Старые новые знакомые.

Битва с супом продолжалась с переменным успехом, но раз Тору дал себе обещание выйти из нее победителем, был намерен показать свой воинский дух, съев все, что принес Маркус, дела у которого сейчас обстояли неважно. Противный парнишка продолжал насмехаться над чужими недостатками, что демонстрировало отсутствие интеллекта, а девушки пусть и особенно не лезли, явно его поддерживали, лишний раз напоминая, что ему надо больше времени уделять воспитанию дочери. Но, к счастью, эта малоприятная компания уже в скором времени решила удалиться, что Тору посчитал невеликой потерей для ресторана, в который те пришли, скорее, развлечься, чем познакомиться с местными блюдами. Маркус же так и не позволил себе в их адрес ни единого грубого слова, заслужив тем самым одобрение одного из зрителей состоявшегося спектакля, пришедшего к выводу, что нынешняя версия двоюродного брата Яреци напоминает нормального человека.

Ну а затем появились Моррис и Кимико, моментально заставляя его забыть об униженном официанте и невоспитанных клиентах, поскольку девочка тут же начала рассказывать о веселых горках и стрельбе в тире, для большей выразительности излагаемой истории размахивая маленьким плюшевым медведем. И Тору, как и подобало, по его мнению, нормальному отцу, оторвался от еды, чтобы позволить дочери поделиться впечатлениями, уголками губ улыбаясь ее бесконечной трескотне, в которой продолжали перемешиваться китайские и японские слова.

- Да, рядом с ней всегда надо быть в форме, - кивнул Тору подошедшему тестю, усаживая дочь рядом с собой. - Спасибо вам, Моррис. И поблагодарите вашу семью, пока я не могу сделать этого лично.

Какой бы веселой и оживленной Кимико сейчас не выглядела, Тору прекрасно видел, что девочка устала и ее стоит накормить и увезти в их новый дом, если таковым можно было назвать съемную квартиру, найденную тестем незадолго до их с дочерью приезда в Японию. Ну а когда она угомонится, заняться очередной статьей, которую он обещал прислать Харуке для перевода до конца текущей недели.

- А потом мы посетили пещеру ужасов! Там был зомби, но я его не испугалась, - гордо сказала девочка, активно жестикулируя и изображая походку зомби. - Там еще были американские горки. Очень крутые, с петлей, я хотела на них попасть, но мне не разрешили. Сказали, что я маленькая очень.

Кимико обиженно надула губки и сгорбилась, показывая вселенскую обиду на этот жестокий мир. И делала она это так забавно, что Моррис рассмеялся. Ему было радостно, что внучке понравилось все и что она не расстроилась, если ей что-то не дали. Кимико, видя, что дед смеется, тоже засмеялась и обняла сначала деда, а потлм папу.

- Папочка, я хочу есть. А что это у тебя? А можно попробовать? А что мы потом будем делать? Можно я потом еще раз схожу в парк? Пожалуйста.

Закончив очередной несвязный монолог, девочка посмотрела на папу, сложив руки вместе в молитвенном жесте, склонила голову на бок и сделала умильное выражение глаз, что заставило Морриса снова засмеяться, а потом почувствовать укол в сердце. Яреци не была такой.

- Кими, тебе это будет острым, - сказал Моррис, мотнув головой, чтобы избавиться от непрошенных мыслей. Девочка попробовала севиче и замотала головой. - У нас есть детское меню, сейчас можно что-то выбрать.

Моррис посмотрел в зал, но Маркуса уже не было. Сегодня был не сильно загруженный день, и Маркус работал один. Увидев администратора, Моррис подозвал ее и попросил пригласить к их столику официанта.

- Сейчас мы тебя чем-нибудь накормим, Кими, - усмехнулся мужчина.

