Первый выход

Айлин погрузилась в воспоминания о Чжоу, в которых сейчас могла найти те противоречия, которые не замечала прежде. Но эти воспоминания оказались опять яркими и тяжелыми. Было рано ворошить эту тему, Феникс понял, что слишком поторопился. Снова поверил в то, что можно что-то решить быстрее, не подумав о том, что воспоминания о Чжоу и отношениях с ним сейчас причиняли Айлин боль, которая не пройдет быстро и по волшебству.

- Хорошо, не будем. Прости, - сказал он.

Феникс остановился, перехватил зонт в другую руку и обнял Айлин за плечи. Она снова была напугана, и он винил себя за то, что полез так глубоко со своими догадками и вопросами.

- Его здесь нет. И не будет, - сказал Феникс.

Он понял, что очень боялся того, что в чем-то напомнит Айлин Чжоу. Сейчас этот страх стал настолько явным, что Феникс смог сам его заметить.

Айлин вдруг вспомнила старую не то притчу, не то просто расхожее выражение, что победитель дракона сам становится драконом, и это было самой главной причиной ее сомнений в том, стоит ли их с Фениксом отношениям иметь какое-то продолжение. Никто изначально не желает быть драконом, только лишь пытается избавить от него окружающие земли. Но если убить убийцу, количество убийц в мире все равно останется прежним. Она сейчас не думала о том, что Феникс - сорок девятый номер, она думала о том, что боится, если он станет ее очередным драконом.

Она покорно поддалась объятиям, хоть поначалу у нее и было желание воспрепятствовать этому, отстраниться, но это было лишь мгновением, после которого она поняла, что у нее нет сил сопротивляться своей слабости. Она чувствовала себя зверем, попавшим в западню, из которой он не может выбраться, и нужно лишь или покориться судьбе, либо отгрызть себе лапу, чтобы освободиться. Сейчас Айлин не знала, что было ее лапой, которую ей еще только предстояло от себя отсечь.

- Я устала, Фэнжэнь, - тихо сказала она. От хорошего настроения, что установилось у нее на этот вечер, не осталось даже следа. Она уже не хотела смотреть никакие фильмы, она хотела прийти и всего лишь лечь спать, оставив этот день позади. - Просто пойдем домой.

- Пойдем, - согласился Феникс.

Он решил, что сейчас лучше ничего не говорить, потому что все, сказанное им, будет только в минус. Айлин снова закрылась. Он снова облажался, пытаясь помочь, и не зная, как это делать. И поторопился, хотя сто раз говорил себе, что именно спешка будет самым худшим в этой ситуации.

Феникс был расстроен тем, что все так обернулось. Что настроение Айлин резко испортилось после такой большой и важной победы. И что он сам был в этом виноват, потому что полез, не думая.

Дождь не прекращался и не затихал. Феникс молчал всю дорогу до дома, решив, что Айлин заговорит первой, если захочет. Потому что он сейчас мог снова сказать глупость. Или, если бы это даже не было глупостью, она могла воспринять все не так, как хотел он.

Айлин тоже молчала, не зная, что сейчас говорить и не имея никакого желания это делать. Она старалась понять Феникса, но не понимала его. Он говорил, что она не может по щелчку пальцев забыть все, что с ней случилось, говорил, что на это нужно время, обещал, что у нее есть это время, но иной раз, как вот в такие моменты, у Айлин складывалось впечатление, что ему уже надоедает ждать. И она не знала, что им движет, и правда желание ей помочь, чтобы она быстрее выбралась из той ямы, в которую угодила, или просто нетерпение и нежелание и дальше смотреть на ее усталый поникший вид. Но она старалась! Настолько, насколько могла и насколько хватало ее сил, но это было сложно, буквально соскребать себя в кучу и заставлять что-то делать, когда хотелось не делать ничего, а просто как-то зализать раны и дождаться, пока боль от них перестанет напомнить о себе при каждом неосторожном движении.

Она решилась нарушить молчание только когда переступила порог квартиры и погладила Пикси по спинке, потому что кошка вышла их встречать. Она не выглядела как существо, которое скучало, пока этих двуногих не было дома. Скорее она выглядела сонной.

