Кол по поведению

Ее коварный план по одомашниванию Сугино-сана с треском провалился. Мама, вернувшись домой, слишком долго высказывала, в чем она была неправа, Томико тоже была грубой, говоря, что маме нужен только Сугино-сан. И не из-за того, что он был весь такой хороший, и даже не потому, что он был отцом Томико, а по другой причине. Томми видела, как сильно устает мама, чувствовала ее напряженность на работе и дома, и была уверена, что только Сугино-сан сможет уговорить маму быть дома, заниматься домом. Мама никогда не отдыхала, и там, на острове, было все по-другому. Там мама делала то, что ей нравилось. А здесь ее не возьмут никуда без образования.

Но не только у мамы были проблемы. Сейчас Томико переживала очень непростое время. Ей пришлось пойти в новую школу, и с одноклассниками почему-то сразу не сложились отношения. А уж когда они увидели ее маму, то стали откровенно унижать и маму, и ее саму. Девочка страдала от нападок одноклассников, но пока не хотела влезать в конфликты. У мамы и без того проблем хватает, а Сугино-сан живет своей жизнью. Томми лишний раз не напоминала ему о себе.

С учебной программой было тяжело, было очень много пробелов, и это не нравилось одноклассникам. Они называли ее тупой и безмозглой. Было тяжело, и в один момент Томико не выдержала. Она набростлась на свою обидчицу, которая говорила всякие гадости про маму, грязную кровь, Курилы (как будто Томми и мама имели к ним отношение), про что-то еще. Томико вцепилась однокласснице в волосы, та сделала то же самое, и девочки стали драться.

Учитель их разнял, Юка убежала реветь в туалет, а Томми прислонилась пальцем к щеке, которая пострадала от острых когтей одноклассницы. Учитель сказал, что вызовет ее родителей в школу, и оставил в классе.

Кёске всегда был законченным атеистом, но в свете последних событий даже как-то заглянул в ближайший к участку храм попросить местное божество послать их отделу какое-нибудь дело по забористее, чтобы отвлечь кучу великовозрастных сплетников от его персоны. Последние, измаявшись без серьезной работу, уже по десятому кругу обсуждали его личную жизнь, продолжая прямо при нем различные делать ставки. И даже Таяма, которого он "выкормил" на свою голову, откровенно хихикал и, пусть не слишком откровенно, но участвовал во всем этом безобразии.

Сегодняшний день прошел, на удивление, тихо, поскольку большинство их бездельников разбрелись по другим отделам с целью оказания посильной помощи. И Кёске уже хотел было записать его в разряд удачных дней, как раздался телефонный звонок, напомнивший, что его решение стать отцом Томико официально не может не иметь за собой последствий вроде вызова в школу, которого сейчас он ожидал в последнюю очередь. Но, поскольку, до Мари дозвониться не смогли, ему пришлось отпроситься и отправиться разбираться, с чего вдруг в дочери заиграли его гены, заставившие тихого ребенка полезть в драку.

В здание средней школы Кёске зашел без особого удовольствия. Если со старшей школой у него все было достаточно сносно, то в возрасте Томико он регулярно прогуливал и болтался где-то в самом низу школьного рейтинга. Поэтому сейчас чувствовал себя более чем странно, открывая одну дверь за другой и, в итоге, оказываясь в классе, где его уже ждали выглядящая более чем несчастной дочь и ее классный руководитель - мужчина средних лет, явно уставший от постоянных проблем, которые ему, в силу должности, приходилось разгребать.

Закончился последний урок, на котором она получила еще одну низкую оценку, выслушала пару обидных слов от одноклассников и сдержалась, чтобы им не накостылять. Потому что врезать очень хотелось, особенно этой курице с когтями птицы и мордой раскрашенной обезьяны. Но Томико понимала, что не стоит лезть в конфликт, потому что уже слышала, что ее могут отчислить. И если маму вызовут в школу, то еще ничего, не так противно, так как эта курица вместе со своими одноклассницами ушла домой.

Какое-то время она посидела одна в классе, а потом в коридоре послышались голоса. Какая-то истеричная женщина говорила, что ее доченька пострадала от рук ненормальной асоциальной девчонки, которой место в колонии, а не в школе для нормальных детей. Потом все стихло. Томико горько усмехнулась и уставилась в поверхность стола.

А потом в класс зашел учитель, и девочка подняла голову. Он смотрел на нее, не с осуждением, а с какой-то усталостью. Томико пожала плечами и снова опустила голову. Учитеьь сказал, что скоро должен приехать ее отец, и девочка вздрогнула. Она не представляла, какая реакция последует за этим.