Так его еще никогда не унижали. Может, только в очень далеком детстве, но этого по понятным причинам он не помнит. Хотя в воспоминаниях есть моменты, нечеткие и непонятные, что дядя Мануэль унижал своего брата, но его не трогал. Он прививал мальчишке совершенно другие ценности, заставляя что-то делать, бабка ругалась и ненавидела его, а отец всегда откупался деньгами. Постепенно он сам научился унижать и оскорблять. Отца тоже оскорблял. А потом... Зверь слишком его изменил. Хотя, чего уж скрывать, лн всегда был трусом и ничтожеством.

А сейчас он инвалид. Трус, ничтожество, да еще и инвалид по речи. Все, за что он берется, разрушается. Ничего не изменилось. Только память пропала, а в глазах людей, его знающих, он остался подонком и трусом. По крайней мере, он так думал. И в глазах Юми Судзуки он наверняка выглядел подонком и тварью. Она не ответила на его сообщение, возможно даже не прочитала. На что он надеялся? Что она захочет слушать его? Да после того, что он говорил в ресторане... нет, после того, как он пришел к ней домой, она никогда больше не захочет его видеть. Может быть, это и правильно. Может, ему нужно перестать думать о том, что он может кому-то помочь? Глупо. Его место здесь. На не очень благодарной работе. На которой он, судя по всему, останется недолго.

Искупление? Новая жизнь? Возможность как-то что-то изменить? Бред. Сплошной бред, и ничего более. Он никогда не изменится, жизни не хватит на то, чтобы что-то исправить.

Пришедшее смс-сообщение вывело его из отвратительных мыслей, и он вытащил телефон из кармана. Это было сообщение от отца, который сообщал, что они пока застряли в Испании и неизвестно, когда вернутся. Маркус вздохнул и закрыл глаза. Отец был одним из немногих людей, с которыми он общался просто так. С Джуном он общался редко, по телефону, но это дорого, поэтому общение было раз в месяц-полтора на минуту, не больше. На работе он не общался. Он не знал, о чем поговорить. Да и было неудобно.

В комнату отдыха открылась дверь, скрип заставил его вздрогнуть. Он открыл глаза и увидел администратора.

- Агирре-сан, - сказала она, - рабочий день еще не закончился, вы не должны прохлаждаться здесь. Вас хочет видеть Фернандез-сан. Он в зале. И возьмите меню.

Маркус тяжело вздохнул и поднялся с кресла. Следом за администратором вышел из комнаты отдыха и направился в зал. Подойдя к столику, где сидели начальник и бывший муж кузины, он сглотнул и побледнел. Открыл два меню и положил перед девочкой и начальником. Потом отошел на шаг и опустил голову.

- Вы знакомый моей мамы? - услышал он голос девочки. - Папа, он пришел ко мне на площадке в Испании и предлагал мне конфеты. Мама не велела мне брать у чужих конфеты. Он был очень вежливым. А я буду вот это.

Маркус сглотнул и вздрогнул. Ему показалось, что сейчас его не только вышвырнут из ресторана, но побьют. Собравшись, он достал из кармана фартука блокнот и записал заказ.

Кимико продолжала делиться впечатлениями, время от времени косясь на его еду, и Тору прекрасно понимал, что это значит, поэтому ни капли не удивился просьбе девочки снять пробу. И, в данной ситуации, предпочел ей не отказывать, хорошо осознавая, что в противном случае это лишь разожжет ее любопытство, а так она сама быстро убедится, что классическая мексиканская кухня плохо подходит для детей. Что, собственно, и случилось, благодаря чему дочь очень быстро отреагировала на предложение Морриса съесть что-нибудь из детского меню, вместо каприз, которые нередко имели место, если ей что-то категорически запрещали.

