Нарушая запреты

Даты в монастыре терялись, но внутренне чутье подсказало Ли Сяоцаню, что свой самый любимый праздник он пропустил. У него, как у всякого человека, который вырос в двух культурах сразу, было несколько самых любимых праздников. В китайской традиции он предпочитал Дуань-у.

- Понимаешь, - рассказывал Сяоцань своему приятелю Киллиану, сидя в его комнате на подоконнике. - Это не просто праздник, это сразу два праздника вместе. С одной стороны, это день, когда мы кормим дракона, а с другой стороны - это две пятерки...
- Погоди, - остановил его Харди. - Объясни толком.
Ли припомнил все, что знал о празднике и вывалил свои знания на Киллиана:
- В древности этот день был посвящен жертвоприношениям драконам, одним из самых почитаемых существ в Китае, а с 3 века до н.э. в этот день стали вспоминать известного китайского поэта Цюй Юаня. Цюй Юань, живший в эпоху Сражающихся царств, был мудрым и честным министром царства Чу. Он пытался всем средствами искоренить коррупцию в родном царстве. Своей мудростью и честностью он заслужил доверие правителя, который во всех важных вопросах советовался с Цюй Юанем. Но у него было много недоброжелателей при дворе, которые оклеветали его, и в результате придворных интриг Цюй Юань был отправлен в изгнание. Не послушав мудрых советов Цюй Юаня, правитель царства Чу был схвачен в плен правителем соседнего царства Цинь и умер в заточении. Когда на трон царства Чу вступил другой правитель, Цюй Юань поспешил во двор и был принят. Но вскоре снова был выслан в еще более отдаленное место из-за дворцовых интриг. Вскоре царство Чу пало. Когда Цюй Юань узнал об этом, он в отчаянии покончил жизнь самоубийством, утопившись в реке Мило. Это роковое событие произошло в пятый день пятого месяца. По преданиям, люди царства Чу пытались спасти его, но безуспешно. Они разыскивали его тело на длинных лодках и для того, чтобы рыбы не трогали тело поэта, они били веслами по воде и бросали в воду шарики из клейкого риса. Для того чтобы отпугнуть злых духов, некоторые били в барабаны. Дух поэта однажды явился его друзьям и поведал, что причиной его смерти стал речной дракон. Дух попросил бросать в воду шарики из риса, завернутые в треугольные шелковые пакеты, чтобы отпугнуть дракона. С тех пор люди стали чтить память Цюй Юаня и праздновать годовщину его смерти, устраивая гонки на драконьих лодках с барабанами и угощая друг друга цзунцзы.
- Чем-чем угощая? - Киллиан уже давно потерялся в сложных именах и причинах странного праздника.
- Ну это что-то типа пельменей русских, только вместо мяса рис, а вместо теста тростниковые или бамбуковые листья. - Объяснил Ли.
- Так, - Харди выдохнул, вздохнул снова и решительно сказал, - Мы его будем праздновать тут. Неважно, какой там день. Завтра будет твоя двойная пятерка. И точка.

И вот теперь Ли носился по давно никем не посещаемому амбару, приводя его в порядок. Надо было развесить фонарики, подготовить большую лохань, в которой будут проводиться гонки на драконах, расставить столы. Киллиан помогал ему с едой, которую добыл неведомо где, но точно не на местной кухне. Цзунцзы там были главным блюдом.
Над дверью Сяоцань повесил собственноручно нарисованный им портрет Чжун-Куя - повелителя демонов, призванного защитить всех от злых духов.

Приглашения в режиме большой секретности были подсунуты в разные комнаты.
-Положимся на Судьбу, - сказал Харди. - Кто придет, тот придет.

