В гостях у Фудзи-сан

После возвращения Мари в ее новый дом прошло несколько дней, которые Кёске, естественно, вместе с ночами, провел в участке, воспылав неожиданной любовью к одному старому нераскрытому делу. Хотя он прекрасно понимал, что это был, скорее, предлог, поскольку он плохо представлял, как вести себя дальше, с учетом того, что присматривать за Томико необходимости больше не имелось. А потому сильно удивился, когда коллеги в один прекрасный день, резко возжелали ему помочь, и нашли какого-то непонятного свидетеля, не указанного в деле, с которым у него был только один шанс увидеться, приехав к конкретному времени в поселок Фудзикавагучико в префектуре Яманаси, до которого из Токио было добираться около трех часов.

Идиотом Кёске никогда не был, и сразу догадался, что здесь имеет место какой-то заговор, причем не очень умелый. Но чтобы не огорчать детский сад, состоящий из особей мужского пола от двадцати четырех до пятидесяти двух лет, сделал вид, что в эту дурацкую историю поверил. На что его коллеги, вероятнее всего, и рассчитывали. Так что, рассчитав время и практически не поворчав на отсутствие возможности взять служебную машину, в назначенный день Сугино отправился на станцию, с которой и начался его занимательный железнодорожный квест с несколькими пересадками.

В итоге, в Фудзикавакучико, расположенном недалеко от озера Кавагучико, с берега которого в ясную погоду открывался шикарный вид на гору Фудзи, Кёске прибыл около одиннадцати часов до полудня и сразу простроил свой дальнейший путь до небольшой гостиницы, в которой, якобы, остановился таинственный свидетель. Вместо типичного для данных мест рёкана это была гостиница в европейском стиле, состоящая, как он понял, всего из нескольких номеров. В один из которых мужчина и направился, после недолгого разговора с администратором, сообщившим, что его ждут, уже через несколько минут стуча в указанную дверь.

Реабилитация закончилась, и Марии пришлось возвращаться домой. Домом назвать эту красивую и большую квартиру она не могла, предпочитая думать, что все это придется отдать, когда она встанет на ноги. С Кёске она почти не разговаривала, делая это по каким-то организационным вопросам вроде смены фамилии у Томико.

Она постаралась найти работу продавщицей в ближайшем супермаркете, но было непросто. К ней относились как к человеку второго сорта, менеджер ее оскорблял и постоянно использовал ее как грузчика. Но Мария не сдавалась. Было тяжело, физически и морально, но необходимо было что-то делать, чтобы не быть больше зависимой от Кёске.

Несколько дней прошли как один день, и однажды, когда Мария поздно вечером вернулась домой, Томико стала говорить, что ей не нужна мама, которая сильно устает на работе и терпит унижения непонятно для чего, и предложила ей поехать отдохнуть одной. Тоже что-то вроде санатория. Мария не хотела уезжать одна, чувствуя, что дочь что-то скрывает. В голову сразу полезли странные мысли, что Томми ее выгоняет, чтобы быть с Кёске. Зачем ей нужна мама, которая не может позаботиться о ней? Соглашаться не хотелось, но все-таки она взяла все билеты, попросила Томми, чтобы она вела себя хорошо, и отправилась в то место, чувствуя лишь желание побыть в тишине. В реабилитационном центре было хорошо и спокойно, и можно было насладиться тишиной.

Следующим днем она сидела в номере и смотрела в окно на Фудзияму, как услышала стук в дверь. Нехотя встала со стула и направилась к двери. Открыв ее, она увидела Кёске. Вздрогнула.

- Кёске? Но... почему ты здесь? - Мужчина выглядел уставшим, и она пригласила его в свой номер.

- Кажется, нас развели как лохов, - усмехнулась Мария, глядя на мужчину. Она снова сделала приглашающий жесто рукой, чтобы он прошёл в номер, а после этого покачала головой. Кажется, теперь она поняла, почему Томико так настойчиво несколько дней говорила маме про то, что ей срочно надо уехать в тихое и красивое место, чтобы отдохнуть от суеты большого города.

- Но если меня сюда выгнала дочь, то... ты же тоже ничего не знал, зачем тебе сюда ехать? ох, Томико, - покачала головой Мария и осмотрела маленький номер. Двуспальная кровать, на которой она спала прошлой ночью, подразумевала, что спать на ней должны два человека. С мужчиной Мари никогда еще не спала, и от этого стало как-то непривычно. И ведь если бы можно было уйти в другой номер, то не было бы так странно и непривычно.

Мария вздохнула.

- Ты выглядишь уставшим. Может, чаю выпьешь? - Здесь был маленький чайник, а утром она взяла несколько пакетиков чая и одну кружку. Жаль, что она одна, но ведь Мария и не думала, что она не просто так сюда приехала. Догадывалась - но не была полностью уверена.

