История китайской письменности

Учителя было очень интересно слушать. Таро всегда была интересна любая история, даже относительно чужого языка. Когда мастер показал китайские иероглифы, Такаги был удивлён их более сложным написанием относительно японских. Его родные закорючки были более простыми и не были столь требовательны к написанию.
-Не зря сейчас в Китае упростили им язык. Он стал более удобным и быстрым для написания. - думал японец, продолжая разглядывать иерогрифы. Раздумья Таро прервал вопрос мастера о преимуществах иероглифической письменности перед западными языками. К счастью, у японца было с чем сравнивать, так как в школе помимо родного ему ещё преподавали и английский язык. Подумав пару минут, Таро ответил на вопрос:
-Как мне кажется, преимущества состоят в том, что у западных языков есть всякие времена, склонения и многого другого. Ну и как уже кто-то сказал, что запись их слов часто выходят длинней чем у восточных языков.

Мэй знала, что такие подобные рисунки находились во многих частях света, не только на Востоке. Каким странным должен быть человек, чтобы из рисунком придумать буквы, иероглифы хотя бы частично повторяют форму обозначаемого ими объекта. Ну, или повторяют при очень хорошем воображении. Например огонь и воду человек неопытный мог легко перепутать, а телега вообще была похожа больше на придорожный столб, чем на телегу. Но все равно, по мнению Мэйлин запомнить, как выглядит телега намного проще, чем запомнить, как эта телега пишется на каком-нибудь другом европейском языке.

Девушка не очень хорошо знала английский, а в письменном путалась так, что можно было за голову хвататься, поэтому объяснить преимущества не могла. Конечно, можно бы было очень красноречиво сказать, что кайшу лично для нее привычнее, роднее, да и красивее выглядит, но это было бы ребячеством, а сейчас на это не было никакого настроения. Так что Мэйлин решила только с сомнением покачать головой и опустить взгляд в ящик с песком, показывая, что предпочитает промолчать, чем высказываться во всеуслышание.

Девушка только одобрительно чуть заметно кивнула своему ученику, когда тот, в отличие от Мэй, не скрывал свои соображения. Оно и правильно. Лучше сказать и ошибиться, чем не сказать и ошибаться затем всю оставшуюся жизнь.

Но нет же, загадочной богине судьбе вновь надо внести свою лепту. Даже здесь, казалось бы, на каллиграфии - на уроке, исключающим какие-либо проделки и остальную ерунду, появилось нечто переворачивающее стереотипы нормальных людей. Да-да, как вы уже догадались - это Саласар. Курук с ним пересекался пару раз косвенно, но один раз совсем недавно обучал его менталочке. Под прикрытием Лив. И, мягко говоря, оба были недовольны занятием. Северянин вообще поклялся себе никогда не видеть это "чудо логики", как он его за глаза называл. В мыслях, конечно, не так мягко, но мысли есть мысли.

Курук сидел себе тихонько, никого не трогал. Старался сосредоточиться на чем-нибудь, чтоб на занятии больше уловить информации. Но его постигла неудача. Будто с неба свалившийся племяш графа Роксберри сделал Куруку замечание, которое обычно делают представительницы женского пола. А если точнее - близкие подруги или девушки. Ну или просто воспитанные, но никак не мужчины. По крайней мере, Северянин так считал. Ближе к делу - Раф сказал, что у него ширинка незастегнута. Ну, он еще прокомментрировал обитающих в столь замечательно месте, но это уже постскриптум.

Но, как ни странно, на этот раз Рафаэль оказался прав. Курук, конечно, хотел сосредоточиться, дабы занятие прошло с пользой, но почему-то вспомнил Юэ. Мысли утекли куда-то не туда, куда бы хотелось. Он представлял как он, спустя многие месяцы, наконец-таки завоевывает сердце китаянки и она соглашается вйти за него. Свадьба, дети - все, как положено. Можете догадаться, чем эти мвсли сопровождались. И , да - действительно, ширинка волшебным образом была не закрыта. Совпадение, или случайность?

