Глаза как элемент декора

Ярославу упорно казалось, что он угодил прямиком в птичник. Это ощущение держалось стойко и никуда не пропадало, зарекомендовав себя несгибаемым бойцом. Причем птичник - это в данном случае никак не пошлый курятник. Ни за что на свете. И уж тем более - не избито-романтическая голубятня. А ближе к зоопарку - вольер с экзотическими, звонкими и в меру голосистыми птицами неведомой, если можно так выразиться, породы.
Хотя нет - у птиц же, наверное, все-таки не порода. Какой у них там классовый признак, вид?...
Точно не порода.
Наверное, немного странно определять для самого себя не как место выглядит, а как оно звучит. Но Валет, за неимением оптических приборов, любое место в последнее время определял как более или менее интенсивное мельтешение. Вся разница была только в освещении и в количестве бегающего вокруг народа, глобально-то говоря.
В этой деревне - интенсивность мельтешения людей явно была высокая.
Куда шагать дальше, в каком направлении искать шаманически-мистическую восточную медицину, Ярик не имел понятия примерно в тех самых пор, как выгрузился из приехавшего в деревню автобуса. Но поводов унывать в этом обстоятельстве не усмотрел - Валета непрерывно щекотало и покалывало прохладное предчувствие того, что сегодня пройти мимо искомой цели ему просто не позволят. Там, у управляющих сверху, кем бы они ни были, уже все расписано и распланировано. Ярослав неторопливо вышагивал по улице, основательно зависая у каждой любопытственной вывески - если обычные люди бегло окидывали вывеску взглядом, "ссчитывали" информацию и шагали дальше, то подслеповатому геймеру приходилось изображать целую пантомиму, чтобы надпись разобрать.

В последнее время Яшими начала ощущать, что в монастыре ей как-то... тесно? Хотя нет, это не совсем верное слово. Скорее ей просто не хватало новых впечатлений, отличный от того опыта, который она получала ежедневно. Хотелось выбраться куда-нибудь. Посмотреть как люди живут что ли. Поэтому она все чаще старалась сходить хотя бы в деревню, и даже в тайне лелеяла мечту выбраться на прогулку в Лхасу. Но до этого видимо было еще далеко, потому как наравне с любопытством ее терзал смутный страх перед чем-то непонятным и неизвестным. В свое время победить этот страх и отправиться через полмира на Тибет ей помогло только глубокое внутреннее убеждение, что это единственное правильное, что она может сделать. И полное незнание того, что же ей делать и как жить там, где она находилась. Но такой железной потребности сейчас не было, потому о путешествии Яшими рассуждала исключительно гипотетически. А что касается деревни, так почему бы не сходить? Благо оно близко, да и новые люди там иногда появляются. Можно походить по магазинчикам, узнать немного о том, что делается в большом мире, и заодно купить продукты для монастыря. Обычно для таких целей выделяли кого-нибудь, кто может поработать в качестве рабочей лошадки, но Файр об этом не подумала. Правда, учитывая, что она еще практически ничего не купила, а больше глазела по сторонам, с последствиями своей забывчивости ей столкнуться еще не довелось. Она близоруко щурилась на витрины, силясь разглядеть цены, долго и внимательно разглядывала приглянувшиеся безделушки и практически не смотрела на людей. Разве что быстро и искоса, в большей степени ориентируясь на свои внутренние чувства, ощущения оставляемые каждым человеком. Они ведь совершенно индивидуальны и служат для опознования намного лучше, чем глаза. К тому же лиц Яшими хронически не запоминала.

Так неторопливо, как человек который скорее просто гуляет, чем выполняет поручение, она переходила от лавки к лавке, здоровалась со знакомыми продавцами, иногда сверялась с выданным ей списком и что-то покупала. Девушка уже сделала полный круг по улице и приготовилась идти на второй. Могло даже показаться, что она нарочно тянет время, то ли ожидая чего-то, то ли откладывая нечто не совсем приятное. Вот британка в очередной раз прошлась мимо лавки с пряностями и остановилась возле той, на витрине которой были выложены разноцветные шелковые веера. Эта красота привлекала ее внимание уже давно. Примерно с того момента, как на достопамятной тренировке взяла в руки тессен. Эти веера ни в коем случае не были и не могли быть оружием. Но они были красивы и девушке очень хотелось иметь такой, а лучше – два. Вот только пока никак не могла решить, стоит ли тратить немногие оставшиеся у нее деньги на что-то такое. Мало ли на что вдруг пригодиться. Но не остановиться и еще раз не посмотреть – это было бы выше ее сил.

