Болтать или не болтать?

С точки зрения Ярославы, о своих талантах Аурел отзывался как-то уж очень критично, как будто они совсем внимания не заслуживают. Не то чтобы девушка любила хвастаться, но похвалиться своими успехами - это всегда первое дело, а заодно и выслушать заслуженную похвалу. Так что подобный пренебрежительный тон со стороны парня выглядел по меньшей мере странно. Разве можно заинтересовать человека своими достижениями, если вот так вот говорить о них?
- You write poems? And as it turns out? - по мнению Кравченко, писать стихи - это умение редкое и заслуживающее уважения. Но как можно уважительно относиться к чужим талантам, если сам обладатель, судя по тону, их ни в грош не ставит?
- I also tried to previously writing. But alas, nothing worked. You can see, not mine, - со вздохом сказала Ярослава. Вот сочинения у нее получались, а стихотворения - ни в какую. Рифма была, смысл тоже, но все равно... не то. Не стихи, а строчки рифмованные. Если у Аурела получаются настоящие произведения, ему очень и очень повезло.
- Fall in love? Just so, with nothing better to do? - с удивлением спросила Кравченко. Она не была поклонницей тех иллюзий, что любовь может быть только настоящей, искренней и на всю жизнь. Но от слов Аурела создавалось впечатление, что ему просто скучно, и он думает: а почему бы мне не влюбиться? Потом выбирает ближайшую милую девушку и в экстренном порядке начинает крутить с ней роман. Действие не только бессмысленное, да еще и явно указывающее на то, что ничем определенным человек не занимается.

- Иногда получается, - осторожно отозвался Аурел, предпочитавший о своем творчестве говорить с применением максимально нейтральных суждений. Возился бы с прозой - уверенно говорил бы, что выходит, и точка. А стихи - форма тонкая и хрупкая, порой требующая полностью уместиться в одну краткую строчку. Есть, конечно, ещё верлибр - с его изумительным принципом: "В огороде бузина, а в Киеве дядька", который теперь называется "Потоком сознания"!* Такие стихи воистину можно писать бесконечно, хватило бы бумаги - но, по мнению Аурела, это получатся всё-таки не вполне стихи. А нечто трагически упрощенное и даже немного вырожденное.
- Умение осмысленно рифмовать на этом свете далеко не единственное. Не стоит на нем зацикливаться. Уверен, у тебя много других прекрасных талантов. Да и к тому же, если вдуматься - увековечили в кинематографе и высекли в вечности только мёртвых поэтов**, а не мёртвых прозаиков или магов. В этом плане - быть не-поэтом даже хорошо. Нет острой необходимости умирать, - дружелюбно отозвался Аурел, пытаясь в спешном порядке сочинить что-нибудь эдакое, не снисходительно, но подбадривающее, и оттого выдавая на-гора ворох стихийной, но вполне искренней чуши. Ничего звучащего достойно и взросло румын придумать не успел - подоспевшие к этому моменту предположение Ярославы обладало такой сногсшибательной силой, что дивизии могло в штабеля укладывать.
- Эй, я такого не говорил! Что значит "от нечего делать"? - неоправданно громко возмутился юноша. Но тут же, спохватившись, понизил голос, чтобы всю столовую не посвящать в детали, и сбивчиво попытался оправдаться: - Не надо так говорить. Пожалуйста. Она не такая, чтобы в неё можно было влюбляться "просто так". Я не выбирал этой любви, не взращивал её в себе, не убеждал себя в достоинствах потенциальной возлюбленной. Но вот она. Готова любовь. Так скоротечно, что это даже выглядит неправдоподобно. А уже некуда деться. И знаешь, что особенно глупо? Нелепо? У меня мать - писательница. Пишет романы, которые я терпеть не мог, сколько себя помню. И обожала писать о внезапно вспыхнувшей любви с первого взгляда. Тот самый затертый до крови сюжетный штамп из разряда "их глаза встретились, и он понял, что всю жизнь искал её одну". Согласись, у судьбы отменное чувство юмора - загнать человека внутрь ненавидимого им штампа, - пожал плечами Аурел, рассеянно вращая в руках китайские палочки. Зачем-то ткнул острыми концами себе в ладонь, словно проверяя, можно ли пробить ими кожу, и с притворной, карикатурной злостью покосился на Ярославу: - Давай не будем об этом, если ты не против. Мы сидели и нормально разговаривали, зачем скатываться в дешевую драму?