Свара за завтраком

Наконец. Наконец Оливия и Лаура дошли до столовой, о которой так мечтали всё утро. Кто бы мог подумать, что утреннее подметание полов так бодрит и улучшает аппетит? Лив ещё не помнила ни разу такого дня, чтобы ей так сильно хотелось есть с утра. При каждом движении руками и туловищем девушка ощущала приятную легкую боль в мышцах и уже заранее знала, что завтра у неё будет болеть тело. Однако, этому она была даже рада. Ведь всё время пока она была тут, она яростно филонила все занятия хоть как-то связанные с физическими нагрузками. Вот и результат, заставили подмести полы и тут же у неё всё болит. Надо бы почаще заниматься физическим трудом. Чаще нарываться на наказание? Нет-нет, это наверное, уже перебор.

В любом случае, радостно улыбнувшись подруге, Оливия зашла в столовую, и, кажется, они слегка опоздали, потому что людей было не так много. С трудом удержавшись, чтобы не кинуться прямиком к столу, британка вежливо поклонилась мастерами и ученикам, которые ещё оставались в столовой, и только потом пошла к свободному месту, периодически оглядываясь на Лауру. Очутившись на своей циновке Хамфри удобно уселась за ним и потянула воздух, наслаждаясь запахом еды. Первое время девушку ужасно смущала местная кухня, однако вскоре она привыкла и всевозможные, необычные яства даже нравились девушке. Первым делом она пододвинула к себе миску с кашей, но потом передумала и взяла кусочек сыра и яйцо. С огромным аппетитом она начала уплетать свой завтрак. Правильно говорят, что кто как работает, тот так и ест.

Наконец-то, столовая! Лаура чувствовала себя весьма промявшейся и была готова уговорить что угодно, даже миску каши, к которой большой любви не питала. Утро было в самом разгаре, на улице стояла приятная свежесть, но воздух уже начал наполнятся звуками. Кто-то шел, где-то хлопали двери, слышались голоса. Природа тоже проснулась и вплетала свой голос в общую массу.

Пропуская Оливию вперед, ирландка хмыкнула, глядя как та, незаметно для себя, пытается потянуть мышцы спины и шеи. Неудивительно, после такой разминки-то растяжка не помешала бы. На занятие по рукопашному бою, что ли сходить сегодня? Ах, нет, сегодня же она в лазарет пойдет, где ей была обещана встреча с мастером по травам.

В желудке снова уркнуло и мысли опустились с возвышенного до банального. Есть хотелось дико.
Войдя в помещение Лаура, также как Лив, отвесила вежливые поклоны. Впрочем, народу было немного, а точнее совсем мало – они явно припозднились выметая площадь, которая, кстати говоря, оказалась совсем не маленькой. Кажется, им повезло, что завтрак еще вообще есть на столах.

Оливия почему-то нервничала и постоянно оглядывалась на нее, что вызвало у девочки недоумение. Она даже удивленно приподняла бровь и взглядом попыталась спросить новоиспеченную подругу «В чем дело? Что случилось?». Получилось не очень, по крайней мере, та не отреагировала. Впрочем, добравшись до столика, британка тут же успокоилась, с удовольствием принюхалась к ароматам еды и переключилась на ее активное поглощение.
Н-да, пожалуй, рассуждать действительно стоит прекращать. И Лау тоже ринулась в бой, смело уничтожая свежий и весьма аппетитный завтрак – вареные яйца, зелень, сыр и хлеб. Каша внимания девочки, как всегда, не удостоилась.

Сегодня Юэ честно проспала завтрак, поэтому прибежала в столовую уже в тот момент, когда трапеза была в разгаре. Она постаралась прокрасться вдоль стеночки до ближайшего свободного места, оказавшегося рядом с женой брата, и даже умудрилась нарваться лишь на короткий взгляд наставницы. Такой, который не испепеляет на месте, а лишь как бы намекает, что Бо-джи ей вновь недовольна. Лун уехал куда-то по поручению сифу, то ли в клан, то ли в Лхасу – он не успел рассказать, а у наставницы спрашивать не хотелось. Не в бой, и то хорошо. Он уже – настоящий взрослый воин, и ему дают ответственные задания, а не только полы мыть да огород полоть.

