В гостях у Фудзи-сан

Вероятно, если бы она была жертвой насилия, сейчас было бы проще. В реабилитационном центре была одна женщина, жертва насилия, и Мари видела, как та шугается от мужчин и начинает сильно дрожать, когда кто-то из врачей пытается сделать какие-то манипуляции. Ей было жаль эту женщину, ведь, скорее всего, она уже никогда не поправится. Но Мари всегда надеялась на чудо, поэтому была небольшая толика уверенности, что соседке когда-нибудь полегчает.

Вероятно, сейчас она бы вообще не общалась с Кёске, если бы этот недочеловек не просто ее держал в подвале, но и издевался над ней. Раны и ссадины уже давно зажили, и на душе от этого почти не осталось следа.

Мари мотнула головой, поняв, что сейчас ее преследуют какие-то неправильные мысли, совершенно не относящиеся к данной ситуации. А в данной ситуации был один минус, а может быть плюс. Кёске не ответил на ее поцелуй. Мария глубоко и расстроенно вздохнула и отступила от него на шаг.

- Кёске, я... не знаю, что тебе сказать. Возможно, ты все еще во мне видишь ту маленькую девчонку, которая нуждается в защите, но я уже не такая. Я не вспоминала о тебе, жила спокойно, и ты тоже жил так, как тебе хотелось. А потом пришла к тебе Томико, и... Спасибо, что спас меня. Я вернусь домой и выбью из Томико все ее любовные романы. Я не хочу быть тебе обузой. Но я люблю тебя, мои чувства к тебе... - Мари задумалась, - они стали какими-то другими. Но если тебе кажется, что мы не должны это делать, то ладно. Высуши свою одежду и уезжай обратно. Но я не хочу, чтобы ты уезжал.

Она пожала плечами и села на кровать, отвернувшись от него.

Кёске плохо представлял, как ему следует реагировать на слова Мари, соотнося их с ее же действиями. Когда он сюда только приехал, складывалось впечатление, что ее смущает даже мысль о возможности провести с ним ночь в одном номере. А теперь она проявляла завидную настойчивость, вызывая вопрос, не взял ли алкоголь контроль над разумом. И хоть молодая женщина сейчас не выглядела пьяной, Кёске не был бы так уверен в отсутствии неожиданных эффектов после употребления местного вина.

- Мари, я уже давно не вижу в тебе маленькую девочку. - Он осторожно присел на край кровати. - Ты сильно изменилась. Так сильно, что увидев, я с трудом тебя узнал. И, не подумай. Я считаю тебя очень привлекательной женщиной. И если бы видел только это, не думая о твоих чувствах и твоем будущем, остался бы в номере до утра без вопросов.

Слова о любви Кёске комментировать не стал. На его взгляд, Мари, вслед за Томико, романтизировала его персону. Но спорить с ней сейчас не имело ни малейшего смысла, поскольку, как он успел убедиться, если практически любая женщина во что-то верила, разубедить ее было непосильным занятием.

- А так я не уверен, что тебе это понравится, да и вообще, что уже через несколько часов ты не пожалеешь о своем решении.

Пожалуй, впервые в жизни Кёске попал в столь нелепую ситуацию - убеждал женщину, что ей не стоит с ним спать и, при этом, старался ее не обидеть. Но с Мари и во времена их юности все было перевернуто с ног на голову, поскольку он до сих пор так и не мог понять, как в свое время у них получилось, то, что получилось.

- Ну, ты меня видел в ужасном состоянии, после встречи с монстром, и да, я тогда не была похожа не то, что на маленькую девочку, но и вообще на человека, - вздохнула женщина, не глядя на мужчину.

В памяти остались смутные воспоминания о той ночи. Она помнила жуткий холод и боль. Она помнила глаза Ёсиды, который хотел ее убить уже в больнице. Она помнила Кёске, который стал с ним драться. А потом вновь была темнота, из которой она не выбралась окончательно. Эта тьма съедала ее. И сейчас эта тьма возвращалась. Мари слабо вздрогнула и, почувствовав, что на глаза навернулись слезы, встала с кровати и отправилась умываться. Ей не хотелось, чтобы Кёске ее жалел.

Умывшись теплой водой, Мари долго смотрела на себя в зеркало, думая, что делать дальше. Одежда Кёске не высохла, и ему придется пока остаться с ней. Значит, надо делать все возможное, чтобы он не обращал на нее внимания. Снова умывшись, она вышла из ванной и подошла к столу, на котором стоял телефон. Позвонив на ресепшн, она попросила принести еще одну кружку. Через пять минут раздался стук в дверь, и она забрала кружку. Включила чайник.