Ну а дальше случилось очередное явление Маркуса, который, казалось, старательно работал за всех или вообще был на данный момент единственным официантом в ресторане. И их взаимодействие с Кимико, которая уже плохо помнила родственника своей матери, заставило бровь Тору удивленно приподняться. Оказывается, в Испании Яреци проводила какие-то непонятные эксперименты, но раз все закончилось благополучно, Тору не стал лезть в эту историю и уж, тем более, винить в чем-то Маркуса. Тот, скорее всего, просто делал то, о чем его попросили, и раз Кимико вспоминала об этом случае первый раз, ничего особенно значимого и требующего его вмешательства не произошло, пусть парень и изменился в лице после слов девочки, словно, как минимум, откусывал в Испании на ее глазах головы голубям.

- Спасибо, Маркус. - Тору постарался, чтобы его голос звучал спокойно. - И, если что, я видел всю ситуацию с компанией зарвавшихся детишек. Они тебе хамили, а ты им нет. - Последнее Тору сказал уже для Морриса, поскольку тот вполне мог натолкнуться на уходящих клиентов и сделать неправильные выводы. По большому счету, проблемы Маркуса его никак не касались, но мужчина терпеть не мог, когда кого-то обвиняли незаслуженно, поэтому посчитал нужным внести данное уточнение и снять некоторое напряжение со стороны единственного официанта, судя по всему, обладающего впечатлительностью своей двоюродной сестры.

Когда до его сознания донеслись слова благодарности, Маркус вздрогнул от неожиданности и выронил блокнот. Снова вздрогнул и покраснел. Поднял блокнот и посмотрел на Мотидзуки-сана. Ему казалось, что это глубокий и страшный сон, ведь в воспоминаниях и историях, рассказанных в том числе и сестрой, было совсем другое отношение. Мотидзуки-сан если его и не ненавидел, то просто игнорировал, предпочитая не связываться лишний раз с ним. Наверняка он считал, что Маркус уже никогда не исправится. А тут мало того, что Маркус не исправился, так еще по своей глупости (как считают многие) получил эту травму.

- За что вы ме-ня бла-го-да-рите? - Спросил Маркус, посмотрев на Тору, а затем поймал пристальный взгляд начальника и сглотнул.

Сеньор Фернандез попросил его придти потом в кабинет, и голос начальника был строгим. Наверное, он устал, что на официанта все жалуются. Его винить не стоит в том, что он откажется дальше содержать инвалида. Наверное, это правильно. Инвалиду вроде него, особенно если учесть, что он в жизни не сделал ничего хорошего, да и сейчас никакой пользы не принес, не стоит работать даже дворником.

От тяжелых мыслей его отвлекли последние слова начальника, и он удалился. Передал заказ на какао и наггетсы для девочки. Моррис Фернандез любил кофе не из автомата, а из турки. Варить такой кофе умела только Юлиана, но она показала ему, как это делать, и Маркус справился со своей задачей, и даже не допустил, чтобы кофе убежал. Вылив ароматный напиток в чашку, он поставил его на поднос и забрал заказ. Очень быстро вернулся за стол.

- Ваш заказ го-тов, - произнес он и, поклонившись, удалился к посетителям. Он не хотел выпендриться или показать, что весь из себя такой правильный и хороший, просто ему хотелось хоть один день поработать правильно.

Тору не очень понимал, почему элементарное проявление вежливости со стороны по отношению к человеку, обслуживающему их столик, вызвало удивление, если не страх. Хотя дело здесь, наверное, было в том, что даже после всех изменений Маркус оставался странноватым дерганым парнем. Ну или ему его японским умом было не понять, что творилось в головах представителей одной мексиканской семьи, из которых порядок в образе мысли наблюдался только у Морриса. Но, какой бы ни была причина подобного вопроса со стороны бывшего родственника, Тору решил оставить его без ответа, тем более, Маркус и сам явно не планировал продолжать разговор, предпочитая просто выполнять свою работу. И делал это, надо сказать, вполне сносно, хоть и выглядел при этом, скорее, как мальчик для битья, а не как официант серьезного заведения.

- Не торопись, - обратился Тору к дочери, когда та начала уплетать принесенные наггетсы. - Никуда еда не убежит. - И добавил, переводя взгляд на Морриса. - Чувствую, теперь Кимико часто будет проситься в ресторан к дедушке.