От медитации не осталось и следа.Парня теперь разбирала смесь чувств - негодования и смущения. Курук открыл глаза, убедился в том, что ширинка не застегнута, исправил оплошность, исподлобья посмотрев по сторонам в поисках недоуменных взглядов. А вот и Раф, неподалеку сидит. Курук прошипел сквозь зубы так, чтоб слышал только Саласар - "завидуй молча, импотент". Хотелось еще заехать в лоб монеткой там, кубиком, еще какой-нибудь ерундой, но парень сдержал свои порывы. Будет он растрачиваться на всякое чмо болотное. И пуская это чмо имеет графский титул - как известно, если в бочку дегтя добавить ложку меда - все равно бочка останется с дегтем.

Иероглифы. Северянин изучил самые основы китайской письменности с Риной, но ему то занятие было явно не по вкусу. Повалялся в песочке, да и вообще - цирк какой-то. Поэтому, парень решил, что он ничегошеньки не знает о китайской письменности - уж изучать, то у Старшего Мастера, достигшего просветления, узревшего все 15 камней дзенского сада, и явно знабщего больший толк в каллиграфии, чем какая-то Рина. Да кто она вообще такая? Еще и с белкой дурацкой ходит, у нис что - зоопарк, что ли?

На вопрос мастера юноша решил скромно промолчать. Он изучал русский и английский языки, китайский только разговорный. Ну, еще в школе внушили, что английский - самый простой язык, поэтому у парня без проблем была твердая четверка. А в России он жил несколько лет, поэтому их язык сложным тоже не считал. Родного языка он не помнил, последний раз общался на нем в шесть лет. Ну, а китайский, после изучения англоийского и русского в школе Куруку казался чуть ли не космическим языком. Столько иероглифов! Ладно там, разговаривать научиться - еще можно. Но чтоб помнить все закарючки - увольте!

И все-таки мальчишки ужасные зазнайки... Слава Богу, она смогла хотя бы Тео излечить от этого недуга, и он общался с ней нормально. А все остальные либо воротили нос, либо вели себя так, словно им за один только разговор с ней отрубят голову. Так Сонгцэн на неё даже не глянул, как смотрел перед собой, так и смотрел, и второй мальчик тоже не ответил. Лан не удержалась и фыркнула, затем закатила глаза, а затем решительно поднялась на ноги, еще раз фыркнула и ушла на другой конец зала. Вот больно надо, подумаешь... Ей и с Тео будет дружить нормально, а остальные мальчишки пусть и дальше думают о себе, что они какие-то там Боги.

Потом пришел Курук, и Лан помрачнела еще больше. Если до этого нё настроение было просто не очень хорошим, то сейчас стало откровенно плохим, и больше всего хотелось просто встать и уйти. Но так нельзя... Так что девочка ограничилась тем, что снова встала, и теперь уже села в самом конце зала, так, что мастера должно было быть еле слышно.
Эта последняя перемена дислокации произошла очень вовремя, потому что, как только она села, прижав колени к груди и обняв их, занятие началось.

Девочка равнодушным взглядом пробежалась по палочке и песке перед собой, и решила, что это какая-то глупости и вообще девчоначьий детский сад. Только вместо куличиков они будут палочки делать. Слушала Хэмптон в пол уха, а отвечать и вовсе не стала. Откуда она, блин, знает? Ей всего десять!

Раф себе сидел тихо и спокойно, а главное никого не трогал, но ведь обозвался Петросян с псевдонимом Курук. Честно говоря, не обзовись он, Раф бы и трогать его перестал, но теперь продолжить перепалку это ж было делом чести. К тому же Ньяо благо не напрягал, а с учетом того, что он задал какой-то вопрос и все бросились отвечать, то под общий шумочек можно было немного поиздеваться над северянином. Поэтому сделав умный вид, чтобы Ньяо был доволен, испанец с миленькой улыбкой слушал ответ северянина, который говорил тихо так чтобы не спалится перед мастером, видимо писял страшно.

