Смотри и верь глазам своим

От своего звериного облика Реми откровенно балдеет. Гордиться вроде бы не с чего - характером зверь не вышел - но вот балдеть можно сколько угодно. И вдохновенно пересказывать друзьям и подругам: "а мой вот вчера"... Другая вдохновенная тема для вещания, которой старшая Лебо готова делиться со всеми направо и налево - "мой зверь мне совсем не подходит". И предложить заинтересованным слушателям доказательную базу женщина тоже всегда готова. Слушайте на здоровье.
Сама Реми к бессмысленным действиям не склонна и предпочитает, чтобы любое, даже самое незначительное телодвижение приносило мало-мальскую, но пользу и что-то куда-то да продвигало. Волк же, напротив, является созданием демонически бессюжетным. Ему только волю дай - животное серьезно и вдумчиво творит созерцательную ерунду. Работа тяжелая. Изобрести действие, в котором напрочь отсутствует какой-либо смысл, с какой стороны ни взгляни - это усилия приложить необходимо, и порой немалые.
Сидя у ног Дары, волк хватает зубами возмутительно упругий и твердый теннисный мяч, две-три секунды держит в пасти - а затем разжимает челюсти и роняет едва обретенную добычу на траву. Задумчиво прядая ушами, наблюдает, как мяч пружинит о землю и подскакивает, затем не менее задумчиво косится на Дару, толкает девушку носом - а эта не пружинит? непорядок, - обходит валун, на котором сидит младшая Лебо то по часовой стрелке, то против и, заходя с другого бока, снова хватает мяч, чтобы через три секунды вновь уронить. Волку эта неторопливая деятельность кажется в высшей степени занимательной, а человеческое мнение на этот счет хищника нисколько не волнует.

Для долгих прогулок Дара далеко не лучший кандидат, большие расстояния для младшей Лебо только что смерти не подобны. Но и волк, в которого обращается сестра, беготней тоже не увлекается. А просто приглядеть за тем, как зверь вдумчиво охотится или просто занимается чем-то своим, необъяснимым, но, должно быть, очень волчьим, - это как раз то задание, которое младшей Лебо по плечу. В частности, сидеть на как специально для этих целей у ворот расположенном камне и смотреть, как волк неторопливо и усердно терзает теннисный мяч, словно пытаясь от него добиться каких-то доселе людям и животных откровений, - что может быть проще?
- Нет. Я подпрыгивать не буду, извини, - в который уже раз отказывается Дара, схлопотав по голени влажным волчьим носом. И изворачивается на валуне, чтобы видеть, как похожий на лисицу зверь медленно бредет по кругу - гипотезу, что ли, какую на ходу вырабатывает? В чем именно гипотеза может заключаться и как однообразное поведение теннисного мяча её подтверждает или опровергает, младшая Лебо даже вообразить не может. Но за действиями зверя следит с самым живым интересом - так ничем и окончится или всё-таки есть надежда на некий фееричный финал?