С изображением полного смирения на лице, глядя в пол и даже чуть сутулясь, Юэ прошмыгнула к Джае, затем осмотрелась по сторонам и уже с более гордым видом уселась на циновку, пододвинув ближе к себе миску с кашей.

- Привет, - негромко сказала она кобре. – Ты не против, что я здесь сяду?

Немыслимая ситуация: белый тигр и королевская кобра едят за одним столом. Но после того как Бо-джи выдали замуж за Садхира-джи, а Луна женили на этой Джае таким завтраком уже довольно сложно кого-то удивить. Юэ взяла ложку и перемешала остывающую фамичжоу, понимая, что есть ещё не хочется – хотелось спать после ночной тренировки.

Тем временем в столовую зашли ещё две ученицы, которые умудрились опоздать сильнее, чем юная тигрица. И это было, пожалуй, одним из немногих дел, где Юэ была готова уступить пальму первенства кому-то ещё.

Керт еш проснулся, когда прозвонил колокол, созывающий на завтрак, но сразу вставать не стал. Во-первых, снаружи все ещё были сумерки и, как можно было логически заключить, утренний холод, ползущий с гор, а во- вторых, адреналин из крови выветрился окончательно, и его заменила дикая слабость. В совокупности с ноющими даже во сне ногами и руками это было просто чудесное сочетание.
Кертеш, кряхтя, как старик, и чувствуя к себе по этому поводу дикое отвращение, повернулся на другой бок и попытался заснуть, однако тщетно. В дело вступила третья сила – голод. Просто зверский.
Когда желание сожрать свежеподжаренного слона (или хотя бы поросенка) стало просто неодолимым, Кертеш оторвал себя от кровати, или, вернее, от пола, который ей являлся по совместительству, и, вспоминая добрым словом мягкие и уютные европейские кровати всех своих девушек, и недобрым – своего не в меру бдительного китайского нанимателя, попытался одеться.
С этим тоже возникли некоторые затруднения, потому как его гардероб после легендарного марш-броска практически полностью пришел в негодность. Джинсы ещё на что-то годились (например, выгребать навоз или посуду мыть), ботинки годились только на это же. Но это хотя бы можно было надеть. Кертеш повздыхал над горькой судьбой своей рубашки и огляделся.
На столике лежала кем-то оставленная вчера футболка. Кто из его новых знакомых догадался, Кертеш не знал, хотя мог предположить, что это все-таки мастер Лю. Вряд ли Кораев бы озаботился его гардеробом.
Кертеш оделся, стараясь не тревожить заживающее плечо, попытался привести в порядок волосы, посмотрелся в зеркало, убедился, что все равно выглядит просто отвратительно, только узника Освенцима играть, заглянул на пять минут в душевую, где второпях умылся, и отправился искать столовую.
Минут пять он пытался разобраться в топографии и наконец оказался перед дверью, откуда явственно пахло едой. Кертеш сглотнул слюну и зашел.
В столовой было пустовато. Видимо, большинство здешних обитателей уже закончило завтракать и приступило к делам. Его внимание привлекли несколько девушек, причем две из них были явно европейской внешности. Кертеш, конечно, знал, что в буддистских монастырях часто обретаются европейцы, жаждущие просветления или просто новых ощущений, но эти были совсем молоденькими для таких установок, и это было интересно.
Впрочем, на этот момент, как это ни прискорбно, его волновали более низменные потребности, чем жажда женского общества. Кертеш сел за другой конец стола, за которым гнездились европейки, поздоровался с ними на китайском– чисто на всякий случай - и принялся накладывать себе на тарелку еды, сооружая небольшой арарат.

