Вас встречают, подойдите к жующему человеку

Елена в деревню выбирается более чем часто, несмотря на то, что учеников португалке поручают лишь изредка, и, соответственно, встречать их не приходится. Повод для прогулки женщине всегда найти легче лёгкого. То поручают сгонять на рынок за продуктами, то Елена сама увязывается за человеком, который на текущий момент отвечает за доставку в монастырь продовольствия, то просто так прогуляется - в день, между прочим, полагается не менее десяти тысяч шагов проходить, это уже само по себе повод ежедневно мотаться в деревню и обратно, не щадя ни туфель, ни даже ног.
Вот сегодняшний поход в деревню, правда, своей первопричиной в корне отличался от всех предыдущих - наконец и до Елены дошла очередь отрабатывать наставническую повинность и встречать нового ученика. Но сама Гимараэнс особой разницы пока не чувствовала. Наверное, из-за того, что основную цель своего похода женщина как-то смазала, задвинув за десяток второстепенных. Лена походила по живописным улочкам, знакомым уже, пожалуй, на твердую "четверку", не меньше, заглянула на рынок, там у одного из прилавков прельстилась кистью чёрного винограда, после мучительных раздумий, успев трижды пересчитать взятую с собой наличность, объект вожделения всё-таки приобрела - и только после этого с покупкой в обнимку зашагала к воротам.
О том, что новый ученик пройдёт именно здесь и именно в этом временном промежутке, Елене, ясное дело, никто специальным уведомлением не сообщал. Этого и не требовалось - внутри живым радаром работало прорицание, усиленно подсказывая, что сейчас ещё можно пинать буй и вальяжно разгуливать по рынку, а вот сейчас уже пора бежать навстречу, нет, не сюда, холодно, ещё холоднее, а тут вообще Арктика, да куда ж ты, женщина, а вот так уже лучше, да, да, теплее, горячо, кипяток, отлично, здесь и будем ждать.
Выжидающую позицию Елена заняла неподалёку от ворот, уже выйдя из деревни. И, пристально разглядывая всех выходящих из ворот людей и внимательно прислушиваясь к работающей на полную катушку прорицательской интуиции - тот? этот? нет, дежурим дальше? - неторопливо щипала виноград, превращая роскошную кисть в жалобный скелетик. Стояла почти как встречающий в аэропорту, только таблички "Линь Ян Шо" в руках не хватало.

... И вот теперь Алиса стоит у ворот в деревне, думая, куда бы ей пойти дальше.
А предыстория такова: она приехала к брату, когда у него начались каникулы, а потом он отправил её назад, но она не хотела расставаться с ним, почему-то у неё было ощущение, что эта разлука будет длиннее предыдущей. Поэтому, как только она узнала о предстоящей дороге домой, она решила действовать коварно и решительно. Но что может использовать ребёнок против взрослого? Только свою хитрость. За несколько дней до отъезда из его заведения она украла слабительное в медпункте и тщательно спрятала пузырёк в своей маленькой сумочке. В какой-то кафешке огромного аэропорта Пекина она незаметно вылила слабительное в стакан с чаем своего сопровождающего, когда он отошёл забирать заказ. Им пришлось вернуться в колледж - благо он находился не в другой части страны. Но в тот момент Генри уже не было. Начальство стояло на ушах, и Алиса догадалась, что мальчик мог отправиться в тот монастырь, о котором долгое время искал инфу в инете.
Пришлось прибегать к привлекательности и всяким разным хитростям, которыми пользуются только маленькие девочки, чтобы сопровождающий поверил, что ей необходимо найти Генри. Она показала ему карту окрестностей Лхасы, и они отправились туда. Вошли в деревню...
Затеряться там было непросто, но всё-таки у неё это получилось. По ту сторону ворот стояла какая-то женщина, и Алиса настороженно остановилась. Она уже давно не видела европейцев, а на китаянку эта женщина не была похожа. Это было странно, и она вспомнила страшные истории, которые в школе рассказывали старшеклассники малышам о похитителях детей и рабстве. Может, это был бред, но лучше не рисковать. И странно, что женщина стоит так, как будто кого-то ждёт. Алиса понаблюдала за ней какое-то время, спрятавшись за какими-то бочками, и к этой женщине никто не подошёл. тем временем хотелось есть, а виноград, что ела женщина, постепенно исчезал. Алисе показалось вульгарным попросить винограда, но можно ведь его украсть, отвлеча её внимание.
Она подошла к ней.
- Ни хао, - на ломаном китайском произнесла девочка. - А вы не подскажете, сколько нынче времени? - это было уже на английском.

Женщина показалась девочке слегка... странной. Особенно её фраза про время. Десятилетней девочке потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что именно говорит эта женщина. Она знала, что в часе 60 минут, а в минуте 60 секунд, да и вообще, "одна минута - это слишком длинное время". Но вот "без ста двадцати пять" - это, стало быть, три часа.
- То есть сейчас три часа пополудни, если я не разучилась считать? - скептически выгнула она бровь, а потом обернулась, словно ища кого-то. Этот "кто-то" возник на горизонте, и Алиса подвинулась, чтобы бочки, за которыми она пряталась ранее, хоть как-то прикрыли её.
Тем временем женщина протянула ей кисть винограда, уже объеденную, и девочка достаточно резко вырвала кисть из её рук и сунула пару ягод в рот. Вкус показался горьким, кислым и сладким одновременно. К слову сказать, Алиса ни разу в своей жизни не ела виноград.
- Бе, гадость какая, - поморщилась девочка, отдавая ей почти объеденную кисточку обратно. - У вас есть что-нибудь более съедобное?
Что же, наглость - это у кого-то единственное счастье, и Алиса не была исключением.

- Три часа пополудни, все правильно говоришь, - охотно подтвердила Лена. В альтернативных системах исчисления времени, конечно, самым бесценным был тот момент, когда задавший вопрос человек озадаченно смотрел на женщину, пытаясь осознать, а что это ему такое ответили и что с этим ответом теперь делать. Впрочем, сын Елены и обе внучки даже любили высчитывать, сколько будет, скажем, "четырнадцать девяносто" или "без ста восьмидесяти ноль". А вот внук головоломок не ценил. Не отставая от сестренок, решал все эти примеры быстро, но каждый раз неизменно шипел, фыркал и щелкал зубами, показывая, как ему все это надоело. Одним словом, выставлял напоказ вздорный ндрав как мог.
Конечно, на вкус и цвет все фломастеры разные и вообще предпочтения в еде у каждого свои, но все равно, когда девочка заявила, что ей не нравится виноград, да не просто не нравится, а даже "гадость какая", Лена, не удержавшись, изумленно вскинула брови - женщина пребывала в глубочайшем заблуждении, что виноград не любить нельзя, ну не бывает таких людей. А теперь вот один такой человек стоял перед португалкой и только что не утверждал, что его отравить попытались.
- С собой ничего более съедобного нет. А вот там, где я живу - наверняка что-нибудь найдется. Наверное, даже много "чего-нибудь", - осторожно ответила Елена, морально, в общем-то, уже готовая к тому, что сейчас в нее обличающе ткнут пальцем, завизжат на ультразвуке и срочно побегут звать местную полицию, или какие тут еще представители власти отыщутся. Потому как заманивает же. На еду же покупает. В тюрьму ее, точно, она же как минимум работорговец, если не хуже. Или торговец органами. Или еще кто мерзкий и преступный. Короче, особенно положительной реакции на свое осторожное предложение Лена не ждала. Тем паче - взрыва энтузиазма и готовности идти куда угодно. Не всем же быть лопоухими и доверчивыми Виталиками, ну в самом-то деле.