Читать вывески, постоянно прижмуривая правый глаз, как обладающий более удручающим зрением, Валету, что характерно, надоело достаточно быстро. Как тяжкий и неблагодарный труд, не наделенный особым глубинным смыслом - все равно толку с этих названий сейчас никакого. И потом тоже не будет никакого - потому что к моменту грядущего благословенного "потом" Ярослав десять раз успеет все поперезабыть. Причем самым что ни на есть надежным образом.
С вывесок Ярик переключился на витрины - вот это дело шло уже куда бодрее и любопытственнее. В особенности Валет зависал возле сувенирных лавок. Чесал затылок и старательно думал, каким образом продаваемую в этих магазинчиках чепуху и прочую сомнительную требуху можно использовать с толком, а не просто как пылесборник. Вариантов почти не находилось - вот он, блестящий ассортимент, раскупаемый туристами. Хлам же, получается? Ну хлам ведь?
Вновь конкретно застопорился Ярослав у витрины с веерами, пытаясь разобрать расплывающийся по ткани рисунок. Когда-то Валет основательно увлекался возней в графических редакторах, экспериментами со всяческими абстрактными узорами - поэтому кое-что в такой графике понимал и худо-бедно оценить мог. Рисунок упрямо расплывался - но Ярославу чисто по исходящим от рядом стоящей девушки легким, с лимонной кислинкой волнам интереса казалось, что там не фигня какая-нибудь. Не просто кистью по ткани хватили. Валет оторвал взгляд от вееров и попытался завести с девушкой разговор, выстреливая чуть туманным и уж явно сомнительным вопросом: - Красивые, наверное?

Веера были расположены достаточно далеко для того, чтобы Яшими могла разглядеть в подробностях узор, но иногда так хорошо иметь способность видеть то, что не дано другим. Даже никакие очки, которые она бы однозначно потеряла где-нибудь не нужны. Ну а то, что за это потом придется расплачиваться мигренью... это право такие мелочи. Девушка привычно расслабилась, расфокусируя взгляд и смотря как бы сквозь предмет. Глаза начинало немного резать, когда это ощущение превратилось в навязчивое желание моргнуть, отвести взгляд, все неприятные ощущения внезапно испарились, а пространство перед глазами будто подернулось синеватой дымкой. Яшими почувствовала легкое жжение между бровей, первый предвестник приближающейся мигрени. Нужно было действовать, но в тоже время торопливость грозила потерей концентрации. Она теперь смотрела на веера словно сквозь увеличительное стекло, могла в подробностях рассмотреть каждый стежок вышивки и вдоволь полюбоваться работой местных мастериц. Только вот не могла выбрать, какой же веер ей нравится больше, тот рисунок на котором изображал райскую птицу, или тот, где золотистой тесьмой были вышиты бабочки?

Определиться с этим важным вопросом Яшими не успела, так как внезапный вопрос вдребезги разрушил ее концентрацию. Британка заморгала, будто в глаза ей попала какая-то песчинка – слишком уж резким оказалось отдаление предмета, который секунду назад был буквально под носом. И с небольшим запозданием ответила:
- Красивые, - признание и одновременно внутреннее сожаление то ли от того, что прервали, то ли от невозможности всю эту красоту вот прямо сейчас сгрести и утащить куда-нибудь в личное пользование. Почему-то логичный вопрос в духе «а сами что не видите, красивые или нет» ей даже в голову не пришел. Еще одной странностью можно было назвать то, что Яшими даже не взглянула на того, кто задал ей этот вопрос. На веера она тоже больше не смотрела, выбрав по каким-то одной ей известным критериям в качестве объекта интереса тень Ярослава. Так как при этом она стояла в пол оборота к молодому человеку, можно было предположить, что отвечает она все-таки ему, а не каким-то своим мыслям.