Хмурое утро и хмурая Джая. Тренировка, начавшаяся ни свет, ни заря, не принесла никаких положительных эффектов. По крайней мере, девушке казалось именно так. Она специально встала пораньше, чтобы размяться. Неудачно выполнила пробежку, чуть не уснув прямо на ходу, споткнулась о какой-то дурацкий камень, отбила себе пальцы и сейчас злилась на весь мир. Обычно кругом были виноваты все. Вот прям все-все, кроме нее. Она не могла быть виновной по определению, потому что все и всегда делала правильно. Иногда весь мир сужался до одной, совершенно конкретной блохастой личности, стоило только ей появиться на горизонте. Тогда уж Джая точно понимала, что во всем виноват Лун, подводила жесткий обоснуй для подобных дум, выдавала все это мужу, заставляя его зависнуть, а под конец обзывала яком. И при всем этом внутри нее трепетало горячее сердечко. Потому что без умиления и улыбки смотреть на открывшего рот Луна смотреть было невозможно. Она очень любила своего тигра, но искренне верила, что на люди подобное отношение выносить нельзя. Поэтому любила его дома, а при всех старалась держаться холодно и спокойно. Только получалось это не всегда, ведь он был таким хорошим и частенько удивлял ее.

- Привет. – Буркнула кобра, немного удивленно вылупившись на Юэ. Они не были подругами, и дело было даже не в разнице возрастов. С той же Мэйлин Джая прекрасно нашла общий язык, а здесь… Девушка немного не понимала тигрицу, но даже для себя не могла сделать выводы, что, собственно, ей непонятно. А потом перестала заморачиваться. Возможно, это и была какая-то ревность. Слово, услышанное от Наставника, ни о чем ей не говорило, а спросить было не у кого. А у Луна она и сама спрашивать не станет, ну его… - Не против. Смотри, какой странный пришел. Мож его укусили? Или сам таким вырос…

Джая, как и все глуховатые люди, шептать тихо не умела, так что ее шипение расслышали, по идее, все, кто находился в радиусе километра. А не только сидящая рядом Юэ, которой и предназначались эти слова. Коброчка, и без того злющая, совсем обиделась на какого-то странного дылду, который даже не поздоровался с ними. Не иначе, не заметил, дурак такой. Девушка надулась, как пузырик, и злобно зыркнула в сторону копошащегося с едой парня. Ну а че он? Сам виноват. Ходит тут, неприкаянный, не здоровается, явно себя круче всех считает. Вы-пенд-ри-вается, да.

Кертеш соорудил себе многоэтажный бутерброд из хлеба, сыра и зелени и жевал его практически со сладострастным удовольствием. Вообще-то он предпочитал сычуанскую кухню и утку по-пекински, но в этот конкретный момент времени готов был объявить о своей пламенной любви к простой и здоровой пище любому желающему. Даже ожидавшая его каша, которую ещё неделю назад он бы и в рот не взял, выглядела и благоухала теперь просто упоительно.
Этот пир тела и духа был неожиданно омрачен шипением, раздавшимся из-за спины. Кодряну не разобрал полностью фразу – был слишком сильно увлечен процессом – но явно это было что-то обидное. Вроде как это было предположение, что его кто-то покусал.
Едва повернув голову и скосив глаза, он увидел, как две юные девушки, явные азиатки, его разглядывают. Судя по мрачному лицу одной из них, шипела именно она. Кертеш вскинул бровь, окинул их презрительным взглядом, и вернулся к еде. Во-первых, рот у него был прочно занят, и с комментариями можно было и подождать, а во-вторых, связываться с малявками было как-то даже несолидно. Много чести, да и вообще, на каждый чих не наздравствуешься. Тем более было бы из-за чего, а то из-за каких-то детских пакостей. Испанские беспризорники умели выражаться куда цветистей и многосложней, а этой козявке явно ещё учиться и учиться.