Обнаружив у себя в комнате подсунутую под дверь белую карточку, Анна-Лиза читает её долго и с удивлением - в иероглифах она и так разбирается не слишком хорошо, ограничиваясь весьма общим набором, а здесь они ещё и выписаны так, что хоть зубы о них расшиби. Самое чёткое, что Саволайнен разбирает, так это то, что её приглашают на праздник. Помимо этого, отчётливо указаны день, время и место, и судя по ним, а ещё по тому, что записка не на площади висит, а секретным образом подсунута под дверь, праздник планируется не вполне легальный. Анне-Лизе этого более чем достаточно для того, чтобы заинтересоваться затеей. Она сама большая любительница подпольных мероприятий с разными запрещёнными приятностями, и то, что ещё кто-то в монастыре эти её взгляды разделяет, приходится блондинке весьма по душе.
Заодно Саволайнен пересказывает содержание записки всем заслуживающим доверия лицам - но вроде бы никто больше мероприятием не интересуется, и идти праздновать девушке приходится одной. Анна-Лиза по этому поводу переживает не слишком: уж всяко не ей одной подложили такую записку и не она одна праздником заинтересовалась, уж какая-никакая дружная компания, но непременно собраться должна, уверенность в этом Анна-Лиза источает непрерывно, как будто заговаривает будущее на правильное поведение и на удачу.
Пока, впрочем, заговор работает не слишком.
- Добрый день, - вежливо и с любопытством тянет Анна-Лиза, заходя в амбар. Пока там всего двое мужчин, что на богатую компанию не тянет, и один из них непрерывно мечется по амбара, что-то расставляя и развешивая. Последнее обстоятельство вызывает у Саволайнен незамедлительную реакцию: - Помочь? Если тебе мои руки в помощь нужны, так ты бери их, не стесняйся. Насовсем только не забирай, а так - пользуйся, на здоровье. - Руки, пусть и не застрахованные, с несложной работой справятся легче лёгкого, не сломаются. Поэтому Анна-Лиза позволяет себе вот так запросто расшвыриваться обещаниями и разрешениями, с полной уверенностью, что ничего страшного с ней из-за этого не случится.

Андреасу последние несколько лет, что он пребывал в монастыре, казалось, что он уже достиг того возраста, когда начинают думать головой, а не чем-то другим, но неожиданное появление под дверью комнаты записки странного содержания, показало обратное. Он недолго думал, что делать с этим - выкинуть и забыть или довериться своему любопытству и пойти посмотреть, что же там делается, в этом амбаре? Хотя еще надо вспомнить, где этот амбар находится.
Поэтому, отложив книгу и потянувшись, молодой человек встал с циновки и вышел из комнаты. Как и любая кошка, хоть большая, хоть маленькая, он был любопытным, и в этот раз любопытство тоже победило.
Он направился к амбару. Там уже были люди, и он вежливо поклонился.
- Добрый день всем, - он протянул руку для рукопожатия парням, потом кивнул девушке в знак приветствия. - Помощь нужна?

- Очень рад вас видеть, - с облегчением сказал Ли. Он боялся, что не придет никто, но недооценил монастырских жителей. - Я Ли Сяоцань, Энди, вас я помню, а вас нет, но очень рад встрече. Да тут осталось немного дел. Надо лодки делать, но тут лучше, если каждый сам. Вы когда-нибудь делали драконьи лодки?
В целом интерьер был уже готов, оставалось внести незначительные мелочи, в Киллиане он был уверен. Уж что-что, а еду тот приготовит отменно.
Так что Ли провел гостей к дальней стене амбара, где возле огромного корыта с водой был приготовлен стол для изготовления лодок.
- Делайте так, как хотите, главное в нашем празднике- радость!

Харди пожал руку Андреасу, которого хорошо помнил, кивнул Анне-Лизе. Ее он тоже пару раз видел, и снова вернулся к столу. Помимо того, чтобы расставить стопки тарелок, ему еще предстояло сделать "тайную комнату". Если уж праздник, так по полной программе делать. С спецэффектами.
"Тайная комната" представляла собой огороженный ширмами угол, над которым висел рисунок с китайским богом-драконом. А у входа в закуток Киллиан прикрепил табличку, на которой на всех известных им с Ли языках было написано: "Предсказания Дракона на будущий год".
Харди оглядел присутствующих, оценил их мысли. В основном любопытство, растерянность. Никакой опасности. После истории с Маргаритой он предпочитал быть настороже.

Цирилла лишь случайно узнала о намечающемся в амбаре празднике. Честно говоря, она как раз занималась каллиграфией в одной из пустующих комнат в корпусе мастеров, когда под дверь сунули какой-то листок, на котором было написано о месте и времени сего действия. Ни о каких праздниках Настоятель заранее не предупреждал, да и личный календарь Цириллы не содержал сегодня никаких интересующих ее событий, и тем интереснее было разузнать, что же именно затевается в монастыре посредством, как выяснилось, ученика и одного из обитателей, с которым Цирилла пересекалась только изредка и на расстоянии.

