Акт первый, сцена первая: "Ваш выход, Грэйсемноу"

Больше всего на свете Милада ненавидела ограничения и обязательства. Все, что мешало ей делать так, как хочется здесь и сейчас, подлежало немедленной ликвидации. Поэтому, когда художница сошла с трапа самолета в аэропорту Пекина, все что было в ее руках – это относительно небольшой саквояж, который она без особых усилий могла нести в руках. Утруждать себя огромными чемоданами, потом думать куда эти чемоданы деть и не иметь возможности прямо сейчас куда-нибудь метнуться, потому как видите ли надо думать о том, куда деть багаж – это не про нее. Милада путешествовала всегда налегке и никогда не заморачивалась тем, что будет заранее бронировать себе номер в гостинице. Зачем, вдруг она захочет остановиться где-нибудь еще или вообще нигде не будет останавливаться, а рванет куда-нибудь в Шанхай? Ответа на вопрос, что она будет делать в следующий момент Грэйсемноу и сама чаще всего не знала.

Из здания аэропорта Милада двинулась прямиком на стоянку такси, а обзаведясь автомобилем, скомандовала везти свою персону прямиком в центр – художница хотела лицезреть в живую дворец и мавзолей, причем именно сегодня. Еда, душ и все прочее – потом. К тому же, если захочется перекусить в центре уж точно найдется где и чем.
Знания китайского у Милады были не самые худшие – в свое время отец по делам бизнеса работал с несколькими местными компаниями и под влиянием этого мать ее увлеклась чаем и фен-шуем, а сама она – языком. Хорошая память и неплохо работающая голова, а главное увлеченность вопросом, которой хватило аж на пару лет, позволяли и сейчас относительно сносно объясняться с окружающими. По крайней мере, привезли ее именно туда, куда она хотела. Отпустив такси, художница вместе с саквояжем выгрузилась на площади и занялась изучением знаменитой достопримечательности. Оценив взглядом очередь на входе в мавзолей, художница сразу решила, что стоять она не согласна, да и вообще – не больно хотелось идти внутрь. Чего она там не видела? Труп он и есть труп. Холодный, скучный и совершенно безучастный к миру. Вот сама площадь и гуляющие по ней люди были не в пример интереснее. Множество туристов, с программками и чрезвычайно занятым видом фотографирующие местные достопримечательности, скучающие экскурсоводы, повторяющие в сотый раз заученный текст, торговцы сувенирами – все как везде. Разве что размеры площади действительно впечатляли. А вот портрет Мао Цзэдуна на входе в бывший императорский дворец показался Миладе откровенно неуместным.

Побродив немного по площади и удовлетворив свое любопытство, Грэйсемноу свернула в паутину окружающих площадь улиц и отправилась дальше на поиски приключений – в данном случае она искала местечко, где можно будет перекусить. Заблудиться художница отчего-то совершенно не боялась, полагая, что раз она куда-нибудь попадет, значит там будет что-то интересное. В то, что в этом мире все происходит не просто так, а так же в свою звезду и удачу она верила свято.

- Сдохнуть! - вслух и громко резюмировала Рейн, не заботясь, кто может эту ее реплику услышать и что при этом подумает. За ненормальную Ри сойти ничуть не боялась - во-первых, уж будем честны, башня все равно не на месте, периодически ее так подразматывает из стороны в сторону, а во-вторых, ой, ну и хрен бы с ним, вокруг все равно сплошь чужие незнакомые люди, пусть себе думают что хотят, это будет их личная головная боль.
В Пекин Ирина потянулась с легкой руки, точнее, с легкого и болтливого языка Олененка, прожужжавшего рыжей все уши о том, что, мол, так красиво, так круто, так монументально, обязательно надо посмотреть, раз уж ты все равно, считай, рядом живешь. Блин. Давно уже самый настоящий олень, наверняка причем с такими ветвистыми, раскидистыми рогами - а все до сих пор Олененком бегает, ну вот как оно так? Не подходит же уже прозвище человеку, а до сих пор все именуют.
Ирине, конечно, надо было сразу врубить мозг, припомнить, как она на одной тропе заблудилась, когда еще только топала в Линь Ян Шо, из всего этого сделать вывод о своем непроходимом топографическом кретинизме и от оленячьих вдохновенных рассказов просто отмахнуться - но мозг, как обычно, начал работать и выдавать бесконечно умные идеи уже глубоко пост фактум. Когда Рейн уже успела и в Пекин приехать, и какую-то карту себе завести, и, ориентируясь по этой карте, кажется, наглухо потеряться. Какое-то время рыжая сидела на тротуаре, презрев всяческие скамейки, кафешки и прочие потенциально более подходящие для посиделок места, и ковырялась в изображенных на карте улочках-переулочках, пытаясь зафиксировать себя в пространстве - но относительно скоро сдалась и плюнула. Да ну, фигня оно все.
- Я тебя сожгу, дрянь! - злобно пообещала Ирина карте - ну не признавать же, в самом деле, что сама дура, всегда надо уметь изыскать крайнего и продолжать дальше не сомневаться в своих исключительных талантах - и прыжком подорвалась с места, намереваясь поймать кого-нибудь за шиворот и потребовать, чтобы ее сориентировали, где тут и что. Так быстрее будет, это уж точно. А что главное - результативнее.