влево, чтобы увидеть его глаз, затем прижми левую ногу перед подпругой и вытолкни правой вперед, - сказал Сонгцэн. - Но сейчас Кало поднимется следом за Селеной. Держись бедрами, можешь сидеть как на учебной рыси, можешь подняться в стременах, прогнуться в спине и наклониться вперед.

Он задумался. Это все могло быть сложно для Яшви, ведь она только сегодня впервые ездила в учебной посадке и недавно упала с лошади. Стоило объяснить как-то проще, а над техникой думать уже потом.

- Когда он пойдет галопом, прижми крепче бедра и колени и можешь держаться руками за что угодно, кроме повода, его просто не распускай. Можешь вцепиться в гриву Кало или упереться кулаками в его шею. Это не так сложно, когда он просто бежит вперед, главное почувствовать равновесие, - добавил Сонгцэн. - Приготовься, поехали.

Он пустил Селену галопом, не давая ей слишком разгоняться. Дорога была прямой и пологой, лошади просто мчали вперед, никуда не сворачивая и не меняя темпа.

Яшви недоверчиво посмотрела на принца, когда он пояснил, что нужно делать. Для нее осталось загадкой, предложил ли он потому, что хотел научить ее ездить галопом, либо ему просто наскучила эта нудная и медленная прогулка, и хотелось быстрой езды, но не стала возражать. Если она будет постоянно бояться или отказываться, она никогда не научится, даже если сейчас не лучшее время для обучения, потому что она ушибла ребра и могла сидеть на лошади криво.

Она оказалась совсем не готова к тому, чтобы так быстро поехать галопом, но Кало, несмотря на усталость, поднялся следом за серой кобылой, и Яшви не оставалось ничего другого, как вцепиться в переднюю луку седла, потому что так не было риска выпустить повод из рук. Она порадовалась тому, что едет немного позади - на первом же движении лошади она подскочила в седле так, что чуть повторно не вылетела из него, и от греха подальше крепче прижала бедра и постаралась не вставать в седле, хотя и казалось, что будет удобнее привстать.

Через несколько десятков метров Яшви пожалела, что не настояла на своем, а согласилась с решением принца. Бок начал болеть от резких движений, но девушка все равно не хотела останавливаться, по крайней мере раньше, чем они достигнут рощи. Пока она была глубоко убеждена, что лучше шага ничего еще не придумали.

Сонгцэн поднялся в полевую посадку, но все равно не давал кобыле разгоняться, потому что Кало шел следом. Сонгцэн не мог видеть, держится ли в седле Яшви, и мог среагировать лишь в том случае, если бы девушка ему что-то крикнула. Но зато он понял, что все его мысли заняты тем, насколько безопасна эта поездка для Яшви, и просто отвлечься на ощущении полета, какое возникало, когда мчишь галопом через луг, ему не удавалось. Благо расстояние до рощи было не таким большим, и вскоре он перевел Селену в рысь, а затем в шаг, после чего обернулся на Яшви.

- Как впечатления? - спросил он у девушки.

Селена была бы рада пробежать еще, но сейчас фыркала, гарцевала и шла шагом, пока с собранным поводом, который Сонгцэн планировал отпустить лишь тогда, когда лошадь успокоится и передумает подниматься в галоп снова. В роще было прохладнее, к тому же приближался вечер, разгонявший дневной зной. Вскоре стоило развернуться и идти назад, чтобы успеть в клан не очень поздно.

Кало отставал всего на какой-то корпус, но Яшви считала это невероятной удачей, потому что могла не стараться изображать из себя опытного седока, а просто благополучно и без проблем добраться до рощи, потому что ей тем более не удавалось ощутить это состояние полета. Хотя нет, если она снова полетит в траву, а конь убежит в другую сторону - то тогда этот полет она на себе ощутит сполна. Снова.

Но, глядя на Садхира-джи, Яшви понимала, что ей не хватит духу признаться, что это было совсем не весело, что у нее болит бок и рука, которая ссадиной цепляется за одежду, что с непривычки болят бедра и вообще она устала и изначально хотела просто пройтись верхом на лошади вдоль озера, а не устраивать скачки по полям после падения, которое добавило ей осторожности, и как она поняла, все-таки какого-то опасения. Яшви подумала, что ей стоило бы изначально, еще перед самой прогулкой, выразить принцу свои надежды, чтобы он примерно представлял себе, чего она ждет, но хорошие мысли всегда приходят с опозданием.

- Непривычно, - ответила Яшви, и это слово очень хорошо описывало все ее ощущения, которые она могла бы выразить другими словами, но не стала из уважения и симпатии к Садхиру-джи. - Езжайте вперед, Садхир-джи, если вам хочется ехать быстрее, - предложила она, видя, что своей медлительностью явно портит впечатление о прогулке принцу. - Я пойду следом шагом, а потом вы встретите меня на обратном пути.

Сонгцэн понял, что галоп стал для Яшви неприятным испытанием. Сейчас она искала компромисс, но он не хотел ехать вперед, оставив её здесь одну. В конце концов, при желании он мог поехать на прогулку один завтра утром и побегать вволю, а сейчас он сам позвал Яшви, но слишком увлекся тем, чтобы её учить тому. к чему она пока не была готова. Она не училась ездить верхом с детства, в отличие от него, и ей было трудно, особенно после падения.

- Прости, - Сонгцэн виновато улыбнулся. - Я поторопился с галопом. Я не поеду вперед, твое общество мне приятнее, чем возможность ехать быстрее.

Это признание было чуть более откровенным, чем следовало произносить вслух, но Сонгцэн хотел поддержать Яшви, для которой эта прогулка вместо отдыха стала неприятным испытанием. Он хотел, чтобы хотя бы остаток этой прогулки был приятен девушке, и ей не приходилось ждать, что еще он выдумает такого, чтобы ей было страшно.

- Пойдем назад. Вернемся шагом, на это уйдет больше времени, но зато без приключений, - сказал он девушке.