Открылась дверь в класс, и Томико посмотрела на вошедшего Сугино-сана. Сильно вздрогнула и побледнела. Почувствовала, как задрожали колени и положила на них руки.

Кёске плохо представлял, как именно сейчас выглядит со стороны. Но его вид явно был не настолько страшен, чтобы трястись, ожидая его реакции. А Томико, меньше всего сейчас похожая на драчунью, нервничала так, что не заметить этого мог разве что слепой. Последним Кёске явно не был, а потому, прежде чем начать говорить с учителей, едва заметно кивнул девочке, показывая, что уж он явно не собирается устраивать ей разнос. Ну а дальше была долгая заунывная речь классного руководителя о несдержанности и вырванном клоке волос, содержание которой быстро поменялось на рассуждения о порядках в школе, правилах, требующих неукоснительного им следования и чём-то еще, пропущенном главным слушателем мимо ушей.

- Я услышал ваши претензии, - Кёске с трудом подавил зевок. Из слов учителя он мало что понял о причинах произошедшего, но, уже успев познакомиться с характером Томико, мог примерно прикинуть, какие слова могли так взбесить обычно тихую девочку, что та набросилась на одноклассницу. - Но мне бы теперь хотелось услышать версию моей дочери.

Кёске перевел взгляд на Томико, не пытаясь как-то поторопить ее с ответом. По большому счету, ему было абсолютно плевать на мнение учителей, администрации школы или чьих-то родителей. И если его новообретенная дочь имела серьезные причины поступить подобным образом, то он, не задумываясь, собирался встать на ее сторону.

Томико старалась не смотреть на Сугино-сана, боясь его гнева. А вдруг он сейчас согласится с учителем, который слишком убедительно, как ей казалось, доказывал, что это она была зачинщицей драки. Было неприятно, и девочка вздрогнула.

Голос Сугино-сана казался скучающим, и Томико подняла глаза на него. Он внимательно смотрел на нее, ожидая, что она начнет рассказывать свою версию. Томико вздохнула.

- А нечего было обзывать меня и маму, - фыркнула она. - Эта курица...

- Сугино, последи за выражениями, - строго сказал учитель.

- Эта курица, - продолжила девочка, чувствуя, как заводится, - оскорбляла маму, называя ее шлюхой. А еще она говорила, что я чучело, которое еще и тупое. Сама она обезьяна тупая!

- Сугино! - снова пригрозил учитель, а потом посмотрел на ее отца. - Видите, ваша дочь ведет себя асоциально. Я уже не говорю о ее оценках и о том, что она болтается в самом низу рейтинга.

Мужчина замолчал, и девочка опустила голову. Она всегда старалась хорошо учиться, и в школе на острове у нее не было проблем. И дисциплина была хорошая. Хотя сравнивать остров и столицу было неправильно. Вот и учитель стал рассуждать, что на острове не было никакого образования, а здесь она портит репутацию. И вообще, он за то, чтобы ее отчислить. Она хмыкнула и посмотрела на людей.

Эмоциональные слова Томико с большой натяжкой тянули на версию событий, в очередной раз доказывая, что даже в таком пустяковом деле адекватные показания нужно вытягивать самому, не ожидая, когда тебе все подробно расскажут. Хотя в данной ситуации уточняющие вопросы можно было и не задавать. По реакции Томико и так все было понятно, а масштаб причиненного вреда уже успел обрисовать учитель, снова ударившийся в пустые рассуждения, которые надоели Кёске уже через пару минут.

- Не вижу никаких причин для исключения, - резко прервал Кёске бессмысленный поток слов.

- Как не видите? - удивленно переспросил классный руководитель, явно не ожидавший подобной реакции. - Вы что, поощряете драки? Вы же полицейский.

- Давайте разберемся. - Кёске начала раздражать эта пустая болтовня. - Вторая девочка оскорбила Томико, и если бы та не ответила, обидчица осталась бы безнаказанной. Чувство безнаказанности как раз и порождает преступников, так что как полицейский, - он сделал акцент на последнем слове, - я должен поблагодарить Сугино Томико за профилактику преступлений в подростковой среде.

Прибавлять к имени дочери свою фамилию было более чем непривычно, но от размышлений по этому поводу Кёске отвлекло стремительно бледнеющее лицо учителя, который в ответ на его рассуждения не смог вымолвить ни одного членораздельного слова.

- Но вы абсолютно правы по поводу недостатка знаний у моей дочери. Называть свою одноклассницу курицей - это в корне не верно. Вот обезьяной - другое дело. Хотя по поводу тупой она тоже явно погорячилась. На фоне других обезьян человека можно считать более чем сообразительным. Но не волнуйтесь, мы обязательно решим эту проблему.