- Вас интересуют веера или просто выбираете сувенир? – после некоторого размышления мужской интерес к такой женской игрушке как веер показался Яшими странным. Вот она и озвучила вопрос, решив, что если бы парень не хотел заводить беседу, то и вопросов бы ей не задавал. А так можно было и помочь человеку поддержать разговор. Не о погоде же говорить, хоть это и было бы очень по-британски.

К рисункам на веерах Валет, как правило, относился несколько пренебрежительно. Его всегда зверски разочаровывал тот факт, что рисунок остается рисунком лишь пока веер раскрыт, а стоит хоть немного сместить спицы, то все изображение шатается, плывет и сбивается, теряя целостность. Возможно, если бы Ярослав в свое время не заделался увлеченным геймером, он бы попытался заморочиться и придумать такой узор, который бы в любом состоянии веера (ну разве, может, кроме закрытого) оставался бы все тем же узором.
Не сложилось, как видите. Никак не сложилось.
- Веера интересуют... как парадокс оформления, - задорно улыбнулся Ярослав. И, сцепив ладони за большие пальцы, зачем-то добился того, чтобы на витрину упала остроконечная, весьма смахивающая на чаячью тень. - Имею определенные основания полагать, что во мне некоторое время назад отбросил туфельки-копытца не самый убогий дизайнер. И вот этот товарищ покойник периодически восстает из могилы и пытается навести на что-нибудь изничтожающую критику. Но обычно ему мешает то, что критикуемые объекты я плохо вижу, - Валет в очередной раз прищурил правый глаз, вглядываясь в веера левым. Ну, подобранные цвета товарища зомбаря устраивали, желания спрятаться обратно в могилку и там тихонько попискивать от ужаса не вызывали. Ярослав коротко потер подсыхающий левый глаз своими длинными, кривоватыми пальцами и в свою очередь задал вопрос: - А Вы для подруги веер приглядываете или саму себя порадовать хотите?

Для Яшими рисунок на веере всегда ассоциировался с загадкой и недосказанностью – вот веер полураскрыт, взгляд улавливает намек на изображение и ты ждешь, ждешь момент, когда полотно развернется до конца, чтобы наконец разглядеть то заветное, что скрыто внутри. Мгновение – взмах и веер снова с хлопком сложен, а тебе осталось только пытаться вспомнить, что же такое яркое и чудесное там было. Любопытное и захватывающее действие. Зачем узор, который ясен всегда? Хотя все-таки самыми интересными были те, которые в зависимости от степени раскрытия веера демонстрировали разные рисунки. Но такое встречалось редко. Кажется, Файр видела подобный в каком-то музее, теперь точно и не вспомнить.

Наблюдение за тенью неожиданно оказалось более занятным, чем могло показаться по началу. Девушка мысленно улыбнулась, разглядывая теневую фигуру, в которой с запозданием признала чайку, а затем вроде как случайно сложила ладони, изобразив свою птицу, только у нее получилась не чайка, а раскормленный голубь. Или раздавленный. Тут уж у кого на что фантазии хватит.
- Если что-то видно не так, надо либо посмотреть поближе, либо сменить угол зрения. Ну или вооружиться каким-нибудь подходящим инструментом, - Яшими чуть улыбнулась, - По-моему большинство критиков очень любят всякие инструменты вроде очков, чтобы было что поправлять на носу с донельзя важным видом, - к концу фразы улыбка ее превратилась в лукавую. Только вряд ли кто-нибудь мог в подробностях сию смену эмоций разглядеть, так как смотрела она по-прежнему на тени, а потом перевела взгляд на веера, но издали они были просто бесформенными цветными пятнами, и никого эстетического удовольствия их созерцание доставить не могло. Ну разве что какому-нибудь подклоннику абстакционизма или еще какого современного искусства. Не найдя на витрине более ничего интересного для себя, Яшими наконец изволила взглянуть на своего случайного собеседника, тут же обнаружив, что для того чтобы смотреть ему в лицо, ей необходимо то ли отойти на пару шагов назад, то ли встать на цыпочки и задрать голову. Ни то ни другое британка делать не стала, найдя в сложившейся ситуации для себя благодатный предлог чтобы смотреть куда-нибудь в сторону, а не в лицо человека. Разглядывать смутные пятна вместо лиц людей ей было не интересно, а всматриваться слишком пристально, чтобы более или менее что-то разглядеть, казалось невежливым. Вот и получалось, что Яшими при разговоре смотрела либо куда-то совсем в сторону или «сквозь» собеседника. И не понятно, что было лучше и комфортнее.
- Просто так смотрю, - честно ответила она на вопрос, адресовав свои слова плечу Ярослава, которое выбрала в качестве приложения взгляда, - Они красивые.