Из горла доносится тихий рык, и девушка искренне надеется, что это воображение. Настроение ни к чёрту, и всё из-за треклятого ночлега. И дороги. И разреженного воздуха, от которого до сих пор в башке шипение, как от телевизора тридцатых или когда там они были изобретены. И от тупизны местных жителей. И от собственной тупизны, что потащилась чёрт знает куда. В общем, злиться было из-за чего.
Но главным образом ночлег. Да, это было что-то. Сколько раз она говорила идиотам в гостинице, что НЕ НАДО её беспокоить. Что у неё проблемы, тяжёлая болезнь, и поселить её надо как можно дальше от остальных, дабы криками не бесила. Что ночью ей будет плохо и НЕ НАДО к ней заходить. Это НЕбезопасно.
Разумеется, никто не поверил бледнокожему демону. На крики агонии и китайско-английскую ругань прибежала служанка и начала успокаивать несчастную, в результате чего лишилась пальца и куска целлюлитной ляжки. Орать стали уже двое, и после упорной борьбы и первой помощи обоих свезли в больничку (надо отдать должное персоналу: не каждый двухметровый нигер смог бы её повязать в таком состоянии. Ещё и наручники снять умудрились).
"Кунг-фуисты хреновы".
Далее служанке зашили рану на ноге, а палец был схрумкан и частично выплюнут в лицо санитару. Остаток ночи припадок проходил в пропитанной нафталином от долгого неиспользования смирительной рубашке.
Ну, и разумеется, объяснения, извинения и потрясание потёртой справкой о том, что формально она здорова, а приступы неконтролируемой агрессии никому не вредят, если пристёгивать себя к чему-нибудь крепкому и ДЕЛАТЬ ТАК, КАК ОНА ГОВОРИТ, ЧЁРТ ВАС ВСЕХ ДЕРИ!!! В итоге каким-то чудом инцидент был исчерпан, и она почапала дальше.
Чапала себе, чапала. Устала, посидела, скушала шоколадку, и дальше горы покорять. А что ещё делать? Раз поверила, надо идти до конца. Тем более немного осталось. Сколько там от Лхасы? Тридцать километров? Меньше девятнадцати миль - да не вопрос.
Лёгкие разряжаются кашлем. До сих пор не привыкла к такому чистому воздуху. Где сладкий запах чикагских машин? Бензин, масло, мазут - всё осталось в доме.
"Лол, ну да. Наверняка растащили", - впрочем, самое ценное продала, так что пофиг.
Но вот он, момент истины! Кажется, она видит, и если это не предсмертная галлюцинация, дороге конец. Величественно смотрится главное здание монастыря. Вспоминается миг, когда она искренне распахнула рот от местных красот. Дня три была под впечатлением. Потом, разумеется, по горам и небу взгляд скользил лениво-равнодушный, и только при виде того, сколько ещё осталось, лицо приобретало выражение изнеможённого уныния с крохотной капелькой надежды.
Но это в прошлом. Вот они, ворота в рай. По крайней мере, она искренне на это надеется. Хотя, судя по жизнеописаниям монахов, ей тут, возможно, и золотарём работать придётся. Ладно, стерпит. Зато лишнее напоминание, что ни Будда, ни Христос бабочкам не какали.
На глаза в порядке очерёдности попадают ворота, странная помесь шакала и лисицы и девушка. И камень.
"О, европиоид. Ништяк", - всем сюрпризам сюрприз. Хотя, если поразмыслить, то, раз тот урод не врал, о храме много кто знает. Ладно, понеслась.
- Драсти, - приветствует незнакомку на старом добром английском. - Пожалуйста, скажите, что Вы говорите на американском, ибо китайский, у которого диалектов столько, что, чуваки с разных деревень друг друга не понимают, меня уже бесит.
Теперь - смотреть на реакцию. Ну, она очевидна: застывший взгляд, олицетворяющий бесплодные попытки мозга понять хоть что-нибудь, будут свидетельствовать о незнании Лондона-столицы-Англии. Тогда придётся по-китайски. Вот уж не думала, что соскучится по родному языку.
Единственное, что напрягало (ну, кроме возмущений организма от тридцати пройдённых км и беспокойной ночи), - это зверь. С виду домашний, но проблема не в "укусит-не укусит": в её районе такие бультерьеры тусуются, что любому волку хребет перекусят. Проблема возникнет, если внезапно накатит, и девушка, издав рычание, бросится на тонконогую животную, ибо та, как-никак, меньше, а раз меньше, значит, добыча. Да и если ненамного больше - тоже сожрать можно.
"Так, спокойно. Жрать она собралась..." - к счастью, усталость своё дело сделала. Хотелось лечь и нормально поспать, а не горло грызть.