Поскольку его издевательские слова были произнесены более чем серьезным тоном, в ответ ему последовало мычание, сменившееся тишиной, во время которой Кёске снова перевел взгляд на Томико, показывая, что ей сейчас не стоит проявлять излишние эмоции, и давать учителю причину начать все по новой.

Сугино Томико. Звучит очень непривычно, нужно свыкаться с этим. И если она свыклась с тем, что из уст учителей звучит фамилия отца, то вот от Сугино-сана это было очень неожиданно слышать. Неожиданно и приятно. Настолько приятно, что она, напредставляя себе, как однажды будет гулять с ним и мамой где-нибудь в парке, сможет обратиться к нему не Сугино-сан, а то-сан, не боясь за его реакцию, пропустила часть слов учителя и Сугино-сана мимо ушей. Только услышала что-то про тупых куриц и обезьян, и смутилась. Потому что Сугино-сан говорил серьезным тоном, и ей казалось, что он сердится.

Неожиданно девочка поймала его взгляд, который был мягким и не таким серьёзным. Кивнув, она снова продолжила изучать парту, стараясь притвориться предметом мебели и, как ей показалось, выражать смирение. Она может выразить смирение, но она не будет извиняться перед этой курицей. И если эта курица еще хоть что-то обидное скажет, то Томми выбьет ей все зубы, вырвет язык и поколотит. А пока надо просто тихо сидеть и делать вид, что тебя нет...

Какое-то время все они молчали, ожидая, кто первым вернется к малоприятной для всех теме, ну или просто закончит этот надоевший всем цирк. И поскольку официальным лицом здесь являлся классный руководитель, то заговорить первым пришлось именно ему, хоть тот и сделал это без какого-то удовольствия.

- Сугино-сан, - голос учителя звучал устало. - Вы можете продолжать блистать остроумием, но это не решит проблем вашей дочери. Большое количество жалоб приведет к разбирательству этого вопроса родительским комитетом, и если он начнет давить, то у нас не останется другого варианта кроме как настоятельно рекомендовать перевести вашу дочь в другую школу, где привыкли работать с проблемными подростками. Поэтому очень надеюсь, что в ближайшую пару недель инцидентов, подобных сегодняшнему, не произойдет.

- Хорошо. Я вас услышал. - Поскольку из уст классного руководителя, наконец, прозвучало что-то конструктивное Кёске больше с ним не спорил. Несмотря на его слова о курицах и обезьянах, Томико действительно стоило учиться держать себя в руках, если она хотела адаптироваться к жизни в Токио. Да и вообще к взрослой жизни, где, к его глубокому сожалению, большинство вопросов решались не кулаками, а умением эти самые кулаки лишний раз не распускать.

- Полагаю, на этом можно закончить. Пойдем домой. - Последние слова адресовывались уже девочке, пусть и ведущей себя тихо, но явно не демонстрирующей ни капли раскаяния. И об этом ему следовало с ней поговорить, чтобы она научилась вести себя хотя бы немного похитрее и не поддаваться на провокации со стороны одноклассников, которые в силу своего возраста, только и умели что издеваться над теми, кто казался им слабее.

Учитель сказал, что ее могут исключить из этой школы. Томико была бы рада уйти в другую школу, но вряд ли кто ей разрешит уходить куда-то. Да и не считала она себя проблемным подростком. Проблемными как раз-таки были эти курицы, оскорбляющие людей за просто другую оболочку.

Когда Сугино-сан сказал ей, что она может идти домой, девочка собрмла свои вещи в рюкзак и вышла из класса, поклонивлись учителю. Она решила больше ничего ему не говорить, а этих куриц как-нибудь поттм отпиз... в общем, побить. Хотя этим мысля Томико сама удивилась и испугалась их. Раньше она не причиняла никому даже неудобств, не говоря уже о том, чтобы об этом думать. И от этого становилось не по себе.

Томико вышла из школы и посмотрела на хмурое и серое небо. Кругом были высокие дома, и девочка, кажется, поняла свою маму, которая так не хотела уезжать с острова.

- Я не хочу больше учиться с этими курицами. Они сами ничего не знают, лижутся с мальчиками за стенами школы, но ко мне лезут. А я не позволю, чтобы какая-то овца оскорбляла маму, - пробурчала девочка, пиная носком туфельки камешек.