Несмотря на шаткое положение в плане работы, с которой еще нужно было разобраться, Тору уже успел оценить множество плюсов их переезда в Японию. Ну а Кимико заметно повеселела, предпочитая болтать с ним о дедушке и его семье, а не задавать сложные вопросы, касающиеся ее матери, на которые он так толком и не знал, что отвечать, не желая давать девочке ложных надежд и, при этом, боясь нанести ей тяжелую психологическую травму.

Маркус достаточно быстро принес заказ, и мужчина вопросительно выгнул бровь, удивленно уставившись сначала на чашку кофе, попробовав напиток, а затем, на него. Но молодой человек очень быстро ушел к посетителям, и Моррис усмехнулся.

- Не думал, что Маркус умеет варить кофе. Он получился такой же, как делала Юлиана. А я уже переживал, что больше не попью кофе.

- А можно мне попробовать? - Спросила Кимико, жуя наггетс, поэтому получилось забавно и не очень понятно, что она сказала.

- Нет. Во-первых, это тебе еще рано пить, а во-вторых, с набитым ртом очень некультурно разговаривать. И да, твой папа прав - надо есть медленно. С чувством, толком, расстановкой. А то будет болеть живот.

Кимико проглотила наггетсы и показала деду язык, а потом продолжила есть дальше, не влезая в разговоры взрослых. Моррис снова посмотрел на Маркуса, а потом перевел взгляд на Тору.

- Почему нет? Да и тебе так будет проще. Готовить меньше надо будет. Хорошо, когда есть в запасе пара-тройка специально обученных поваров. По крайней мере, я буду рад, если вы иногда будете сюда ходить.

У Тору было не очень хорошее финансовое положение, и Моррис хотел его поддержать. Писать статьи, имея ребенка, который никуда не ходит, было очень сложно. Моррис сам сталкивался с этим, когда Яреци была маленькой, а нужно было срочно составить меню или рецепты, а Лаура не хотела сидеть с Яри. Поэтому он надеялся, что Тору будет принимать его помощь.

Он отпил еще немного кофе и задумался.

Следить за разговором Кимико и ее деда было забавно. Девочка, как всегда, стремилась везде влезть, а Моррис объяснял, что делать стоит, а что не стоит, получая в ответ обычные детские кривляния. Но даже пусть дочка и не была довольна очередными запретами, она прекрасно знала, когда стоит остановиться и не лезть а разговор взрослых, переключая внимание на еду, явно пришедшуюся ей по вкусу.

- Меня это действительно сильно выручит, - благодарно кивнул Тору. Особенно, когда я начну ходить на работу каждый день. Времени опять станет катастрофически мало.

Помимо регулярной готовки у Тору имелась и еще одна проблема. Он не мог постоянно скидывать свою дочь на деда, сталкиваясь с необходимостью практически везде брать ее с собой. И если в додзё Кимико, особенно за последнюю пару недель до переезда, бывала практически так же часто, как и он сам, и понемногу училась себя развлекать, пока отец проводил тренировки, то вот с посещением его занятий, которые могли быть назначены на любое время, имелся ряд трудностей. Никому не был нужен крутящийся на заднем фоне ребенок, оттягивающий на себя часть внимания преподавателя. Так что, пожалуй, ему все-таки стоило организовать встречу с матерью, которую блудный сын оттягивал до настоящего момента, не горя желанием являться в родительский дом в качестве брошенной собаки.

Тору чувствовал себя непривычно и даже как-то потерянно. Моррис вздохнул, отпил еще немного кофе, а потом салфеткой промокнул губы, убирая остатки кофе. Кимико тоже взяла салфетку и стала повторять за ним, приговаривая "как деда". Это было очень забавно.