Теннисный мяч всё так же ведёт себя с достоинством пленённого партизана: пытайте, мучайте, да хоть убейте, но ничего я вам не скажу. Волчица же с усердным спокойствием продолжает этот мяч пожевывать на потеху младшей сестре. Идиллия, одним словом, довольны все, кроме собственно многострадального мяча. Поэтому на приближающегося к воротам человека зверь до поры до времени внимания не обращает. И несколько запоздало осознает, что рядом ошивается подозрительного вида двуногая, которая смотрит так, словно весьма не прочь тонконогую волчицу сожрать и никого не поблагодарить за предоставленный обед.
Зверь поспешно ныряет за валун, скрываясь от изучающих её чужих глаз. И оттуда, сквозь кое-как зажатый в челюстях мяч, угрожающе и низко ворчит, мол, попробуй только на чужую филейную часть посягнуть. За камнем и за ногами Дары, за чёрными кольцами ортеза вообще почему-то прятаться несказанно удобно. То ли это уверенность, что младшая не будет просто сидеть и смотреть, как лопают старшую, а вмешается, то ли ещё Бог знает что - но прикрытый коленями Дары зверь тут же выказывает себя куда более бравым, чем вне укрытия. Роняет мяч, тут же бодро укатывающийся в сторону тропы, и ворчит ещё более громко и отчётливо, каждым звуком выражая неодобрение к таким вот шастающим где не просят голодным двуногим.

За тем, как дурит волчица старшей сёстры, можно смотреть долго, увлеченно и почти что бесконечно. Даже если дурь не подразумевает беготни и истошных воплей. Правда, теннисным мячом Дара увлечена всё же в значительно меньшей степени, чем зверь, поэтому и приближающуюся к воротам девушку замечает раньше, испытывая лёгкую, мимолетную зависть при виде чужого пружинистого шага - сама-то Лебо до ворот добиралась на закорках у старшей сестры, сломавшись на очередной сотне тибетских метров.
- Здравствуй, - немедленно откликается Дара, расцветая дружелюбной улыбкой. И замечает, что на фоне несколько небрежного американского английского незнакомки образцово-округлые гласные самой Лебо, как хронической отлично, звучат то ли вызывающе, то ли хвастливо, одним словом - неловко. - Да, я говорю по-английски, никаких проблем, - а Реми, которая, кажется, войну китайскому языку объявила с первого взгляда и не то что двух слов связать не сможет - первый тон от третьего не отличит, такой настрой незнакомки с восхищением оценит. Дара кладет ладонь на вздыбившийся загривок неожиданно разворчавшейся волчицы, надеясь, что Реми своего зверя удержит и ближний бой сегодня не состоится, и с полным ощущением, что вместо плавного перехода от темы к теме совершает какой-то дикий перескок, произносит: - Добро пожаловать в Линь Ян Шо. Меня зовут Дара. А тебя? Откуда ты, если не секрет?

О, вот и реакция. Животные офигенны в своей безгрешности: что инстинкт заставит делать, то и делают. Ей вот тоже хочется в ответ рыкнуть, но поведение тонконогой выдаёт страх. "Не тронь, и я не трону". Гораздо лучше старого доброго "Начинай убегать". Была бы не такой уставшей, поиграла бы, но нельзя. Надо быть хорошей девочкой.
"Ага, щаз", - ладно - казаться хорошей девочкой. В конце концов, даже в библии есть местечко про сто девственниц и одну шлюху.
Однако самое время отвлечься: будет концентрироваться на животном, может произойти что-то нехорошее. Прецеденты случались. Конечно, приступ был вчера, а, несмотря на постепенное учащение, каждый день пока не колбасит.
"Проще тогда сразу в петлю", - но провоцировать себя не стоит.
К счастью, незнакомка говорит, в Рика шумно выдыхает.
- Хвала дяде Сэму, хоть на время никаких визгливых ударений, - судя по выговору, явно из чего-то приличного. Турист? Если так, собачка наверняка под заказ делалась: сейчас что только с генами ни вытворяют. Ну, по крайней мере, не помесь бульдога с носорогом.
"А ну молчать, воображение!"
Незнакомка представляет место и себя.
"МУХАХАХА, ПАЛУЧИЛАСЬ!!!" - не меняя выражения лица, кивает.
- Значит, я по адресу. Рика Рикардо, дочь отца с плохой фантазией прямиком из жерла нечистот и золотых гор. Чикаго, то бишь. Прибыла на побывку. Если пустите, конечно.
Взгляд перелетает на ворота.
"Добрый видит добро, а мудрый – мудрость... А глупый - глупость, а пьяный - пьяность. Познай себя, я знаю, что ничего не знаю и прочее, прочее. Стоп, а откуда я всё это знаю?! Меньше пить надо, понабралась умностей..."
Снова нужно отвлечься, но, как назло, не так здесь много всего в бытии наличествует. Не про травму же спрашивать, ну?
- Милый пёсик. Только не знает, что хозяйку не у неё под юбкой защищают, - а защищать надо: Рика знает, что за штука у Дары на ноге. С ней не побегаешь. Без неё - тоже. - Но ладно, видно, что не боевой, а для писклявой беснующейся болонки, слава богу, слишком большая. Только вот породу никак не пойму. Хотя я не особо в них разбираюсь...