-Ну, почему же развели, - усмехнулся Кёске. - Я чувствовал, что здесь не все так просто. Иначе меня было бы пора с позором гнать из полиции. - Во этой ситуации удивляло только одно - в заговор в той или иной степени попали все его коллеги, которые пусть и не отличались особой серьезностью, мгли найти более интересное занятие, чем банальное сводничество.

- Полагаю, Томико вступила в сговор с моих кохаем, - вздохнул Кёске. - То, что романтически настроенная девочка могла попытаться свести своих родителей, он вполне предполагал, но вот явно замешанный во всем этом Таяма... Хотя поведение его младшего коллеги уже давно показывало, что в эмоциональном развитии он ушел недалеко от девочки подросткового возраста.

- Да нет, я устал не больше обычного. - От Кёске не ускользнул растерянный взгляд, который Мари кинула на кровать в номере, и он пообещал себе убраться из поселка еще до т ого, как ему будет необходимо искать место для ночевки. - Может, пойдем прогуляемся, раз уж нас сюда затащили? Ты ходила к озеру Кавагучико? - Поскольку работы от него явно сегодня не ждали, Кёске мог вполне позволить себе проветриться и насладиться местными видами и отсутствием толп туристов, которые собирались здесь на все значимые мероприятия вроде фестиваля красных кленов момидзи.

- Ты прости ее, она иногда начитается своих романов и мечтает о принце на белом коне или еще о чем-то, - неуверенно ответила Мария, грустно вздохнув. Наверное, ситуация могла быть забавной, но сейчас она ничего забавного не видела. Было как-то неудобно. Она, вроде бы взрослая и умная женщина, пошла на поводу у своей дочери-подростка, которая просто хотела переложить сказку на реальность.

Марии стало стыдно, и она покраснела. Сейчас она совершенно не знала, как выйти из этой ситуации, чтобы Кёске не обижался сильно, что его дернули куда-то. А то ведь мог быть обратный эффект - вместо того, чтобы их свести они бы быстро разбежались. И Кёске... Он бы не стал делать какую-то подлость, но, вероятно, просто захотел бы вернуть все, что потратил на них.

- Да... давай пройдемся, - неуверенно сказала Мария, глядя на мужчину.

Они вышли из номера и прошли несколько шагов до озера. Мария посмотрела на вулкан и закрыла глаза, подставив свое лицо слабому и приятному ветерку. Мимолетного взгляда хватило, чтобы вспомнить это место. Ей было десять, и отчим как-то привез их сюда. Вероятно, Томико показала эту фотографию кохаю Кёске, и тот нашел это место.

- Здесь красиво, да? - Глухо сказала она. - Прости нас, Кёске, я постоянно доставляю тебе проблемы, - Мари пальцем стерла ползущую слезу и тяжело вздохнула. Смотреть на Кёске было стыдно, поэтому она просто безучастным взглядом смотрела на гладкую поверхность озера.

- Да ладно. Ничего страшного же не произошло. Всего-то прогуляю работу, на которой делать сейчас особенно и нечего. - Последнее время преступники вели себя до отвращения примерно, не желая устраивать даже старую-добрую семейную поножовщину и, тем самым, заставляя его от скуки ковыряться в нераскрытых делах годичной и более давности.

- Да и одна Томико ничего бы не сделала. - Понятно, что девочка подросткового возраста не могла сама забронировать номер и договориться с администрацией. Этим явно занимался Таяма, который мог бы потратить избыток свободного времени на жену, а не на всякие детские игры с сомнительными целями.

В отличие от сезона красных кленов момидзи, сейчас в окресностях поселка было не слишком людно, поэтому по дороге к озеру они с Мари могли спокойно насладиться местными видами. А посмотреть действительно было на что, благо ясная погода позволяла увидеть Фудзи-сан во всем его величии.

- Красиво, - кивнул Кёске, не бывавший здесь раньше и собиравшийся было поделиться первыми впечатлениями, как его отвлекли странные слова спутницы.

- Мари, ты чего? Серьезно, чем мне может помешать приятное путешествие в твоей компании? И что за привычка за все извиняться? Я считаю, раз уж мы здесь оказались, вполне можем воспользоваться ситуацией и хорошо отдохнуть.

Кёске плохо представлял, что по замыслу его неуемного молодого коллеги должно было произойти. С Томико в этом плане все казалось очевидным - она явно рассчитывала на пробуждение у них с ее мамой желания стать полноценной семьей. Но кто бы какие надежды на их с Мари встречу не питал, сам Кёске просто хотел хорошо провести время и как-то порадовать женщину, которой явно не хватало положительных эмоций.

