В начале были точки

Настя временами могла быть очень мнительной. Вот и сейчас ей казалось, что за злосчастное опоздание на нее каждый как-то не так посмотрел. На самом деле, посмотрела на нее ровно одна ученица, которую, кажется, в равной степени не устраивали и Настино опоздание, и наличие других учеников на занятии в принципе. На групповом занятии, на минуточку.

Настя сдержала смешок и обратила внимание на ответы остальных. Честно говоря, ей казалось, что все как-то побольше скажут. При таких условиях она и сама могла что-нибудь сказать, но поздно. Очень скоро началась практическая часть. Настя даже удивилась, что им так быстро задание дали вместо того, чтобы ещё немного нагрузить теорией. Впрочем, занятие не только на новичков рассчитано, так что все логично.

Себе девушка, не боясь и не робея, взяла сразу лист, кисть и чернила. Ну не на песке же ей снова черты изображать, в самом деле! Оглядываться на остальных Настя не стала, не то ей опять начнет казаться, что то ли у нее все совсем плохо, то ли она, наоборот, перед совсем новичками выпендривается.

Практики в каллиграфии у девушки не было уже пару недель, так что первые черты вышли как-то неуверенно и кривовато, но вскоре рука вспомнила заученное движение, и дело пошло на лад. Не было никакой необходимости гнаться, не было строго ограниченного времени, поэтому Настя работала просто в удовольствие. Когда место на листе закончилось, она даже расстроилась: настолько спокойным и медитативным было занятие, — но брать другой лист не стала. Сложила кисть и села, ожидая, когда закончат остальные.

Ломэхонгва в свой ответ, честно говоря, сама не очень-то верит. Ей кажется, что не может в сложной, хитроумной науке "каллиграфии" быть всё так просто. Что даже там, где подкупает внешней простотой, на деле лежит пропасть, которую преодолевать придётся с трудом и очень долго.
Но на удивление, рыжеволосая мастерица не делает Ломэхонгве ни одного замечания, не говорит, что её предположение — это сущая ерунда. А потом, когда она начинает показывать черты, среди её проворных записей действительно оказывается и линия слева направо, которую мастер называет "горизонтальной". В эти мгновения Ломэхонгва чуть увереннее расправляет плечи: ладно, получается, она всё-таки немножко понимает эту сложную науку на интуитивном уровне. Ещё можно с ней справиться.

И за первое задание Ломэхонгва берётся, уже чувствуя себя немного обнадёженной. С ящика, который она поспешила закрыть по примеру Валентина, ей снова приходится снять крышку. Хоть индеанке и хочется проявить себя как можно лучше, она этой идеей не увлекается чрезмерно и понимает, что за чернила браться ей рано. Она пока не понимает, как движется кисть, и, вероятно, с одной кистью-то сразу не совладает. Сразу потянуть на себя чернила? Они не одеяло, чтобы их можно было запросто тянуть, они только расплескаются, и вместо красивых стройных линий получится бесформенное уродливое пятно. Это будет плохое проявление себя; Ломэхонгва же стремится к хорошему. Прощающий многое песок ей пока что прекрасно подойдёт. Если будет очень уж хорошо получаться — наверное, сифу Джаз разрешит ей перейти на бумагу.

Получается не так хорошо, как мечталось бы. Поначалу руке Ломэхонгвы, больше привычной к оружию, не хватает той мягкой плавности, которую показывает рыжеволосая мастерица. У неё складывается впечатление, что рука должна плавно течь, как капля чернил по листу. У Ломэхонгвы же пока ничего не течёт, но она очень старается замедлить саму себя, вычерчивает одну долгую линию за другой, от левого борта ящика к правому, и ей понемногу кажется, что линии становятся ровнее.
Она потренируется ещё немного, и станет лучше. Занятие пока только началось. Есть немало времени для того, чтобы усовершенствоваться.

Занятие продолжало подкидывать неожиданные и, отчасти, даже неприятные сюрпризы. Хотя Валенсия внимательно следила за движениями рук мастера Джефлеа, а также не менее внимательно слушала ее пояснения, к импровизированной цели южанку это приближало мало. С одной стороны, вся эта теория могла быть использована с пользой. С другой - а вы попробуйте хотя бы даже спортивной рапирой пофехтовать с неподвижным запястьем. Нулевая маневренность, нулевая реакция, нулевое все. И, как Джаз вскорости пояснила, в каллиграфии Арабелла не смыслила от слова "вообще совсем никак". Да, вскользь упомянутое "травяное письмо", конечно, немного скрашивало горькую пилюлю, но не сказать, чтобы сильно. Хотя примерно на такой результат и стоило рассчитывать, когда про дисциплину знаешь только расшифровку названия. Так что, видимо, придется или поднатореть в материале и пытаться подловить Джасмин уже обладая каким-никаким, но опытом, или просто отволочь австралийку на тренировочную площадку, всучить в руки рапиру и начать все выяснять в том поле, в котором у Кортес было куда как больше компетенции.

Предложенное упражнение каталонка решила исполнять при помощи стилуса и ящика с песком, трезво оценивая свои шансы не напортачить с кистью и тушью. Усевшись поудобнее в сэйдза-но-камаэ, Арабелла сначала просто занесла руку над песком, примеряясь к предстоящему упражнению. Стилус был легкий, гладкий и на ощупь напоминал иглу. Сделав пару движений "на воздух", Валенсия прислушалась к ощущениям в руке. Создавалось впечатление, что движение должно быть максимально расслабленным и, можно даже сказать, невесомым. Попробовав прочертить горизонтальную линию двигая только локтем, Кортес быстро заметила, что линия получается диагональная. Для горизонтальной черты требовалось либо начинать движение от плеча, а не локтя, либо поворачивать руку так, что в запястье быстро появлялось напряжение. Провоевав с этой задачкой десяток линий, Арабелла все же нашла оптимальное положение запястья, в котором исполнялись оба условия задания. За скоростью она, само собой, не гналась. Отчего линии получались в целом ровные и при этом тонкие и неглубокие, так что на песке их уместилось много.

Пока среди того, что рассказывает сифу Джаз, для Валентина не было ровным счетом ничего нового. Но он, в отличие от беспокойно хмурившейся Розмари рядом, пока трагедией это не считал. Это же было еще только начало лекции, самые первые, вводные шаги. Опять же, в классе сидели явные новички, вроде той же Ломэхонгвы - которую, кстати, было удивительно здесь видеть. Валентину не казалось, что девушка в принципе увлечена изучением китайского языка, если судить по тому, как лаконично, порой даже скупо она изъяснялась.
В общем, повторение - мать учения, вспомнить базу никогда лишним не будет и не ему указывать мастеру, как вести занятие, у сифу Джаз наверняка все распланировано.
Пока же мастер предложила сделать еще одну разминку, на этот раз уже не теоретическую, а практическую, и Валентин охотно взялся за бумагу и кисть. Упражнение показалось ему совсем несложным. Действительно, для разминки подходило в самый раз. Приняв привычную уже позу для каллиграфии, в целом так, как описала сифу Джаз, Валентин неторопливо и широко провел кистью по листу, от левого края до правого, оставляя длинную чернильную полосу. Поначалу было непривычно, что движение такое длинное - Валентин привык к гораздо более коротким чертам и не привык размахиваться аж на весь лист. Но спустя несколько попыток без больших проблем получилось приспособиться. И доделывал упражнение Валентин размеренно, пользуясь разрешением - неторопливо, тем более что, по ощущениям, он от остальной группы ничуть не отставал.