У Морриса было прекрасное понимание, что нельзя брать на себя слишком много обязанностей по воспитанию малышки Кимико. Все-таки это был ребенок дочери и ее мужа, и лезть со своими советами и уставами Моррис не должен, хоть сейчас и появилась возможность быть поближе к внучке. Но это было очень прекрасно, на самом деле, что Тору после всего, что учудила эта идиотка, а по-другому Моррис не мог назвать свою дочь, хоть и стоило признать, что в ее поступках есть вина Морриса, который не доглядел, не воспитал, что-то не привил, разрешил своему тестю видеться с единственной кровной внучкой. И поэтому надо очень сильно стараться, чтобы не навязываться лишний раз к нему.

- Кстати про время. Я могу уточнить у твоего племянника, куда они водят своего сына, и может быть там будет место для Кимико. Ей будет намного полезнее проводить время с детьми, чем болтаться в ресторане или со мной, - задумчиво произнес Моррис, а потом посмотрел на Кимико.

- Ты уже доела? Пойдем знакомиться с твоим... эм... получается, Мотидзуки Сэтоши твой двоюродный брат? У него есть сын, твой племянник. Пойдем, отвлечем его от работы, а то он скоро срастется со своим креслом. Если ты, конечно, не против, - это он уже сказал Тору, но при этом встал со стула и протянул Кимико руку.

Кимико посмотрела на папу в ожидании его решения.

По поведению Кимико, копирующей деда, было видно, что они с Моррисом прекрасно "спелись". Девочка легко общалась с самыми разными людьми, но подражать бралась только тем, что ей сильно нравился. А потому Тору не сомневался, что дочка перед сном возьмется играть в "дедушку", готовя что-то своим игрушкам, в потом заставляя их все это есть и вытирать рот салфеткой. Благо те ничего не могли сказать против и были куплены или подарены как раз для таких безобидных экспериментов.

- Да, я тоже подумывал куда-то ее пристроить до апреля, пока она не пойдет в школу. - С последней еще тоже надо было определиться, хотя, на его взгляд, с начальной школой все было намного проще, чем со старшей, в которую стоило идти с мыслями о профессиональном будущем. Хотя, как показывал его собственный опыт и опыт братьев, успех далеко не всегда был связан с элитностью оконченного учебного заведения, завися, в первую очередь, от желания и способностей самого человека.

- Да, идите. А я как раз доем. - Тору усмехнулся всем этим хитрым родственным связям, благодаря которым Кимико уже в своем нежном возрасте стала тетей или кем там можно было считать по отношению к ней Рэна. А пока дочка отправилась знакомиться с очередным родственником, притянул к себе тарелку с севиче, ставя целью справиться со своим заказом хотя бы на две трети, дабы его поражение в битве с едой не выглядело столь очевидным.

В другом конце ресторана оказались адекватные люди, они сделали заказ, и Маркус принес им его, а потом встал у барной стойки. На стене над стойкой висел телевизор, работал канал Animai Planet, и Маркус посмотрел на экран. Шел документальный фильм про джунгли, показывали ягуаров, лемуров и прочую живность, которая там живет. Вспомнив про Судзуки Юми, молодой человек достал телефон и хотел ей написать сообщение, но потом убрал обратно. Она не ответила на его предыдущее сообщение. Он не удивится, если девушка внесла его номер телефона в черный список. Что там было дальше Маркус не знал, потому что ему никто не был обязан отчитываться и что-то рассказывать. Вот он - да, должен отчитываться перед Таяма-саном. Потому что незаконное проникновение в чужую квартиру, телесный контакт. Это уже повод для возбуждения какого-нибудь дела. Потому что японцы - они такие японцы.

Фильмы о дикой природе всегда нравились Маркусу, но раньше он не смотрел их. Сначала он жил с бабкой и дядей, которые не давали ему смотреть фильмы, а заставляли его либо читать Библию, как это делала бабка, либо как-то иначе влияли на него. Одно время Маркусу было интересно с дядей, который учил его самому плохому. А потом было уже не до фильмов.