- Ты лицензию лучше в следующий раз купи на продажу хот-догов, а то в Китае это запрещено, - негромко ответил испанец, но он особо не скрывался, просто не хотелось сразу же срывать занятие. – Или лучше лицензию на продажу корнишонов, а то хот-доги это я, скорее всего, ошибся с размерчиком мастер Кряк.

Раф показательно кивнул головой Куруку и, сделав лыбу еще шире, принялся слушать, что там задвигают мелкие. Мелкие кстати дело говорили, и Раф был сними совершенно согласен. Зачем писать «олень», если можно нашкрябать, что-то похожее на рыбу и перевернутый стул и все «олень» готов. А «олень» это ж как Курук, токо олень сено жрёт, а Курук по поводу и без повода воду льёт. Вот уже почти стихи может из Рафа Джойс получится или Петрарка, а может Мацуо Басё. Тогда надо было так написать:
На смену большим хот-догам,
Маленькие корнишоны приходят.
Курук стал оленем…

Карли честно очень расстроилась, когда узнала, что занятие на занятие по каллиграфии она опоздала. Она вообще узнала о нем очень поздно, видимо витала в облаках или строила воздушные замки, когда мастер объявлял о своем занятии. Потом случайно услышала из разговора учеников, что сегодня занятие, а затем умудрилась совершенно про него забыть.

Опомнилась она, когда занятие пять минут как началось. Была в это время в своей комнате, расстроилась, погрустнела, несколько минут ходила туда-сюда, напряженно размышляя, а затем все-таки решила попытать счастье: она придет в Храм, извинится, и попросит остаться. Вдруг мастер Ньяо еще не успел как следует много рассказать про каллиграфию? И вдруг он вспомнит, что она была на прошлом занятии, да сжалиться над ней.
А на занятие девушка попасть очень хотела. В прошлый раз она действительно прониклась песком, черточками, и ощущением умиротворенности, какое испытывал каждый, кто выводил хэн десятки и сотни раз. Карли не могла похвастаться сотнями раз, но одна точно набиралась, так как с прошлого занятия она уже два раза приходила в Храм, чтобы попрактиковаться.

Чтобы не опоздать безнадежно сильно, до Храма Карли бежала, так что в нужный зал она вошла тяжело дыша, и еле-еле сдерживалась, чтобы не сложиться пополам.
- Здравствуйте, мастер. Извините... за опоздание. Можно... присоединиться? - каждое слово на выдохе, и ладошка на боку, словно она могла приглушить эту характерную боль, как будто-то где-то что-то колет. Второй рукой Рыженькая держалась за сердце, чтобы оно вдруг не выпрыгнуло из грудной клетки.
Пока она успела заметить, что фигурки, которые показывал мастер Ньяо, ей знакомы. Кажется, что-то такое уже было на прошлом занятии...

Територия монастыря была достаточно большой, чтобы на первых порах в ней теряться, даже если послали тебя в самый центр. В храме Анна ещё ни разу не была, а потому слегка заблудилась по пути туда. Девочка не торопилась, ведь от суеты место быстрее не найдётся. Часов у неё не было, поэтому она не могла точно сказать, опаздывает или нет. Но, судя по пролетевшему мимо вихрю чьих-то огненно-рыжих волос, занятие уже началось и стоило ускорить шаг.

