История китайской письменности

Это было даже не вышивание золотыми нитями, это было упражнение, в котором целый ящик с песком нужно было разрисовать одинаковыми горизонтальными полосочками, которые при этом ещё и хитро рисовались. Дин страдальчески посмотрел на потолок, но эта мера не помогла ни исчезнуть с занятия, ни внезапно выполнить упражнение. Возможно, древние китайцы и могли найти успокоение и даже Просветление в занятиях каллиграфией, что же касалось юного мага Огня, в котором тигриный отцовский характер шикарно дополнялся итальянским темпераментом матери, для него сегодняшний урок был истинным испытанием. Например, упражнением на то, как не зевать, когда хочется.

Дин принялся лениво рисовать горизонтальные черты, не особо обращая внимание на то, чтобы они были аккуратными. Более-менее получалось, несколько хэн были почти похожи на то, какими должны быть, но зато все были крупными, чтобы их на поверхности песка поместилось поменьше.

Сидеть с прямой спиной было неудобно, и Дин пересел немного на бок и поставил локоть левой руки на край ящика с песком. Так, как ему казалось, было удобнее. Черты стали кривее, строки поползли немного вверх, а глаза начали слипаться, потому что из-за монотонной работы жуть как хотелось спать. Лучше в следующий раз соглашаться помочь маме по дому, чем попасть на следующий урок каллиграфии.

При этом Дин не считал рисование горизонтальных линий способом отвлечься от неприятных мыслей, потому что главной его неприятностью в этот момент была как раз необходимость сидеть на уроке каллиграфии.

Старший мастер наблюдал за тем, как ученики справлялись с этим заданием. Хэн была сложным элементом, требовавшим правильной осанки, правильного положения руки и правильного созерцательного настроя. К сожалению, скучающий вид некоторых учеников выдавал, что не всем интересно искусство красивого письма.

- Дин, выпрями спину и не облокачивайся о ящик, - сказал Ньяо. – От этого будет болеть спина, лучше привыкай сидеть правильно.

Удивительно, что при этом европейки Карли и Анна Мишель работали очень старательно и делали успехи. Старший мастер чуть улыбнулся, когда заметил, как уверенно и изящно справляется с упражнением Карли. Видимо, она уже занималась каллиграфией. Сонгцэн и Мэйлин тоже старались, и у них получалось неплохо. Юншэн и Лан делали упражнение без особого энтузиазма, в то время как Ху Дин уже откровенно страдал от самого факта, что его заставляют прописывать каллиграфические элементы. При этом именно для его огненного темперамента каллиграфия была очень полезна, чтобы он мог научиться терпению, смирению и самоконтролю.

- Я вижу, что вы начали делать первые успехи. Продолжайте самостоятельные упражнения, можете заниматься в этой комнате. На следующем занятии мы разберем другие базовые элементы, а сегодня можете быть свободны. Благодарю вас за работу, - сказал Ши Ньяо и поклонился ученикам.

После этого он поднялся со своего места, расправил одежду и вышел из комнаты, направившись в библиотеку, также находившуюся в здании Храма Будды.

Десять кряду никак не получалось. максимум пять, после чего рука срывалась , хэн получалась косая и уродливая, и затем приходилось начинать все сначала. Мэйлин изрисовала горизонтальными черточками почти весь песок, пошла последняя строчка, которую она хотела сделать самой лучшей, но опять сбилась на седьмом, окончательно разозлилась и прекратила, тем более, что буквально через минуту сифу Ньяо закончил занятие. Несмотря на то, что ей очень нравилась каллиграфия, потому что для нее это было сложно и воспитывало не только красивый почерк, но и усидчивость, Мэйлин понимала, что терпение, смирение и самоконтроль таким способом она в себе не воспитает. Самый лучший способ все это развивать - это проводить занятия с учениками, особенно с теми, кто что-то изучает только впервые - вот тут уж точно нужно держать в себя в руках и быть терпеливой, аки бодхисаттва.