Как оказалось, они были не единственными опоздавшими на завтраке. Не успела британка съесть свой кусочек сыра, как взгляд уловил знакомое лицо. Юэ, кажется, то ли не заметила Оливию, то ли была так поглощена попыткой слиться со стенами и как можно незаметнее пройти к столикам, что ей было не до неё. Конечно же, от брюнетки не скрылось, как Юэ обменялась взглядами со своей наставницей. Британка даже как-то обрадовалась тому, что её наставника в столовой нет. Интересно, Эрик уже рассказал ему о случившимся ночью? Кстати о ночи, как только девушка вспомнила, как поздно легла и как рано встала, невольно зевнула. Кажется, утренняя бодрость, которая помогала ей так активно махать метлой потихоньку начинала спадать.

Но на Юэ, опоздавшие не закончились. Спустя какие-то минуты две-три в столовую зашёл высокий и, по мнению Лив, довольно симпатичный парень. Нет, конечно же, она видела, что выглядел он не лучшим образом. Но... Если его недельку хорошенько покормить и дать отоспаться, станет очень даже ничего. Смерив его внимательным взгляд и не узнав, Хамфри пришла к выводу, что это новенький, который скорее всего прибыл совсем недавно. Чтож, очень удачное прибытие, надо бы с ним пообщаться. Но, не сейчас, сейчас перед ней стояла остывающая миска с кашей, которая уже минут через десять станет не съедобной. А кусочком сыра голод девушка не утолила, надо было поторапливаться. Вот только она никак не думала, что парень этот сядет недалеко от них с Лаурой, и ещё и поздоровается. Британка моментально отвлеклась от своего завтра и внимательно взглянула на парня.
- Привет, - кивнув, поздоровалась она в ответ. Вот только взгляд отводить не стала, наблюдая за ним. На лице девушки была лукавая улыбка. Даже когда парень взглянул на неё, она пару секунд продолжала изучающе на него смотреть, а затем не громко, но чтобы он услышал произнесла: - Я Лив. Я тебя вроде бы раньше тут не видела.

Юэ не поняла, стоит ли относиться к словам Джаи всерьез. Впрочем, кобрам про укусы виднее, тигры предпочитают царапаться. Но она стала присматриваться к европейцу, который выглядел нездоровым. Может, правда укусили. Тогда непонятно, почему мастера с ним не возятся. Кстати, о мастерах. Сифу Бо закончила завтракать и вышла из столовой, бросив в сторону Юэ недовольный взгляд, в котором без всякой ментальной магии читались минимум две дополнительные тренировки и минимум одно мытье полов. Будущая воительница опустила глаза и принялась с сосредоточенным видом есть кашу, сейчас казавшуюся безвкусной. Тигры питаются мясом, а не рисом, и почему на завтрак в монастыре всегда дают непонятно что? До обеда ещё придется тренироваться, и где-то к полудню вернется лютый голод. Наверное, чтобы охотиться в зверином облике.

- Может, потому что лаовай? – негромко предположила Юэ, стараясь не смотреть в сторону европейца, чтобы он не понял, что речь идет о нем.

Она взяла с тарелки хлеб, который уже успел остыть и оттого был ещё более безвкусным, чем фамичжоу. Но лучше хлеб и каша, чем сыр, который почему-то ели лаоваи и тибетцы. Может, их и кусать не надо, достаточно просто всякой плесенью кормить? Но остальные были как-то более бодрыми. Вот, например, Лив и Лаура, которые даже стали общаться с новеньким. Юэ сделала глоток чая, который сейчас казался ей единственным съедобным на столе. От его терпкого чуть медового привкуса напитка меньше хотелось спать, и это уже было хорошо.

Джая покосилась на других собравшихся в столовой и удивленно заметила про себя, что несмотря на подобное поведение странного парня девушки с ним начали общаться. Девушка фыркнула и перевела взгляд на Юэ, которая вдруг поддержала разговор. Странный какой-то день, честное слово. Кобра не совсем понимала, как ей стоит общаться с сестрой мужа, подозревала, что та ее не любит, но при этом не замечала никаких доказательств. А про себя так вообще думала, что им надо бы держаться вместе. Все таки воины своих кланов, а не какие-то там женщины. Была, правда еще и Мэйлин, но Джая воспринимала ее как ученицу и мелкого, но очень полезного соратника. В общем - своя в доску.