В кабинет ученица вошла вслед за девушкой, замеченной ею ранее. Она поклонилась мастеру, но не нашла, что сказать. Англичанка и без того волновалась перед своим первым групповым занятием, на которое умудрилась опоздать, так ещё и в голову не шло слов лучше, чем у рыжей. Сифу Ньяо уже показывал какие-то символы, напомнившие Анне эволюцию иероглифа. Сама она с китайской письменностью знакома плохо и в состоянии написать разве что самые расхожие фразы и слова, что не помешало ей сегодня собраться с духом и прийти сюда. Сифу Грей при первой их встрече говорила про офуда, мастерство иероглифических заклинаний, для которого пригодилась бы каллиграфия. Именно поэтому юная Чарлстон первым делом решила взяться за палочку для письма и научиться не корябать, а писать иероглифы, вместо того чтобы сразу прыгать в омут колдовства, где с помощью неправильной линии можно сотворить совсем не то, что ожидалось, и вместо божественной защиты получить демонов.

Анна слышала заданный вопрос, но не решалась на него ответить. Иероглифы занимаю меньше места? Их легче запомнить с помощью зрения, ведь они хоть и упрощенно, но наглядно изображают обозначаемые предметы? Большее разнообразие слов, значений и их сочетаний?

- Спасибо за ваши ответы, - сказал Ши Ньяо. – Да, присоединяйтесь, добро пожаловать, - мастер чуть кивнул опоздавшим.

Обычно каллиграфией интересовалось меньше учеников, среди тех, кто обучался стихиям и боевым искусствам, этот навык считался скучным и его изучение часто было чем-то вроде наказания от мастеров. А сейчас многие, как считал Ньяо, пришли сюда добровольно.

- Давайте теперь рассмотрим основные этапы развития китайского письма, - продолжил старший мастер. – Первые найденные иероглифы находились на гадательных табличках во времена царства Шан (Инь) – первого китайского государства. Они сильно отличались от современных иероглифов, но в некоторых уже можно проследить определенное сходство. Во времена династии Чжоу письменность становится более разнообразной, возникает каллиграфия и множество стилей. Одно и то же слово можно было написать десятком способов. Этот момент красиво показан в фильме Чжана Имоу «Герой», где герой Тони Люна изобретал новый иероглиф «меч». Это многообразие закончилось при правлении легендарного Цинь Шихуанди – первого императора, объединившего Китай. Он повелел сделать письменность стандартной, и так появился стиль делового письма кайшу. Эта письменность сохранялась в течение нескольких веков, 214 иероглифических ключа, лежащих в основе всех традиционных иероглифов, существовали в неизменном виде четыре века. Новая волна перемен наступила в 1964 году, когда правительство Мао Цзэдуна провело реформу письменности, которая привела к созданию упрощенного иероглифического письма – того, которым мы пользуемся сегодня. Традиционные иероглифы сейчас используются на Тайване, в Японии, Гонконге и ряде других стран, упрощенные – только в континентальном Китае. Каллиграфия как древнее искусство красивого письма допускает только традиционную письменность. Кто знает, где еще используются традиционные иероглифы?

Сонгцэн все это слышал от сифу Хо в клане Тигров, но все равно слушал внимательно. Мама почти всегда писала традиционными иероглифами, хоть и говорила на путунхуа, и в клане многие делали точно также. Но у Белых Тигров и Королевских Кобр все было довольно странным, как по сравнению с Непалом, так и по сравнению с Китаем. Сонгцэн считал оба клана едва ли не отдельными странами, но не решился рассказывать сейчас о них и их традициях.

Он уже понимал, что в Покхаре все не так, как в Линь Ян Шо. Там были другие порядки, другой этикет, другие мастера и ученики. Например, здесь никто не говорил ему «ваше высочество», и поэтому ему здесь было уютнее. Заодно он мог общаться с другими детьми, и никто не смотрел на него косо, потому что он – принц. А то в Покхаре, особенно в клане Кобр, Сонгцэн начинал считать, что быть принцем – это общаться только с родителями и дедушкой, а за остальными только наблюдать со стороны.

Но он снова отвлекся от каллиграфии. Мама много заставляла его делать упражнения по каллиграфии, особенно зубрить ключи, но он пока не очень в этом преуспел. Было сложно, потому что Сонгцэн путал языки, а не все ключи имели какой-то определенный смысл и использовались как отдельные иероглифы.