Томико вышла первой, и Кёске, попрощавшись с учителем, отправился за ней следом. Девочка явно не сделала для себя правильных выводов, и с ней стоило переговорить, пока проблема действительно не раздулась до тех размеров, когда ее уже невозможно было решить. Точнее, он был готов решать любую проблему, но не видел смысла все усложнять, пусть и вполне понимал причины поведения девочки и частично поддерживал принятое, пусть и под влиянием эмоций, решение.

- А с кем ты хочешь учиться? - резко спросил он, понимая, что поощрения ни к чему хорошему сейчас не приведут. - С коровами? Зайцами? - Томико, очнись, люди везде одни и те же. И смена школы никак не решит твою проблему.

Иногда ему начинало казаться, что в дочери сражаются две противоречивые натуры: мягкая заботливая Мари и задиристая - его собственная. Но именно потому, что сам он чуть было не упал в свое время на самое дно, не хотел для Томико повторения собственных ошибок, за некоторые из которых ему пришлось серьезно заплатить.

- Ты допускаешь одну очень важную ошибку - идешь на поводу у тех, кто над тобой издевается. Они изначально это затевают, чтобы посмотреть на то, как ты злишься или расстраиваешься. И ты даешь им то, что они хотят. В итоге, даже с выдранным клоком волос выиграла та противная девчонка, а не ты.

Поскольку Томико не занималась боевыми искусствами он не мог привести самую простую аналогию, касающуюся провокаций противника, из-за которых неопытный боец открывался и пропускал роковой удар. Но даже так он надеялся донести до девочки основную мысль - не стоило играть по чужим правилам, поскольку в итоге ты и оказывался главным пострадавшим лицом.

Когда Сугино-сан резко повысил голос, девочка вздрогнула и удивленно посмотрела на него. На нее саму еще никто никогда не повышал голос, не кричал и не ругался, но на острове было много тех, кто иногда занимался рукоприкладством. И нескольких ее жрузей после побега на соседний остров жестоко наказывали родители. Жестоко - по мнению Томми.

- С зайцами и коровами общались моя мама и бабушка, и знаете, это был бы не самый плохой вариант. Но раз у нас с мамой нет возможности жить там, то я буду стараться жить здесь. Но маму обижать я не позволю!

Томико старалась говорить тихо и спокойно, но слышалось негодование в тоне. Потому что она знала, как сильно мама переживает, иногда ночью плачет, и никто ей не может помочь. Раз Сугино-сан не хочет жить с ними и заботиться о маме, то ей самой придется это делать. И если словами нельзя объяснить, что у нее самая лучшая и любимая мама, которой пришлось вырваться из лап маньяка, из-за чего она стала более уязвимой, то приходилось отвечать кулаками.

- И что, мне просто не реагировать, когда они поливают грязью мою маму? Так тогда они тоже останутся в выигрыше. Они будут знать, что я слабачка. Знаете, эта курица нашла в интернете про это дело. И недавно маму назвали европейской подстилкой. И меня тоже. Но я терпела и старалась не реагировать. А они не отставали. Были и подножки. Я не хочу это больше терпеть. И волосы, между прочим, я ей не выдирала! Я вообще ее не тронула! Ябеда и курица!

Томико прислонилась к ранке на щеке, оставшуюся от когтей этой ненормальной, и вздохнула.

Кёске прекрасно слышал в голосе девочки плохо скрываемое возмущение, и не был уверен в ее готовности сейчас вести конструктивный диалог. Но и все оставить, как есть, он тоже не мог. Учитель кое в чем был прав: продолжи Томико в том же духе, и родительский комитет настоит на ее переводе в другую школу. Будь это старшая школа и его дочь могли просто исключить за плохое поведение, но и нынешние перспективы не вызывали особой радости, заставляя вмешаться, словно он был нормальным отцом, а не иногда появляющимся в жизни девочки дядей.

- Я понял, что ты любишь сравнения с животными, но все происходящее действительно представляет собой проблему. Томико, я не призываю тебя позволять над собой издеваться. Я просто хочу, чтобы ты лишний раз не поддавалась эмоциям. Даже если ты передерешься со всем классом, тебе не перестанут говорить гадости. Не нужно махать кулаками. Действуй умнее. Определи зачинщиков, найди их слабые места, чтобы в нужный момент по ним ударить, и тогда они от тебя отстанут вместе со своими подпевалами.

Кёске бросил на Томико быстрый взгляд, пытаясь определить, дошел ли до девочки смысл его слов. И, для большей убедительности, решил привести свой личный пример, показывающий, что иногда единственное правильное решение - ждать даже крохотной возможности свалить сильного противника.

