Полуночные тени

Санджар подумал о том, что ничего не слышал о сыновьях Оронар-гуая, хотя наверняка виделся с ними не раз. Не были они такими, как их отец, раз о них не говорила вся Орда. Такие, как дядька Алахчит, редко родятся и каждый на вес золота. Санджар откинул за спину остальные волосы, но ему было уже намного удобнее, что не лезли в лицо те, что Алахчит собрала в косы.

- Нам многих не хватает, - сказал Санджар. - Но если мы в свое время все сделаем как должно, тем, кто придет следом, будет проще.

Их задачей было объединить Орду и основать город, где можно оставаться на зиму. И они должны были справиться теми силами, которые были сейчас, когда не хватало многих. И Оронар-гуай был только один. Санджар взял Алахчит за руку, затем коснулся её руки губами.

Он ждал, как она к этому отнесется. Такая вольность могла её разозлить, но она сама сказала, что скажет, если её что-то не будет устраивать.

Орда и правда переживала не лучшие времена. многие погибли во время схватки с Шакалами, много сильных взрослых мужчин и женщин, оставив тех, кто еще не мог держать оружие или уже не мог это делать, а также тех, кто выбрал свой путь совсем иным. Орде не хватало людей молодых, которые могли бы строить дома, пасти скот и лошадей, выполнять львиную долью всей тяжелой работы и обеспечивать все племена. Со стариков и детей какой может быть спрос.

Сейчас вся надежда была только на добрые новости от разведчиков, но их не стоило ждать день ото дня. Поиск подходящего места требует времени, чтобы он отвечал всем требованиям большой Орды, поэтому Алахчит ожидала их не раньше, чем через месяц. Монголия - не маленькая страна, а степь - не проторенная дорога.

Алахчит смутилась, когда Санджар взял ее за руку, и смутилась еще сильнее, когда он на этом не остановился. Но она не отдернулась ладонь, только зарделась от удовольствия и, безуспешно пытаясь спрятать улыбку и взгляд, чуть отвернулась в сторону, потому что ей вдруг захотелось как-то глупо захихикать от стеснения.

Алахчит смутилась, но возражать не стала. Санджар улыбнулся, стараясь поймать её взгляд, который она сейчас тщательно скрывала. Он оставил её руку в своей руке и придвинулся чуть ближе, хотя больше никаких вольностей себе пока не позволял. Свет костра менял черты лица, делая их ярче и более выразительными. То, на что не решаешься днем, становится проще ночью, которая скрывает темным покрывалом то, что не должно касаться лишних глаз и ушей.

- Все в порядке? - спросил Санджар.

Последнее, что он хотел - это пугать Алахчит. Он был рад тому, что сегодняшний разговор дал ему много надежд на то, что их отношения с Алахчит могли стать намного ближе, но все равно он понимал, что не стоило наглеть и торопиться. Он должен был понять, что сейчас Алахчит считала возможным, какая дистанция была удобна ей, чтобы она могла его лучше узнать, а не злилась из-за его надоедливости.

Алахчит коротко взглянула на Санджара, но ей было проще смотреть на огонь, от которого обжигало даже не так сильно, как от ощущения мужского взгляда. А ведь она совсем не считала себя робкой или стыдливой, наоборот, ей нравилось смотреть, как смущаются другие. Но, по всему выходило, что одно дело - смущать тех, кто тебе все равно что безразличен, и другое - смущаться от прикосновений и взглядов того, кто тебе близок.

Она кивнула. Было немного странно, но не страшно или неприятно, просто странно. Отец всегда говорил ей, что она влюбчивая, а потому должна всегда думать о том, что делает, чтобы не было каких-нибудь неприятностей, но ни с кем из тех, кто был ей симпатичен раньше, она не сближалась настолько, как с Санджаром. Обычно она просто улыбалась и шутила издалека, кокетничала и стреляла глазками, а потом, когда юноша заливался краской, теряла к нему интерес. А сейчас ей так делать вовсе не хотелось. Ничего из того, что она привыкла делать.

Вместо этого Алахчит осторожно положила голову на здоровое плечо Санджару и замерла, почти не дыша, от того, как приятно было вот так просто сидеть.

- Все хорошо, - ответила она и помолчала. - Мы, наверное, одни во всей Орде не спим.

Санджар осторожно обнял Алахчит, стараясь не шевелить перевязанным плечом, и коснулся щекой волос девушки. Как долго он мечтал о возможности обнять, и как странно для него было то, что для этого нужно было не говорить с Алахчит о том, что он готов жениться на ней в любой момент, а сказать ей, что ему как раз не было до свадьбы никакого дела. Он снова улыбнулся.

- Наверное, - согласился он.