Но вместо того, чтобы идти самолично и пугать своим мастерским присутствием желающих повеселиться, Цирилла направила к амбару белые лапки, оценила висящий на двери чей-то портрет, и сунула любопытный нос внутрь, оценивая обстановку. Затем вошла полностью, высоко задрав хвост и вопросительно изогнув его кончик, мол, а кошек принимаете, или тут только для людей сборище?

Цирилла не была уверена, что ее звериный облик монастырский облик известен досконально, по той простой причине, что кошек опять развелось видимо-невидимо, и на ее место вполне могла быть какая-нибудь обычная мурка из тех, что нередко ловят в амбаре у огородов обитающих там же наглых мышей. Но тем интереснее понаблюдать за событием инкогнито. Цирилла остановилась у дверного косяка и принялась раздумывать, куда ей податься дальше - то ли остаться тут на безопасном расстоянии, то ли по королевски усесться прямо посередине комнаты, и не волнует, что об нее там будут спотыкаться.

Ещё, конечно, далеко не вечер, но всё же, на какое-то время Анна-Лиза оказывается единственной девушкой в мужской компании. И не то чтобы всё внимание ей одной, но в каком-то смысле это повод покрасоваться. Самую малость, не усердствуя чрезмерно - увести с этого праздника кого-нибудь из мужчин Анна-Лиза не планирует, у неё молодой человек уже есть, и блондинке его вполне достаточно. Но чувствовать себя самой в этом амбаре красивой, это всегда приятно, такую возможность упускать глупо.
Желания немедленно пристроить Анну-Лизу к украшению амбара мужчины не проявляют. Саволайнен небрежно поводит плечом - мол, не хотите, ну и как хотите, сами потом локти кусать будете, я бы вам так всё разукрасила, что Патриция Уркиола от зависти угорит и повесится над своей несимметричной меблировкой, - и представляется: - Анна-Лиза. Рада стать знакомой. Что такое драконьи лодки? У них есть какой-то канон? - Ли возбужденно тарахтит и уже тянет Анну-Лизу и Андреаса к столу, лодки гнуть. Про каноны парень ничего не говорит, значит, ну и к чёрту, значит, вольная фантазия приветствуется и поощряется. Анна-Лиза берет лист бумаги, рассеянно перегибает его пополам и упреждающим ударом сообщает: - Только не жди от меня Чёрной Жемчужины, да? Скорее всего, я тот самый лодочник, которого ты очень быстро захочешь убить.
Оригами - далеко не самая сильная сторона Анны-Лизы. Единственные твёрдо подвластные ей фигурки - лебедь да хлопушка, с остальные так и норовят взбрыкнуть в неопытных руках и выйти мутантами. Саволайнен долго и кропотливо загибает лист то в одну, то в другую сторону, а на выходе в итоге получает какую-то гномью плоскодонку, очень широкую, короткую и с низкими бортами. Ничуть этой кривизной не смущаясь, Анна-Лиза с торжествующим "получилось!" хвастается фигуркой перед Андреасом, а потом взывает к Ли: - У тебя карандаш есть? Лодку назвать надо! Чтобы плыла хорошо! Имя написать хочу, есть карандаш?

Предложение помощи осталось без ответа, и Энди пожал плечами. Ладно, ему, в принципе, не особо хочется что-то делать. Вот отдохнуть - да. Хотя от чего отдыхать? Тут вроде живёшь себе спокойно, не работаешь, дежуришь, соблюдаешь режим. Скукотища, одним словом. И как-то от однообразия тоже можно помереть, оказывается.
Так что он вместе с Анной-Лизой прошёл в комнату, где стояло большое корыто с водой, куда, судя по всему, надо будет опустить свои кораблики, а потом кто-то устроит бурю, и чей кораблик выживет - тот молодец. Попахивает чем-то детским. Кажется, в начальной школе было что-то похожее.
Он посмотрел на девушку, которая колдовала над листом бумаги, делая этот кораблик. Андреас тоже решил подключиться, и, взяв лист бумаги, сделал свой кораблик. Он получился кривой. Девушка попросила карандаш.
- А чем тебя "Чёрная жемчужина" не устраивает? Мне кажется, очень похоже, - усмехнулся он, кивая на её лодочку. - А я свою колымагу, наверное, так и назову. Колымага.
Осталось дождаться какого-нибудь пишущего предмета...