Пока девушки разговаривают, волчица продолжает ворчать - но всё тише, по убывающей, чувствуя, что направленный было на неё плотоядный взгляд уже погашен. Подчиняясь руке Дары, зверь неторопливо опускает вздыбившуюся шерсть, делающую его несколько выше и толще, чем на самом деле - а ещё через пару минут более-менее убаюканное ровным диалогом животное осваивается настолько, что рискует вылезти из-за коленей Дары и продолжить свою возню с яркой игрушкой.
Теннисный мяч за это время успевает подкатиться почти к самым ногам Рики, но волчицу это обстоятельство нимало не смущает - более того, зверь внаглую использует девушку как дополнительное укрытие, на мягких лапах подкрадываясь ближе к мячу в обход Рикардо. Нападает "из засады", делает контрольный кус в твёрдый жёлтый бок, в течение нескольких секунд озадаченно изучает не спешащий умирать яркий комок - а потом, решив воспользоваться проверенным приемом, подпрыгивает и из прыжка падает на мяч передними лапами, словно на прячущуюся под снеговым настом мышь.
Мяч от такого с ним обращения беззвучно, но эффектно детонирует. Крутнувшись, выскальзывает из-под лап зверя, издевательски сверкает под носом круглым желтым боком и на реактивной скорости улетает к воротам храма, пропадая за аркой. Волчица эту акцию побега встречает негодующим, высоким "ах-ух!" и немедленно бросается в погоню, тоже за ворота, только белый хвост и видели.

Глубокими знаниями про Чикаго Дара не обладает - знает только, что это город в Америке и что ещё одноимённый мюзикл есть, а больше ничего с ходу в голове и не всплывает. Это уже чуть позже младшая Лебо вспоминает, что, кажется, именно этот город называют "городом ветров" и "родиной джаза", а ещё есть такие команды - Chicago Bulls и Chicago Blackhawks (из которых вроде бы одна хоккейная, а одна баскетбольная, только помнить бы ещё, где которая), но этих всех знаний явно не достаточно для того, чтобы поддерживать серьёзную дискуссию о городе. Поэтому Дара ограничивается тем, что с уважением кивает - мол, как же, Чикаго, знаю такой город, а кто же про него не слышал? А дальше разговор плавно скатывается к волчице - зверь, которого Дара все это время непрерывно поглаживает, наконец успокаивается, перестаёт ворчать и снова возвращается к неоконченной чуши, видно, окончательно перестав видеть в Рике угрозу.
- Пустим, конечно, - с улыбкой кивает Дара. И объясняет, ничуть не обидевшись на слова про юбку и болонку: - А это не собака. Это волчица такая экзотическая. Но у неё челюсти слабые, мышь как следует не прожует. И я ей не хозяйка. Слушай - а может, ты заставила её занервничать, потому что ты крупнее? В кого ты превращаешься? - Дара чуть подаётся вперёд и щурится. За обликом новой знакомой ей чудится кто-то крупный, очень серьёзный и опасный. Навроде росомахи старшего из близнецов Чун, но в чем-то принципиально другой. А вот в чем именно - младшая Лебо, в фауне разных континентов разбирающаяся достаточно условно, сказать наверняка не может.