- Да я уже и привык... не видеть, - пожал плечами Валет, от которого смена эмоций собеседницы не ускользнула, даже несмотря на ужасное зрение и все так же направленный на веера взгляд. Раз настроившись на человека, Ярослав, как ни прискорбно, не имел ни малейшего понятия о том, как этот настрой своевременно "выключить", пока этот человек рядом стоит. И по инерции продолжал чувствовать - ощутив лукавую улыбку Яшими как что-то сладкое и одновременно острое, вроде какого-то замысловатого восточного соуса из кураги и жгучего перца... Валет не раз и не два задумался о том, почему он воспринимает чужие эмоции так сложно и вынужден вникать в их малейшие оттенки, чтобы иметь возможность четко классифицировать - видимо, тот, кто выдает способности, решил, что объяснять подслеповатому геймеру чужие чувства через цвета не имеет никакого смысла, все равно еще и не разглядеть может. Поэтому - вот тебе, дорогой, получай-ка ты вот такую регистрационную шкалу, с ней и живи. И мучайся заодно понемножку.
Неожиданная, плохоопределимая эмоция (тут и вежливость, и непонятный кураж, и совсем уж дикий мандраж до легкого тремора рук) вскипает внутри как-то неожиданно, наступает без объявления войны, разыгрывая тактику блицкрига как по нотам - и Ярослав, не успев толком разобраться, что же это такое внутри него вдруг выросло, предлагает то ли неоправданно галантно, то ли наоборот, неоправданно нагло: - Позволите в таком случае подарить Вам один из этих вееров?
Наглость, может, и является в этой жизни вторым счастьем - но это когда ты точно знаешь, что она наглость. А когда это нечто неопределенное... начинаешь поневоле задумываться о том, а нужно ли тебе вообще такое счастье. Или, может, как-нибудь без него обойтись лучше, пока оно со своей невесть какой концепцией невесть куда не завело...

Яшими вскидывает голову, как-то вдруг растеряв свою рассеянность и внимательно смотрит на собеседника. Что-то в этом «привык не видеть» цепляет ее внимание. Может быть спокойствие и легкость, с которой произнесена была эта фраза? Зрение важно для человека, очень важно – с его помощью он получает большую часть информации об окружающем мире, и если способен так привыкнуть к плохой работе этого инструмента, значит есть какая-то альтернатива. Некое эквивалентное замещение. Для самой британки таковым давно уже стали чувства предсказателя, способность почувствовать эмоции человека не видя мимику его лица. А что же нашел для себя Ярослав? Этого девушка знать не может, но ей на мгновение делается очень интересно.

Но любопытство ее на этот раз оказывается весьма недолговечным, так как молодой человек одной фразой вдруг ухитрился буквально выбить почву у нее из-под ног и поставить в такой конкретный ступор, что всякие до того занимавшие Яшими мысли благополучно покинули ее голову и отправились в далекие дали. Она с безмолвным удивлением смотрит на Ярослава, как будто у него вдруг выросли рога, или он превратился в зеленого человечка и предложил прокатить на своей летающей тарелке. Надо сказать, что до сего светлого момента британку подарками не баловали и уж точно незнакомые европейцы на рынке веера не дарили. Так что как реагировать на это оригинальное предложение Файр совершенно не знает, но отчего-то щеки ее вдруг вспыхивают ярким румянцем. С одной стороны веер ей хочется и даже очень, с другой стороны ее чрезвычайно заботит вопрос – а насколько это вежливо, правильно и уместно принимать такие подарки. А ведь есть еще третья сторона, которая ехидно подсказывает, что это либо какая-то шутка, либо у нее галлюцинации и проблемы со слухом. Но вот в эмоциях Ярослава она ничего похожего на злорадство или предвкушение какой-нибудь каверзы вроде как не ощущает.