Упражнения так и не начались, и Юншэн разглядывал песок, слушая рассказ сифу Ньяо об истории иероглифов. Он слышал о том, что бывают упрощенные и традиционные иероглифы, и упрощенные более-менее читал, в то время как традиционные приходилось всегда вспоминать. Какие-нибудь «ворота» он узнавал в обоих вариантах, ещё вопросительную частицу «ма», но для каллиграфии придется учить. А это будет очень долго, сложно и муторно.

- Я слышал, что в континентальном Китае есть люди, которые принципиально пишут традиционными иероглифами. Ещё в Макао ими пишут, - подал голос Юншэн, когда услышал вопрос, на который он знал ответ.

Все-таки лучше на папу не нарываться и приходить вовремя. И ведь можно было сразу сказать, что придет полдевятого или даже в девять – никаких вопросов бы не было. А так папа волновался. Юншэн заметил, что папа волнуется только за него, маму и Лин. Может, ещё за дедушку, но вида не подает. А в монастыре папу считали ленивым мастером, якобы он ничего не делал. А Юншэн сам знал, что папа часто, раз в месяц, бывает на дежурствах по целому дню, а ещё раз в неделю бывает в деревне, обычно тоже на дежурствах. И тренировки раз в пару месяцев проводит, то есть он все-таки работал.

Пока не было ничего полезного. Дин гордился историей страны, но не увлекался её изучением. А что вы хотели? Знаете, какой длины история у Китая? Это вам не какая-нибудь Япония. Дин даже не мог навскидку сказать, сколько всего было династий, даже не знал, с какой правильно считать: с Шан или с Цинь, к которой принадлежал только Цинь Шихуанди. Один из учебников, которые он почти никогда не открывал, назывался «История династий Поднебесной: от Цинь до Цин», но как же тогда Инь, Чжоу и та, названия которой он не помнил, но о которой шла речь в «Троецарствии»? Вроде, Сунь. А, может, и Хань.

И Дин не знал, где ещё пишут традиционными иероглифами. Бабушка с дедушкой писали упрощенными, дедушка в Италии – тоже, как и мама с папой. И учебники, и даже книги были написаны современными иероглифами, а не теми, что Дин называл «усложненными». Он не стал отвечать на вопрос, но немного удивленно посмотрел на Юншэна. Этот-то мелкий откуда такие вещи знает? Дин никогда не слышал, чтобы сифу Лю, отец Юншэна, учил кого-то каллиграфии. Он видел записи старшего мастера, и его почерк был очень далек от кайшу, как у вех медиков, а ведь сифу Лю был лекарем.

Дин выпрямил спину, потому что от сидения на коленях затекали ноги и плечи. Он украдкой смотрел на остальных учеников, особенно долго задержал взгляд на тех, кто задержался.

Ещё один огромный минус опозданий - ты привлекаешь к себе много лишнего внимания. Мало того, что показал себя как непунктуальный ученик, так ещё и поглядывают на тебя как-то косо. Вежливо поклонившись мастеру, англичанка поспешила занять место у свободного ящика с песком, стараясь при этом производить как можно меньше шума. Занятие продолжилось. Речь шла об истории развития письма, в частности, перехода от традиционной иероглифики к упрощённой. Дома она изучала, хоть и не очень усердно, современный вариант, иногда откланяясь к "сложному" китайскому. Разговорную версию этого языка осваивать было не легче, чем письменную, но она на практике оказалась полезнее. Для начала. А теперь вот придётся проявлять чудеса внимательности на занятиях по каллиграфии.