В тот день, когда она ездила сюда с мамой и отчимом, тоже было очень красиво. Светило солнце, а вода в озере блестела на солнце. Водомерки, скользящие по поверхности воды, создавали круги, которые преломляли солнечные лучи, и отражение неба и деревьев получалось размытым. Мари нравилось смотреть на воду, и она хотела бы остаться, но тогда отчиму надо было срочно возвращаться домой, и Мари и маме пришлось уходить. О той поездке осталось мало воспоминаний. Сейчас можно составлять другие воспоминания. Мария вздохнула и нервно хихикнула.

- Здесь действительно очень красиво. Мне это напомнило долину гейзеров на Камчатке. Мой папа там несколько раз бывал, а я не успела, - сказала молодая женщина, понимая, что ведёт себя не так, как надо себя сейчас вести. Хотя она не понимала, как надо.

Она посмотрела на Кёске. Сегодня он выглядел как-то иначе, отличался от того Кёске, которого она видела последний раз некоторое время назад. Этот Кёске ей нравился. В нём было что-то другое.

- Да,наверное. Извини, просто я... думала, что реабилитация мне поможет, но у меня не получается жить в большом городе. Мне тяжело. Я не хочу снова сваливаться на твою голову, - пробормотала Мари, заглянув в его глаза, а потом опустив голову.

- Ну, в Японии много красивых мест, - Кёске бросил быстрый взгляд на Мари, прикидывая, считает ли она страну, в которой прожила практически всю свою жизнь, настоящим домом. - При желании, можно объехать хотя бы те, что находятся в относительной близости от Токио.

Сейчас, когда Томико официально стало его дочерью, неплохо было бы ее куда-то водить или вывозить, вместе с той же Мари. Но пока мужчина очень плохо представлял, как быть отцом, поэтому не решался вносить какие-то конкретные предложения.

- Как показала практика, голова моя достаточно крепкая и способна выдержать еще и не такое, - услышав очередное извинение Кёске тяжело вздохнул, но комментировать ничего не стал. - Но ты ведь еще только начала привыкать к здешней жизни. Не все получается быстро и благополучно. И, я так понимаю, у тебя на работе возникли какие-то проблемы?

Кёске знал, что Мари устроилась в супермаркет, но пока так толком и не выяснил подробности. Правда, чтобы сделать соответствующие выводы, они ему были и не нужны. Достаточно было сложить несколько известных ему фактов и вывести наиболее вероятный вариант, поскольку валить все только на ритм жизни большого города казалось ему не совсем верным.

На то, что здесь много красивых мест, Мари решила не отвечать. Она тоже это знала, и мечтала когда-нибудь отправиться в путешествие. Для этого надо заработать деньги, ведь не будет же Кёске и дальше их содержать. Мари не привыкла, чтобы кто-то о ней заботился. Тогда было детство, гормоны, первая влюбленность. Несколько месяцев назад был шок из-за тех событий, а сейчас была неуверенность, что все это правильно.

Мари всегда полагалась на себя. Возможно, если бы она не отправилась на этот остров, то жизнь сложилась бы иначе. С Кёске или нет - но совсем по-другому.

Когда мужчина спросил про наличие проблем на работе, она неуверенно кивнула и вздохнула. Снова посмотрела на него.

- Я сильно отличаюсь от вас. Иностранцев нигде не любят, а наличие гражданства ничего не значит. Менеджер смотрит на меня, издевается и заставляет делать всю грязную работу. Другие сотрудники мне пытались помочь, но он их ругал.

Мари вздохнула и посмотрела на Кёске.

- Ты не подумай, я не жалуюсь. Я знаю, что не смогу найти больше никакой работы. А сидеть у кого-то на шее... Я не могу. Несмотря на наличие гражданства я считаюсь чужой здесь. В центре было проще. Я уже хотя бы не вздрагивала ночью от каких-то звуков и могла там спать спокойно.

Мари говорила тихим, почти что лишенным эмоций, голосом, а на последних фразах голос стал предательски дрожать. В глазах снова застыли слезы, и она отвернулась от него, чтобы не смущать своими слезами. Она старалась не разреветься, так как ей казалось, что Кёске ее всегда помнил плаксой. Ему ведь это может надоесть. А может просто казалось.

Кёске предполагал, что отношение людей в большом городе могло отличаться от того, с каким Мари сталкивалась на острове. Но ситуация, которую она описала, показывала, что эта молодая женщина заслуживала звание самой "удачливой". Конечно, в Японии хватало людей, не испытывающих любви к иностранцам, но обычно отношение не выказывалось в столь грубой форме. А Мари, как назло, постоянно встречались какие-то отморозки и это в стране, считающейся на данный момент времени одной из самых спокойных.

- Я могу поговорить с менеджером. Его поведение не является нормальным. В конце концов, мы живем не в период Эдо, и сейчас в Токио работающими или подрабатывающими иностранцами никого не удивишь. Ну или можем подыскать тебе другую работу. Всегда есть варианты.