- Дарите, - разрешает наконец свою моральную дилемму Яшими, внутренне уже начав опасаться, что пока она думала, парень уже десять раз пожалел о том, что сорвалось с его языка и передумал. Одновременно в голове британки начинает крутиться еще один вопрос – а что же ей делать потом и как благодарить за подарок, если тот таки свалится на ее голову. Самой первой к ней стучится мысль угостить потом молодого человека чаем с чем-нибудь вкусным, вот только парень этот кажется не из монастыря, что делает эту задачу трудновыполнимой. И в следующий момент Файр вдруг задумывается – а если он не из монастыря, то что европеец делает в далекой от цивилизации тибетской деревушке? До этого все не местные, кого она тут встречала, либо были из Линь Ян Шо, либо туда направлялись.
- Если вы не выбираете сувениры, то что вы тут ищите? – решается она задать вопрос и прояснить для себя, что же ей делать дальше.

Вот если бы девушка сейчас отказалась, сказала "не разрешаю" - очень странная бы получилась ситуация, странная и неловкая. Что и разговаривать после такого разворота будет неудобно, но и прощаться, спеша раствориться где-нибудь в переулках - невежливо. Тупик, в общем, вырисовывался бы капитальнейший. Ан нет. "Дарите" - и сразу все кристально понятно, и нет никакой нужды ломать голову над тем, как бы лучше поступить дальше. И та самая эмоция внутри, так пока Валетом и не расшифрованная и дрожащая, победно рычит, почти ревет - чему радуется, интересно? Объяснил бы кто.
Спишем это все, пожалуй, на самую искреннюю, ничем не замутненную симпатию. Да. Симпатия с первого взгляда. Именно так. Такое, знаете ли, бывает достаточно часто в нашем подлунном мире. Если любовь с первого взгляда все больше является выдумкой романистов, то вот симпатия - живет и действует.
- Я тут ищу... скажем так, новые глаза, - неопределенно передергивает плечами Ярослав. Толкает плечом дверь сувенирного магазинчика и уверенно берет Яшими за руку, заводя девушку внутрь. Старается только грубо не хватать и не дергать, чтобы это движение получилось максимально вежливым. И уж ни в коем случае не смыкает пальцы плотно - если Яшими захочет этот тактильный контакт прервать, так пусть прерывает на здоровье, она имеет полное право не любить, чтобы ее на улицах хватали за руки незнакомые парни. - Свои стрепал до неприличия, а по роду занятий, скажем так, зрение требуется нормальное... Вам какой больше нравится? Выбирайте, - нет, конечно, можно попытаться угадать. Только смысла в этом, пожалуй, никакого. Производить дешевое впечатление? Это, простите, пошло. Тем более что можно не угадать - и тогда впечатление будет сугубо отрицательное. С таким раскладом Валет предпочел вложить выбор веера в руки Яшими, для которой, собственно, этот веер и должен был предназначаться. Так точно ошибиться будет невозможно.

О том, что ее ответ мог бы и самого парня в неловкое положение поставить Яшими к своему счастью не задумывалась – а то решаемая дилемма стала бы уж совсем сложной и неразрешимой. А так – все вроде бы обошлось ко взаимному облегчению и спокойствию. Джентльмены могут гордиться своей галантностью, дамы – своей удачей, что этих самых джентльменов к ним привела.
Идея о том, что где-то могут раздавать или делать новые глаза на первый взгляд кажется девушке совсем уж дикой и странной, и это несмотря на то, что ее саму каждый день окружают такие странности, которые для большинства людей являются сказками и бредом сумасшедших. С некоторым запозданием она соображает, что вероятно речь идет о медицинской коррекции зрения. Только вот непонятно все равно, почему в богами забытой деревушке на Тибете, а не в какой-нибудь европейской клинике. Или Ярослав погнался за такой привлекательной идеей как таинственная восточная медицина?