214 ключей, - про себя отметила девочка, жалея, что негде записать. С собравшимися она ознакомилась быстро и, не найдя знакомых лиц, бросила это дело, полностью отдавшись слуху. Сифу Ньяо рассказывал интересно, иногда заставляя почувствовать нехватку знаний по истории Поднебесной. Для европейца, несмотря на обилие собственных дат и событий, она выглядела чудовищно огромной, с большим количеством похожих и плохо запоминаемых имён.

Где ещё используются традиционные иероглифы? Анна напрягла память. Японию и Гонконг уже назвали, про Макао она даже если и слышала, то не помнила... Когда-то китайской (традиционной ли?..) письменностью пользовались во Вьетнаме, но тут она может и ошибаться, не зная точно, когда и как это было.
- В Южной Корее?.. - скорее спросила, чем ответила девочка, боясь ошибиться и сморозить какую-нибудь страшную глупость.

Как любая девушка, Мэйлин наперечет знала китайских актеров, и, как любая девушка, имела собственных кумиров, сравнивая с ними окружающих ее людей. Например, Лю Ян был чем-то похож на Тони Люна Чу Вая, а Чун Мао - на Лесли Чуна Квок-Вина, а сам сифу Ньяо - на Чоу Юн-Фатта, если бы не брился наголо. А сифу Фэн была чем-то неуловимо похожа на Чжан Цзыи. И тот момент в фильме, где герой Тони Люна огромной кистью (что Мэйлин было по незнанию окрещено шваброй) пишет иероглиф "меч", помнила очень хорошо. Ровно как и все три постельные сцены главного героя. Их она, наверное, помнила даже лучше, чем момент с иероглифом. Но не будем об этом.

нужно было ответить на вопрос, тем более, что она знала ответ. Хотя Мэй уже поняла, что егодня явно не на высоте своих знаний. Неприятно осознавать, что плаваешь по теме разговора.

- В Японии и Южной Корее используют ограниченно и в измененном виде, - заметила Мэйлин, впервые подавая голос на занятии. А еще эти кружочки в Корее, в традиционной китайской письменности такого не встретишь, хоть обыщись. - До 1910 года традиционная китайская иероглифика использовалась во Вьетнаме, но затем была введена вьетнамская письменность. Ее разработал французский монах на основе латиницы.

Хотя это, конечно, не относилось к делу.. Эту часть истории Мэйлин помнила плохо, только в плане общих дат, но все, что в той или иной мере каким-то образом относилось к китайской истории или культуре, в школах училось особенно тщательно. Считалось, что без знания истории родной страны невозможность стать полноправным ее гражданином. Хотя так, наверное, считается в любой другой стране, даже на Западе.

Удивительно,удивительно... На занятие пришли опоздавшие; Курук ни за что бы не подумал, что каллиграфия пользуется такой популярностью. По его мнению, это было самое сложное искусство, самая сложная дисциплина в монастыре. Хотя, в офуде требуются познания каллиграфии, значит, там вообще жуткий и дремучий лес. Курук, наверное, пройдет через огонь, воду и медные трубы, если сможет заставить себя выучить хотя бы все 214 ключей. А если нет - то и фиг с этой офудой и их китайскими закарючками - книг Курук все равно не собирался читать, а ментальной магии и телекинеза ему хватало за глаза и за уши. Но с выводами нельзя было торопиться, вдруг этот просветленный мастер сможет научить Курука не так, как эта прохвостка Рина?

А Саласар... выкрутился, красавчик. Правда, Курук не догнал его шутку, лишь недоуменно поднял одну бровь, а потом и вовсе махнул рукой. Пфф, если он будет отвлекаться - ничего не поймет. Для чего он пришел на урок? Правильно, слушать мастера. Саласар вроде пока ничего обидного не сказал, значит, им можно было пренебречь, или просто не замечать. Курук посмотрел на песок, затем на мастера. Вопрос, конечно, был не из легких. Откуда Куруку знать что-либо про иероглифы? Пусть отвечают китайцы с японцами, тут вроде бы их было достаточно. А европейцы скромно послушают и намотают себе на ус.