Мастер-класс по рукопашному бою: не падай

Аделина мечтает научиться рукопашному бою давно, даже вопреки тому, что с боевыми искусствами у девушки давно и откровенно ничего не складывается. Это, так сказать, ее вариант нежно-розовой мечты идиотки, вряд ли осуществимой, но бережно носимой у самого сердца. Ради мечты ничего не стоит встать с утра пораньше и в семь утра уже, слегка подмерзающей, но бодрой, стоять на тренировочной площадке и быть готовой к тренировке. Более того, это самая простая часть. В сравнении с тем, что ждет впереди, привести себя к семи часам утра в бодрое и работоспособное состояние – это такой мизер, что тут даже и говорить не о чем.
С позой всадника Аделина впервые сталкивается так близко и тесно, поэтому у девушки проблемы даже с тем, чтобы хоть на каких-нибудь двух столбиках закрепиться в относительном равновесии и продержаться дольше двух-трех секунд. Рутцен, кажется, и вовсе возится с этим подготовительным этапом дольше всех, находит наконец для себя подходящее место и опускается в стойку если не самой последней, то уж точно одной из последних.
В общем, эта тренировка уже идет как-то комом.
Очень быстро у Аделины начинают затекать ноги и трястись колени. Девушка изначально понимала, что полчаса ей наверняка не осилить, но сейчас ей и вовсе кажется, что вниз, в грязевое болото, она соскальзывает каждую минуту-полторы, а может, и чаще – концентрируясь на своих ноющих ногах и дрожащих коленках, Рутцен совершенно утрачивает связь с ритмом времени. Понимает только, что ей часто приходится, потеряв равновесие, или утратив силы, или и то и другое вместе, снова и снова взбираться на свои два столбика и там пытаться удержать себя в позе всадника еще немного. Но Аделина все полчаса честно старается изо всех сил – так, как только может стараться едва-едва тренированный человек, никогда раньше с таким упражнением не соприкасавшийся.

Ирина каждый раз, когда слышала в монастыре слова "рукопашный бой", немедленно вся подбиралась и морально готовилась к тому, что щас на поверку окажется, что под этими словами прячется какое-нибудь очередное адское упражнение. Из серии "сто раз отожмись с правой руки, и начнешь ею лупить как Майк Тайсон". С тем, что связь есть, не поспоришь, но Ирине всё казалось, что связь такая себе, далекая достаточно.
Или вот, излюбленная мастерами поза всадника, которая как раз под оболочкой мастер-класса в этот раз и скрывалась - всё, как считала Рейн, из той же бочки.
- И-го-го, бл###, - ворчливо вздохнула Ирина, не питавшая к позе всадника никаких ласковых чувств и стоявшая в ней довольно хреново. А тут ещё и целых полчаса, твою мать. Попросить бы сжалиться и пристрелить полудохлую всадницу сразу, да гордость не позволяет. Ирина выругалась ещё раз и полезла на чертовы столбы, изображать из себя неподвижного и могучего ниндзю.
В принципе, чтобы выглядеть не очень кривоногой, достаточно было всего-то падать реже, чем Аделина - эта наворачивалась чуть ли не чаще, чем вообще успевала на столбы залезать. Но у Ирины ж гордость. У неё ж принципы. В том числе, упертый принцип, гласящий, что ежели уж влезла на столб, так надо на нем отстоять все полчаса, от звонка и до звонка. Вот, в этот раз хоть мисками жонглировать не просят, всё уже праздник.
Первые минуты полторы Ирина покачивалась на своих двух столбиках во все стороны, как дурацкая пластмассовая неваляшка, поправляя и подравнивая себя во всех местах: подбирая там, где требовалось подобрать, вытягиваясь там, где просили вытянуться, и вообще всячески стремясь как можно ближе к идеально-образцовой позе всадника. Максимально выровнявшись, минут семь-восемь Ирина отстояла ровно, не качаясь, а потом забила тревогу, почувствовав, что начинает уставать и, недалек тот час, вообще развалится нафиг, а впереди ещё где-то две трети времени.
Остаток мастер-класса у Ирины прошёл под знаком непрерывной борьбы с самой собой. Сперва рыжая старательно, сколько можно было, не обращала внимания на свою постепенно растущую усталость. А потом, когда усталость и напряжение в мышцах разрослись настолько, что просто от них отмахиваться было уже нельзя, и кусали не только за ноги, но и вообще, такое чувство, за что подвернется, Ирина изо всех сил концентрировалась на том, чтобы продолжать удерживать руки-ноги и прочие части тела на тех местах, на которых они требовались для позы всадника. Какое уж тут "расти макушкой небо", тут бы и без макушки выпрямленную спину удерживать всё такой же выпрямленной.