Но все это не те мысли, которые заботят Яшими в настоящий момент, это лишь проносится в ее голове, мимолетно, как крыло бабочки касаясь сознания, потому как все внимание ее теперь сосредоточено на веерах. Ведь это так трудно, выбрать из многого и красивого только одно! Когда просто смотришь задачка кажется простой, а вот когда действительно выбираешь, то тут то все кажется замечательным и выбрать ну никак невозможно, то наоборот – то здесь какой изъян заметишь, то там что-то не то с цветом. И снова не знаешь, что выбрать. Вот висел бы тут один веер – жизнь была бы намного проще. Или если бы выбрал кто-то другой, хотя тогда не отделаться было бы от мыслей в духе «а я бы выбрала вон то, а вот это смотрелось бы лучше...».

Можно сказать, что занятая типично женской проблемой британка окончательно выпала из реальности, разглядывая разноцветные шелковые полотнища. А тут еще продавец усиленно принялся расхаливать свой товар, показывая выгодной стороной то тот, то другой веер и старательно пряча выбившиееся нитки вышивки и плохо раскрывающийся механизм. Промучавшись у витрины целых пять минут, Яшими поняла, что одними глазами тут ей никак не обойтись – надо щупать, держать и разбираться самой. Британка аккуратно гладила ткань, ощупывала ребра вееров, проверяла насколько удобно ложиться рукоятка в ладонь и пробовала раскрывать и закрывать веера, как учил их мастер Придд, так чтобы полотнище открывалось красиво, с эффектным щелчком запястья.
Стоило ли говорить, что сам процесс копания во всей этой очаровательной пестроте доставлял девушка массу удовольствия? Наверное, она была бы вполне довольна своим походом даже если бы сейчас ушла ничего не купив. Но все-таки из имеющихся в наличии Файр смогла выбрать для себя подходящий веер, который и в руку хорошо ложился, и глаз радовал, и вполне позволял подобрать к нему в дальнейшем достойную пару. На самом деле веер этот Яшими присмотрела для себя уже давно, но нужно было же определиться окончательно, что вот оно – то самое единственное и неповторимое, а там уже как следует вцепиться и ни за что не выпускать из загребущих ручек.

Продавец Яшими особенно не мешал, она обладала удивительным умением отключаться от окружающего мира, стоило только заняться чем-нибудь действительно приятным и интересным, так что его жужжание оставалось для девушки посторонним и незначащим шумом.
- Этот, - заверяет британка Валета в определенности и окончательности своего выбора. Когда на голову начинают сыпаться приятные сюрпризы, пользоваться ими надо аккуратно и строго дозировано, а то таинственный небесный рог изобилия отправится дальше, к менее наглым и жадным. Нужно принимать то, что дается, но не рассчитывать слишком на многое. Очень полезное размышление с учетом того, что если дать ей волю – британка бы вынесла половину сувенирной лавки и точно бы нашла применение каждой безделушке. Была у нее такая смутная потребность заполнять приятными глазу или рукам вещами пространство вокруг себя.

Сколько именно стоит так приглянувшейся ей веер Яшими не знает, цену она никогда не спрашивала, вполне осознавая ограниченность своих финансовых ресурсов и тот факт, что они ей сгодятся на что-нибудь более важное, например на билет до дома. Сейчас девушка своему незнанию весьма рада - информация о стоимости подарков вообще является лишней, потому как заставляет размышлять над вопросом, сколько же ты в итоге должен. А подобные размышления способны отравить все удовольствие от получения презента.
Сувенирную лавку Файр покидает весьма оперативно – чтобы таки не возникло слишком уж сильного соблазна захватить с собой оттуда что-нибудь еще. Солнце после полумрака магазинчика кажется слишком уж ярким, так что и не удержаться, чтобы не посмотреть на свет сквозь шелковую ткань, не полюбоваться игрой света на бисерной вышивке.
- Спасибо, - аккуратно сложив веер и повесив его на запястье, Яшими вспоминает, что так и не поблагодарила парня, а заодно понимает, что до сих пор не представилась. Наверное, исчезнув где-нибудь в переплетении узких улочек так и не назвав своего имени было бы в каком-то смысле романтично, но такая бульварная романтика британке с японскими корнями не по душе.
- Файр Яшими, - представляется она, в начале дернувшись, чтобы протянуть руку, а потом изображая восточный поклон, что вышел несколько неуклюжим из-за первого неуместного жеста.
- Я могу вам чем-то помочь? – все-таки принимать подарки просто как Яшими кажется неправильным и неудобным и хочется сделать что-то хорошее человеку в ответ.