Ранним утром в Орде было много дел, но Великий Хан могла проспать, а он если не отоспался, то належался в постели на год вперед и сейчас спать не хотел. Санджар чуть крепче обнял Алахчит и коснулся губами её волос. Он был счастлив оттого, что она была рядом. Все его обиды, вся злость, столь старательно лелеемые в эти дни, растаяли как иней с лучами утреннего солнца. Потому что в конечном счете он просто хотел, чтобы Алахчит была рядом. И винить мог лишь ожидания, которые не оправдались раньше. Он не хотел загадывать, что будет дальше, ему было хорошо сейчас.

- Но я рад сейчас не спать, - сказал Санджар.

Алахчит прислушалась к тишине вокруг. Конечно, не спали еще и дозорные, которых выставляли на каждую ночь после того нападения. Лисы неохотно содержали собак и почти совсем не держали кошек, но на стоянке было много и другой живности, которая заполняла тишину различными звуками даже ночью. Да и сама степь не отставала от человеческого жилья. Где-то перекрикивались монгольские тарбаганы, толстые и сытные, и Алахчит сразу вспомнила прошлое полнолуние, за которое ей все еще было стыдно, что она никак не хотела поднимать эту ночь в разговоре.

Оказаться в объятиях Санджар-гуая в реальности оказалось даже намного лучше, чем она могла себе навоображать в те длинные ночи, когда не могла уснуть, одновременно злясь на него и представляя, как он ее обнимает, что все обиды сразу уходят.

- Завтра я собираю утром всех ханов. Буду говорить и зевать, потому что ужасно не высплюсь, - с улыбкой ответила Алахчит, зажмуриваясь от восторга. - И кто-нибудь из них опять будет ворчать себе под нос, думая, что я не услышу.

Иногда старые ханы ее забавляли, потому что были упрямее всех самых упрямых мулов. Алахчит почти научилась не обращать внимания на их ворчание, главное, чтобы они ее поддерживали.

Он понимал, что ему ничего не будет, если эту встречу он пропустит. Он до этого вечера практически не выходил из своего гэра из-за раны, и об этом знала, пожалуй, вся орда. Потому что именно после этого нападения Лисам стало запрещено выходить в степь поодиночке и без крайней необходимости.

- Старцы думают, что все такие же глухие, как они сами, - ответил Санджар.

Звериный облик позволял лисам лучше слышать и лучше видеть в темноте. Но с возрастом и у людей, и у зверей портились зрение, слух и нюх. К тому же старейшие из ханов считали, что разбираются во многих вопросах лучше, чем молодая Алахчит, хотя формально не посмели бы её ослушаться. Все понимали, что Орду можно создать только подчиняясь общим порядкам.

- Я очень постараюсь завтра не проспать, - пообещал Санджар и улыбнулся.

- Я отдыхаю все эти дни, - ответил Санджар. - Но послушаюсь твоего приказа и буду завтра отсыпаться за двоих.

Его не обижало, что ханы соберутся на совет без него. Он уже понимал, какое решение хочет принять Алахчит и был с ней согласен, хотя не знал, какую плату потребуют медведи за такую услугу. Им было выгодно сотрудничать с Лисами: без этого они не могли торговать с внешним миром.

- Было бы здорово, если Медведи окажутся в ставке одновременно с твоей Угдан и её супругом, - сказал Санджар. - Тогда горцы потребуют меньшую плату за свою работу, потому что смогут заключить выгодную для всех сделку.

Он считал, что грех не пользоваться такими связями, когда нужно заработать на строительство целого города. Принц Кобр был сильным союзником, и по решениям, которые он принимал в Монголии, было видно, что он мыслил интересами Лис, а не своего клана. Он мог предложить условия торговли, которые позволят хорошо заработать.

Алахчит, как и большинство кочевников, привыкла рано ложиться спать и рано вставать, почти с рассветом. Раньше это было обусловлено необходимостью готовить свежий чай и завтрак отцу и брату, но сейчас этим занималась Цэрэн, а привычка все равно осталась. Да и проще дела переделать утром, хотя ей и нужно было несколько минут полежать и понежиться в кровати прежде чем вставать. Утром нет такой жары, которая опускается на степь в полдень, а спадать она начинает только ближе к вечеру.

- Я жду, что они приедут летом, но это зависит от того, насколько они заняты будут в Непале, - ответила Алахчит. Садхир-джи всегда помогал клану. Алахчит не питала иллюзий, потому что понимала - он делает это из-за Яшви, но печальное положение Лис не позволяло ей просто сочувственно повздыхать над тяжкой судьбой Орды. Она старалась пользоваться любыми возможностями, чтобы извлечь из них выгоду, если это не переходило нормы морали и взаимоотношений.