- Я не думаю, что лет пятнадцать назад мы вообще думали. Нам было хорошо. Да, Томми не входила в мои планы, но не убивать же ребенка из-за своего эгоизма. Тогда мне было с тобой хорошо, почему сейчас что-то должно измениться? Почему ты считаешь, что любые твои прикосновения могут причинить мне боль? Он тоже лапал меня тогда. Но ему не нужно было это. Он нашел другой способ убить во мне все хорошее, что было. Но я стараюсь восстановиться, я очень хочу стать нормальной. Я хочу, чтобы менеджер перестал унижать меня. Впрочем, если тебе все равно кажется, что мне будет неприятно, то... что ж, пусть так. Я очень не хочу, чтобы ты уезжал, но если тебя пугает перспектива спать со мной на кровати, то я могу поспать за столом. Я привыкла мало спать.

Выключился чайник, и Мари разлила кипяток по кружкам, кинула туда чайные пакетики и подошла к окну.

Мари так и не поняла его основной посыл, да плюс ко всему снова расстроилась, вспомнив события, предшествовавшие их новой встрече. А после и вовсе скрылась в душевой, оставляя его в растерянности и жалких попытках понять, почему все его благие намерения приводят к плачевным результатам. С преступниками в этом плане было намного проще и понятнее, поскольку их чувства он даже не пытался щадить, просто добиваясь поставленных целей.

- Да что еще за глупости по поводу стола? - пробурчал себе под нос Кёске, когда женщина после своего возвращения и разборок с чаем снова решила с ним заговорить. - Я и сам могу спать чуть ли не стоя. - Мари явно понимала в женской физиологии больше него, но, похоже, напрочь забыла о некоторых малоприятных моментах своего первого опыта, обернув его в симпатичную романтическую обертку. - И я не думаю, что любые мои прикосновения причинят тебе боль. Но Мари... - Кёске не выдержал и решил высказаться прямо, чувствуя, что у него больше нет ни сил, ни желания играть в тактичность. - Я пытаюсь понять причины, почему тебе вообще пришло в голову со мной переспать. Если ты хочешь со мной отношений, так как я отец Томико - это плохая причина. Ты же даже не пыталась посмотреть на других мужчин. Откуда ты можешь знать, что тебе нравлюсь именно я? Я диковатый, вечно небритый, практически все время торчащий на работе... Явно не герой для эротических фантазий. А если нет однозначного физического притяжения, то никакие высокие рассуждения, как и воспоминания о первом опыте не имеют смысла.

Выговорившись, Кёске замолчал и пустым взглядом уставился на свою чашку, не вызывавшую у него никакого энтузиазма. Если ему и хотелось сейчас пить, то явно не чай, а что-нибудь содержащее алкоголь и, желательно, покрепче.

Все было неправильно. Все-все, начиная с того момента, когда она согласилась поехать сюда. Но Томико была слишком настойчивая, и такой она не была никогда раньше. Может быть, возраст, а возможно Кёске очень понравился дочери, и она захотела полноценную семью.

Мария тоже очень хотела полноценную семью. Но на острове было проблематично создать семью, да и не было особого желания заниматься этим. Все-таки работа отвлекала от неприятных мыслей. А здесь, в Токио, все усугубилось. И на работе ей было тяжело. Морально и физически.

Потом заговорил Кёске, и Мария вздохнула. Вздрогнула от еоо резкости, но потом повернулась и, спустя несколько секунд, осторожно села рядом с ним. Взяла из его руки кружку с чаем и поставила на стол.

- Кёске, ты мне нравишься. То, что у меня эти годы никого не было, совершенно не значит, что я не хочу. Просто ты видел этих людей, они не вызывают уважения. Да и мне казалось неправильным, чтобы встречаться с кем-то, пока дочь была маленькой. Возможно, я была эгоисткой, но мне хотелось, чтобы ее благополучие было важнее. И нет, я не считаю себя ущербной, Кёске. Я хотела бы попробовать начать жизнь с тобой.

Мария замолчала и осторожно прислонилась рукой к его руке.

- Я так понимаю, убеждать тебя, что человек с моим образом жизни - это далеко не самый лучший вариант, бесполезно, - покачал головой Кёске, прикидывая, как его так быстро умудрились обложить со всех сторон. Он не планировал сходиться с женщиной и заводить детей. А тут получалось как-то само собой, причем в обратном порядке. И его, в каком-то смысле, ставили уже перед фактом, оставляя единственный возможный вариант развития событий, поскольку он со своими принципами просто не мог поступить иначе.

- Давай поступим так. Не будем сильно спешить и принимать быстрые необдуманные решения, двигаясь в этом направлении постепенно. Ты посмотри и определись, действительно ли это тебе нужно. Ну а сегодня... - Кёске заглянул Мари в глаза, легко читая в них, что именно она надеется от него услышать, и со вздохом добавил. - Сегодня я останусь.

Эти его слова возвестили об окончательной капитуляции. Мари была взрослой женщиной, и могла сама определиться с тем, что и как ей делать, а потом разобраться с последствиями. Ну а у него появлялась возможность исправить допущенные по неопытности ошибки. Чем Кёске, собственно, собрался заняться, притянув Мари к себе и, отбросив последние сомнения, коснувшись своими губами ее губ.