Все-таки веера - это вещь очень изящная и, на взгляд Валета, чисто женская. Нет, Ярослав в курсе, что и некоторые мужчины с этой загадочной и деликатной вещью умеют весьма лихо обращаться, и даже краем уха слышал, что существует такой совсем уж странный предмет, как боевой веер - но по меньшей мере в своих руках всей этой роскоши не представляет. Раньше, может, все было как-то по-другому, где-нибудь там, в средневековье или в еще более глубокой древности, смотрелось и воспринималось иначе - а сейчас мужчина с веером смотрится скорее забавно, чем эпично. А к девушкам эта хрупкая вещица подходит неизменно. В руках Яшими веер вообще смотрится непозволительно легко и гармонично, изящно порхает, раскрываясь и складываясь, удивительным образом дополняет тонкое девичье запястье - такое чувство, что раньше этого веера не висело на руке у девушки только из-за чьего-то обидного недосмотра.
И Валет, пожалуй, необоснованно доволен тем, что своевременно оказался в нужном месте, чтобы суметь исправить этот недосмотр.
- Ярослав, - назвался в ответ парень, по возможности копируя продемонстрированный Яшими восточный поклон и даже не пытаясь грузить девушку звучанием своей фамилии. Валету вечно казалось, да и со сих пор кажется, что его имя в совокупности с фамилией за границей должно составлять для людей неудобоваримую длину, поэтому фамилией старался даже не светить. Кому она нужна вообще, кроме работников аэропорта и миграционной службы? - Спасибо, что спрашиваете. Вы очень добры. Но... я в норме. Правда. Спасибо Вам еще раз, - ну, определения понятия "норма" у всех разные, и под свое личное Ярослав подходил идеально.
И почему, интересно, темы для легкого, ненавязчивого разговора вечно заканчиваются в самый неподходящий момент? Что теперь - прощаться, что ли? Уже и с концами?
Да бросьте, что еще за "Три метра над уровнем неба"?

Яшими, которая уже успела зацепиться взглядом за край вышивки, игриво проглядывающей между складками веера, опять поднимает голову и с некоторым удивлением смотрит на собеседника. Реакция эта вызвана не непривычно звучащим именем, а тем, что совсем недавно она уже слышала этот трудно произносимый набор звуков, только вот имя свое ей называла девушка, с которой британка по случайности оказалась в паре на дежурстве в столовой.
- Очень приятно, - иногда удобно прятать эмоции за банальностями, - У вас... необычное имя, - Файр легко кивает, будто подтверждая этим сказанное, пальцы ее бессознательно теребят крайнее ребро веера, то чуть приоткрывая его, то закрывая опять.

Британка всегда считала ненавязчивость очень ценным качеством в людях и показателем хорошего воспитание. Однако сейчас вместо того, чтобы вежливо попрощаться и идти своей дорогой она продолжала стоять на месте – мешало внутреннее чувство неудовлетворенности, будто не сделано еще нечто важное, из-за чего она вообще тут оказалась. Ну не за веером же ее интуиция сегодня в деревню потащила! И сейчас это нечто Яшими и пыталась лихорадочно нащупать. Что же она все-таки должна сказать или сделать?
- Вы верите в альтернативную медицину? – вопрос несколько странный для светской беседы, но с другой стороны – не о погоде же говорить! А это так удобно выстраивается из пары брошенных слов и ее собственных мыслей, да и желание окончательно разобраться в подоплеке появления очередного европейца в самом сердце Тибета не оставляет Яшими. Вдруг Ярослав ищет все-таки Линь Ян Шо? Такой исход мог вполне объяснить то, что она сама тут оказалась. Монастырь всегда заботился о том, чтобы нуждающиеся в нем не проходили мимо.