- Может быть. Лаоваи, похоже, все такие... - Кобра вовремя прикусила язык, вспоминая поведение собственного, совершенно не лаовайского мужа. Лун, когда хотел есть, превращался в копытное животное, мычал, вылупив глаза и старательно ел, как будто его век не кормили. И не мог поддержать ну вот вообще никакой разговор. Так может это не в лаоваях дело, а в поле? Вон, девушки то другие, ничего, едят сидят и болтают. А этот... - Не, наверное просто он мужчина, поэтому такой ограниченный...

Джая задумчиво поковыряла остывающий рис, продолжая громко шептать Юэ. Хорошо хоть не понимала, что делает это громко, а то бы страдала из-за того, что чуть не оглушила сестру мужа. Ругайся потом с ним. С ним даже ругаться не интересно.

- Слушай, а ты с Луном часто ругаешься? Он всегда такой? Эм... молчаливый? - Кобра чуть пихнула локтем тигрицу, задавая воистину деликатный и дипломатичный вопрос.

Кертеш приветливо, насколько это позволял набитый рот, улыбнулся девушке, попытавшейся с ним познакомиться. Учитывая, что он сам не знал, насколько застрял в этом странном местечке, лишенном всем привычных ему благ цивилизации, такие попытки следовально всемерно поощрять и развивать. Кое-как прожевав порцию каши и стараясь выглядеть по возможности элегантно, а не каким-нибудь задрипанным оголодавшим оборванцем, даже если он в общем то им в настоящее время и являлся, Кодряну сказал:
- Меня зовут Кертеш, и завтрак мне никоим образом не может помешать познакомиться. Я здесь только второй день, так что никого ещё не знаю. В общем, мне очень приятно и так далее по тексту... - в этом месте ему пришлось отвлечься, чтобы цапнуть ещё один бутерброд. - Прошу простить мои манеры, а вернее их полное отсутствие, но я и правда очень хочу есть, - закончил он извиняющейся улыбкой, запихивая его в рот.
ПРилив хорошего настроения от знакомства, впрочем, тут же был испорчен комментарием с задних рядов. Ограниченный, потому что мужчина, ха! Что эта сопля вообще понимала в мужчинах, интересно бы было знать. Да он был безграничен, как океан, или как пустыня Гоби, если это им тут более доступно.
Кертеш слегка повернулся и демонстративно презрительно фыркнул, выражая свое отношение к сказанной фразе, и повернулся к новым знакомым, намереваясь продолжить куда более приятную беседу.
- А как вас зовут? - обратился он к пепельноволосой девушке лет пятнадцати-шестнадцати.

И вот только Лив уже приготовилась начать стреляться глазками, как почувствовала, как кто-то очень активно пихает её в бок. Кто-то со стороны Лауры. Кто бы это мог быть, интересно? Британка обозлилась и перевела испепеляющий взгляд на подругу. Самыми важными качествами, присущими подругам, по мнению Лив были: умение вовремя промолчать и отсутствие желания покомандовать ею. Своими действиями, шатенка только что показала, что эти два качества ей не присущи. Впрочем, оно и было понятно с самого начала, вот только на практике не было возможности убедиться в этом.

- Сама разберусь, о'кей? - буквально прорычала девушка, а затем развернулась к своей тарелке. Нет, не то чтобы она послушалась, просто про еду не стоило забывать. Которая, кажется, стала чересчур холодной и противной. В очередной раз обрадовавшись тому, что владеет огнем, британка приложила ладони к донышку своей миски, вздохнула, выравнивая дыхание. Почувствовала, как повинуясь её желанию, желтая энергия Манипуры скользит по каналам чакр от груди к плечами, а затем ниже, к ладоням. Совсем немного энергии, но её должно было хватить, чтобы разогреть слегка кашу. Нужно было немного подождать. Оливия перевела взгляд на нового знакомого. Слишком много болтает. Какая-то чепуха, которая должна была показаться им вежливостью. Брюнетка еле удержалась, чтобы не пожать безразлично плечами. ей нравились простые люди, может быть даже, слегка грубые и хамоватые, как она сама. А вся эта вежливость и галантность... Да кому она нужна? Впрочем, учитывая внешность Кертеша, можно было бы и простить ему его длинные монологи. Ожидая, пока миска с кашей станет нужной ей температуры, девушка перевела взгляд на Юэ и ещё одну девушку, которая довольно громко сообщила что-то про лаоваев и про мужчин. На лице появилась невольная улыбка, в чем-то, она была согласна с Джаей.