Мэйлин потянула спину, потому что сначала не почувствовала, что она затекла от длительного сидения, а потом задумчиво посмотрела на исчерченный ею песок. Девушка положила палочку для письма рядом с ящиком и аккуратно разровняла песчаную поверхность, чтобы она была готова к следующей работе. Ей почему-то казалось, что она будет приходить сюда нечасто, ей почему-то не нравилось работать с песком, хотя это и было удобно с точки зрения практичности. Мэйлин больше нравилось заниматься бумагомарательством, когда вокруг в комнате валяется кипа исписанной одинаковыми иероглифами бумаги, потом ходишь, все это собираешь целый мешок макулатуры, а потом поджигаешь где-нибудь в яме. И это прекрасно.

Девушка поднялась на ноги, поклонилась в ответ сифу Ньяо, попрощалась с другими учениками и направилась в свою комнату. Хотелось полетать, чтобы отвлечься от монотонных мыслей и выйти, наконец, из этого умиротворенного состояния.

Карли расстроенно вздохнула, когда выяснилось, что на этом занятие закончилось. Опять хэн... Нет, Рыженькая, конечно, не имела ничего против этой хэн, однако с прошлого занятия прошло довольно много времени, и она, как ей казалось, показывала успехи. Было бы неплохо выучить что-нибудь еще, и тогда у неё было бы время поработать над новым элементом.
Хотя чего она жалуется? Сам процесс приносил Карли доставлял удовольствие, против повторения она ничего не имела против, а новое... Ну подумаешь, наверное просто ей нужно проявлять чуть больше инициативы. Например, в библиотеке наверняка есть книги по каллиграфии, и норвежка была уверена в том, что там подробно описано то, как нужно проводить линии.

- Спасибо, сифу Ньяо, - поблагодарила Рыженькая, поднимаясь на ноги. Она заметила, что сифу был ей доволен, и это было очень приятно. Она собиралась посвятить каллиграфии еще немного времени сегодня, однако простую хэн рисовать было скучно.

В первой же книге оказалось именно, что ей так нужно было. Новый элемент! Вертикальная черта - шу. Палочка касается песка коротким движением вправо и вверх, затем опускается вниз таким образом, что конец черты дорисовывается уже самым кончиком. И еще было написано, что движение это делалось на выдохе. Вот и отлично, этим она и займется. Взяв с собой книжку, Карли направилась обратно в зал, где занимались каллиграфией, а сама мечтала о том, что когда-нибудь будет рисовать тушью на бумаге.

Сидеть прямо было категорически неудобно. Тут же начало затекать всё, что только можно было и нельзя было: шея, спина, поясница, рука, даже пальцы. И зачем-то зачесался нос. Лан почесала его и в этот момент поняла, что у неё чешется еще и пятка. И локоть. И вообще-то еще спина чешется. Вообще, это была довольно забавная особенность тела, когда вроде чешется что-то одно, ты чешешь, и в друг всё тело начинает чесаться, словно осознает, что настало какое-то чесательное время, и практически "пати хард".
Понятно, что занятие не увлекало Лан совершенно, да? Было скучно, нудно, в груди как будто что-то недовольно ворочалось, в голове кружили исключительно бредовые мысли, и вообще казалось, что это всё вообще никогда не закончится.

А у кого-то что-то получалось. Когда выводить палочки на песке стало скучно до невозможного, Лан решила повертеть головой по сторонам и посмотреть, как дела у других. У Рыжей девушки всё было отлично, ей как будто нравилось (вот сумасшедшая!), Дин рядом тоже уже весь извелся, Лан ему искренне сочувствовала, а другие.... Их было попросту невидно. Как-то неудобно было вертеться на полную катушку, потому что сифу Бо за это обычно ругала, а если ругала больше одного раза, обычно за тем следовало какое-нибудь дежурство. Короче, бесконечная череда дежурств научила девочку хоть какой-то мало-мальской осторожности.

И она чуть не взвизгнула от радости, когда сифу объявил об окончании занятия. Никогда раньше она с такой прытью не вскакивала с циновки, не кланялась и не уносилась прочь. Палочки были брошены как попало у песка, изрисованного какими-то непонятными червяками. А Лан уже во весь опор неслась по монастырю с одной единственной, жизненно-важной целью: найти Тео. И рассказать ему, что каллиграфия отстой, и вообще лучше на такие занятия даже не соваться. Да и вообще нужно было как-то компенсировать этот час бесполезно проведенного времени интересными занятиями.