Собственно, работающей иностранкой, с которой Кёске сталкивался чаще всего, была жена Хиро, и он как-то не замечал, что она сильно страдала от предубеждений. Скорее уж от ее темной ауры страдали встречающиеся ей японцы, имеющие обыкновение время от времени прощаться с жизнью.

- Мари, - хоть он и сочувствовал прошедшей через многое женщине, его голос звучал твердо. - Ты не можешь вечно скрываться от жизни в центрах или где-то еще. Появляются конкретные проблемы - давай придумаем для них решение. И постарайся хотя бы иногда отвлекаться. Раз уж так сложились обстоятельства, почему бы тебе сегодня не делать все, что захочется? Серьезно, обещаю без вопросов поддержать любые, даже самые безумные начинания.

Кёске сомневался, что Мари придумает что-то совсем из ряда вон выходящее или заставляющее почувствовать его себя последним дураком, поэтому надеялся, что она решится включиться в эту небольшую игру и хотя бы на день вырвется из своего не самого веселого "мира".

- Кеске, я... - Мари замолчала, не решаясь продолжать дальше, что она не хочет его напрягать, и вздохнула. - Да, я буду благодарна, если ты поговоришь с ним.

Молодая женщина стерла слезы с глаз и повернулась к Кёске. Слабо улыбнулась и посмотрела в его глаза. Кёске говорил достаточно жёстким голосом, и она слегка вздрогнула. Опустила голову и посмотрела на ровную и гладкую поверхность озера. Ей нравилась вода, и она вспомнила, как пятнадцать лет назад, уже будучи жительницей этого маленького острова, ходила по пляжу босиком и разговаривала со своим животом. Иногда это казалось глупо, но Мари любила одиночество.

- Давай пройдемся? Я хочу отдохнуть от этой суеты города, и от проблем. Я не хочу возвращаться в реабилитационный центр. Томико же не нужна мама, у которой крыша поехала... А ты уедешь вечером? Тогда, наверное, надо многое осмотреть? Куда пойдем?

Видимо, изначально Мари не слишком хотелось подключать его к решению своих проблем, но спорить она не стала. Возможно, вспомнив о том, что он всегда в них лез, даже когда сам еще был школьником, а может по каким-то другим причинам. Но сейчас это было не так и важно. Хватало согласия, развязывающего ему руки и позволяющего заняться хорошо знакомым ему делом - психологическим давлением на человека, не входящего, по его представлениям, в разряд достойных граждан.

- Да, давай пройдемся. А потом я предлагаю заглянуть в какой-нибудь небольшой ресторанчик и перекусить. - Поскольку эти места, насколько он знал, всегда привлекали туристов, подобные заведения водились здесь в изобилии и наверняка предлагали кухню на любой вкус.

- Не волнуйся, я встречал людей с "поехавшей крышей", и тебе до них далеко, - Кёске еле заметно улыбнулся, надеясь, что и Мари позволит себе переключиться с серьезных и болезненных для нее тем. - А по поводу моих планов. Да, я собираюсь уехать с последним поездом. Не волнуйся, я не стану тебя стеснять или заставлять нервничать.

Кёске вспомнил взгляд, который Мари бросила на кровать и чуть заметно покачал головой. Естественно, он не планировал вступать с ней в отношения подобного рода, но его огорчал сам страх возможной интимной близости с мужчиной. Он чувствовал свою вину в том, что Мари полностью выключила сферу каких-либо отношений с мужчинами из своей жизни, совершая поступки исключительно из интересов Томико, словно с рождением дочери она сама перестала существовать как личность, со своими интересами и вполне естественными желаниями.

Некоторое время шли молча, и молодая женщина смотрела в основном под ноги, хотя куда лучше и интереснее было бы смотреть по сторонам. Виды в этом маленьком посёлке были прекрасные и удивительные, и такой красоты она не видела уже очень давно. На острове было всё типично для острова, да и жизнь там была совершенно другой. К ним не приезжали туристы, у них не было какой-то выдающейся местности или истории, так что там было всё очень и очень банально.

Споткнувшись о камень, пока она думала о чём-то своём и даже не смотрела под ноги, молодая женщина слабо кивнула на предложение Кёске поговорить с менеджером, а потом вздохнула. Кёске сказал, что уедет последним поездом, но она не хотела, чтобы он уезжал. Здесь было тихо и спокойно. И одиноко. Хотя в том, что ей здесь одиноко, она не хотела себе признаваться.

- Да, можно перекусить, говорят, что сытость отупляет, но когда ты сытый, у тебя нет возможности и желания думать о чём-то не очень хорошем. Я успокоюсь и буду улыбаться. Я не хочу, чтобы ты меня запомнил унылой и грустной девушкой, - слабо улыбнулась Мари и остановившись около небольшого кафе, заглянула в глаза Кёске.