Тем временем, она почувствовала, что посудина, которую она грела, стала уже довольно горячей, а от еды начал подниматься дымок. Появилось даже некое подобие аромата. Отлично. Британка зачерпнула ложкой фамичжоу и неторопливо начала есть, делая вид, что то, что Кертеш обращается не к ней, а к подруге, её никак не задевает и не интересует.

Лаура мгновенно выцепила из слов молодого человека нужную ей информацию. «Только второй день» - значит, он прибыл вчера вечером. «Правда очень хочу есть» - значит наголодался. Вспомнив параллельно, как она сама заплутала, решив побродить вокруг Храма, ирландка сделала вывод, что парень долго блуждал.

Девочка улыбнулась одной из своих самых мягких улыбок и представилась:
- Я – Лаура. Вы ешьте, не извиняйтесь.

Самой ей не удалось вернуться к спокойному поглощению пищи, поскольку ее тут же обрычала Оливия. «Вот ведь кошка драная», - мелькнула злая мысль, - «Мы буквально полчаса назад помирились, а она уже опять рыкать пытается!». В долгу девочка, естественно, не осталась.

- Ты-то разберешься, не сомневаюсь. Так же как вчера? Сначала сделаешь – потом подумаешь? – полный язвы голос как-то плохо вязался с милым обликом, но сейчас Лау был все равно. Да, они вроде как подружились, но это не дает Лив никакого права на нее рычать! Она говорит то, что считает нужным и когда считает нужным! К тому же довольно корректно говорит.

Юная язва максимально гордо выпрямилась, собрала себе очередной бутерброд из хлеба, зелени и сыра и переключилась на него, стараясь не шипеть, как черноволосая азиатка напротив них, и не коситься на парня.
Пусть поест, чего все к нему пристали? А потом можно и пообщаться будет. Не убежит же он никуда!

- Я с Луном редко ругаюсь, - сказала Юэ, чуть насупившись. – Я вообще с ним сейчас не часто разговариваю, потому что он вечно занят, - она не стала уточнять, что «последнее время» - это после женитьбы брата как раз на Джае. – Но обычно он вспыльчивый, а не молчаливый. Он даже на сифу пару раз голос поднимал, а что?

Лаовай тем временем показательно фыркнул, но промолчал, так что Юэ решила переключить свое внимание с европейца на куда более интересный разговор. К выходкам лаоваев нужно относиться философски: в Линь Ян Шо собралось очень много иностранцев, многие из которых не знают элементарных норм приличия. При этом Юэ никогда не задумывалась, к примеру, о том, что неправильно разглядывать незнакомцев так, как обычно смотрят на редких зверей в зоопарке. Лаоваи не такие, как китайцы, они интересные, любопытные и находятся не на своей территории – почему бы не смотреть на них с интересом, пытаясь выяснить, чем же они отличаются от нормальных людей, кроме цвета волос и разреза глаз? А отличались они всем: тем, как говорили, как держались, как одевались, как себя вели со старшими и с равными по рангу.

- Ты только Луна не обижай, хорошо? – попросила Юэ, строго посмотрев на Джаю. – Он добрый, поэтому может не отвечать, если разозлится. Он вообще хороший, - добавила она с чуть смущенной улыбкой. – Просто часто считает себя самым умным.

Сколько Юэ себя помнила, брат всегда старался её ото всех защищать, порой задевая этим её гордость. Она считала, что ни в чем не уступает Луну, ну, разве что в росте, а он вот так вот носится и старается во все влезть. Да ещё и ведет себя так, будто считает себя царем зверей.