- Мне лучше лечь спать пораньше сегодня, - сказала она Фениксу. - Разложи, пожалуйста, диван? Я пока схожу в душ.

Молчание продлилось до дома. И Айлин передумала насчёт фильма. Феникс не стал настаивать, сейчас от него требовалось заткнуться и не бесить девушку дальше.

- Хорошо, как скажешь, - ответил он.

На улице только начинало смеркаться. Пикси путалась под ногами, напоминая, что её давно не кормили. Феникс насыпал кошке корм, долил ей воды и пошёл разбирать диван. После того, как он справился с этой задачей, он пошёл на кухню, открыл окно и закурил. От мыслей, насколько все трудно, его отвлекало только понимание, что Айлин сейчас было в разы сложнее. Он старался ей помочь, но делал это неумело. Она сегодня смогла немного выбраться, а он все испортил. И стоило думать о том, что Айлин при этом чувствовала, а не насколько лично Феникс расстроен тем, что так получилось. Он докурил одну сигарету и почти сразу закурил следующую.

Айлин взяла пижаму и чистое полотенце, с которыми ушла в ванную комнату. Она никогда раньше не спала в пижаме, не считая нежного детства, предпочитая им более изящные и легкие ночные сорочки из шелка. Но ее нынешнее тело не особо располагало к тому, чтобы его демонстрировать, к тому же в пижаме все было максимально закрытым и целомудренным.

Она долго стояла под горячей водой, стараясь выгнать из тела кажется поселившийся там навечно холод, рассматривала свои худые руки, косточки которых были похожи на птичьи, и тонкую кожу на ногах, отчего бедра выглядели чуть ли не синими от большого количества расположенных слишком близко венок. Она могла с легкостью посчитать свои собственные ребра, и от понимания этого ей стало отвратительным дальше разглядывать саму себя, поэтому Айлин выключила воду и завернулась в полотенце, как в кокон, чтобы спрятать ненавистную худобу. Ей вдруг захотелось разбить зеркало, все зеркала в этом доме, чтобы больше не видеть свое отражение, но она отступила назад, к стиральной машинке, чтобы уберечь себя от соблазна это сделать. Чжоу Шоушэнь все-таки добился своего. Хомячьи щеки у нее исчезли. А вместе с ними и вся она потихоньку исчезала.

Тяжелое отчаяние душило ее, стоило Айлин оказаться в одиночестве. Она быстро оделась, даже не став до конца вытирать воду на спине и руках, и, захлопнув за собой дверь ванной, прижалась к ей спиной, словно боялась, что тень Шоушэня сейчас выскочит следом. Она держалась весь вечер, она уже начала верить, что все и правда поменяется, но теперь у больше не было никаких на то сил, чтобы держать лицо. Айлин сползла по двери вниз на пол, уткнулась лицом в колени и разрыдалась от бессилия что-либо исправить в своей жизни.

Феникс услышал, когда Айлин вышла из ванной. Но она не сразу пошла в комнату. Он прислушался и понял, что она плачет в коридоре. Феникс затушил и выбросил сигарету и пошёл к девушке. Он не стал её трогать, потому что не знал, как она к этому отнесётся. Сел на пол у противоположной стены, скрестив ноги.

- Айлин? - позвал Феникс.

Он не мог понять, хорошо или плохо то, что она расплакалась. Говорят, что от слез может стать легче. Или наоборот сейчас ей было особенно больно и тяжело. И он ещё больше боялся сделать что-то не так.

- Мне быть рядом или свалить? - прямо спросил он.

Феникс не знал, были ли слезы Айлин связаны все ещё с Чжоу или уже с ним самим. Из-за того, что сегодня так себя повёл, испортил настроение и сорвал планы на вечер. Что не понял, когда от него требовалось понимать. Что стал ещё одним козлом в её жизни, от которого только хуже.

Конечно, ее рыдания не могли остаться незамеченными, и Айлин не могла сказать точно, радует ее этот факт или огорчает. Как и не знала, хочет, чтобы Феникс остался или чтобы вернулся на кухню, дав ей возможность выплакать все накопившиеся внутри слезы, а плакать при нем ей было как-то не по себе. Она постаралась вытереть слезы, размазав их по щекам, но не особенно преуспела, потому что запасы, казались, были совершенно неиссякаемы, что заставляло ее поминутно утирать влажное лицо.