После всяких дернвяшек, которые могут быть оружием, если будут сделаны из стали, девушка решила, что во что бы то ни стало нужно начинать обучаться такому ремеслу как рукопашный бой. Как она понимала, некоторые стойки пр годятся для овладения оружием, да и для общей физической подготовки рукопашный бой может быть полезен.

На этот мастер-класс девушка пошла еще и потому, что вел его сын ее наставницы, но это не настолько большая причина посещать его, главной, конечно, была тема занятия. Интересная.

Она пришла на площадку для тренировок, увидела столбики, выслушала задание и для начала решила встать в позу всадника просто на земле. Раньше она никогда в ней не стояла, она даже не знала о такой позе, максимум, что она делала - это подпирала стену, стоя на согнутых под прямым углом ногах. Максимум получалось две минуты, после которых она долго не могла успокоить дрожь в коленях. Русские учителя физкультуры отличаются садизмом, ага.

Она забралась на столбик и пошатнулась, чуть не упала, потеряв равновесие, потом снова нашла и поставила другую ногу на соседний столбик.

Когда вместо земли стало болото, она опустилась в позу всадника. Заболели мышцы бедра, а ноги затряслись. Хотелось встать и уйти, но нет, она не какая-то там слабачка, она справится!

В ногах чувствовалось сильное напряжение, будто она сделала сотню приседаний, хотелось упасть и сдохнуть, но она закусила губу и продолжила стоять. Повело чуть в сторону, и она, не удержав равновесие, рухнула на землю. Фыркнула, снова залезла на свои столбики. Второй раз стоять в этой позе было еще тяжелее, чем в первый. Наверное, стоило хотя бы встряхнуть ногами, но зачем, если, как она знала, это не поможет? Раньше же не помогало, с чего сейчас все должно измениться?

Радовало только то, что она не одна была такой неуклюжей. Яреци настроилась на то, чтобы не падать. Но настроя хватало, только вот сил не хватало..

Когда Анна-Лиза настраивается скремниться и стоять насмерть, так, по собственному убеждению Саволайнен, ее и землетрясение с места сдвинуть с места не сможет. Что уж там говорить о каких-то столбиках и какой-то позе всадника.
Именно так Анна-Лиза сперва и подходит к упражнению - с величественным пренебрежением. Мол, фи, что я тут не видела, что я тут не делала - да все видела и делала, не напугаете меня этой вашей страшилкой для детей, не получится. Правда, когда Саволайнен занимает свое место на столбиках и принимает требуемую позу, быстро выясняется, что вполне себе взрослые девушки этого упражнения боятся тоже. Аделина неподалеку падает постоянно, жаль бедолагу, но Анна-Лиза со своего шестка, увы, даже за шиворот ее придержать не может, не то что каким-то более внушительным способом помочь. Сама же Саволайнен держится в позе всадника на своих двух шестках, глубоко дышит и старается не обращать внимания на то, что у нее постепенно забиваются и затекают мышцы ног, не нервничать и вообще по возможности расслабляться и ловить дзен. Ничего ж такого не делает, просто стоит.
Позиция "ничего сложного не делаю" для Анны-Лизы очень быстро, почти моментально становится принципиальной. Чем сильнее Саволайнен устает, тем более подчеркнуто правильно она начинает делать упражнение, словно всем вокруг доказывая, что ей плевать и она все может. Подчеркнуто выпрямляет спину и устремляется макушкой в небеса, подчеркнуто просаживается ниже, так дотошно выравнивая бедра параллельно земле, как только получается, - образцово-показательно калибрует себя в пространстве, не желая ни на йоту облегчать самой себе задачу. Вот еще - что она, немощная? Не справится, что ли? Анна-Лиза считает, что справиться просто обязана, отсюда и все старания напоказ и на разрыв - или должна справиться как можно ближе к идеалу, или куда вообще тогда лезла со своим гордо вздернутым носом.