Но вот появился зверь. А вместе с ним появились просмотренные фильмы, поездки. И... труп?

Перед глазами снова появился труп, и Маркус вздрогнул и мотнул головой. Оторвался от просмотра телевизора и осмотрел зал. Дядя с девочкой куда-то уходили, и Маркус подошел к столику, за которым сидел Мотидзуки Тору. Но остановился неподалеку и сглотнул. Что он скажет ему? Или просто надо убрать грязную посуду? Не обязан же Мотидзуки Тору слушать его и уж тем более заниматься с ним. Может ли Маркус быть сильным, правильным и нормальным? Нужно ли ему учиться давать отпор кому-то? Нужно ли что-то делать? Или надо просто убрать тарелки?

Он подошел к столу и поклонился - этикет. Если он не будет соблюдать этикет, то администратор расскажет все сеньору Фернандезу.

- Мотид-зуки-сан, вы пре-по-дае-те бое-вы-е ис-кусс-тва? Я мо-гу в-зять у вас несколь-ко уроков? - Произнес Маркус, растягивая сложные слова, но заканчивая свою речь более сносно.

Похоже, закончить с едой Тору явно не светило, поскольку не успел он толком приступить у севиче, как к нему подошел Маркус с достаточно странным вопросом. Точнее, вопросами, заставившими Тору ненадолго замереть и окинуть парня изучающим взглядом. Уж его он точно не представлял в качестве своего ученика, а потому, прежде чем сказать по поводу просьбы что-то конкретное, предпочел задать уточняющий вопрос, от ответа на который во многом зависело его решение.

- Я специализируюсь на работе с классическим японским оружием. Еще могу показать некоторые приемы рукопашного боя, но не сказать, что это направление люблю. А тебе зачем мои уроки? - Поскольку Маркус, скорее всего, мало что о нем помнил, Тору решил на всякий случай озвучить свою специализацию на случай, если парня интересует что-то совсем другое. А заодно и решил узнать, с чего вдруг человек, раньше прекрасно справляющийся мощными челюстями гиены, возжелал перейти на что-то более стандартное. Не для того же, чтобы рубить хамоватых клиентов катаной или нагинатой? Это было бы слишком даже для проблемного паренька, который не сказать чтобы испытывал сильную тягу к насилию. В большинство известных Тору передряг Маркус попадал, преимущественно, по глупости и безрассудству, нередко выходя из заварушки одним из самых потрепанных ее участников.

Где-то в подсознании были спрятаны воспоминания, в которых Мотидзуки Тору или избивает его (было это на самом деле или нет, он сказать не мог, так как это было совсем не то, что он хотел бы вспомнить) или просто игнорирует. Он не знал, как на самом деле относится к нему этот человек, но сейчас понимал, что никак. Мотидзуки Тору вообще не волнует жизнь и судьба Маркуса, и, наверное, если Маркус его не будет беспокоить, то будет правильно. Он вздохнул.

Почему он вдруг захотел научиться чему-то? Эмоционально слабый (из физических данных только быстро бегает... бегал), теперь еще и инвалид по речи. Кому и что он хочет доказать? Но может быть, знание хотя бы одного приема рукопашного боя поможет ему немного повысить самооценку?

- Я хо-чу научить-ся при-ёмам руко-паш-но-го бо-я. Я пло-хо го-во-рю, с вос-с-танов-ле-нием не полу-чает-ся, но я хо-чу из-ме-нить-ся. Да-ть от-пор. За-щи-щать.

Вероятно, это было совершенно не то, что хотел бы услышать Тору Мотидзуки, но других слов Маркус не смог подобрать. Но он был уверен, что сможет хотя бы не реагировать на нападки администратора и таких личностей вроде того парня, который назвал его дауном. Это его слишком задело. Он вздохнул и посмотрел на Тору. Решил, что если тот откажется, то он сам начнет тренироваться.