Яшви делилась с ней подозрениями,что семье принца не нравится, что они так много времени проводят в Монголии. И Алахчит опасалась, что этим летом поездка может сорваться, ведь они только недавно покинули Орду, чтобы вернуться обратно в резиденцию.

- Я написала Садхиру-джи, но пока не получила ответа. Нам нужно будет задуматься о более совершенных средствах связи между кланами.

В городах были телефоны, мобильная связь и интернет. В степи со связью были проблемы. У богатых кочевых народов были автомобили, генераторы электричества и усилители связи, Лисы пока могли обо всем этом только мечтать. Санджару казалось, что проще построить город с нуля, чем обеспечить Орду электричеством и связью в степи. Но он понимал, что со временем эти вопросы стоило решить.

- Для связи нужно электричество. Для него нужен другой транспорт. Но я согласен, что нужно искать решения, - сказал Санджар. - Сначала электричество будет нужно в городе, потом уже в степи. И связь тоже.

Это было дешевле и быстрее. И зимой, когда дороги занесены снегом, связь необходима, чтобы вовремя обратиться за помощью. Да и со светом зимовать и топить дома проще. На зимних стоянках большинства племен утром, чтобы умыться, порой нужно было разбить в умывальнике ледяную корку. Лисы привыкли к такой жизни, но не стоило тратить силы там, где существовали более удобные решения.

Алахчит прикрыла глаза. Ей не очень хотелось говорить о делах, но при таком их количестве просто невозможно их игнорировать - какие-нибудь заботы все равно вылезут, хочешь ты этого или нет. И это только подтверждало, что перед ней - не паханное поле проблем, которые нужно решить в довесок к тем, над которыми она уже думает сейчас. Иногда у нее голова шла кругом, почти вот как сейчас. Или сейчас она идет кругом вовсе не от дел, а от того, что Санджар ее обнимает?

- Ох, не хочу снова говорить о делах, - призналась она, пряча лицо на плече мужчины.

Казалось, она никогда ничего не разгребет, потому что как только решалось что-то одно, на этом месте появлялось нерешенное что-то другое. И Алахчит было немного страшно от того, в каком количестве нужно что сделать из задуманного, чтобы Орда приобрела такой вид, какой был в ее мечтах. Чтобы сильная, самостоятельная, обеспеченная. Чтобы прыгнуть из Средних веков в новое время, чтобы зимы не представляли уже такой сложности, как раньше. Чтобы не приходилось думать, где взять средства на зимовку и сколько придется продать лошадей, чтобы всех прокормить.

- Нужно идти спать, - заметила она, но ей ужасно не хотелось уходить.

Санджар не стал говорить, что Алахчит первой начала разговор о делах. Она имела право отдохнуть от мыслей об Орде, особенно сейчас. Он провел рукой по её плечу, затем склонился к Алахчит и коснулся губами её скулы.

- Не думай о делах, тебе нужно от них отдыхать, - сказал он.

Хотелось еще долго так сидеть, но Алахчит нужно было проснуться к встрече с ханами, это он мог спать, сколько захочется. И было эгоистично настаивать на том, чтобы она задержалась у догорающего костра, в котором тлели остывающие угли, красневшие от порывов ветра.

- Нужно идти спать, - согласился Санджар. - Мы увидимся завтра? - спросил он.

Он был бы рад проводить с Алахчит каждый вечер, когда засыпала Орда, но понимал, что Вселенная не дарила им это время дополнительно, и они забирали его у сна, необходимого Алахчит, чтобы работать днём.

Было сложно заставить себя отстраниться и уйти, и она замешкалась, когда почувствовала поцелуй на своей щеке. Алахчит почти не представляла себе, как будут развиваться их отношения, потому что свыклась с мыслью, что они будут возможны только после свадьбы, а раз свадьбы в ближайшее время не будет, то и смысл что-то себе сильно придумывать? А потом она слишком сильно злилась, чтобы об этом думать, запрещала себе и старалась заниматься делами, а не всякой ерундой, как ее окрестила сама для себя.

Она вспыхнула от смущения, зарделась и снова спрятала лицо, потому что пока не поняла, как к этому относиться. Это было приятно, но неожиданно. И Алахчит, которой все никак не удавалось спрятать улыбку, что расползалась сама собой против ее воли от удовольствия, зацепилась за согласие Санджара, что нужно идти спать, иначе утром она с трудом заставит себя проснуться.

- Увидимся. Обязательно увидимся, - пообещала Алахчит. Она отстранилась и встала со скамьи. - Завтра вечером, у костра, - она пока не готова была заявлять об этих отношениях открыто.