Она ответила не сразу, да что там, она вообще не ответила, потому что не могла пропихнуть через поток душащих ее рыданий хоть какое-то слово. Айлин не знала, сколько она так просидела на полу в коридоре, прежде чем слезы начали потихоньку утихать, давая ей возможность перевести дух. К щекам было больно прикасаться, в глаза словно насыпали песка, но ей стало немного легче, словно вместе со слезами вышло что-то темное, тяжелое, удушающее, пусть она и чувствовала себя ужасно старой, усталой и больной насквозь.

- Ты не полежишь рядом со мной недолго? - наконец спросила она, поднимая неприятно опухший взгляд на мужчину. Они снова вернулись к тому, с чего начинали. Теперь, когда тень Чжоу Шоушэня снова маячила за спиной, вкрадчиво стучась в закрытую дверь ванной, Айлин не рискнула бы засыпать в одиночестве.

Айлин не отвечала, только продолжала плакать, и Феникс просто сидел на полу напротив неё дожидаясь, пока станет понятно, что делать, чтобы не сделать хуже. Он видел, сколько страха и боли было в этих слезах, будто все то, чем Чжоу отравлял жизнь Айлин теперь вырывалось наружу. Но было сложно надеяться, что после этого будет заметно лучше.

- Хорошо, пойдём, - согласился Феникс, когда Айлин немного успокоилась и озвучила свою просьбу.

Он проводил девушку в комнату, где уже был разобран диван, затем достал свои майку и пижамные брюки.

- Я переоденусь и приду, хорошо? - спросил Феникс.

Он не хотел оставлять Айлин одну, но их отношения были не настолько близкими, чтобы он мог спокойно переодеваться при ней. Даже если сейчас ей до этого вряд ли было дело.

Айлин все еще чувствовала себя так, словно что-то мешает ей нормально дышать, но хотя бы слезы уже закончились. И она надеялась, что успеет уснуть до того, как ее настигнет еще один приступ плаксивости, которым она затопит не только квартиру и дом, но и половину квартала. Она кивнула в ответ мужчине, не став ничего говорить, потому что голос сейчас играл против нее, и она боялась, что он сорвется, и она как-нибудь невразумительно квакнет или что-то пропищит.

Забравшись в постель, Айлин закуталась в одеяло, и не она обратила бы внимания, даже если бы Феникс расхаживал по квартире голый, настолько ей было не до того. Щеки все еще болели, как и глаза, и каким было наслаждением их просто закрыть, хоть тут же начинало казаться, что Чжоу Шоушэнь снова где-то рядом, настолько его незримое присутствие было осязаемым. Диван чуть скрипнул, Айлин вздрогнула, но это была всего лишь Пикси, которая принялась перебирать лапами где-то в ногах Айлин и оглушительно мурчать, а потом пришла ближе, так что Айлин смогла обнять ее и прижать пушистое тельце к себе.

Словно и не было этих месяцев после того, как она ушла от Шоушэня. Сейчас Айлин уже сомневалась, что ее жизнь когда-нибудь станет прежней, какой была до него.

Феникс быстро переоделся и вернулся в спальню. Айлин уже легла, а рядом с ней уже свернулась Пикси. Феникс выключил свет и лёг на диван возле девушки. Он расправил одеяло и обнял Айлин за талию. Она дрожала, как в первые дни после побега от Чжоу. Все начиналось с начала. И Феникс не мог даже представить, что в этот момент чувствовала Айлин. Он не знал, что ей сказать, и как ей помочь, чтобы она знала, что в безопасности.

Феникс крепче обнял девушку и стал тихо напевать колыбельную. Какую-то примитивную, которую сам с трудом помнил с детства, о том, как проснутся луна и звезды, и все уснут, кроме совы в лесу, а потом наступит утро, проснётся Солнце и будет новый день. Феникс никогда не считал, что умеет петь, да и пел он шепотом, но это он считал единственно уместным вместо любых слов, какие он мог сказать. А рядом тарахтела Пикси, которая всегда лучше, чем он, знала, как успокоить и поддержать Айлин.