Девушка отвечает, а Рика думает. Рика умная. Не всегда, конечно, но так, по-житейски. До сих пор простить не может, что не грохнула того урода сразу, как услышала про храм. Ничего, успеется, планета круглая.
Из простого "конечно, пустим" становится ясно, что собеседница - местная, более того, имеет право принимать такие решения. Или, по крайней мере, знает порядки достаточно хорошо, чтобы с уверенностью говорить подобное бомжеватого вида незнакомке. Да здравствует бог гостеприимства!
- Волчица? - переспрашивает, с недоверием глядя, как тонконогое нечто яростно охотится на мяч. Таких штук сорок надо, чтобы одного лося завалить. Как-то не вписывается в стереотип чего-то дикого и опасного, а последующие слова окончательно рвут шаблон.
- Волк, который мышь не прожуёт... ну... кхм... да... - взглядом провожает свирепого хищника. Всем экзотикам экзотика. Не удивится, если они рядом с пандами в Красной книге тусуются.
- Размер имеет значение, плюс-минус и с учётом пищевой цепочки. Я больше, значит... шта? - только сейчас доходит смысл второго вопроса. Механик окончательно переключается на Дару. Та смотрит - внимательно так, с прищуром. А Рика что, Рика в непонятках.
"Так, ещё раз".
- Так, ещё раз. Если это что-то метафорично-возвышенное, то я в буддизмах, даосизмах и прочих измах не оч. Ну, читала немного, надо же как-то соответствовать. А так-то разные метаморфозы бывают. Наемся - хомяк, нажрусь - свинья свиньёй. Как все, короче. Есть, правда, кое-что посерьёзнее. По этому поводу и притащилась через полмира. Но в этом случае я, скорее, собака бешеная. Ключевое слово - бешеная.

Неожиданно волчицы хватает ровно на то, чтобы пробежаться за арку ворот, вспахать там носом траву и отыскать беглый мяч. А дальше зверь вдруг теряет интерес и к желтым бокам своей игрушки, которые он всего несколько минут назад жаждал если не прогрызть насквозь, то как минимум как следует изжевать, и к окружающему миру вообще. Всё, мол, прогулка окончена, пустите меня обратно внутрь, там тепло, темно и можно всласть дрыхнуть. Реми за неимением альтернатив пускает, с мучительным хрустом костей оборачивается мехом внутрь, возвращаясь в человеческий облик, - и потом ещё какое-то время сидит на земле, размышляя, сбегать ли ей переодеться или оставить всё как есть, с чётко отпечатавшимися на светлых джинсах и белой блузке травянистых зеленых пятнах. Побеждает волшебная мантра "некогда" - и Лебо, сжимая в руке покусанный, но не умерщвленный окончательно теннисный мяч, возвращается обратно к арке ворот, держа курс прямиком на валун, на котором расположилась младшая сестра.
Дара, как оказывается, времени зря не теряет. И уже старательно что-то рассказывает про превращения, посвящая новую ученицу в курс дела. Реми только усмехается, глядя на эту сцену - и сильна же младшая сестренка рассказывать о том, чего с ней не было...
- На основе каких, интересно, экспериментов ты информацию получила, которую сейчас выдаешь? - не удерживается старшая Лебо. Легонько щелкает Дару по кончику носа, затем поворачивается к Рике и в приветственной жесте протягивает девушке ладонь: - Я Реми. А ты - Рика, я слышала. Приятно познакомиться.