Эстер никогда не интересовалась рукопашным боем, ну, то есть, не интересовалась им в том ключе, чтобы изучать боле подробно, но решила, что ей будет полезно посетить хотя бы одно или парочку занятий, чтобы понимать, что это такое. Тем более, что когда-нибудь ей придется вернуться домой в Сент-Айвс, а там трое братьев, ну и вы поняли, что надо уметь за себя постоять. Тем более, что мастер-класс вел брат Тео, с которым Эстер никогда еще не пересекалась, но интересно же посмотреть, какой он. Говорят, совсем не похож на Тео.
И правда, Тай Чун оказался вообще не похож на Тео, у него даже манера говорить была другая, хотя внешне они были очень похожи. Эстер внимательно выслушала задание и посмотрела на столбики позади мастера, когда он на них указал - а она-то все гадала, зачем они здесь нужны. Посмотрела - и ужаснулась, потому что ей ни в жизнь не простоять в такой-то стойке хотя бы пять минут, не говоря уж о том, чтобы стоять в ней целых, подумать только, полчаса! Это же ужасно долго! Но делать-то нечего, раз пришла, то надо выполнять то, что велено, иначе не стоило и вообще задумываться о рукопашном бое.
Со вздохом Эстер забралась на столбики, и порадовалась, что у нее маленькая нога - диаметр опор явно был приспособлен для ноги взрослого человека, а не такой малышки, как она, ведь это давало ей немного больше устойчивости, чем остальным. Впрочем, стоило ей только опуститься в позу всадника, как она поняла, что это преимущество ровным счетом ничего не значит, потому что у нее сразу, не прошло и минуты, начали болеть ноги. Она еще даже не успела встать совершенно правильно, чтобы все было как нудно - и бедра параллельны, и руки возле тела, и макушкой вверх тянется, а она уже устала и желала только об одном - чтобы ей можно было бесстыдно свалиться в грязь вниз и больше никогда не вставать.
Время тянулось ужасно медленно, кажется, вообще замерло навсегда, до того было сложно держать ноги согнутыми, а спину прямой, не отклячивая назад мягкое место. Через еще какое-то время ноги уже начали дрожать, и вот тут-то Эстер, попытавшись незаметно выпрямить поочередно то одну то другую ногу, полетела в грязь. Хотела бы остаться внизу, но постыдилась и полезла наверх. Ноги, казалось, ее не слушались вообще, поэтому уже через пару минут за первым нырком последовал второй. Помимо ног начала болеть еще и спина, что отрицательно сказалось на равновесии. ее мотало и штормило так, словно Эстер стояла на палубе корабля в ужасную морскую бурю, а не на твердой, в общем-то земле, пусть и в ограниченной площади.
К концу получаса она не чувствовала ног, зато очень хорошо ощущала всю грязь, которая на нее налипла за те разы, что она валялась внизу под столбиками. Ей казалось, земля у нее даже во рту, а вся она ровным слоем ею покрыта, так что она спешила в корпус учеников, дабы успеть первой заскочить в душ прежде чем душевые окажутся заняты старшими учениками, тоже не миновавшими участи оказаться извалянными в грязи. Правда, спешилось не очень, потому что ноги едва двигались и казались почти что деревянными.

Посещать мастер-классы кроме тех, которые вел он сам, Тору еще не приходилось. К магии он пока относился настороженно, хотя и прибегал в случае необходимости к помощи обитателей Линь Ян Шо, знающих толк в искусстве работы с Землей, а с занятиями по боевыми искусствам у него как-то не складывалось. Но сегодня звезды сошлись таким образом, что никаких препятствий для посещения мастер-класса по рукопашному бою не имелось, а потому Мотидзуки, хоть и предпочитал больше работать с оружием, чем просто кулаками, решил познакомиться с одной из преподаваемых в монастыре систем.