- Когда я только пришел в полицию, попал под опеку одного очень хорошего и опытного полицейского. Он стал моим другом и наставником, а потом... был убит, так как пошел против богатых и влиятельных людей. Причем его дело было выставлено как несчастный случай. Я много лет ничего не мог с этим поделать, но искал возможности, собирая материал на преступников. И вот, не так давно, мне удалось засадить непосредственного исполнителя и заметно подпортить репутацию заказчика. Но и на этом останавливаться я не собираюсь.

Кёске не был наивным и понимал, что до Хасэгава даже несмотря на лихорадочное состояние, в котором сейчас находилась компания, ему сейчас не дотянуться. И единственное, что он может - пожелать, чтобы все эти моральные уроды взялись за руки и дружно уползли умирать куда-нибудь в канаву. Но у него оставалась еще одна цель - крыса, которую сэмпай считал своим другом и которая продала его за приличную сумму. И пусть тот сейчас занимал высокий пост в полиции, Кёске ждал своего шанса, чтобы нанести один точный и сокрушительный удар.

- Животные никогда не предадут, а эта накрашенная обезьяна только и умеет, что дразнить и лизаться с мальчиками, - фыркнула Томико, останавливаясь и глядя на небо.

Интересно, что мама сказала бы на эту ситуацию. Наверное, переживала сильно, но вряд ли бы стала ее ругать. Но переживаний для мамы было уже и без того много, но она ничем ей не могла помочь. Ее помощь заключалась в хорошей учебе, поведении и помощи по дому. Хотя бы не разбрасывать свои вещи и мыть за собой посуду. И если с поведением не задалось, то все остальное она делала.

Тем временем Сугино-сан рассказал свою историю, которая должна была дать кое-какие выводы. Томико вздохнула и направилась дальше за мужчиной, думая о своей ситуации и сравнивая ее с ситуацией Сугино-сана.

- Но Сугино-сан, - сказала девочка после молчания, - вы жили в одном месте, а ваш обидчик жил в другом месте. Вы не пересекались, да и вашему обидчику наверняка не было до вас никакого дела. А я с этой курицей сижу в одном классе, и она со своими друзьями очень часто задирает. Мама мне рассказывала, что в первое время так же было, ее тоже обижали, но отчим никогда ее не защищал. А потом они уехали, и там бабушка стала очень уважаемым человеком. Почему этот человек приехал на наш остров? Почему не на другой? Мы бы сейчас жили там спокойно, вы бы про меня ничего не знали. И вас бы не вызывали в школу.

Томико почувствовала, что голос дрожит, и сглотнула. Плакать она не любила, но сейчас было не так далеко до слез.

- Но я постараюсь не влезать в драки, чтобы у вас было меньше головной боли. Не дело, когда дочь полицейского нарушает закон.

- Животные не предают, потому что не могут устанавливать такие же тесные связи, как люди. Не стоит романтизировать. Их даже собственные детеныши интересуют, только пока они маленькие. - Хоть Кёске и не хотел залезать в простой и красивый мир девочки, где все должны были быть друг к другу добры, а справедливость так или иначе торжествовала, на практике все получалось иначе. И если Томико хотела добиться успеха и занять достойное положение, ей следовало учиться вписываться в реальность, постепенно отвоевывая свое, а не ждать, пока эта самая реальность подстроится под твои нужды.

- Так в этом для тебя и большой плюс. - Кёске сделал акцент на последнем слове. - Мне пришлось ждать годами, потому что я не мог дотянуться до моих так называемых обидчиков. А твои прямо под боком. Так нанеси следующий удар первой. Ты говоришь, эта девочка лижется с мальчиками? Ну так сделай фото и пригрози в случае чего показать ее родителям, которые, наверняка не в курсе. Ну или что-то еще в этом духе. Всегда можно сообразить, как слабости человека направить против него же.

Наверное, полицейскому не стоило учить подростка подобным вещам, но Кёске не видел ничего страшного, чтобы поделиться своими собственными наработками. Что подозреваемые, что свидетели далеко не всегда горели желанием давать показания, и приходилось использовать альтернативные способы, зачастую не слишком одобряемые моральными нормами, зато вполне рабочие.

- И дело тут не в том, что ты дочь полицейского. Просто кулаки лучше пускать в ход с целях защиты от физического нападения. В твоем же случае словом можно причинить намного больший вред, унизив обидчицу так, что, в итоге, смеяться будут уже над ней.

Наверное, отцы должны были разговаривать с дочерями немного иначе, но Кёске понятия не имел как. Да и не мог просто взять и поменяться, подстроившись под обстоятельства, связанные с вторжением в его простую и понятную жизнь сразу двух женщин.