Так, вот это уже напрягает... напрягало бы, не случись с Рикой то, что случилось. А голос Дары в стиле "Чё такого?" заставляет всерьёз задуматься, ибо смотреть на проблему под таким углом горе-мозг не догадался.
Занятая новыми перспективами, девушка едва не пропускает очередную магическую жуть.
- Эу! - отстраняется. Хватит с неё проклятий и прочей внеземной цивилизации. Но собеседница будто и не здесь: не болтали бы до этого, Рика бы заподозрила наркотики. Мескалина вмазать как хорошо.
Но ёрничество ёрничеством, а слова на подкорку записываются.
"Не собака. Но про собаку это я так ляпнула".
- Хм, - озвучивает свои размышления, а на голову сыпятся новые вопросы, заставляя встряхнуться.
- Слишком быстро! Дай хотя бы освоиться с тем, что это не сказки, ибо, блин, не надо иметь докторских по биологии, чтобы понимать, насколько это антинаучно. Оборотни... а вампиры есть? Не отвечай, мне пока этого хватит. И, поверь, проходить через то, что приходится терпеть мне, не захочется даже... хм? - немного удивлённо смотрит на новоприбывшую.
"Как я умудрилась прошляпить..." - думает, попутно становясь свидетелем короткого диалога. Неуловимое сходство девушек наводит на мысли о родстве. Подумала бы на однообразие современной моды, но откуда ей быть на чёртовом Тибете?
- Ага, привет, - отвечает немного на автомате, ибо сейчас неважно ничего, кроме того, что взгляд давно заметил и свежие следы на блузке, и теннисный мячик.
"Так..." - лёгкие равномерно качают воздух, ноги ноют, рюкзак всё настойчивее напоминает о себе, а Рика до сих пор смотрит на мяч. Наконец, сделав усилие, немного хриплым голосом произносит:
- Сделав поправку на... назовём это культурным шоком, давай представим, что я вот сейчас спросила, а ты взяла и ответила, - шевелит затёкшими плечами.
- Пошли. Расскажу про своё житие-бытие.

Старшую Лебо совершенно не смущает то, как долго и напряженно Рика её рассматривает. Реми даже считает, что так оно, в принципе, и должно быть, в определённом смысле сбавить обороты непривычный ко всем этим магическим выходкам мозг должен. А они с Дарой, хоть и не сговариваясь и не со зла, ухитрились вывалить на новую обитательницу монастыря целый ушат чудесатой экзотики, прямо с порога.
А главное ведь, теперь и непонятно, как можно было этого избежать. То ли напрячь рёбра и не превращаться обратно из волчицы в человека, то ли заблаговременно заклеить младшей сестре рот скотчем. В три слоя.
- Так с этого и надо было начинать! Ты же оставалась за главную-и-самостоятельную, что ж ты болтала вхолостую? - легонько пеняет сестре Реми. И, первой проходя сквозь арку ворот и прокладывая путь, как гордый ледокол, обращается к Рике: - Не хватайся так сильно за то, что эта балаболка наплела. Дара пачками готова информацию вываливать - но частенько забывает, что благодарный слушатель может быть совсем не в теме, - хочется ещё добавить, что ты, мол, подруга, постепенно привыкнешь, антинаучных вещей здесь вообще-то много, и пока что у всех с ними, безболезненно или не слишком, сжиться получалось. Но эту информацию Реми придерживает при себе, и так уже наговорили с три короба. Вместо всех этих откровений Лебо добродушно кивает: - Мы тебя очень внимательно слушаем.

Дара уже хочет было ляпнуть, что вампиров в округе нет, не наблюдается, разве что энергетических бродит несколько экземпляров, а натуральных, не метафорических кровососов пока не встречалось и вряд ли предвидится - но, повинуясь энергичному жесту Рики, послушно прикусывает язык. И покорно кивает, выслушивая и про чрезмерную скорость, и про антинаучность... Только осторожно и коротко замечает: - Да, у нас тут не Солярис.
Со старшей сестрой спорить не получается. Хоть и хочется отбрыкиваться, защищаться и вопить "Не виноватая я!" - высказать в свою защиту толком нечего, лекции читать Дара и впрямь начала рано. Рассказы про оборотней оказались совершенно не к месту.
- Не такая уж и балаболка, - жалобно оправдывается младшая Лебо. И, прихрамывая, шагает замыкающей, чуть позади Рики и Реми. И думает. Через что конкретно проходят оборотни, Дара точно не знает, но не раз слышала, что вечно получается по-разному. Кто-то со своим внутренним зверем налаживает контакт легко, а кто-то, наоборот, в затяжных партизанских войнах участвует. Судя по тому обрывку фразы, который успевает обронить Рика, её внутренний зверь, кажется, не из сговорчивых. Никаких комментариев по этому поводу Дара не произносит, все свои догадки оставляет при себе. Но, как и говорит Реми, - внимательно слушает.