Задание, полученное от молодого и крайне интересного мастера, показалось японцу несложным. Вот если бы его заставили отрабатывать незнакомые ему техники, здесь Тору, хоть и усваивал новые знания достаточно быстро, мог бы и «забуксовать», а в том, что касалось контроля над его собственным телом, специалист по работе с японским традиционным оружием уже успел добиться заметных результатов. Сила ног, способность правильно распределять вес и удерживать равновесие в любой неожиданной ситуации, скоординированность движений всех частей тела – без этого работа с той же самой катаной на высоком уровне не представлялась Мотидзуки возможной.

Поза всадника была Тору хорошо знакома, так что, выбрав два подходящих столбика, он принял положение, в котором бедра находились параллельно земле, копчик «подкручен», а макушка стремилась вверх, растягивая позвоночник. Приготовившись стоять в таком положении полчаса, японец принял решение не обращать внимания на других учеников и их успехи, чтобы не отвлекаться от вдумчивого выполнения полученного задания. А потому закрыл глаза и сконцентрировался на процессе дыхания, мысленно наблюдая за тем, как ноздри втягивают холодный воздух, а живот плавно двигается в такт вдохам и выдохам.

Обученное многочисленными тренировками тело, привыкшее полагаться не столько на силу мышц, сколько на проработанность фасциально-сухожильной системы, не подвело и на этот раз. К моменту окончания мастер-класса, Тору, хоть и не чувствовал себя бодрым и свежим, особенно в том, что касалось состояния ног, не только смог не слететь со столбиков, но и не испытал серьезных проблем с удержанием равновесия. Единственное, под конец, все же поднакопившаяся усталость прервала медитативное состояние мужчины и заставила его думать уже не о дыхании, а о завершении мастер-класса, что Мотидзуки посчитал собственной недоработкой и клятвенно пообещал себе разобраться с этой проблемой в кратчайшие сроки.

Раньше Эмиль ненавистной позы всадника бы убоялся. Вежливо бы выслушал задание на мастер-класс, а дальше не менее вежливо сдал бы задом в кусты и прочь от тренировочной площадки, как будто его тут никогда и не стояло. Потому что есть испытания, а есть пытки, смысл слов, несмотря на одинаковые корни, разный совершенно. Поза всадника - это однозначно второе, не сталкиваться бы с ней вообще, вот это было б счастье. Но сегодня Эмиль был настроен решительно и считал, что он достаточно взрослый и умелый, а следовательно, он нынче достоин. Достоин того, чтобы эту пытку перетерпеть и выйти из неё с честью.
Честь, однако, оказалась потеряна почти немедленно. Эмиль почему-то думал, что стоять на этих проклятых столбиках будет легко, а оно как-то внезапно оказалось нет. Достаточно было один раз расслабленно щелкнуть клювом, и мальчишка, потеряв равновесие, полетел со столбиков вниз. Да ещё и неудачно полетел, шлепнулся в грязь боком, только что с головой не нырнул.
Из грязевой лужи Эмиль восстал вне себя от ярости. Выплюнул невесть как затесавшуюся в рот грязь, свирепо вытер рот тыльной стороной ладони (учитывая, что рука тоже была вся грязная, это ничем не помогло) и едва ли не одним прыжком взвился обратно вверх, чтобы достаивать и больше не падать.
В запале мальчик едва замечал, как у него постепенно всё сильнее начинают ныть напряжённые мышцы - точнее, замечал, конечно, но как-то на этом не зацикливался, Эмиля в этот момент перемкнуло на совершенно другом. Мальчик старательно вытягивал спину, вот прямо в струнку, потому что нельзя же теперь потерять честь ещё и на том, что горбишься, сжатые в кулаки руки держал у пояса так, будто вот-вот собирался этими кулаками кому-нибудь влепить, и непрерывно яростно сопел, то через нос, то сквозь сжатые зубы. Не упражнение, а сплошное унижение какое-то, ну что ты будешь делать.